Последний дар. Книга 2. Имя

Из глубины зеркал раздалось эхо. Оно приближалось, волной искажая образ Севира. Слова становились громче и разборчивее. Севир, не сдержавшись, засмеялся – как всё оказалось просто!

«Я более не властна над вашими судьбами. Я сделала последний дар. Я не ведаю, кто его получит. Но знайте: ребёнок родится в следующий год и наречён будет отцом, но последний дар он получит, когда имени будет лишён. Найдите его, или Ародан покроется слоем костей и пепла».

Видение развеялось, и перед Севиром появились уже привычные зеркала, в которых мелькали будущие вероятные события. Он перевёл дух. Удача, да ещё с первой попытки, и вдохновила, и обеспокоила. Значило ли это, что в недалёким будущем Севир всё-таки рискнёт заглянуть туда, на тринадцать лет назад? Или в других сценариях Двуликой он знал пророчество?

Последняя мысль так захватила, что Севир не сразу заметил, как всё затянуло багровой дымкой. Севир вскинул голову и с ужасом увидел, что зеркала залиты кровью. Мёртвые познаватели взирали на него пустыми глазами. Севир в панике начал перебирать пальцами, словно держал в руках куб. Все зеркала показывали одно и то же:

…в зал Оракула врываются люди, и начинается бойня.

Ренфелу перерезают горло. Кричит Анжела. Орвел оседает на пол. Виктара душат и вытаскивают дар-глаз. Близнецы пытаются разбить Оракул, но у них не выходит, и обоих убивают. Мес не успевает убежать. Его предсмертный вопль едва слышен.

Когда всё заканчивается, в зал входит Микаэла. Она с ненавистью смотрит на Севира и, кажется, хочет что-то сказать, но ей втыкают нож в шею. Послушница не успевает даже удивиться и падает на пол…

«Микаэла?!»

Севир, поняв, что у него мало времени, не стал смотреть, как послушница предала их. Это он сможет выяснить позже, если сумеет всех спасти.

«Ведь можно же что-то сделать? Ведь я уже знаю о нападении, могу предупредить!» – Севир начал прокручивать в голове свои возможные действия.

Бесполезно объяснять всем, что он увидел, ведь это займёт слишком много времени. Они не поверят в то, кто их предал. Попытаться отбиться? Или стоит крикнуть Ренфелу, чтобы пригнулся, Виктару – позвать на помощь, а дальше…

Дальше всё смазывалось. Каждое действие меняло будущее, и зеркала снова становились красными.

Севир до крови закусил губу, всё его тело напряглось, будто он пытался сдвинуть гору. Одно из зеркал чуть шевельнулось, поймав блик от соседнего, и в глубине отражений Севир увидел светлое пятно.

«Ближе, ближе, покажи мне выход!»

Видение рывками приблизилось. Севир не моргал до рези в глазах, боясь упустить картинку. Мес бежит не к задней двери, а вправо. Что там? Оружие? Севир представил, что логик успевает. Пусть едва живой, пусть на последнем издыхании.

«Вот оно что! Потайной ход! То, что нужно!»

Оставалось посмотреть последнее: как забрать Оракул. Зеркала разом повернулись к Севиру и отразили одно и то же.

Теперь он знал, что делать и сколько у них времени.

Севир выпал из видений. Он призвал куб, два раза повернул, раскрыв середину, и что есть силы ударил по пьедесталу Оракула. В то же мгновение зеркала потоками воды обрушились на пол, а сердцевина сложилась в крошечный кубик, всосала жидкость, и дар исчез в шкатулке.

Все дружно охнули.

– Нас предали, бежим, – деловитым шёпотом сказал Севир и рванул к потайному люку.

На счастье Анжелы, Ренфел среагировал мгновенно: он схватил застывшую девушку за руку и потащил за Севиром.

– Что? Кто? – глупо спросил Виктар, но заткнулся, как только Севир уверенным движением наступил на нужный камень. Плита отъехала, открыв лестницу, ведущую в темноту.

