Путь Светлого Воина через галактику и эпохи

Капитан собрал старших офицеров в рубке управления и огласил свое решение команде – не подавать официальный рапорт в метрополию по данному инциденту.

– Задержанным оказать медицинскую помощь и немедленно десантировать на планету Дюна, – отдал приказ капитан, но увидев виноватый взгляд дочери, понял, что еще ничего не закончилось. Сапфира поймала строгий взгляд отца и вздохнув пошла за ним следом. Они вошли в пустой отсек.

– В чем дело? – строго, спросил отец.

– Его нельзя сейчас отпускать, он две недели будет «овощем». Последний удар, под лопатку был смертельным. «Железный дровосек» не мог его спасти, – капитан начал невольно тереть виски, и голосом, лишенным эмоции, произнес:

– Только не говори, что в робота-хирурга ты загрузила плазму Изгоя?

– Пап прости… Я была уверена, что мы их поместим в изолятор, и я за ним присмотрю, – виновато сказала Сапфира.

– Дочь ответь мне, зачем? – настойчиво спросил отец.

– Ты все видел своими глазами. Так сражаться, кроме нас Изгоев, никто не способен. Это у нас в крови, буквально, в нашей вере, в законе, в изнурительных тренировках с самого рождения. Сама природа дала нам эту силу. Все тесты подтвердили: его нервная система без патологий, кровь чиста от инфекций, токсинов, следов дурмана. Он обычный человек, а он защищал детеныша другой расы, не пытаясь спастись, точно зная, шансов на спасение у двоих нет. Я знала, что мы вернем его назад на планету, – голос ее окреп: – Если мы лучшие бойцы разведанного космоса, следуя чужим законам, не способны защитить невинных, я готова понести суровое наказание за помощь герою-одиночке, жертвующего свой жизнью ради спасения других. Отец помолчал, словно переваривая услышанное, потом тихо сказал:

– Прости, дочь, но я не позволю тебе пойти под трибунал и сломать свою жизнь. Через десять минут ты десантируешь их на планету. Это решение окончательное, – и едва слышно добавил:

– Надеюсь, они справятся. Прошло девять минут.

– Курсант, Сапфира доложить о готовности модуля ППМ! – запросил капитан по внутренней связи.

– Капитан, курсант Сапфира, грубо нарушила субординацию и отбывает наказание на гауптвахте, – ответил Старпом и бодро доложил:

– Десантный модуль ППМ, готовность одна минута.

«Упрямая вся в мать» – подумал капитан.

Глава 4. Путь в караване. Город Суф

Андрей и Наоми, снова оказались на планете Дюна. Их оставили в двух километрах от оазиса, в котором удобно расположился город Суф. Купеческий караван следующий к оазису по расчету штурмана ГР№11777, должен подойти к ним через двадцать восемь минут. Время пребывания в зоне планеты Дюна, у Галактического Разведчика №11777 вышло, и он «нырнув в каверну» покинул эту часть галактики.

Наоми быстро поднялась на высокую дюну и совсем не подоплёку увидела оазис. Устроив бесчувственного Андрея по удобнее, она закопала в песок его меч и бегом направилась в город за помощью.

Тем временем дозорный, идущий в голове каравана, заметил неподвижное тело на своем пути. Охрана каравана изготовилась к бою, заняв круговую оборону. Два опытных ратника, высланных на разведку, принесли неподвижного Андрея и положили у ног того самого заносчивого купца, охрану которого не так давно вразумил Андрей. Купца звали Нахшон.

– Еще дышит, – доложил один из ратников.

– Это очень хорошо, – ответил Нахшон. Он не мог забыть ту встречу со Светлым, которая оставила глубокий след в его памяти. Тогда, утомленный длительным переходом по раскаленной пустыне, он прогуливался по тенистым улочкам небольшого, но уютного городка Лаишь. Его неотступно сопровождали телохранители: Миха, Махлон и Боаз – опытные воины, в прошлом гладиаторы, принадлежавшие его родственнику Тевде. Нахшон не раз видел их в жестоких схватках на арене и частенько позволял им проучить провинциальных выскочек. В тот день он искал кузницу некого Энея, о редких клинках которого шла молва среди столичных купцов, водивших караваны через Лаишь. Он без труда нашёл кузницу. Его встретил пожилой, высокого роста, худощавый кузнец, в кожаном прожжённом во многих местах фартуке, грубых холщовых штанах и сандалиях на обожженных окалиной ногах.

