Без памяти

Тим взял магическое перо и принялся отвечать на вопросы экзамена. Чем ближе подходил к последнему блоку вопросов, тем больше нервничал. Мысли путались, ладони вспотели, и перо выскальзывало из рук. Он даже перепутал дату начала Великой Войны, но вовремя спохватился и исправил ответ.

Последний блок – профильные вопросы по Боевой магии. Тим почувствовал глухое раздражение. Двухлетний опыт учебы на Дипломатическом факультете Эльфийской Академии здесь был бесполезен. Надо размышлять логически, вспоминать все, что рассказывал наставник, все, что он когда-либо слышал о Боевой магии.

Шестьдесят минут напряженных мыслей, обгрызенное магическое перо, мокрый лоб от волнения и напряжения – теоретическая часть Испытания пройдена. Тим передал листы с ответами тому же темноволосому профессору-очкарику и замер в ожидании.

Профессор опустил его ответы в котелок. Тим перестал дышать. Секунда… еще одна… и… Да-а! Оранжевый дым! Тим подпрыгнул на месте и расплылся в счастливой улыбке: он сдал теорию!

– Восемь из двенадцати, – прокомментировал экзаменатор. – Прошу.

Профессор-очкарик кашлянул, привлекая его внимание, и указал на Цветок Стихий. Настало время практики.

Тим прошел сквозь Щит. Давно, когда Тим лишь осваивал магию, учителя возводили вокруг него такую же защиту – чтобы ненароком он не покалечил окружающих.

– Господин Кальми, – профессор-очкарик обратился к нему, – сейчас начнется практическая часть вашего Испытания. Я буду бросать в вас боевые заряды разной силы. Вы должны их отражать. Можете отправить обратно, можете возвести Личный Щит, можете разбить. Вам дается полная свобода выбора. Главное условие – остаться невредимым.

Тим нервно сглотнул. В горле пересохло. Сама собой вспомнилась мадам Айнарельская, учившая его элементарной магической защите.

– Вы готовы? – спросил профессор.

Тим кивнул. Профессор отошел от него подальше и встал в боевую позу. Тим принял защитную.

Едва уловимый пасс руками, и в Тима полетел сгусток огня. В голове мгновенно возникло плетение Первого Личного Щита. Тим сосредоточился на Воде – своей ведущей Стихии. Потянул две нити и прошептал формулу активации. Пламя с громким шипением вонзилось в его Щит.

Профессор удовлетворенно кивнул. Еще один пасс – ледяные иглы. Вода от них не спасет. Тим закрутил три нити Воздуха и создал небольшой вихрь. Иглы разлетелись в разные стороны и вонзились в Тренировочный Щит. Профессор тут же пустил Огненный Серп и Черный Кинжал. Тим запаниковал и уставился на них в нерешительности. Если Серп можно остановить тем же Водным Щитом, то Черный Кинжал – сгусток чистой Стихии Некромантии – просто так не остановишь. Тим принялся строить Водный Щит, но было поздно. Серп и Кинжал коснулись его груди, окрасив рубаху красным магическим цветом. Профессор кивнул своим мыслям и отправил в Тима Горсть Гравия. Тим лихорадочно перебирал способы защиты. Ничего, что он умел, не подходило. Рискнув, он решил перехватить управление Гравием, но было поздно. Мелкие камушки коснулись его рук и ног, не причинив боли, и пропали так же, как серп с кинжалом до этого.

Профессор скрестил руки, показывая знак «стоп», и подошел к Тиму.

– Я видел достаточно. Ждите результаты Испытания во дворе.

Тим хмуро кивнул и покинул Зал. Пока он спускался по ступеням, думал о том, что мог сделать во время Боевого Испытания. Он был так погружен в свои мысли, что не заметил, как навстречу поднимается высокий темнокожий парень.

– Эй! Смотри, куда прешь, эльфеныш! – Он толкнул Тима в плечо.

