Обратный бумеранг

В гардеробе меня встретила Алёна с красным носом и соплями до колен, о чём принялась подробно рассказывать (уже в тысячный раз). Нос Алёны был крайне чувствителен к холодной погоде. На ветру у неё просто вёдрами скапливалась жидкость в носу, и она не могла просто высмаркиваться, когда необходимо; Алёна хотела обсуждать свой нос с соплями.

Дойдя до кабинета истории, я уже устала. Мы с Алёной заняли свою третью парту в первом ряду у окна. Наш учитель Сергей Александрович уже давно был в кабинете, поэтому с каждым, кто приходил, начинал о чём-то разговаривать. Мальчики обсуждали с ним футбольные матчи, показывали какие-то нелепые трюки на скомканной бумажке, жаловались на других учителей и уроки. Девчонки были менее открыты к общению и отвечали на вопросы Сергея Александровича очень сдержанно. Кроме Сакирской.

Она была единственной девочкой, которая охотно влезала в разговор мальчишек и Сергея Александровича. На уроках она была поскромнее, но всё равно периодически что-то выкрикивала, смеялась как конь, демонстративно вставала с места, грохотала учебниками, пеналом и телефоном в полной тишине. Мне было удивительно, что с Сакирской кто-то общался.

До звонка оставалось две минуты. Я рисовала в блокноте облако, и вдруг почувствовала сладкий, одурманивающий запах, которые всегда отзывался странными ощущениями внутри. Подняв голову, я увидела Стаса. Он был сегодня в белой рубашке, расстёгнутой на две пуговицы. Пиджак, как обычно, был у него в руках. За Стасом плёлся Фельдштайн.

– Стас, Саша, доброе утро! – поздоровался Сергей Александрович.

– Доброе утро!

– Милана опаздывает! Будет ко второму уроку! – объявила Сакирская и повернулась к проходящему к своему месту Фельдштайну, – Саш, садись пока со мной!

Фельдштайн без раздумий плюхнулся рядом с Сакирской и принялся распаковывать свои учебные принадлежности. Я потихоньку поглядывала в сторону Стаса, который молча сел один рядом с Фельдштайном, но на другой ряд. Заметив меня, он едва заметно кивнул и улыбнулся, отчего мои щёки загорелись, и ответная улыбка вышла чересчур напряжённой.

Урок истории прошёл относительно спокойно. Следующий – обществознание, поэтому мы оставались в этом же кабинете с Сергеем Александровичем. Когда нас выставили в рекреацию, чтобы дать кабинету проветриться, Алёна потащила меня гулять по коридору.

Мне совсем не хотелось рассказывать ей о волшебном вчерашнем дне. Довольно того, что уже Сакирская в курсе, а, значит, что и все будут в курсе, включая учителей. Алёна жужжала как муха и постоянно липла к моему уху, чтобы сказать какую-то чепуху, которую и так никто не стал бы подслушивать.

Мы дошли до конца коридора, и развернувшись, чуть не врезались в Стаса. Он чуть наклонился ко мне и вполголоса сказал:

– Можно тебя на минутку?

– Ой, да какие вопросы! – ответила за меня Алёна, глядя на Стаса горящими любопытством глазами.

Я пошла за Стасом на лестницу. Мы не спеша спустились на один пролёт. Я встала у стены, стараясь смотреть Стасу в глаза, но от стеснения постоянно отводила взгляд куда-то в область его живота. Он сунул руки в карманы брюк, и заговорил почти шёпотом:

– Короче, Кать, такое дело… можешь немного повстречаться со мной? Ну, типа ты моя девушка?

У меня чуть челюсть не отвалилась. Я начала глупо улыбаться от растерянности. Стас подошёл ко мне почти вплотную, и снова меня обдало сладкой волной его одеколона.

– Да это ненадолго! До лета хотя бы. Понимаешь, мне никакого покоя нет от Миланы, ещё мама хочет меня отправить учиться заграницу, а я не хочу. Понимаешь?

– Э-э-э, не совсем.

– Милана очень навязчиво со мной флиртует. Это если мягко сказать…Я не хочу её обижать и говорить, что равнодушен к ней. Гораздо лучше сказать, что у меня уже есть девушка, ничего не поделаешь! – Стас резко опустил уголки губ и стал похож на Незнайку.

– Из-за Миланы устраивать целый спектакль?

– Не только. Мама уже давно мечтает отправить меня минимум в Лондон, а мне и тут весело, не хочу пока уезжать. А вчера, когда она меня забирала, снова начала говорить, что мне нужно лучше учить английский, потому что скоро уезжать… Я психанул, сказал, что не поеду, потому что у меня тут любовь и всё такое! Она, конечно, в шоке была. Мы чуть не вылетели на тротуар, – Стас немного помолчал. – А кончилось тем, что мама хочет с тобой познакомиться.

– Ладно, хорошо. А что мне делать-то?

Я не собиралась отказываться от возможности быть со Стасом, пусть даже понарошку. Упустить шанс ходить с ним под ручку и, возможно, гулять после школы? Ну уж нет!

От моего слишком быстрого согласия теперь уже Стас растерянно заулыбался. Он продолжал смотреть на меня и чего-то ждать, будто это я должна ему объяснить, как будет выглядеть притворный роман.

Договорить мы не успели – прозвенел звонок. Я первая сорвалась с места, а Стас припустил за мной. Однако нам нужно было пробежать целый коридор, поэтому в класс мы вошли с опозданием. К моему ужасу все уже расселись по местам, а Сергей Александрович стоял перед средним рядом со стопкой тетрадей.

