Последний дар. Книга 2. Имя

– С твоим характером, может, это не самая плохая идея, – сказал Одемар, дед Хасандры. – Просто пообещай не уплывать на Дальние берега! Корабли я тебе и здесь отстрою. И если советник скажет надеть платье на встречу с этими гостями, можешь смело увольнять дурака.

Хасандра криво усмехнулась, посмотревшись в зеркало. Платье было не самой большой проблемой. Волосы пришлось отрезать. Синяки под глазами не скрывала никакая пудра. Запах табака въелся, кажется, до костей. Зато шрамов от укусов мух осталось всего два, да и те – на спине. Каждый день Хасандра выходила на берег и помогала сжигать гнёзда эстерид, а по вечерам до боли в глазах всматривалась в темноту, страшась вновь увидеть языки пламени или тень Бестии. Когда Рыцари Мёртвых морей, миновав блокаду, прибыли и доставили провизию, Хасандра почувствовала себя в ловушке, будто заключила сделку с тёмным ликом. Обратного пути не было. После нескольких дней ожидания советники сообщили, что гости изучили ситуацию. Теперь они готовились к сделке. Хасандра десять раз продумала все возможные предложения и уступки, и именно в тот день, когда переговоры должны были состояться, ей принесли страшную находку – крыло неведомой твари. Чуть позже солдаты перекопали пляжи Эльры и нашли несколько целых коконов.

Хасандра надела морскую форму в цветах своего рода – зелёном и коричневом, велела познавателям и анатомам поскорее изучить нового врага и отправилась в зал совещаний.

Она ожидала пренебрежительного отношения, отсутствия манер и грубой речи, готовилась услышать ряд неприемлемых шуток, терпеть пьянство и долгие разговоры ни о чём. Хасандра усилила охрану: в двух тайных комнатах ждали наготове вооружённые отряды – на случай, если хоть кто-нибудь из гостей перейдёт границы дозволенного.

Когда Хасандра вошла, двое мужчин одновременно поднялись из-за стола и поклонились.

– Принцесса Хасандра, от имени лордов Дальних берегов приветствуем вас.

На вид им обоим было чуть за тридцать, но на этом сходство заканчивалось. Эдвар – крупный, широкоплечий, с густыми чёрными усами и короткой бородой, которые не скрывали жёлтых пятен от табака в уголках губ. Хайдерин отличался элегантностью в движениях и изысканностью в одежде, обворожительной улыбкой и задорным взглядом. Хасандра про себя сравнила гостей с тяжёлым военным кораблём и парусником.

– Эдвар, Хайдерин, рада встрече, – ответила Хасандра, скрыв удивление. – Мне сказали, что вы предпочитаете обращение только по имени, без титулов, всё верно?

– Они страшно удлиняют речь, – развёл руками Хайдерин. – А времени у нас немного.

– Мне даже жаль, как хорошо вы об этом осведомлены, – хмыкнула Хасандра.

– Тогда сразу к делу, – Эдвар грузно опустился на стул и развернул карту острова и ближайших вод.

За следующий час эти двое рассказали о варварах больше, чем люди Хасандры узнали за всё время блокады: количество кораблей и то, какие на них дары, кто призывает Бестию и где находится командование.

– Вы узнали всё это за два дня? – уточнила Хасандра.

Эдвар пожал плечами, а Хайдерин пояснил:

– У Рыцарей тоже есть дары, принцесса. Чтобы под-слушивать и незаметно, – он пробежался пальцами по столу, – пробираться на суда.

– И незаметно вывозить беженцев?

Хайдерин примирительно поднял руки.

– Я не могу запретить моим людям спасать ваших людей.

– Но вы берёте плату, и немаленькую.

– На Далёких берегах нет и крох того, что есть на Расколотом континенте. А вести торговлю с «морскими разбойниками» зареклись ещё ваши деды. Простите, бабушки.

Хасандра напряглась. Кажется, они подошли к условиям договора.