Севир, стоя на камне, молча втолкнул внутрь Меса, который был ближе всех к люку, но продолжал бестолково хлопать глазами.

– Как ты узнал? – вякнул логик из темноты.

– Двенадцать, одиннадцать, – бормотал Севир, пропуская Ренфела и Анжелу, – десять…

Близнецы выругались, подхватили под руки недоумевающего Орвела и спустились по лестнице. Виктар прыгнул следом, Севир шагнул с кнопки и сбежал по ступенькам.

– Пять, четыре, три…

Плита бесшумно встала на место.

«Два, один!»

Севир задержал дыхание. Он мог поклясться, что остальные поступили так же.

Наверху хлопнула дверь, загромыхали доспехи, а потом зал наполнился бранью.

– Найдите их! Всё перевернуть!

Севир выдохнул и шёпотом сказал:

– Идите вперёд, на развилке – налево!

Пока нападавшие наверху опрокидывали шкафы и шарили в боковой комнате, шаги беглецов никто не услышал. Ещё было время уйти. Однако уже скоро один из наёмников наступит на секретный камешек…

Но к тому моменту ход уже вывел всех из крепости.

– Направо, под мост! – командовал Севир, едва дыша.

По колено в воде они гуськом добрались до насыпи и затаились. Орвел держался за сердце, Анжела поспешно расстёгивала старику ворот.

– Ещё бы чуть-чуть…

– Откуда они взялись?!

– Кто нас предал, Севир?

– Дай отдышаться, Анжела, я в порядке…

– Сколько у нас времени?

– Кто это был? А?

– Да помолчите вы все! – рявкнул Виктар. – Смотрите, Ревна горит!

Севир увидел чёрный смог над городом. Только сейчас стало понятно, что Севир слышит не звон в ушах, а далёкие крики.

– Помилуй нас, Двуликая…

– Почему нет тревоги? Как это могло произойти? Как… О нет!

Над городом пролетел огненный шар. Он пересёк облака и с треском врезался в крепость. Одна из башен накренилась и рухнула.

– Микаэла, – выдохнул Севир. – Это Микаэла. Она предала нас.

– Что ты несёшь?! – воскликнула Анжела. – Микаэла? Ты смеёшься?

– Она была очень недовольна тем, что Виктар не сгноил меня в темнице. Но это неважно. Дальше этого моста я посмотреть не успел. Разворачивать Оракул некогда, а чтобы работать с кубом, мне нужно хотя бы знать, куда нам двигаться.

– Виктар? – Ренфел вопросительно посмотрел на принца павшей шестой ветви. Тот еле оторвал взгляд от горящего города и решительно подошёл к Севиру.

– В горах, в получасе отсюда, есть проход к Северной реке. Посмотри, как нам безопасно туда добраться. Сможешь?

Севир призвал куб и начал крутить грани.

– Скорее, мой принц, – поторопил Бун, указав на потайной ход, – за нами погоня, там свет в тоннеле.

Никогда ещё Севир не отсматривал вероятности так быстро. От напряжения из носа полилась горячая кровь. Анжела попросила Фина и Меса помочь Орвелу встать, а сама прижала палец к верхней губе Севира. Кровотечение замедлилось.

Он увидел три варианта событий, при которых они могли добраться до прохода в горах. Оставалось только выбрать. Севир набрался смелости и выпалил:

– Трактир за мостом, коновязь! Мес едет с Орвелом, Анжела – с Виктаром, Ренфел – со мной, близнецы садятся по одному. Быстро!

Севир взобрался по насыпи, выждал, пока наёмник на дороге отвернётся, и опрометью кинулся к горящему трактиру. За ним на привязи стояли пять лошадей: два коня погибших солдат, тяжеловоз, изнурённый работой в поле, конёк барда и молодая кобыла, которую ещё толком не объездили – это Севир тоже успел узнать с помощью куба. Животные бились в истерике, вставая на дыбы и пытаясь вырваться. Огонь почти подобрался к ним, когда Севир схватил ближайшего коня под уздцы и отвязал.