Тим поднял голову и вздрогнул. На него с издевкой смотрел молодой демон. Очень знакомый демон.

– О! Кого я вижу, – демон склонился в ироничном поклоне, – Ваша светлость!

Тим почувствовал, как кровь отлила от щек, и был уверен, что сравнялся цветом с белыми мраморными ступенями лестницы. Собравшись с духом, он выпрямился, поднял бровь и спросил:

– Вы это мне? – Внутри все дрожало. – Вы меня с кем-то перепутали. – Он с трудом сдерживал себя от желания убежать. Медленно направился к выходу, делано рассматривая дворец.

Через мгновение услышал тихое и злое:

– Может быть. Но что-то мало верится в это. Мы еще встретимся, маркиз.

– Кальми, эй, Кальми! Ты забыл… – Едва не столкнув с лестницы демона, к Тиму торопился один из студентов, помогающих профессорам в Зале Испытаний. – Вот, держи. Ты отчет по испытанию забыл.

Тим вздрогнул, забрал бумагу и бросил мимолетный взгляд на демона, который все еще стоял на ступенях и с довольной ухмылкой наблюдал за ним.

Спустившись и выйдя за дверь, Тим прислонился к ней. Липкий страх сковывал, руки и ноги дрожали. Если Алекс Лангр, племянник императора Даркенталя, до церемонии Посвящения расскажет своему дяде, кого и где встретил, то не видать ни ему, Тиму, ни Лире обучения в Академии.

Тим спустился с крыльца и попытался найти Лиру. Но ее нигде не было. Солнце клонилось к закату. Редкие облака окрасились в красные и оранжевые цвета. Тим время от времени подходил к воротам и проверял магический список с названием «Факультет Боевой магии». Его имя там не значилось.

Внутренний двор Академии постепенно пустел. Злость, обида, раздражение и стыд заполонили сердце Тима. Он решил в последний раз проверить список. Но фамилии Кальми в нем по-прежнему не было. Тим стоял в растерянности, когда его грубо оттолкнули.

– Опять ты путаешься под ногами. – Алекс со злостью смотрел на Тима. – Отойди, я проверю другие списки.

Тим в непонимании уставился на него.

– Какие другие? Разве могут принять не на тот факультет, куда подавал заявление?

Демон водил пальцем по спискам. Вдруг его спина напряглась, он повернулся и выплюнул:

– Ты – труп, маркиз! Увидимся на Общем!

Тим застыл в недоумении. Откуда он знает? Тим выдохнул и в который раз подошел к магическим спискам. На листе с надписью «Факультет Общей магии» фамилии Кальми и Лангр оказались написаны в одну строку. Рядом приписка: переведены с Боевого, недостаточно баллов.

Радость с примесью страха и волнения заполнила душу Тима. Вроде бы поступил, пусть и не на тот факультет… Но совместное обучение с Алексом пугало.

* * *

До начала занятий в Академии оставалось три дня. Предстояло подготовиться к учебному году.

Кто бы мог подумать, что магические перья так дорого стоят! А цены на зачарованную бумагу какие? Нет, конечно, можно обойтись и без нее, но как тогда шпаргалки делать? Зачарованная бумага жизненно необходима каждому студенту: вписываешь в специальную графу тайное слово и читаешь текст, скрытый магией. Эх, вот бы Лира тоже поступила! Тогда зачарованная бумага и для любовных записок пригодится.

Тим тратил деньги с осторожностью. Он сказал родителям, что хочет чуть раньше приехать в Эльфийскую Академию Магии, а сам отправился на поиски Лиры. Денег взял немного, чтобы не возбуждать подозрения, и теперь приходилось экономить. В крайнем случае можно будет попросить денег у отца, но лишь после церемонии Посвящения. Ведь тогда ни один из королей и императоров мира не сможет противостоять силе Магической Академии: если имя и слепок магической ауры абитуриента попали в список студентов, то все, никто не может насильно заставить его покинуть учебное заведение до окончания учебного года.