– Так за снятие блокады с Эльры вы хотите наладить торговлю?

– Именно так.

– Торговля предполагает либо обмен товарами, либо оплату золотом. Раз на Далёких берегах и в Мёртвых морях нечем торговать и нет железного золота, подразумеваете ли вы, что мы должны платить дань?

Эдвар повёл губами, будто хотел сплюнуть, но сдержался. Хайдерин сцепил пальцы в замок и, широко улыбнувшись, пояснил:

– Что вы, Хасандра. В мои планы не входит делать вас должницей. И, спешу вас уведомить, последние пять лет наши земли и моря процветают. Благословение ли это Двуликой или чудо, но ядовитые туманы отступают. В водах появилась рыба, а некогда бесплодные степи стали покрываться лесами. Раньше мой народ кочевал с места на место в поисках пропитания. А теперь мы строим города. Нам незачем продолжать тот образ жизни, который вас так не устраивает. Но для развития нужны ресурсы, знания… Да просто семена растений и животные для разведения.

– Покажете, как строить шахты, – будет и золото, – добавил всё ещё хмурый Эдвар.

– Погодите, – Хасандра с силой потёрла лицо, – торговля? И всё?

– Признаюсь, что, увидев вас, я понял, почему принцы Ародана жаждут вашей руки, – Хайдерин подался вперёд и лёгким движением убрал прядь волос с лица Хасандры. – Зелёные глаза, дикие и свободные, – они покорят любого мужчину. И мои советники горячо просили добавить к требованиям объединение Расколотого континента и Далёких берегов с помощью нашего с вами брака. Говорят, что вам осталось править всего два года, что вы в отчаянии. Но это неправда. Я вижу сильную женщину, которая скорее сама перегрызёт варварам горла и выцарапает глаза, чем ляжет под пирата из Мёртвых морей. Поэтому всё, о чём я прошу, – после снятия блокады и после того, как ваш остров и люди оправятся от войны, поделиться книгами, саженцами…

– Табаком, – встрял Эдвар.

– Да, и табаком в том числе, – Хайдерин достал из-за пазухи кипу бумаг. – Обговорим объёмы и самые мягкие сроки поставок. Мы же, в свою очередь, прорвём блокаду и будем защищать вас от варваров, пока опасность не минует.

– Подождите, – Хасандра опустила голову и с горечью призналась: – Буквально сегодня мне доложили, что варвары… развиваются. Они закапывают на остро-вах что-то наподобие личинок, которые вырастают в летающих особей.

– Летающих?

Хасандра хлопнула в ладоши, и познаватели вкатили операционный стол с лежащими на нём крыльями и вскрытым коконом.

Эдвар и Хайдерин переглянулись.

– И много их?

– Я не знаю, – Хасандра нутром чувствовала, что сделка, больше похожая на сон, рушится. – Они боятся огня. Это всё, что известно.

– Душитель? Ловец? – обратился Хайдерин к Эдвару.

– Да, – кивнул тот и вытянул жучиную ногу, прощупал сустав. – Секач. Пламень.

– О чём вы говорите?!

– Перечисляем дары, которые можно применить, – пояснил Хайдерин. – Пламень слишком мощный.

– Нет, если будет дождь, – хмыкнул Эдвар и кивнул Хасандре.

– О! Может сработать! Прекрасная Хасандра, если вы немного подсобите ивовой ветвью, то насчёт этой, – Хайдерин ещё раз осмотрел крыло, подыскав нужное слово, – эстриды-переростка можете не переживать. Но я вынужден добавить кое-что к нашему договору.

– И что же?

– Когда закончится ваше правление, вы присоединитесь ко мне в путешествии на Далёкие берега. На своих кораблях, со своими людьми. Чисто дипломатический визит. Хотя мне кажется, – Хайдерин отложил крыло варвара, нежно взял ладонь принцессы и поцеловал, – что вы захотите остаться.