– Виктар, бери следующего! Ренфел, сядь за мной и держи поводья, а я попробую посмотреть наш путь на скаку!

Ренфел подсадил Севира и сам вскочил в седло. Виктар и Анжела взяли второго коня, Севир зажмурился: Мес, Орвел, Фин или Бун – пусть Двуликая, а не он, решает, кто сядет на тяжеловоза.

Виктар направил коня на север, остальные цепочкой выстроились следом. Севир возблагодарил небо, что давно наловчился крутить куб одной рукой, иначе не смог бы удержаться в седле.

Сзади раздались выстрелы.

– Бун, пригнись! – заорал Севир.

Пуля свистнула над плечом мужчины.

– Фин! Пришпорь её! Ренфел, влево! ВЛЕВО! Зараза!

Севир уронил куб и тут же призвал его заново.

– Анжела! Отвяжи сумку!

Анатом, до этого уткнувшаяся лицом в спину Виктара, с третьей попытки сняла поклажу и бросила на землю. Севир рассчитывал, что одна из лошадей преследователей споткнётся, а лучше – напорется на лежащие внутри обломки меча.

Из носа хлестала кровь, в глазах темнело. Севир снова выронил куб, но не смог призвать обратно. Ренфел подхватил Севира поперёк груди. Пули свистели всё чаще, преследователи нагоняли отряд.

У самого предгорья Виктар вдруг свернул вправо и послал коня карьером. Ренфел последовал этому примеру. Севир трепыхался, как неживой, сознание ускользало. Конь всхрапывал всё громче, от животного шёл жар, а вся одежда пропиталась потом. Позади кто-то вскрикнул. Севир понятия не имел, кто это был, лишь знал, что будет дальше.

Виктар направился к мосту, ведущему через горную реку. На другой стороне сплошь виднелись камни и непроходимое, обрывистое ущелье. Конь принца шестой вестви преодолел мост – и вдруг исчез, словно ухнул вниз. Ренфел вовремя успел притормозить, и резкий спуск, который не было видно издали, не стал для лорда сюрпризом. Севир захотел крикнуть, чтобы близнецы, которые ехали последними, подорвали мост спрятанной у его основания взрывчаткой, но братья сделали это без подсказок.

Севир впервые оглянулся. Мимо проехали близнецы, затем Севир увидел тяжеловоза, на котором сидели Мес и Орвел.

Животному отстрелили ухо, но конь не сбросил седоков. Он облегчения у Севира камень с души свалился.

«Не сбылось видение, не сбылось, значит, все выжили!»

А в следующий момент оба всадника свалились с коня.

– Орвел! Мес!

Анжела спрыгнула на землю и подбежала к мужчинам. Орвел пытался что-то говорить, но лишь кровавая пена пузырилась у него на губах – пуля пробила ему лёгкое, и спустя пару захлёбывающихся вдохов старик скончался. Мес прижимал рану в боку, но кровь всё равно лилась из неё толчками, а через мгновение руки его ослабели, и Мес обмяк. Анжела закрыла глаза обоим. Её била дрожь.

– Ты знал, что так будет? – спросила она.

Севир вытер рот рукавом и пробормотал липкими от крови губами:

– Либо… двое… либо… четверо… либо все… Я больше… не могу.

Впереди чернела глотка тоннеля. Его высоты едва хватало, чтобы проехать верхом. Близнецы перевалили тела погибших через тяжеловоза – Анжела отказывалась оставлять друзей здесь. Виктар подъехал к тоннелю и вытащил из тайника спрятанные факелы, поджёг огнивом и раздал каждому.

– Выйдем у границы. Ла-Тар перегородил подступы к своим землям стенами, построил башни и наблюдательные посты. Нас могут продержать там достаточно долго, так что готовьтесь к несладкому приёму.

Путь по тоннелю при всём желании не получилось бы назвать приятной прогулкой. Влажный тяжёлый воздух и нависающие каменные стены, кажется, вызвали боязнь замкнутого пространства у всех. К тому же заметно похолодало.