– Позови мне хозяина, я спешу, – властно распорядился Нахшон.

– Он перед тобой достопочтенный купец, – спокойно ответил кузнец.

– Так ты и есть Эней? – недоверчиво спросил купец.

– Что привело такого знатного гостя, в мою скромную мастерскую? – так же спокойно и уважительно проговорил Эней.

– Покажи мне свои ножи, о которых болтают проезжие купцы, – продолжал с высока вести беседу Нахшон. Эней достал и развернул три кожаных свертка. Перед глазами Нахшона, предстали три клинка, длиной не более трех ладоней, с тонким ажурным узором в глубине металла, напоминающих кору благородного дерева. Похожий рисунок на клинке, он видел в руках самого Императора Итро. Говорили, что это клинок Великих Предков, населявших Дюну в незапамятные времена.

– Кузнец, скажи, где ты их взял? – вкрадчиво, с едва уловимой угрозой в голосе спросил Нахшон, чувствуя, как внутри него закипает жажда заполучить эти сокровища.

– Их отковал мой друг чужеземец, которого мы зовем Светлый, – ответил Эней, не дрогнув под тяжёлым взглядом купца.

– Не лги мне старик! Никто из ныне живущих не способен создать такой клинок! – Нахшон уже не скрывал раздражения, его голос стал низким и угрожающим:

– Просто покажи мне место, где ты их нашел, и я осыплю тебя золотом.

В этот момент за спиной кузнеца появился стройный, мускулистый молодой мужчина с белой кожей и светлыми волосами. В руках он держал чудной деревянный меч. «Похоже этот мальчишка и есть Светлый» – промелькнуло в голове у Нахшона. И тогда он рассвирепел:

– Да ты старик за дурака меня держишь? Этот сопляк и есть лучший кузнец империи? Глаза Нахшона сверкнули гневом, а голос дрожал от ярости. Телохранители, почувствовав накал в разговоре, вышли из-за спины своего господина, положив ладони на рукояти своих мечей, словно готовясь к бою. Белобрысый решительно шагнул вперед и заслонил, собой кузнеца от трех вооружённых бойцов.

– Достопочтенный купец! Светлый, чужеземец, он очень добрый и совсем не понимает нашего языка, – миролюбиво пытался объяснить Эней. Но телохранители, видя одобрение хозяина, начали обступать белобрысого с трех сторон. Светлый, держа деревянный меч обеими руками, медленно поднял оружие над головой. Нахшон в предвкушении трепки этим мошенникам, не успел осознать, как Светлый молниеносно отразил слаженную атаку его бойцов и неуловимо атаковал сам. Телохранители купца, оглушенные ударами деревянного меча, беспомощно старались встать на ноги. Купец, пораженный увиденным, обречено ждал, когда чужеземец окончательно с ними расправится. Но вместо этого, Светлый отложив свое деревянное оружие, принялся помогать своим поверженным противникам подняться. Эней принес большой ковш с водой и помог им умыть перепачканные в пыли лица и смочить ушибы. Все четверо молча вернулись к каравану, и постарались забыть о случившимся.

Теперь, спустя неделю, тот самый Светлый лежал у ног Нахшона. Воспоминание о позоре, словно неугасимое пламя жгло душу купца. «Нет тогда ему просто повезло, но он проявил слабость, не покалечив своих врагов, – убеждал себя Нахшон, – Теперь судьба наказывает его за глупость».

«Как он здесь оказался?» – отринув эмоции, начал рационально рассуждать купец. «Этот белобрысый наглец не мог обогнать мой караван, спешащий в столицу империи. Свежие шрамы Светлого сделали его тело похожим на лоскутное одеяло, сшитым искусным портным. Тогда шрамов не было, а теперь, вот они. Так быстро раны не заживают» – в тревоге размышлял Нахшон. «Все же живой он принесёт мне больше пользы, чем мертвый» – наконец принял решение купец.

– Чего встали бездельники? – зарычал на караванщиков Нахшон: -Живо грузите его на повозку. Накройте его дерюгой от небесных светил и чужих глаз. Он мне нужен живой.

Караван снова продолжил свой путь. Перед ним открывался вид на город Суф расположенный в живописном оазисе.