– Сомневаюсь, – сказала Хасандра, но руку отдёргивать не стала. – Что ж, условие справедливое, но вы расскажете, как удавалось преодолеть ядовитые туманы, и поделитесь секретом скорости ваших кораблей.

Эдвар фыркнул, но Хайдерин не обратил на него внимания. Они с Хасандрой смотрели друг другу в глаза и, кажется, одинаково ощущали, как сильно бьются их сердца.

– Слово Рыцаря Мёртвых морей, – Хайдерин улыбнулся и жестом предложил подписать бумаги.

Глава 7

Первый день лета в Илассете отмечали гуляниями и ярмарками. По традиции, туда приезжали члены правящей семьи, но в этом году Элезарет никого не ждала.

Сэтьен засел в Терасте, поджав хвост. По слухам, отец города не выходил из замка, опасаясь за свою жизнь. Дурак. Ни отрицателям, ни уж тем более Ринелу Сэтьен не мешал. Он не мог претендовать на трон Илассета, а Тераст никому и даром был не нужен. Отрицатели навестили брата Стефана лишь однажды – убедились, что Севир не прячется у дядюшки. Хотя у Сэтьена не хватило бы духу укрывать принца ветви.

Отец Элезарет пообещал приехать после рождения четвёртого венценосного внука, а также выразил надежду, что рейна почтит визитом родной Хелсет, приехав вместе с Сирором.

«Старик Эллар, должно быть, тронулся умом», – подумала Элезарет, перечитав письмо. От него веяло страхом.

Единственным, кто охотно согласился посетить праздник, был сводный брат Стефана, и это привело Элезарет в ярость. Раньше рейна не понимала, почему муж боялся этого недоноска. Но, кажется, теперь Ринел всерьёз надеялся стать главой Илассета, а Ренриха сделать принцем ветви. И сейчас, когда Элезарет слабела с каждой неделей, этот план казался вполне осуществимым.

Элезарет положила руку на живот, который уже не получалось скрыть пышными платьями. У неё оставалось не больше трёх месяцев, чтобы вернуть Севира.

«Где прячется этот гадёныш? Кто его укрывает? Почему он вообще убежал? Испугался отрицателей?» – эти вопросы не давали Элезарет покоя.

«Ничего, когда его приведут обратно в Илассет, у меня будет возможность узнать честный ответ».

С тех пор как на площади казнили «убийцу» Стефана, рейна слышала только правду на свои вопросы.

Люди приходили к Элезарет каждый день, чтобы о чём-то попросить рейну-заступницу, которая мужественно несла на плечах тяготы правления и заботу о будущем ветви. Рейна сидела на мягком троне, её ноги лежали на подставке, а Джарт стоял рядом, представлял свою госпожу и записывал просьбы. А если Элезарет принимала решение сразу – то и повеления. После аудиенции гостю дозволялось поцеловать жемчужное кольцо рейны.

И каждому, будь то ребёнок или старик, Элезарет задавала один и тот же вопрос:

– Где сейчас принц Севир?

И когда призраки отвечали, что не знают, Элезарет приказывала забыть о случившемся, не помышлять о бунте, и так далее, и так далее…

Джарт всё время оставался подле неё. Чуть замутнённый взгляд замечала, должно быть, только она. Одурманенный её кольцом, мужчина выполнял приказы, докладывал обо всём, что становилось ему известно. Элезарет накрыло спокойствие. Она тёрлась щекой о нежную ладонь отрицателя, как кошка, пока у неё в ногах приходил в себя очередной подданный. Когда кольцо отпускало их, все они выглядели одинаково: смущёнными, испуганными болью в груди и провалом в памяти. Но потом люди приходили снова, глядя на рейну едва ли не с обожанием.

Подданные любили её.

Джарт любил её.