Севира мутило от качки в седле. Кровь из носа спеклась мерзкими корочками, и дышать приходилось ртом. Анжела поглядывала с волнением, а Ренфел придерживал Севира, чтобы тот не упал.

Несколько раз они натыкались на развилки, где Виктар уверенно вёл их по правильному маршруту.

– Все эти ходы строили задолго до нас. Они ведут к заброшенным горным поселениям, – объяснил Виктар.

– А есть уверенность, что Владыка не завалил проход с той стороны?

– Да, – твёрдо сказал принц, – иначе он бы взорвал всю сеть тоннелей разом.

– А… он может сделать это, ну, не знаю, сейчас? – как бы невзначай спросил Бун. Фин треснул брата по затылку. – Чего? Может ведь? Увидит огонь Ревны – и всё, решит оборвать путь.

Виктар оглянулся на близнецов, но ничего не сказал. Его, похоже, терзали те же опасения. Остаток пути провели в тишине, а когда впереди забрезжил свет, все машинально подстегнули лошадей. Да животные и сами, почуяв свежий воздух, ускорили шаг.

Ветер и снег привели Севира в чувство. Он вдохнул полной грудью и сощурился на низкое солнце, едва виднеющееся в облаках. Убрав руку Ренфела, Севир слез с лошади, чтобы размять отвисшие ноги.

Снежная дымка скрывала самую длинную реку Ародана – извилистую, бурную, беспощадную Северную реку. На её левом берегу стоял город Ликхол, на вершине которого многие столетия сиял дар Двуликой – Светоч.

А потом за их спинами раздалась череда взрывов. Тоннель выплюнул облако пыли, со скалы с грохотом покатились камни. Лошади сорвались с места. Ренфел выгнулся, поймал Севира за воротник, но рука соскользнула. Севир еле успел ухватиться за стремя. Крики людей заглушил грохот камнепада, проход в тоннель завалило, и обломки покатились вниз по склону. Снег забивался в рот и глаза, едва получалось дышать. От нового взрыва содрогнулась земля, конь споткнулся и упал. Севир перекатился через лошадиный бок, и тело снесло потоком снега и камней. Крупный осколок упал на ногу, и свет на мгновение – а может, на целую вечность – померк.

Очнулся Севир от боли.

Анжела всё затягивала и затягивала ниже его правого колена чей-то пояс. Севир с криком попытался разжать её руки, чтобы она перестала сдавливать и так горящую огнём конечность.

– Виктар! Виктар! Помоги мне! Виктар! – закричала Анжела. Кровь брызнула женщине в лицо, но она только вытерла щёку о плечо.

Принц шестой ветви, придерживая руку, уже бежал к Севиру.

– Севир! Посмотри на меня! Ты должен посмотреть! Смотри! На меня! Вот так!

Лицо Виктара оказалось прямо напротив Севира. Поймав его взгляд, неживой глаз дёрнулся. Сновидец наполнил сознание мерцающим сиянием.

– Спи.

И Севир, моментально перестав чувствовать боль, с блаженством заснул.

Глава 6

Обгоревшие остовы кораблей качались на волнах. Отлив оголял чёрные кости затонувших судов, прилив выбрасывал на берег доски и обрывки парусов, раздутые тела людей и хитиновые панцири варваров. Некогда белоснежные пляжи Эльры превратились в склизкую зловонную помойку, кишащую крысами, крабами-падальщиками и червями. Всё это могло бы стать щедро накрытым столом для чаек, но даже самая глупая птица не подлетала к острову. Среди разлагающихся тел и водорослей, наслаждаясь палящим солнцем и смердящей влагой, копошились багровые личинки эстрид. Вылупляясь, эти мухи летели на поиски пропитания, будь то кровь животных или людей. После укусов у жертв оставались гноящиеся нарывы, в которых мухи потом откладывали яйца.

«Если не война с варварами опустошит Эльру, так эстриды».