Начальник стражи города Суф – Мидьян, был сегодня необычно мрачен и зол. Секретное донесение, доставленное «пернатой почтой», сообщало, что пустынные разбойники совершили нападение и сожгли город Лаишь. До сих пор разбойники нападали на караваны с небольшой и плохо вооружённой охраной. А тут разорили целый город, с гарнизоном равным гарнизону Суф. Видя начальника в гневе, сотник Цива не решился доставить к нему сумасшедшую девчонку, задержанную у городских ворот, за безумные рассказы про сожжённый Лаишь, про людей неба, раненого брата по имени Светлый и другие сказки. Наоми задержали и посадили под замок. Сотник не знал о секретном послании полученным Мидьяном.

Караван сделал привал в оазисе, под стенами Суф и на следующий день возобновил свой путь к столице Южной Империи, город Раамсес.

Глава 5. Столица Южной Империи. В западне

Караван уже вторую неделю был в пути. Нахшону донесли, что Светлый открыл глаза и пришёл в себя, но он совсем ничего не помнит, даже своего имени. От старого кузнеца Нахшон знал, что Светлый не понимает их язык, но сейчас он свободно общается с караванщиками. Нахшон сразу запретил всем говорить с белобрысым.

Когда к Андрею вернулось сознание, его не удивило, что он понимает и говорит с людьми в караване. Организм Андрея принял плазму Изгоя.

Караван прибыл в столицу Южной Империи славный и богатый город Раамсес, с великолепным дворцом императора Итро, роскошными особняками знати и домами зажиточных горожан. Но самым величественным сооружением в столице, по праву считалась арена «Алкелдама», где устраивали игры гладиаторов. Кровавое развлечение жителей и гостей Раамсес.

Богатый дом купца Нахшона располагался в купеческом квартале столицы. В нем был обустроен большой, глубокий подвал для хранения вина и темницей для строптивых рабов. На первом этаже располагалась главная лавка купца, его приемная для деловых встреч, а также огромные кладовые для дорогих товаров из всех уголков империи. Дальние помещения были предназначены для слуг, здесь и отвели место Андрею. Второй этаж занимали жилые покои многочисленной семьи Нахшона.

Через два дня Андрея привели к Нахшону в богато украшенную комнату, в которой хозяин обычно принимал гостей. Купец восседал в роскошном кресле с видом очень богатого и влиятельного человека.

– Помнишь ли ты нашу первую встречу в городе Лаишь? – внимательно глядя на Андрея, начал Нахшон.

– Совсем ничего не помню, даже своего имени, – ответил Андрей.

– Если ты, достопочтенный купец знаешь меня, расскажи кто я и откуда, и как меня зовут?

– Я видел, как ты трудился в кузнице города Лаишь. Там тебя звали Светлым. На моих глазах ты повздорил и как следует отделал трех стражников. Одного из них ты убил, а затем сбежал из города. Спустя неделю, мой караван нашел тебя израненным и едва живым. Мои люди промыли твои раны и перевязали. В городе Киш я нанял искусного лекаря, которой чудесным образом зашил твои раны и спас от смерти. Затем я узнал, что тебя разыскивают по всей империи как разбойника и убийцу. Пришлось заплатить целое состояние этому лекарю за его искусство и молчание, – рассказал Нахшон. Андрей был потрясен услышанным. Увидев впечатление, которое произвели его слова на Светлого, Нахшон продолжал давить: – Светлый, ты в неоплатном долгу передо мной.

– Достопочтенный Нахшон, я бесконечно благодарен тебе, но скажи, зачем тебе платить огромные деньги за лечение и потом укрывать у себя преступника? – спокойно спросил Андрей. «Он вовсе не прост и удар держать умеет», – подумал про себя купец, но вслух произнес: -Может я просто пожалел тебя и проявил великодушие?

– Не гневайся достопочтенный купец, но во время путешествия в твоем богатом караване я заметил, что ты человек жесткий и делаешь лишь то, что тебе приносит выгоду, – глядя прямо в глаза Нахшону, ответил Андрей.

– Хорошо. Ты искусный кузнец и своей работой можешь расплатиться со мною, – прямо заявил Нахшон.

– Достопочтенный, я даже не знаю своего имени, а ты хочешь, чтобы я вспомнил тонкости кузнечного ремесла? – с удивленно воскликнул Андрей.

– Тебе придется вспомнить, иначе тебя ждет либо палач за совершенное тобой убийство, либо невольничьей рынок для тех, кто неспособен вернуть долги. Выбирай, – закончил Нахшон.