В ночь перед занятиями Тим и Велик поздно ночью сидели на кухне в таверне дядюшки Ману. Постояльцы давно разошлись по комнатам, Кваилас мерно похрапывал за трактирной стойкой, а дядюшка Ману и тетушка Тома отправились спать.

Велик читал новостные листки, а Тим раскладывал по стопочкам свитки, перья, карандаши и прочие студенческие полезности. Он взъерошил пятерней волосы, потянулся, зевнул:

– Эх, че-то я устал.

Велик поднял голову от «Главных новостей» и с кривой усмешкой посмотрел на Тима:

– Не работал и устал?

– Да ладно тебе. – Тим отмахнулся от приятеля и мечтательно протянул: – Какао хочется.

– Угу. – Велик снова погрузился в чтение.

– Вел, а Вел, – позвал Тим.

– Чего тебе?

– Велик, сделай какао, а?

Велик вздохнул и отложил новостной листок.

– Тим, я тебе, конечно, благодарен за помощь, но не обнаглел ли ты случаем? – в голосе послышалось скрытое раздражение. – Рабочий день, между прочим, закончился. Дай отдохнуть спокойно!

– Ну а чего не так-то? Я сам какао не варил никогда. Ну кашу там, чай из листьев дриналлы – это варил, а вот какао – нет. – Тим смутился. Почему-то перед Великом ему меньше всего хотелось походить на избалованного сына Главного Советника Арвалиона.

Велик хмыкнул и предложил сварить напиток вместе. Тим с радостью согласился. Пока они искали какао, молоко и сахар, нашли сырный пирог, который тетушка Тома испекла на утро. Под шутки, взаимные подколы и тычки они не заметили, как ночь перевалила за середину.

Тим задумался и катал по столу крошки от пирога. Велик вернулся к чтению.

– Вел, у меня тут проблема одна есть. Посоветуешь что-нибудь?

– М-м? Какая проблема? – Велик протер сонные глаза.

Тим в волнении прошелся по кухне, затем сел на стол и скрестил ноги.

– Когда я сдавал экзамены, встретил одного демона…

– Демона?! – Велик разом потерял сонный вид, он вскочил из-за стола. – У вас тут и демоны водятся?! А какие они? С рогами и копытами? А они дымятся? – Он засыпал Тима вопросами.

Тим нахмурился: он тут чувствами делиться собрался, а Велик о демонах болтает.

– Вел! Санги тебя выпей, да послушай меня!

– Ладно, ладно, но потом ты мне все расскажешь. – Велик сел за стол и чинно сложил руки. – Слушаю тебя внимательно. Итак, что там с твоим демоном? – Не удержался и спросил: – А какого он цвета?

Тим зарычал от злости и швырнул в Велика кухонное полотенце. Велик со смехом ловко увернулся.

– Все. Слушаю. Ты встретил знакомого демона, и что?

Тим допил остывшее какао и с легким стуком поставил чашку на стол.

– Я столкнулся с ним, когда прошел Испытание Силы и спускался по лестнице. Сделал вид, что не узнал: мы года два с ним не виделись. А потом возле списков с поступившими опять встретил его.

– И что?

– Велик, понимаешь, он знает, под каким именем я поступил.

– А ты что, не свое имя указал? – Велик откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на приятеля.

– Велик, тут такое дело, – Тим снова почувствовал неловкость, – я не мог под своим именем поступить. Отец бы сразу узнал, где я, и вернул бы домой. Моя фамилия слишком известна, чтобы писать ее где попало.

Брови Велика медленно поползли вверх.

– Так-так… И как ты назвал себя?

– Кальми. Тим Кальми. Я использовал прозвище матери на одном из древних эльфийских наречий.