В душевной неге, полная удовлетворения, Элезарет в то же время была безжалостной, когда спускалась в темницы, где допрашивали шпионов и лазутчиков. Она могла не подвергать их пыткам, а сразу использовать кольцо, но Элезарет предпочитала действовать иначе. Ей нравилось выслушивать заверения в невиновности, а потом с помощью жемчужины выводить лжецов на чистую воду. Так рейна узнала, где в последний раз видели лорда Ренфела, где скрывается трусливая знать, предавшая ветвь, вычислила всех, кто помогал Коллегии. Получив всю нужную информацию, Элезарет приказывала заключённому забыть о разговоре, и пытки продолжались. Случалось, что пытали невиновных, и Элезарет без угрызений совести отпускала несчастных, веля и дальше служить верой и правдой.

Несмотря на старания, по городу всё равно ползли слухи о тёмном даре рейны. Конечно, никто не видел выходящих из тел призраков и зловещего тумана: кольцо словно отгораживало мир живых от мира мёртвых. Говорили, что рейна больше не похожа на себя.

Элезарет уже не носила траур, хотя полгода со дня смерти Стефана ещё не прошло. Рейну не беспокоило, что служанки знали, с кем она проводит ночи. Всё было в её власти, её окружали верные люди, отрицатели готовились изменить порядок вещей в Ародане.

«И пусть только кто-то попробует им помешать…»

– Рейна Элезарет?

Она очнулась от своих мыслей. Джарт обеспокоенно взирал на неё, ожидая какого-то ответа.

– Что?

Джарт откашлялся и повторил:

– Эту девочку зовут Илона.

Элезарет опустила взгляд и только сейчас заметила, что на полу у её ног растянулась девчонка лет тринадцати: грязная, зашуганная, с колтуном на голове. Воняло от неё хуже, чем от помоев.

– Откуда она… такая?

– Её семья долгое время скрывалась. Их поймали, когда они пытались пересечь Ось. Родители погибли.

– Ты знаешь, почему твои родители решили покинуть третью ветвь?

Илона бросила быстрый взгляд на Джарта и поникла.

– Они боялись отрицателей. Думали, они убили отца города.

– А ты так не думаешь?

– Я не знаю. Мне страшно.

– Понимаю. А скажи-ка, Илона, когда тебе дали имя?

– Н-на следующий день после Лики.

– Лики? Лики Пейран? Так вы дружили?

Девочка испугалась и отчаянно замотала головой.

– Нет! Нет! Мы почти не общались: её охраняли, и родители запрещали!

– А ты была на именинах принца Сирора?

– Да, конечно, тогда весь город собрался.

– Ясно. Чего ты хочешь?

Девочка всхлипнула и запинающимся голосом произнесла:

– Моя рейна, п-позвольте мне вернуться домой.

Элезарет передёрнуло от этого обращения. Она посмотрела на девочку и протянула руку с кольцом. Илона на коленках подползла и робко, зажмурившись, приложила губы к жемчужине. Глаза девочки смешно округлились, она успела даже вскрикнуть, когда её сердце остановилось.

Туман накрыл Элезарет, когда полупрозрачный дух девочки оторвался от её бездыханного тела. Рейна равнодушно начала привычный допрос:

– Ты знаешь, где сейчас принц Севир? Ты знаешь, где сейчас Лика Пейран? Ты когда-либо помогала людям из Коллегии познавателей?

Элезарет отмахнулась от тумана, что лез в горло и мешал сосредоточиться.

«Сколько там секунд уже прошло?»

Ребёнок в животе зашевелился и больно ударил. Тут же страшно захотелось по нужде. Элезарет поморщилась.

«Ладно».

– Ты достанешь свою шкатулку и не заберёшь из мира до тех пор, пока у тебя не отнимут имя. Шкатулку ты отдашь. Забудь, что теряла сознание, и забудь наш разговор. Вернись в тело, – рейна разжала кулак.

Девочка очнулась на полу. Она хрипло кашляла, хватая ртом воздух. На её щёки медленно вернулся румянец. Илона поднялась на колени, явно не поняв, как очутилась на полу, и испуганно посмотрела на рейну.