Когда Светлый ушел, из ниши в стене, скрытой ковром, вышли Миха, Махлон и Боаз, охранники Нахшона.

– Все слышали? – строго спросил купец.

– Да, господин, – мрачно ответили бойцы.

– Глаз с него не спускать. Завтра отведете его в кузницу к Агаву, я его уже предупредил, – завершил разговор Нахшон.

Спустя семь дней работы Андрея в кузнице Агава, туда собственной персоной пришел сам Нахшон.

– Ну как он? Что-нибудь вспомнил? – с порога обратился Нахшон к хозяину кузницы.

– Достопочтенный Нахшон, – подобострастно заговорил Агав: – Молотобоец из него отменный. Таких сильных и выносливых я не встречал в своей жизни, но кузнеца я в нем не вижу. Он то металл в горне пережжёт, то по остывшей заготовке стучит. Парень работящий, минуты не стоит на месте, за целый день ни разу не присядет, худого слова про него не скажу.

Вечером Андрея из комнаты прислуги перевели в подвал и заперли в камере. Утром к нему пришел сам Нахшон. Подойдя к двери, из толстых железных прутьев, вкрадчиво и не громко заговорил: -Светлый, я почти поверил тебе о потере памяти. В первую нашу встречу, ты говорил на чужеземном языке, которого не кто не слышал и совершенно не понимал наш язык. Но когда ты пришел в себя то заговорил на нашем языке как на родном. Скажи мне, кто ты такой и что скрываешь?

– Достопочтенный Нахшон, ты знаешь обо мне больше, чем я сам. Ответить на твои вопросы я не могу. Поступай так как считаешь нужным, – спокойно ответил Андрей.

– У меня к тебе имеется последнее предложение, и свое решение ты сообщишь мне завтра. Сегодня твой ответ мне не нужен, – загадочно объявил Нахшон.

– На моих глазах, ты с помощью одной палки легко одолел трех хорошо вооружённых, опытных бойцов. Ты не только искусный ремесленник, но не менее искусный боец. Если не хочешь ковать оружие, тогда тебе предстоит сражается на арене. Мой родственник, почтенный Тевда, владеет лучшей школы гладиаторов в империи. После подготовки у него, ты проведешь десять боев, и я подарю тебе свободу. Тогда с моим караваном, ты сможешь отправиться куда угодно, где тебя никто не найдет. Уверен, ты сделаешь правильный выбор, – завершил Нахшон.

Андрей решил не спешить с ответом. Он и раньше не доверял рассказу Нахшона, а сейчас он был уверен, что купец ему лжёт. Когда Нахшон обвинил его в убийстве, Андрей уловил в его словах презрение к стражникам. Теперь же Нахшон говорит о поверженных бойцах, уважительно и без притворства. Так купец, говорит только о своих телохранителях: Михе, Махлоне и Боазе. Именно им вероятно намял бока Андрей. Это объясняло нервозность этой троицы всякий раз, когда они оказывались рядом с ним. Но в конце разговора Нахшон выдал себя окончательно. Вывести на арену в столице империи преступника, которого разыскивают, и обещать, что после боев его отпустит и спрячет, было совершенно нелепо.

Утром Нахшону не терпелось спуститься в темницу и услышать согласие этого белобрысого наглеца, что принесет ему хорошую прибыль. Он сдержал нетерпение, сначала сытно позавтракал, а уж потом спустился в темницу.

– Светлый, ты принял единственное и верное решение? – уверено и громогласно вопросил Нахшон, подойдя к двери камеры.

– Доброе утро, достопочтенный Нахшон. Я действительно принял решение, но прежде хочу поблагодарить тебя за то, что не оставил меня умирать в пустыне, заплатил лекарю, который вернул меня к жизни, доставил на своем караване в столицу империи, поселил в своем доме, поишь и кормишь меня. Но твое предложение я принять не могу. Я не стану чьей-то вещью, и не буду, на потеху кровожадной толпы, убивать людей. Я не собираюсь скрываться всю оставшуюся жизнь. Я говорю тебе чистую правду. Если я виновен в преступлении, я готов понести наказание. Прошу передай меня страже как законопослушный подданный империи, – закончил Андрей. Нахшон побагровел, внутри у него бушевал вулкан ярости, но спустя мгновение он овладел собой и, уходя, зловеще произнес: – Будет тебе палач.