Дора затянула ремешки на запястьях и лодыжках, заправила под воротник концы сетки, пришитой к полям шляпы двумя рядами ниток, и застегнула широкий пояс. По спине стекали ручейки пота. В кожаных перчатках руки прели, покрывались мозолями и волдырями. Каждый раз, когда Дора снимала защиту, казалось, что собственная кожа вот-вот сползёт с костей. От духоты кружилась голова, словно разбухшему мозгу становилось тесно в черепе. Но даже двух слоёв одежды было мало, чтобы спастись от назойливых мух. Дора вышла на кухню, сняла крышку с ржавой помятой кастрюли и, подавив рвотные позывы, принялась смазывать животным клеем швы куртки.

– Давай помогу, – прошелестела Рара из кресла. Она потянулась вперёд забинтованными руками и бессильно уронила их.

– Мама, не выдумывай. Отдыхай, – сквозь зубы, стараясь не дышать носом, отвечала Дора.

– Я не могу сидеть без дела! – возмутилась Рара и поморщилась: только зажившая язва в уголке рта снова открылась. – Я должна помочь!

– Твоя лучшая помощь – это поскорее выздороветь.

– Как тут поправишься, если вы замотали их под этими тряпками! Я же чувствую, как паразиты там шевелятся!

– Мама, тебе кажется. И доктор, и я осмотрели тебя с ног до головы. Мы вытащили всех личинок.

– Вот тут пропустили, – Рара ткнула пальцем в сгиб локтя и тут же подцепила край бинта ногтем. – Вот, сейчас покажу.

– Не смей трогать повязки! – рявкнула Дора. Мать испуганно втянула голову в плечи и опустила взгляд.

Дора отругала себя за грубость.

– Прости, мама, я не хотела на тебя кричать.

– И ты меня прости. Я превратилась в полоумную старуху, – Рара всплакнула и посмотрела на руки. – Как бы они не отвалились.

– Не говори глупостей. Я вернусь к утру. Не жди меня и ложись спать! – велела Дора, хоть и знала, что мать не послушается и всю ночь просидит у окна.

Рассвет окрашивал грязные морские волны алым. Дора зачерпнула полный ковш смолы, с трудом вытащила его из бочки и несколькими движениями выплеснула содержимое на скопление личинок. Жужжание на мгновение стало тише, когда тучи мух разлетелись от её замаха, но вскоре воздух вновь задрожал от противного гула. Эстриды ползали по сетке перед глазами, пробовали прогрызть ткань, а иногда садились огромной колонией на ноги или спину и принимались активно стрекотать. Можно было получить тепловой удар или даже ожог, если вовремя не стряхнуть рой.

Дора заткнула пустую бочку. Следом другая женщина факелом поджигала смолу. Незнакомка кашляла из-за едкого дыма, на красном потном лице виднелись следы от язв, но за всю ночь она ни разу не заплакала и не пожаловалась.

Ноги увязали в песке, шебуршание мух на сетке заглушало все звуки. Дора подошла к следующей бочке.

– Меня зовут Пирра, – представилась женщина и помогла снять крышку.

– Дора.

Разговор не завязывался, хоть Доре и не терпелось поговорить. Но о чём? Поразмышлять, сколько продлится блокада? Спросить про здоровье родных? Вспомнить прежние времена? Или обсудить приближающийся сезон дождей?

Дора со злостью плеснула смолой. Казалось, проще сжечь весь остров дотла, чем избавиться от напасти. Взгляд снова упал на Пирру.

– На тебя почти не садятся мухи. Почему?

– Натёрлась табаком.

Дора чуть ковш не выронила. Тратить такой ценный продукт на обтирания! За табак пираты Мёртвых морей могли вывезти на северные острова, набить кладовую или достать редкое лекарство. Пираты обожали курить, но табак не рос на Далёких берегах. Пока предводитель торговался с Хасандрой об условиях сотрудничества, морские кочевники времени зря не теряли и оказывали островитянам всяческие услуги.