«Ах да, она же хочет домой».

– Как же ты вернёшься? Безымянные не могут владеть имением. Джарт?

Илона вскинула голову и бросилась в ноги рейне, заревев и завыв, будто её собирались насиловать:

– Нет! Не надо! Умоляю, пожалуйста, не забирайте моё имя! Не отнимайте моё имя!

Джарт улыбнулся и присел рядом с Илоной.

– Илона, достань шкатулку.

Девочка заколдованно хлопнула в ладоши и призвала шкатулку. Джарт аккуратно забрал её из дрожащих пальцев Илоны и добродушно, нежно произнёс:

– Илона, я забираю твоё имя.

Элезарет вздохнула и отвернулась. Все эти дети теряли имя одинаково. Будто лишались красок, жизненной силы, вмиг становясь похожими на серую опавшую листву.

– Тебя отведут в приют. Хорошо постараешься – получишь имя назад, – Элезарет осеклась, взглянув на девочку.

Илона по-прежнему оставалась наречённой. Джарт нахмурился и, со злостью схватив ребёнка за руку, рявкнул:

– Кто твой именователь?!

– Бесценная! – заверещала Илона. – Лика Пейран! Мне дала имя Лика! Отпустите! Мне больно!

Джарт толкнул девочку, и стражники увели её. Отрицатель выглядел растерянным.

– Жива! Эта проклятая Пейран ещё жива!

Элезарет равнодушно пожала плечами и сказала:

– На сегодня хватит.

Джарт мгновенно успокоился, поцеловал её в лоб и с сожалением возразил:

– Там ещё двенадцать человек.

– Значит, подождут до завтра, – отрезала Элезарет и поднялась с трона. Поясница ныла от боли, а ноги затекли. Беременность делала рейну неуклюжей и вечно голодной. Элезарет не могла дождаться, когда ребёнок родится и перестанет приносить столько неудобств. Несмотря на то что придворный анатом был категорически против, на ночь она пила отвар из сонной травы, чтобы мелкий паразит не шевелился хотя бы шесть часов.

Элезарет встала, потянулась. Джарт подошёл сзади и аккуратно приподнял её живот, подарив несколько мгновений блаженства. Элезарет открыла глаза – и вдруг заметила на галерее Сирора. Мальчик лежал на полу и смотрел за происходящим в просвет между декоративными колоннами перил. Стоило сыну поймать взгляд Элезарет, как он испуганно попятился и скрылся в коридоре.

– Мне надо отдохнуть перед праздником, – сказала она.

– Тебя проводить?

– Нет, я сама. Займись лучше поисками Севира. И проследи, чтобы меня не беспокоили до приезда гостей.

Элезарет поднялась по лестнице. Рейна нервно прокручивала кольцо на пальце, размышляя, как лучше поступить. Она сомневалась, что Сирор с его недоразвитым умом понял хоть что-то из увиденного.

«Тогда зачем он спрятался, а потом убежал, когда его заметили?»

В покоях принца оказалось пусто. Элезарет осмотрела шкаф и сундуки с игрушками, скривившись, заглянула под кровать.

– Рори? Ты от меня прячешься? – на всякий случай позвала она. Элезарет дошла до комнат прислуги и обнаружила пьяную няньку принца. Женщина при виде разгневанной рейны принялась в слезах умолять о прощении. Но Элезарет было не до этих завываний. Она велела страже выпороть разгильдяйку.

– Без крови, – с сожалением уточнила рейна, прежде чем женщину увели. Подобная мягкость не имела ничего общего с милосердием. Просто Сирор боялся крови, а новую няню ему вряд ли получилось бы подобрать: сын так сильно привязывался к людям, что даже смена служанок вызывала у него истерику.

«Отослать бы его в Хелсет, к деду, а лучше – в дом скорби. Как только вернётся Севир, так и поступлю», – подумала Элезарет.