Вечером тюремная повозка увезла Андрея прочь из дома купца.

Глава 6. Гладиатор

На следующей день Андрей узнал, что он находится в мрачных застенках арены «Алкелдама», а не в городской тюрьме в ожидании приговора. В гневе Нахшон продал его в самое зловещее место, где оказываются осуждённые на смерть преступники. Андрей очутился в темнице под трибунами арены, вместе с двумя десятками других несчастных, ожидающих своей гибели на песке арены.

Уже десять дней Андрей пребывал в Раамсесе, и силы его не просто восстановились – они продолжали расти. Слух и зрение обострились. План побега был почти готов, когда в застенки арены привезли пойманных разбойников, разоривших Лаишь. В соседней камере он уловил приглушенные, четкие команды. Сквозь прутья решетки Андрей разглядел человека, который раздавал приказы. Сокамерники называли его Ремуэл. Он тайно руководил осужденными бандитами. В памяти Андрея вдруг всплыло лицо этого человека, и он вспомнил их схватку на крыше, гибель своего друга Тайца и разграбление Лаиша. Жажда наказать виновника гибели друга и мирных жителей затмила все мысли о побеге.

Андрей еще не знал, что к поимке бандитов причастна Наоми. Она опознала Ремуэла и его головорезов, когда те прибыли под видом караванщиков в город Суф. Начальник стражи Мидьян лично доставил захваченных разбойников и единственную свидетельницу трагедии девушку Наоми, в Раамсес, рассчитывая на почести и награду. Вскоре по столице поползли слухи о завораживающем и грозном танце юной красавицы с необычным двуручным мечом. Так решительная Наоми искала своего названого брата по имени Светлый.

Столица империи готовилась к празднованию дня рождения Императора Итро. Кульминацией торжества должно стать грандиозное сражение гладиаторов. Под трибунами арены «Алкелдама» находились более двадцати узких, длинных камер. Надёжные двери из толстых железных прутьев запирали камеру с обеих сторон. Через одну дверь гладиаторы входили в камеру, следуя по коридорам под трибунами, а через другую выходили на арену. В десяти камерах разместились ровно по два десятка бойцов. Главным событием праздника должен стать беспощадный бой сотни лучших гладиаторов империи против двух сотен разбойников, убийц, беглых рабов, с безоговорочной победой первых.

Отбор преступников для боя на арене, поручили сотнику императорской гвардии Килону. Это было наказанием и унижением строптивому офицеру. Он не любил заносчивых владельцев столичных школ гладиаторов и решил подготовить им сюрприз. Ему дали право набрать две сотни бойцов из всех тюрем империи. Используя свои обширные связи, он сумел собрать самых боеспособных преступников. Как только все они были доставлены в камеры арены, начались изнурительные тренировки по отработке тактических приемов в боевом построении. Арена была расчерчена на квадраты, имитирующие построения подразделение из двух сотен бойцов, с указанием места каждого десятка. Из двух камер выводилось четыре десятка бойцов со щитами и деревянными мечами, которые в окружении шести десятков вооружённых гвардейцев, отрабатывали перемещения и перестроения в плотном строю в течении двух часов без перерыва. Гвардейцы с помощью своих копий, жёстко поддерживали дисциплину, стройность рядов и ритм тактических занятий. Через два часа, проводили замену на следующее подразделение из четырёх десятков бойцов. Для каждого десятка, полусотни и сотни Килон лично выбрал командиров и отдельно проводил занятия с ними. Андрей старательно прятал свои возрастающие физические возможности и старался быть незаметным и бестолковым. Командиром двух сотен, Килон назначил Ремуэла. Рвение оскорбленного Килона сплотило, вселило уверенность в узниках. Они готовы дать бой и победить столичных гладиаторов.

Ночью обострённый слух Андрея уловил шёпот двух говорящих в соседней камере людей: -Достойный Ремуэл, докладываю: в столице находятся девять десятков пустынных призраков. Все разделены на пятерки и расположились в разных постоялых дворах Раамсес, ждут только твоего приказа, – прошептал неизвестный своему командиру.

– Передай, в праздник все должны быть на арене. Оружие будет спрятано в трех палатках с провизией для зрителей. Пусть дождутся начала боя на арене. Один десяток должен захватить одну из камер, открыть дверь на арену и подать нам сигнал к выходу. В этот момент два отряда, по четыре десятка воинов, должны ударить во фланги императорской ложи, которую будут охранять полусотня гвардейцев. Выйдя с арены, мы довершим штурм ложи и захватим императора и его близких.