– Тебе не кажется это расточительством?

Пирра пожала плечами.

– Если блокаду прорвут, то табак мне не понадобится. Да и если нет, то уезжать я не стану и одна как-нибудь прокормлюсь и без табака. А вот кормить мух не хочу. К тому же, – Пирра грустно улыбнулась, – табак напоминает мне о муже. Он любил курить.

У Доры сжалось сердце.

– Да. Мой тоже, – сказала она. – Я так злилась, когда он курил в доме! А сейчас это кажется такой глупостью. Подумаешь, дым. Я теперь до конца жизни буду вонять смолой и горящими трупами… Стой! Ладья!

Варварское судно бесшумно проплыло вдоль берега. Женщины замерли. Дора впервые увидела варваров вживую: их чёрные глаза, похожие на капкан пасти, иглы на спинах, когти, панцири! Она оторопела от страха.

– Что им здесь надо? Они собираются напасть? – прошептала Пирра, когда ладья скрылась.

– Одной ладьёй? Наверно, это разведчики.

– Нос ладьи в песке. Они только что причаливали, иначе бы песок уже смыло.

Дора смерила новую знакомую взглядом.

– Проверим, что они тут делали? – спросила она. Пирра, подумав, согласилась.

Они прошли вдоль берега и вскоре наткнулись на место высадки варваров. Рядом со следами причалившей ладьи женщины обнаружили свежевзрыхлённый песок. Дора обошла подозрительное место по кругу, огляделась, отложила ковш со смолой, подобрала длинную засохшую ветку и осторожно погрузила в песок. Поначалу палка вошла тяжело, но внезапно ухнула вниз. Дора от неожиданности покачнулась, но устояла на ногах.

– Там пустота, – шепнула она. Пирра выставила перед собой факел.

Дора потыкала палкой и нащупала что-то твёрдое. Несмотря на духоту, по коже побежали мурашки. От следующего удара верхний слой песка провалился. Из ямы показались два тонких жучиных уса. Следом из провала с шумом вырвалось облачко пара, будто кто-то принюхался. Раздалось стрекотание, щёлкнули жвалы.

Из ямы поднялась голова: маленькая, безглазая и недоразвитая, но всё-таки отдалённо похожая на человеческую. Ударившая в нос вонь заставила Дору согнуться пополам.

– Что это за мерзость?

– Муха? – пискнула Пирра, едва удержав в руках факел.

– Ещё скажи, что это дар! – разозлилась Дора, отступив. Броситься бы наутёк, но она боялась делать резкие движения.

Монстр повёл головой из стороны в сторону и выполз на поверхность. Руки у него уже сформировались и даже покрылись хитином, в то время как ноги ещё были стянуты коконом, наполненным желтоватой жидкостью. От спины с треском отлепились четыре прозрачных мятых крыла.

– Это же варвар, грязевые хляби! Они теперь ещё и летают!

– Уходим, уходим, уходим!

Чудовище среагировало на попытку бегства мгновенно: заверещав, оно прыгнуло, схватило Дору за ноги и рывком опрокинуло на песок.

Пирра остановилась на полушаге и ударила варвара по голове факелом.

– Пусти! Прочь!

Дора растопырила руки, нащупала липкий край ковша, плеснула смолой на варвара и изо всех сил лягнула тварь в незащищённое брюхо.

– Поджигай! – завопила Дора, освободившись.

Пирра не стала бросать факел, а несколько раз ударила им варвара, пока того не охватил огонь.

Стрекотание сменилось режущим уши верещанием: монстр пытался содрать смолу, чем размазывал её ещё больше. Он рухнул в яму, нелепо задёргав конечностями и сломав хрупкие крылья. Догадаться, что пламя можно сбить, катаясь по песку, твари явно не хватало мозгов. Вдруг варвар замер, выгнулся, брюшко напряглось – и монстр лопнул, будто невидимая длань Двуликой раздавила его.

Жёлтая слизь разлетелась во все стороны. От вони Дора едва не лишилась чувств.