Все разом повернулись в нашу сторону.

– А чего так запыхались? – раздался писклявый голос Сакирской.

– Ага! Запыхались вдвоём! – подхватил наш местный дурачок Вася Никифоров.

– Поскорее, пожалуйста, на свои места! – Сергей Александрович поболтал рукой в воздухе, подгоняя нас.

Я поспешила к своему месту, стараясь ни на кого не смотреть. Сергей Александрович начал раздавать тетради и попутно объяснять, кто какие сделал ошибки. Краем глаза я заметила, что Стас сел с Миланой; внутри что-то больно кольнуло. Я мечтала лишь спокойно послушать мягкий, чуть хрипловатый голос Сергея Александровича, но Алёна вцепилась в меня клещами, требуя посмаковать подробности.

– Чего хотел Оболенский?

– Да ничего, просто предложил встречаться.

– Ты шутишь? – Алёна подскочила на месте, всем телом разворачиваясь в сторону Стаса.

– Боже, хватит, пожалуйста. Сиди спокойно!

– Сейчас будем работать в парах, – объявил Сергей Александрович.

Все задвигались, зашумели, а Алёна продолжала спрашивать меня, не шучу ли я.

Сергей Александрович включил проектор и вывел на экран презентацию с заданиями.

– Я бы хотел объединиться в пару с Жуковой Катей, можно?

На миг моё сердце остановилось. Я повернулась и увидела поднятую руку Стаса. Но все, включая Сергея Александрович смотрели на меня.

– Пожалуйста, – удивлённо ответил наш историк, – Только…у вас обоих уже есть пары. Милана, Алёна, сядете вместе?

Милана вскочила с места и пулей вылетела из класса. За ней помчалась Сакирская, а бедный Сергей Александрович совсем перестал понимать, что происходит. Он испуганно смотрел то на нас, то на дверь, за которой исчезли Милана с Сакирской и крепко сжимал в руке пульт от проектора, так, что даже костяшки его пальцев становились белыми.

Тем временем, Стас невозмутимо взял свои вещи и направился к моей парте. Поскольку Алёна продолжала сидеть с раскрытым ртом и не думала пересаживаться, он вежливо обратился к ней:

– Ты позволишь?

– Д-да, – пролепетала Алёна и схватила свой несчастный пенал с собаками, а больше она ничего и не успела достать из сумки.

Алёна села на место Стаса и стала уже оттуда за нами наблюдать. Стас вёл себя невозмутимо. Он разложил свои вещи на моей парте, как будто всю жизнь со мной сидел и, игнорируя всеобщий к нам интерес, уставился на экран с заданиями. В этот момент в класс вернулась Сакирская. Она с презрением посмотрела на меня и прошла к своему месту.

– Широковой стало плохо. Она не сможет вернуться, – похоронным голосом сообщила Сакирская.

Сергею Александровичу ничего не оставалось, как вернуться к объяснению парного задания. Но я не могла сосредоточиться, и его слова пролетали мимо меня. Сидеть рядом со Стасом – было моей давней мечтой. И вот я сижу с ним, не в силах поверить своему счастью, чувствую тепло его руки, лежащей рядом с моей. Это казалось сном. Сном, в котором хочется находиться вечно.

Когда прозвенел звонок, Стас взял наши тетради и сам отнёс Сергею Александровичу, затем вернулся и уточнил, не слишком ли тяжёлая у меня сумка. Мне отчего-то стало неудобно перед всеми за заботу Стаса, хотя я и понимала, что это именно для «всех» и делается, а я сама согласилась разыгрывать роль его дамы сердца.

– Эй, Стас! – к нам подошёл Фельдштайн, – Ты ничего не забыл рассказать?

Неожиданно вокруг нас собралась небольшая группа. Из-за плеча Фельдштайна выглядывала Сакирская, а за ней тянули шеи Никифоров со своим товарищем Даней Антоновым. Чуть поодаль с обиженным лицом стояла Алёна. С задней парты на нас во всю глазела Ленка Сидорова. В дверях кабинета появилась мрачнее тучи Милана. Стас быстро окинул взглядом присутствующих и торжественно произнёс:

– Так, дамы и господа! Мы с Катей теперь встречаемся. Всё понятно? Если да, то хорошего дня, увидимся на географии.

– Вот это заявление! – Фельдштайн крепко пожал Стасу руку.

Все ещё поохали и поудивлялись, потом принялись поздравлять нас, как будто мы только что поженились. Стас взял меня за руку и уверенно повёл за собой. До конца дня мы были неразлучны, и теперь я на себе прочувствовала, каково быть звездой в отношениях по контракту: вы с «суженным» всё время вместе, но не вдвоём; играете на публику, которая, не стесняясь, откровенно следит за каждым вашим движением и словом, а потом разносит сплетни.

Перед последним уроком Алёна прислала мне сообщение:

Могла бы раньше сказать. Поздравляю.

Конечно, она обиделась. Практически весь день ей пришлось ходить одной, и на уроках она сидела то с Сидоровой, то с Поповченко Артёмом, а он тот ещё балбес – к тому же, никогда не слыхал о дезодоранте.

Я ответила Алёне:

Прости! Всё – неожиданно. Давай вечером созвонимся, я всё расскажу.

Получив короткое «ок», я тяжело и с чувством вздохнула. Может, это первый день фейковых отношений такой трудный, а дальше всяко будет легче. Сегодня мы со Стасом – большая новость, но завтра людям наскучит наша парочка.