Странности мальчика проявлялись всё сильнее, их уже нельзя было списать на возраст. Рейна понимала, что ни принцем ветви, ни отцом Илассета Сирор никогда не станет и вряд ли у него будут дети. Сложно представить принцессу, которая согласится рожать от умалишённого.

Элезарет нашла Сирора в своих покоях. Мальчик смиренно читал в кресле книгу вверх ногами, водя пальцем по словам в обратном порядке. При этом левой рукой он записывал в столбик какие-то цифры. Элезарет хлопнула дверью. Сирор если и заметил это, то никак не отреагировал.

– Рори, иди ко мне.

Сын опустил книгу, но головы не поднял. Элезарет нахмурилась.

– Я сказала, иди сюда. Сейчас же. Ну?

Но Сирор лишь задумчиво перелистнул страницу книги, и Элезарет не выдержала. Она схватила сына за руку и силой вытащила из кресла, заставив встать. Мальчик взвизгнул, завертелся. Но Элезарет держала крепко.

– Что ты там делал? Что ты видел? Отвечай! Говори! Ты, проклятье Ародана, говори немедленно! Что ты видел?!

– Не отдам! Не отдам!

– Что? Что ты не отдашь?!

– Сирор, Сирор – моё! Не отдам! – закричал мальчик. Он выкрутил локоть до хруста. Элезарет испугалась, разжала пальцы – и Сирор упал, шарахнувшись головой об пол. От боли он заревел пуще прежнего. – Не отдам! Моё! Ты злое! Злое!

– Никто не собирается отнимать у тебя имя, полоумный ребёнок! – рявкнула Элезарет. Кольцо на руке горело. – А теперь говори – что ты видел?!

– Моё! Моё! Сирор – моё! Сирор – моё!

Элезарет зажала уши. Вопли сына сводили с ума. Кольцо сжимало палец и вгрызалось в него, будто змея.

«Я могу это прекратить. Я могу просто приказать ему, и это закончится», – шептало оно.

– Ты никому ничего не скажешь, – сказала Элезарет.

Она опустилась на колени рядом с ревущим сыном и почти ласково погладила его по затылку. Мальчик испуганно взглянул на неё, на секунду поверив в ласку, но тут же завыл не своим голосом, попытавшись вырваться. Элезарет одной рукой схватила Сирора за голову, а второй поднесла к губам ребёнка кольцо.

– Нет! Злое! Ты злое! Ты не мама! Не мама! Нет!

Сирор плевался, вертел головой. Элезарет хотела прижать его, но с животом это было сложно. Сирор хватал её за руку, пытался растопырить пальцы… и вдруг он лягнул Элезарет в грудь. Рейна охнула от боли, руки инстинктивно прикрыли живот, а Сирор не отпустил её ладонь и одним движением сорвал с пальца кольцо.

Элезарет показалось, что она умерла. Не получалось вдохнуть – в горле встал ком, будто невидимая рука пыталась вытащить сердце через рот. Элезарет согнулась пополам, и её вырвало чёрной желчью. В голове зазвенело.

– Отдай! – захрипела Элезарет, потянувшись к сыну.

Сирор вскочил на ноги и увернулся. Он качался на месте, тряс головой и дёргал себя за ухо.

– Отдай! Верни! Верни его!

– Злое, – промямлил Сирор…

…и призвал шкатулку.

Элезарет от ужаса лишилась речи. Она бросилась вперёд, не удержалась на руках и приложилась подбородком об пол.

«Нет, нет, нет!»

Сирор открыл шкатулку.

– Не смей!

– Злое – спрятать, – решил Сирор и положил кольцо в шкатулку. Крышка захлопнулась – и шкатулка исчезла.

Элезарет закричала. Небывалое тепло запульсировало в жилах, и, когда оно наполнило каждую клеточку тела, Элезарет будто проснулась.

– Мама?