– Оно сдохло? Оно сдохло! Ха-ха! Как мы его! – Пирра всплеснула руками, стряхнув слизь, и плюхнулась на землю. – Проклятье, ну и вонища!

– Нам надо, ох, нам надо рассказать, что варвары теперь летают.

– Кому?

– Всем, – Дора подавила тошноту, – особенно Хасандре.

– Так тебя и пустили во дворец, – фыркнула Пирра.

– С этим, – Дора подняла уцелевшее крыло твари, – пустят. Надо только…

– Привести себя в порядок, – Пирра обошла яму и повела Дору за собой. – Идём, у меня есть чистая купель. Правда, одежду проще сжечь.

– Не надо ничего сжигать.

– Почему это?

– Ты не заметила? Мухи, – Дора обвела рукой пространство. – Ни одной мухи на двадцать шагов вокруг. Вонь их отпугнула!

Полдня ушло на то, чтобы смыть вязкую слизь и избавиться от едкого запаха. Женщины несколько раз кипятили воду, мочалками тёрли друг другу спины, потратили половину запасов мыла и ароматических масел.

Пирра оказалась старше Доры на десять лет. Судя по осанке и манерам, а также богатству дома, женщина принадлежала к знати. Смуглая, рыжеволосая, с двумя косами, заплетёнными от висков, Пирра носила в каждом ухе по три серьги-колечка, хотя по традиции так делали мужчины.

– Это в память о близких, – сказала Пирра, поймав взгляд Доры. – Здесь муж, брат и сын, а здесь – родители и бабушка.

– Они все?..

Дора смутилась и подлила в купель ещё кипятка. Пар поднялся к потолку, запотело окошко. С той стороны в него бились мухи, которые летели на свет.

– Я надеюсь, что нет, – Пирра обернула голову полотенцем и вытащила из ящичка банку с кремом. – Возьми тоже и смажь руки, особенно у ногтей. Пощиплет, зато шрамов от язв не останется. Брат и сын отправились в путешествие. О них нет вестей уже несколько лет. Даур и раньше пропадал, но я всегда надеялась, что Двуликая защитит его.

Пирра замолчала, сморгнула слёзы и невесело улыбнулась:

– По крайней мере, он мог попросить её об этом.

– Твой брат – бесценный? – Дора от удивления вытаращилась на Пирру, забыв о манерах.

– Да, но вряд ли ты о нём слышала, хоть мы и родились на Эльре. Как открыл шкатулку Хасандры, так его и след простыл. Даур возвращался на мою свадьбу и на рождение племянника, потом ещё несколько раз, а в последний визит забрал его с собой в Восточный предел. Я надеюсь, что они сейчас в далёком плавании или исследуют новые земли, хотя лучше бы им быть в седьмой ветви или в Ликхоле, подальше от всего этого. Так странно. Бесценные – Её дары миру! Но почему-то именно они оказались в такой опасности. Их истребляют по всему свету. Мне представить страшно, что с ними делают отрицатели… – Пирра покачала головой и, заметив помрачневший взгляд Доры, поспешила добавить: – Прости, я всё о своём.

– Думаешь, бесценные спрятались в Ликхоле или седьмой ветви?

– Мне кажется, там к ним относятся с почтением. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что пропала моя бесценная дочь. И я хочу её найти.

Хасандра не захотела покидать остров, чем изумила советников. Когда же она получила письмо от принца Эрона с предложением избавить Эльру от напасти в обмен на брак и ответила отказом, сразу удостоилась обвинений в гордыне и чуть ли не в предательстве. Своенравная и непокорная, Хасандра могла бы проредить состав советников казнями, но вместо этого она в красках описала последствия применения Весеннего шторма рядом с Эльрой. Потом Хасандра добавила, что принц Эрон может засунуть подобное предложение себе в задницу вместе с Милосердным. Пока советники прикидывали, как предотвратить дипломатический скандал, Хасандра связалась с пиратами из Мёртвых морей.