– Достойный Ремуэл, не убьёт Императора? – с сомнением в голосе спросил неизвестный.

– Преданный Анор, убьём его и всю его семью, не сомневайся, но сначала выберемся из Раамсес, – ответил Ремуэл.

– Будет выполнено командир, – прошептал Анор.

«Похоже, удача поворачивается ко мне лицом» – подумал Ремуэл Главный советник по разведке, Главнокомандующего Северной Империи Роде, командир корпуса «пустынных призраков».

Две империи были непримиримыми врагами. Война велась не только армиями на поле сражений, а также шпионами и лазутчиками. Враждующие империи разделяла высокая горная система Гошем, почти непреодолимая для людей. Единственным местом соприкосновением двух империй была горная долина Элим, регулярно становившаяся полем боя в кровопролитных сражениях двух армий. С юга долину преграждала крепость «Ашдод», с севера – цитадель «Питом».

После покушения на Императора Южной Империи Итро в котором погибла его жена и дочь. Он закрыл ворота пограничного перехода, сделав любое перемещение между двумя империями невозможным. Но на счастье Ремуэла, в руки его пустынных призраков попали контрабандисты, знавшие тайный горный проход между империями. Опасные горные тропы и узкие длинные пещеры, не годились для прохода крупных воинских отрядов, но Ремуэлу этого было достаточно. Он активно создавал свою тайную сеть в Южной Империи, регулярно засылал лазутчиков на вражескую территорию. Сумасбродный Ремуэл самолично, в качестве простого лазутчика, побывал в самом сердце врага, в его столице Раамсес. Он был удивлен беспечностью стражи во всех городах на караванном пути в столицу.

Вскоре у Ремуэла созрел дерзкий план покушения на императора Итро. Главнокомандующему Северной Империи, Блистательному Роде план понравился. Сюзерен его так же одобрил. Но гениальный план Ремуэла рухнул в начале пути к вражеской столице. Сначала стража города Лаишь раскрыла отряд пустынных призраков, который передвигался под видом богатого каравана. Пришлось вступить в бой и сжечь город дотла, не оставив свидетелей. Но в городе Суф провинциальная стража обманула его, как сопливого кадета. Каравану дали войти в город, а ночью вероломно напали пять сотен Императорских Гвардейцев, пленив весь отряд почти без боя. Кто-то явно дважды предупредил стражников. Это был полный провал операции. Но недалекий начальник стражи города Суф, допрашивая пленных лазутчиков, стараниями Ремуэла и его людей, принял их за обычных разбойников. Заковав в цепи, он самолично доставил их в Раамсес, не подозревая, что снова запустил коварный план Ремуэла.

В канун праздника, Килон вывел на Арену все две сотни гладиаторов для последней тренировки. Три сотни гвардейцев построились по периметру арены. Сегодня тренировкой гладиаторов руководил исключительно Ремуэл. С трибуны Килон наблюдал за происходящим и впервые осознал всю мощь этого сплоченного отряда, ведомого талантливым и опытным командиром, который ничуть не уступал ему в искусстве управления боем. Однако это осознание не вызвало у него радости. Он чувствовал, что где-то допустил ошибку, упустив нечто важное. Килон понимал: полный разгром столичных гладиаторов его подопечными вряд ли понравится императору. Но теперь ничего нельзя было изменить. Поэтому он направился на встречу с ненавистным «почтенным» Тавдой – главой совета владельцев школ гладиаторов столицы, чтобы завтра уровнять силы на арене.

В последнюю ночь перед, грядущий битвой Андрей не сомкнул глаз, как и большинство заключенных в соседних камерах.

– Белобрысый, подойди к решетке, – Андрей сразу узнал голос Ремуэла и подошел к толстым стальным прутьям, отделявшим их камеры друг от друга. Увидев Андрея Ремуэл тихо заговорил: – Я помню тебя. Ты доблестно и бесстрашно сражался на крыше и удивил меня своим искусством боя необычным клинком. Сокрытая в твоем теле сила и скорость поистине поражают. Но как ты выжил иссечённый мечами, после падения с головокружительной высоты? Этого я понять не могу. Впрочем, я готов простить тебе смерть моих воинов, только помоги мне завтра одержать победу и стать легендой, о которой будут помнить сотни лет.