Несколько мгновений Велик молчал, а потом широко улыбнулся:

– Ясно. Ладно. Ну-у, может, и твой демон знает это наречие.

Тим покачал головой. Как же сложно с чужаками: все им надо объяснять, разжевывать.

– Во-первых, Алекс не мой демон. Во-вторых, он не знает это наречие. Эстерханский язык изучают лишь светлые эльфы. Это закрытые знания, понимаешь? – Велик молча кивнул. – В-третьих, он будет учиться со мной на одном курсе и одном факультете – вот это уже реальные проблемы.

– Почему? Откуда ты его знаешь и почему так переживаешь?

Тим широко зевнул. Дико хотелось спать. Но раз сам начал этот разговор, надо продолжить. Может, Велик что-то полезное подскажет. Он легко соскочил со стола и состроил торжественную мину на лице.

– Тимиранель Алар Девойский, сын Главного Советника светлоэльфийского короля, к вашим услугам. – Он картинно поклонился и внимательно уставился на Велика.

Не изменится ли его отношение ко мне? Вдруг Велик испугается титула? Не хотелось бы. Таких друзей у меня еще не было…

По лицу Велика пробежала тень, но Тим не смог определить, о чем тот подумал.

– Ого! Здо́рово! Я еще никогда не общался с такими важными лю… вот же черт, эльфами. И как теперь к тебе обращаться? Ваша светлость? Или Ваша эльфость? – в голосе Велика послышалась издевка.

– Да ну тебя, этан! – Тим отмахнулся. – Я тут инкогнито свое раскрываю, рискую, а ты шутки шутишь.

– Больше не буду. – Он немного помолчал, а затем решился: – Слушай, есть неловкий вопрос. А что делал сын Главного Советника светлоэльфийского короля в Черном лесу один? Я так понимаю, ты не просто так изменил имя, верно?

Тим скривился. Рассказывать сейчас Велику все он не собирался. Хотел только посоветоваться о том, что с Алексом делать.

– В общем, тут такое дело. Я… хотя… давай в другой раз. Спать хочется.

Велик понимающе усмехнулся.

– Да не вопрос. Потом так потом. Вернемся к демону. Ты его во дворце при папеньке надыбал?

– Угу. Он племянник императора Роджат…

– Это империя такая? Там еще русалки, гоблины, тролли живут?

– Да. Еще демоны и вампиры.

– Ага, я что-то такое читал в газете. У них там недавно нашли убитую семью гоблинов. Говорят, это человек сделал.

– Такое бывает. – Тим опять злился. Он все никак не мог рассказать об Алексе и толком объяснить, почему нервничает, поделиться сокровенным. Велик все время менял тему разговора, это раздражало.

Раньше, когда Тим волновался, злился, его выслушивала Лира… При воспоминании о любимой Тим вздрогнул. Встретит ли он ее? Хоть бы Богиня помогла!

Лира обладала особой Эмпатией. Могла не только чувствовать чужие эмоции, но и помогала справляться с ними. Она была для него как Вода для Огня. Он ругался, сердился, а она нежно касалась его руки, выслушивала с участием, и он успокаивался. Дымился, конечно, но потом наконец успокаивался. Сейчас же Лира с ним не разговаривала. Она даже не дала ему высказаться! Тим лишь раз видел ее при поступлении во дворе Академии. Потом она исчезла, и даже Ник Риттер не смог ее разыскать. Или не захотел?

– Так ты этого Алекса давно знаешь? – голос Велика вывел Тима из задумчивости.

– Считай, с рождения. Мы с ним никогда не ладили. То он подпалит волосы мне или Лире, то испугает ее, то наябедничает родителям, что я ему на хвост наступил. Когда мы подросли, он высмеивал меня перед девушками во дворце. А еще всегда обижал дворцовых домовиков и фей из зоосада.

– Вы что, вместе росли? – На лице Велика застыло непонимание.

– Да нет, Богиня с тобой! Просто мы часто встречались на приемах. Всех детей правителей и их свиты отдавали нянюшкам. Мы играли вместе, общались, шалили. Иногда все нормально было, а иногда его как подменяли: он становился злым и жестоким.

Из позы Велика ушла напряженность, он собрал грязные чашки и тарелки со стола и отнес в таз.

– Ну, Тим, расслабься. Вы были детьми. Сейчас все будет по-другому.

Тим задумчиво пожал плечами.

– Может, ты и прав. Мы два года не виделись. Я точно изменился. А вот он… – Тим не стал говорить об угрозе Алекса. Ему не хотелось выглядеть еще большим трусом, чем сейчас.

Велик смахнул со стола крошки и направился мыть посуду. Тим остановил его и предложил пойти спать – приятель от усталости едва держался на ногах.

Тим сам вымыл тарелки и чашки, сложил остатки пирога в холодильный ларь и собирался убирать новостной листок, который читал Велик, как его внимание привлек заголовок: «Очередной произвол Древних. Когда это закончится?». Тим передернул плечом – ночной холод вполз в приоткрытое кухонное окно.

* * *

Когда Тим собрал вещи и ушел в Академию, Велик продолжил работать в таверне мастера Ортиса. Он вставал на рассвете и ложился на закате. Выполнял самую тяжелую и противную работу: колол дрова, мыл посуду, по вечерам мел пол.

Как-то раз в таверну ввалилась толпа троллей. Мастер Ортис вызвал Велика и сказал:

– Велиамин, ты, эта-ва, сегодня в зал иди. Миирану, подавальщицу, не пущу. Она молодая, а там тролли джазан отмечают. И если бы приличные были, а так – падаль какая-то приехала…

Велик обрадовался: в зале можно было заработать больше денег.

– Как скажете. Мастер Ортис, а что такое «джазан»? – уточнил Велик.

Гном нахмурился, почесал бороду:

– Праздник инициации у троллей. Вот кода молодняк удачное дельце состряпает, так и взрослым считается.

– Поня-ятно, – протянул Велик. О каком дельце речь, решил не спрашивать. И так ясно, что не совсем законное.

Велик заглянул на кухню, надел фартук и вышел в обеденный зал. За окном уже стемнело. Зал освещали свечи. Они были повсюду: на люстрах, свисавших с потолка, в тройных канделябрах на трактирной стойке и крышке клавикорда, в одиноких подсвечниках на столах… За одним таким, большим, в углу у окна сидела компания троллей: пять мужчин и одна женщина. Велик подошел к трактирной стойке, за которой стоял Кваилас и протирал без того чистые пивные бокалы.

– Кваилас, слушай, это и есть тролли? Ух, какие здоровые! – Велик глазами указал на компанию у окна.

– Ага, – ответил гном. – А ты чево спрашиваешь? Не видел никогда?

– Нет, не видел, – Велик с интересом рассматривал троллей. – Высоченные какие. Не меньше двух метров, да?

Кваилас перестал вытирать бокал и уставился на Велика:

– Вот ты некжик безмозглый! Какие «мерты»? Да они все два лота в высь будут!

Велик напряженно улыбнулся.

Вот как не спалиться? Как сойти за своего в этом чудаковатом мире? Как разобраться в системе мер-весов? Истории и географии? Хоть бери и в библиотеку записывайся! А тут вообще библиотеки есть? Так, лот вроде примерно метру равен. Надо запомнить.

– Кваилас, а тролли все такие?

– Не-а. Есть нормальные. Которые в хорошие рубахи одеваются, моются, как все нормальные гномы, делом полезным занимаются, бизнес имеют и пользу приносят. А эти бандюганы какие-то.

Велик хмыкнул. Слова Кваиласа что-то смутно напомнили. Что-то из прошлой жизни.

Один из троллей заметил Велика у стойки и махнул ему. Пока Велик шел к столу, он внимательно рассматривал троллей – высокие и широкоплечие, со слишком длинными руками, они смахивали на ходячие горы. Кожа разных оттенков серого, густые темные волосы. Издали казалось, что на голове у троллей вороньи гнезда. Глазки маленькие, близко посажены. Нос картошкой и пухлые губы, одеты в простые холщовые рубахи, кожаные жилеты и штаны. Велик подошел и изо всех сил постарался сдержать рвотный позыв – от троллей неимоверно несло потом. Он вежливо поздоровался:

– Добрый вечер. Чем могу быть полезен?

– Гы-ы, человечишка у гнома пашет. – Тролль засмеялся, и Велику в нос ударил зловонный запах гнилых зубов. Он присмотрелся повнимательнее. У каждого на лице и руках были бородавки: округлые и вытянутые, похожие на горох и фасоль.

Велик молчал и вежливо улыбался. Костяшки на сжатых кулаках побелели, а ногти до боли впились в ладони. В голове всплыла фраза «Улыбаемся и машем», скорее всего, из прошлого. Вот Велик и улыбался.

– Эй, ты, таингхек, чего лыбу давишь? – пробасил второй тролль.

– Чего изволите? – Велик начинал закипать. Кончики пальцев снова принялось покалывать.

Блин, что значит это «таингхек» – непонятно, но точно не добрым человеком он меня назвал. Вдох. Выдох.

– Ма-ам, а можно я ему в жбан дам? – прогундел самый мелкий тролль. – Это же у меня джазан!

Толстая тролльша достала из поясного мешочка ималон и бросила на пол.

– Неси нам мясо, картошки и бияк. Четыре кружки…

– Ма-ама! – Тролльчишка дернул ее за рукав. – Пять кружек. У меня же джазан!

Тролльша передернула плечом, дала сыну затрещину и прорычала:

– Четыре кружки бияка, человечишка!

Велик натянул вежливую улыбку и наклонился за монетой. Один из троллей перекинул ногу на ногу. Грязный мыс сапога оказался под носом. Велик выпрямился и быстрым шагом направился на кухню. Он с трудом сдерживал желание начистить рожи грубиянам.

– Поживее, поломойка!

Велик дернулся, будто от пощечины. Что-то внутри треснуло, и перед внутренним взором замелькали смеющиеся лица каких-то парней.

Что это? Кто? Как же голова болит!

На негнущихся ногах Велик едва дошел до кухни, где его тут же остановил мастер Ортис. Рыжие усы топорщились, а борода поднималась вверх и вниз – гном глубоко дышал от возмущения.

– Ты, эта-ва, вежливым будь. Улыбайся там. И того, водички попей. А то совсем распереживался. Тролли, они не все вежливые. И такие бывают. Чтоб таверну нам не разнесли: улыбку пошире и вперед!

– Мастер… – Велик попытался возразить, но гном его перебил.

– Воды выпил, успокоился и п-шел в зал! Я сказал!

Велик проглотил обиду, улыбнулся мастеру и отправился выполнять заказ троллей.

Весь вечер он сновал с тарелками, бокалами, разносами из кухни в зал и обратно. Весь вечер терпел глумливые шуточки троллей. Нет, другие посетители – гномы, люди, эльфы и неизвестные ему расы – не позволяли себе такого, но от этого легче не становилось.

Во втором часу ночи, когда гости таверны разошлись спать, Велик лежал на своем тюфяке и думал, как же жить дальше. Он уже разобрался с денежной системой Онимуса и понял, что мастер Ортис платит мало. Такими темпами копить на Кристалл Перехода он будет лет десять. А еще и жить на что-то надо, одежду покупать. А вдруг заболеет? О таком даже думать не хотелось. Велик вздохнул и положил руку под голову.

Что же делать? Тим прав, судьба подарила мне второй шанс. Шанс начать все сначала с новым именем в новом мире. Значит, нельзя упустить этот шанс! Работа на Ману Ортиса не принесет выгоды, надо искать что-то другое.

Утром следующего дня Велик занялся изучением мира – каждую свободную минуту он читал старые новостные листки, который лежали для гостей на широких деревянных подоконниках. Расспрашивал Кваиласа о том, чем живет город и где больше платят.

Через неделю, около девяти утра, когда все постояльцы закончили завтрак, разошлись по делам и общий зал опустел, мастер Ортис позвал Велика.

– Велиамин, иди к мастеру Оки́ну, он на Розовой живет. Заказ заберешь, деньги отдашь. И, эта-ва, быстро назад!

Велик широко улыбнулся, стукнул каблуками, прижал руку к груди и низко поклонился. Настроение было чудесным.

Солнце светило ярко, шли первые, еще теплые дни осени. Тим как перебрался в Академию, так и не давал о себе знать. Велик шел быстро, легко, чуть пружиня шаг.

Вскоре он нашел нужный адрес и осмотрелся. Булочная мастера Окина занимала половину первого этажа трехэтажного дома. Во второй половине расположилась обувная мастерская. Смешанный запах свежей выпечки и обувного клея – весьма неприятная штука. Над дверью в булочную висел металлический крендель. К нему были прикручены крохотные подсвечники, в которых торчали огарки разной величины. Деревянная дверь, стеклянная уличная витрина – в целом самая обычная булочная.

Велик зашел внутрь.

Молоденькая девушка в светло-сером платье и белом переднике обслуживала почтенную старую даму. Они оживленно обсуждали булочки и их начинки – какая вкуснее и полезнее для похудения. Девица утверждала, что для похудения надо есть пироги с капустой – и вес сбросит, и грудь на месте останется, – а дама уверяла, что какая-то мадам Лоре давеча рассказала ей о чудесных «похудательных» свойствах булочек с заварным кремом.

Отвлекать булочницу не хотелось. Поэтому Велик остановился у меловой доски с ценами и принялся рассматривать торговый зал: небольшую комнату с деревянной витриной. На ней расположились плетеные корзинки с самыми разными булочками, крендельками, пирожками и другой выпечкой. У Велика заурчало в животе. В последний раз он ел рано утром: кусок хлеба и два вареных яйца – не бог весть какая вкусная и калорийная пища.

Вдруг слева от себя Велик заметил движение. Крохотный человечек, ростом с годовалого ребенка и лицом молодого парня, стоял у низкой открытой витрины и делал вид, что выбирает булочки. Велик сразу опознал в нем домовика и вспомнил, как впервые познакомился с этим маленьким народцем в таверне Ману Ортиса.

Это произошло в первый вечер, когда Ману только нанял его. Он зашел на кухню к тетушке Томе вместе с Тимом и увидел низкую, чуть меньше метра ростом, полную женщину. У нее была оливковая кожа; рыжие вьющиеся волосы незнакомка собрала в безобразный, полуразвалившийся пучок. Толстый палец указывал на кухонный стол, и она бубнила что-то себе под нос. На столе лежали маленькие пельмешки. Они медленно, друг за другом, поднимались в воздух и плыли через всю кухню к плите, на которой приплясывала кастрюля. С громким «плюх» пельмешки падали в воду. Велик тогда потерял дар речи и лишь жестами спросил у Тима, кто это.

– А-а-а, Вел, знакомься, это Ни, домовушка дядюшки Ману. Она с ним везде путешествует: готовит, убирает.

Домовушка Ни обернулась на голос Тима, радостно улыбнулась и помахала рукой – несколько пельмешков пролетели мимо кастрюли и шлепнулись на торт, стоявший на подоконнике.

– Домовушка? – переспросил Велик. От изумления он с трудом соображал. Все же «летающие пельмешки» – первая магия, которую он увидел в этом мире, если не считать воняющих ходячих скелетов и самостоятельно зажигающихся факелов.