Сирор сел на коленки рядом с матерью, по-прежнему не взглянув ей в глаза. Элезарет не могла отдышаться. Ребёнок в чреве беспокоился. Она положила руку на живот и расплакалась.

– Сирор… Сирор! Я напугала тебя? Прости, мой малыш, прости меня!

Элезарет порывисто обняла сына и разревелась. Она плакала и плакала, а Сирор наматывал на палец её локоны и считал, сколько листьев вышито на ковре.

Глава 8

Залитый солнцем двор разделяли праздничные столы. Пахло угощениями и парфюмом, а ещё немного краской, псиной и илом. Элезарет мутило от каждого вдоха. Горячий, потерявший весеннюю свежесть воздух щекотал ноздри. Редкий ветерок иногда отгонял от лица давящую духоту. Под бежевыми навесами скопились насекомые, которых радостно ловили птицы. Элезарет обмахивалась веером, не позволяя себе слишком быстро трясти запястьем. Изнывающая от жары беременная рейна с красным, потным лицом, машущая веером, как дёрганая старуха, – вот было бы зрелище!

Сирор сидел рядом, поглощал одно пирожное за другим и рисовал круги в альбоме. Элезарет краем глаза следила за стараниями сына. Солнечный луч отражался от хрустального графина и бросал круглые отблески на навес, а Сирор сноровисто перерисовывал их. Когда рейне налили воды, Элезарет быстро вернула графин под луч. Форма солнечного пятна изменилась, Сирор перелистнул лист и начал заново.

– Элезарет! А ты прекрасно выглядишь!

Рейна вздрогнула и повернулась на голос.

Ринел шёл к ней с распростёртыми руками, за ним гордо шагал Ренрих. Гости расступались и склоняли головы. Элезарет взглядом отыскала в толпе Джарта и поманила его пальцем. Отрицатель раскланялся с тремя леди и поспешил на зов.

– Прекрасный, прекрасный праздник! – Ринел уселся слева от Сирора, задев его стул. Неловкое движение – и рисунок испортила длинная черта. Сирор медленно перелистнул страницу, но тут за ним встал Ренрих – и солнечные круги исчезли.

– Сирор, сходи к пруду, там тоже красиво играет свет, – подсказала Элезарет. На удивление, мальчик слез со стула без единого возражения. Он пробежал мимо Джарта и взволнованно оглянулся на мать. Элезарет помахала сыну и впервые посмотрела на Ринела.

– Ты забыл своё место, – сказала Элезарет, кивнув на конец стола.

– Я подошёл поздороваться и выразить восхищение, Элезарет! Ты же мать моих племянников!

– Законных принцев третьей ветви, – с нажимом поправила рейна, сдвинув брови.

– К чему эти церемонии, а? Мы же одна семья, сегодня праздник! Я думал, положение смягчит твой нрав, хе-хе! А, Джарт, рад видеть! Из города конфетку сделали! А этот ваш воздушный монстр… Как его, Ренрих?

– Дирижабль, отец, – Ренрих попытался скрыть раздражение, но не получилось. Притворство не клеилось к лицу юноши. Это напомнило Элезарет о Сенрихе. Сердце кольнуло старой болью.

– Да, он, – хлопнул в ладоши Ринел. – Это дар? Или правду говорят, что он рукотворный?

– Отчасти, – улыбнулся Джарт и поклонился Элезарет. – Чего желает рейна?

– Пройтись по аллее.

Джарт подал ей руку, Элезарет поднялась со всей доступной ей грацией, хотя в глазах на миг потемнело.

– Может, тебе пора отдохнуть? – с фальшивым беспокойством спросил Ринел. – Знаешь, как опасно быть в положении таким жарким летом? Так ведь умерла твоя матушка, и тоже летом!

Элезарет бросила на Ринела гневный взгляд, а у самой мороз пошёл по коже. Когда они отошли подальше, рейна сжала локоть Джарта и сквозь зубы прошипела: