Без памяти

Как хорошо утром!

Тишина, машины еще не успели накоптить. Даже торговцы с соседнего овощного рынка мирно посапывали в кабинах газелек. Олег вскочил в седло велосипеда и медленно, наслаждаясь утром и поездкой, направился в парк. Уже год Олег трижды в неделю вставал в пять утра, чтобы проехать пять-десять километров перед занятиями. Сперва катался на велосипеде однокурсника, но недавно купил собственный.

Олег крутил педали и размышлял о том, что через пару часов должен отдать деньги за диплом. Он вспомнил вчерашнюю игру.

Ух, ну и физиономия была у Чернова, когда я ему фулл-хаус выложил!

В душе поселилось приятное удовлетворение, впрочем, как и всегда после удачной игры. Нахлынули воспоминания – еще четыре года назад Олег не знал, что такое техасский холдем, и был приличным мальчиком. Но однажды Валерка, новый сосед по общаге, притащил его к Кислому на игру. В тот вечер Олег ушел с первой выигранной тысячей. Азарт вскружил голову – Олег не мог спать, не мог готовиться к семинару. Да он даже не мог вспомнить, чем закончился сериал «Во все тяжкие». Вроде смотрели вместе с Валериком, но все прошло мимо! Утром, работая за гроши и вымывая коридоры общаги, Олег думал об одном – если приложит немного усилий, то получит все, что заслуживает. Нет, профессиональным шулером он стать не стремился, просто хотел жить красиво и спокойно. Несколько недель Олег потратил на изучение покера, его видов, тренировки счета карт и ловкости рук. Ему всегда удавалось быстро запоминать именно движения рук. А еще во время игры иногда появлялась странная уверенность в том, везет противнику или нет. Будто бы он чувствовал те же эмоции, что и они.

Так он стал игроком. Играл со студентами: иногда на интерес, но чаще на деньги. Сперва боялся хитрить, применять уловки, подсмотренные в интернете, все думал, что ребята поймают и наваляют. Уверял себя, что это временно. Вот найдет работу и перестанет играть. Но ему везло! Временами казалось, что какие-то высшие силы помогают ему и подкладывают нужные карты, а иногда приходилось жульничать, чтобы забрать банк. Он так увлекся, что чуть не проиграл ноут. Да-да, бывали и темные деньки. Но вчера Олегу крупно повезло! Теперь все хорошо – диплом будет спасен, Ева простит.

Солнце поднималось выше и согревало все вокруг. Велосипед шуршал по гравию парковых дорожек, и Олег снова подумал о Еве.

Ей не нравилось, что ее парень играет. Нет, дело не в покере, а в том, что она волновалась за него – говорила, рано или поздно его накажут за жульничество. Но как не жулить, если он хочет выиграть? Олег скрепя сердце согласился и перестал играть, и вот вчера нарушил обещание… В груди разлилось чернильное пятно стыда.

Олег выехал из парка и двинулся вдоль трассы в сторону водохранилища. Дорога была пустая, ветер свистел, едва уловимые ароматы поздней сирени быстро исчезали.

Вдруг за спиной он услышал гул мотора. Оглянулся и чуть не свалился с велика – за ним ехал тонированный внедорожник с именным номером «Черный». Предчувствие беды накрыло с головой – машину Чернова не узнать было сложно. Олег прижался к обочине и ускорился. В зеркале заднего вида заметил, что машина вильнула и поехала быстрее. Руки вспотели, а сердце сделало кульбит. Олег ехал так быстро, как только мог. В горле пересохло, в ушах стоял шум: от гула мотора или страха – неизвестно. Вдруг машина взревела. В следующий миг сильный толчок выкинул Олега из седла. Он вцепился в руль, как русские в Москву осенью сорок первого, но тот все равно выскользнул. Голова дернулась, визг тормозов, и секундная боль резкой огненной стрелой промчалась по телу и исчезла…

Глава 1

Тим мчался по парку королевского дворца Рэйанокор вне себя от ярости.

Нет, ну как можно жертвовать единственным сыном «на благо Отечества»? Все равно ушастые не оценят!

Он выдохся и перешел на шаг.

Я, Тимиранель Алар Девойский, не желаю жениться на Славии Стилкаэль! Нет, она, конечно, не уродина, но я не люблю ее. Я влюблен в другую! К тому же не готов я к такому браку. Надо будет в титул входить, на заседания Совета являться.

О Боги, вдруг Ифена детей сразу даст?

Нет, он к такому не был готов. Он хотел в путешествие по Эрдике. Смотаться летом на остров Форин. Там, говорят, потрясающие южные сияния бывают. Все же поступить на Боевой, в конце-то концов! Один раз он уже пошел на поводу у отца – Минаэля Пирона Девойского, маркиза Лаурэ, – теперь язык и мозг на Дипломатии в Эльфийской Академии ломает.

Грунтовая дорожка уводила все дальше от дворца в чащу парка. Закатное солнце скрылось за облаками, и теперь небо прорезали красно-оранжевые нити. Воздух пах мокрой хвоей. Тим глубоко вздохнул.

Эх! Как тяжело быть сыном Главного Советника светлоэльфийского короля.

Он, Тим, должен быть всегда и во всем лучше других. Например, как-то раз Рансо́, учитель по чистописанию, пожаловался отцу, что у Тима из рук вон плохо выходят древнеэльфийские руны, так тот в наказание всю субботу заставил его Thanan – руну внутренней силы – вырисовывать, еще и дядюшке Ману́ перепало.

А как отец учил его владеть оружием? Лучший фехтовальщик королевства, получивший титул Лунный клинок, вложил Тиму в ладонь эфес, едва тот научился ходить. Ну, понятное дело, сперва игрушечный, затем тренировочный, а потом уже и настоящий. Они занимались по три часа каждый день. Без выходных. Пробежки на рассвете, подтягивания, преодоление препятствий, развитие баланса, упражнения на меткость и затем только бой. За любые ошибки отец наказывал Тима еще бо́льшей нагрузкой. Мама и Ману пытались защищать его, но отец был непреклонен.

Как-то раз Тим случайно подслушал разговор отца с мастером Оливье, королевским оружейником. Отец, обычно скупой на похвалу, рассказывал об успехах сына. В его голосе слышалась гордость. Наутро Тим тренировался упорней – хотел порадовать отца: но в ответ получил лишь сдержанный кивок.

Тим так желал поступить на Боевой факультет! Мечтал об этом несколько лет, но отец по-своему смотрел на будущее сына. Примерно такой же разговор, как и сегодня, уже состоялся два года назад.

В тот раз Тим с отцом поссорился во время завтрака.

– Да не хочу я на Дипломатию идти! – Тим с раздражением отодвинул тарелку и вскочил из-за стола.

Отец уставился в пространство, подчеркнуто медленно поднес к губам бокал с яблочным соком, отпил и поставил на стол. Затем тихим, но твердым голосом ответил:

– Тимиранель, ты уже зачислен. Это не обсуждается. Мне нужен преемник, а стране – преданный дипломат.

– Но отец! – Тим злился. Злился на отца за самоуправство, на себя – за то, что не может отстоять собственные желания, на мать – за то, что молча продолжала завтракать и не сделала даже малейшей попытки защитить единственного ребенка!

Отец тихо и жестко повторил:

– Это не обсуждается!

Тим пнул стул и выбежал из столовой. Он несся, не разбирая дороги, к дядюшке Ману, гному, который его воспитал. Много лет назад Ману О́ртис из клана Рыжебородых поступил на службу к Фираэлю Честному. Рассказывали, что он поссорился с главой клана, старшим братом, и покинул Эллингор. С тех пор Ману обзавелся женой, потомством, уважением при светлоэльфийском дворе и внушительным животом. Тима он воспитывал с рождения, несмотря на то что обычай гардистара почти изжил себя. Редко теперь родители передавали обязанности по воспитанию детей другим, но отец Тима был так занят, что попросил старого соратника по войне за остров Форин присматривать за сыном. Мать, конечно же, любила Тима, часто баловала, но в процесс обучения предпочитала не вникать, к тому же она не могла научить его разжигать костер и находить пищу в лесу, в отличие от дядюшки Ману.

Через несколько минут после ссоры с отцом Тим ввалился в мастерскую Ману Ортиса, хлопнул дверью и закричал:

– Рвак его задери! Как же он меня достал!

Старый рыжий гном сидел за широким дубовым столом и что-то писал. Он даже голову не повернул в сторону Тима, а лишь прикрикнул:

– Тимиранель!

– Ла-а-адно. Не надо его рвать, но он не имеет права решать за меня! – Тим ходил из угла в угол.

Ману отложил перо, свернул свиток и встал. Он внимательно смотрел на Тима и ожидал, когда тот успокоится, но злость на отца была такой сильной, что одного гневного окрика наставника не хватило.

– Тим, ты, эта-ва, присядь.

Тим оседлал стул, подпер голову кулаками и уставился на гнома.

Если бы эльфы владели Огнем, я бы сейчас одним взглядом спалил все к матери Санги! Даже интересно, как Ману будет меня уговаривать? Ведь он сам готовил меня к поступлению на Боевой. Он обещал!

– Тим, маркиз – твой отец. П-нятно? Он в своем праве. Твое дело – его слушать.

– А как же мои желания, мечты? Вы же сами меня готовили на Боевой! – Перед внутренним взором Тима пронеслись воспоминания о первых походах, тренировках и теоретических уроках тактики, которые Ману давал ему втайне от отца. Тим немного успокоился.

– Тим, мальчик мой. – Ману подошел к нему и положил руку на плечо, нахмурившись. Казалось, что даже уголки глаз опустились от грусти, борода не топорщилась, а поникла и висела, как пакля. Он вздохнул и тихо сказал: – Я не мог ничего сделать, п-нятно? Он. В своем. Праве.

– И что теперь?

Ману взъерошил Тиму челку и с наигранной улыбкой ответил:

– Ты в Эльфийскую едешь. А мы с Томой – в Зенитар. Эта-ва, трактир открывать будем.

С тех пор прошло два года, но Тим все еще злился. Он шел быстро, уходил все дальше в парк. Вспыхнувшие воспоминания горечью отзывались в сердце.

Отец вечно решал за него. Он стремился укрепить отношения между светлыми и темными эльфами, а для этого необходимо женить сына на Славии.

Тим задумался и не заметил горшки, выставленные на тропинке у беседки, угодил ногой в один из них и ругнулся. Тряхнул стопой, но ботинок застрял. Он попытался стащить глиняного захватчика, но пошатнулся.

Гадство!

Тим прыгал на одной ноге, как заведенный болванчик. Откуда-то раздалось сдавленное хихиканье. Тим обернулся, потерял равновесие и рухнул на землю, разметав вокруг горшки, как пустые, так и с непосаженными ростками.

– Ой, Богиня! – раздался тихий знакомый голос, в котором сквозили нотки паники.

Тим вздрогнул – этого еще не хватало!

– Добрый вечер, Ваша светлость.

Тим наконец-то освободил ногу из глиняного плена, вскочил и оглянулся. Так и есть, возле беседки молодая эльфийка склонилась в поклоне.

– Вот же дряньство! Гархуар, здравствуйте. – Тим отряхивал штанину и не смотрел на девушку. Когда поднял голову, то заметил поникшие плечи и услышал тихое всхлипывание.

– Что такое?

– Цветы… Мадам Серафина приказала посадить эти цветы здесь, у дальней беседки.

Тим осмотрелся. М-да, из пяти горшков с ростками уцелел лишь один. Гархуар снова всхлипнула, а Тим внутри содрогнулся – он никогда не видел слез высокородных эльфиек, леди не позволяли себе плакать при посторонних.

Как успокаивать таких, как Гархуар, м-м, не дворян? Понятия не имею!

– Кх-х! – Он прокашлялся. – Ну что вы? Все будет хорошо. Я обещаю! – подчеркнул слово «я», выпрямил саженцы, вгляделся в потоки Стихий и подхватил белую ниточку Жизни. Как мог, обвязал вокруг сломанных цветов. – Вот! Что я говорил!

– Ваша светлость, спасибо! – Гархуар с благодарностью склонилась в поклоне.

Довольный собой, Тим попрощался и собирался двинуться дальше, как за спиной раздалось очередное всхлипывание. Да что ж такое! Тим оглянулся и покраснел: сломанные цветы, которые он попытался восстановить магией, так и не срослись. Зато они пришли в движение – то выравнивались, будто их надувал невидимка, то вновь сдувались с громким свистом. Кажется, Тим даже услышал недовольное шипение.

– Вот же гадство! – Он покраснел и поспешил уйти. Пусть Гархуар сама разбирается. Шел и думал: все-таки Стихия Жизни не его сильная сторона. Надо же было эльфу родиться с таким низким Уровнем – всего второй! И главное, не увеличишь. Максимум, на что он способен, – это заживление царапин, и то мелких.

Тим немного успокоился. Злость на отца почти прошла, теперь сердце дрожало по другой причине – впереди, среди деревьев, мелькнул легкий серебряный плащ с вышивкой в виде звезд. Он точно знал, что на спине есть монограмма «ЛМА» – такие плащи носила только принцесса Лиранель. Лира – подружка Тима по детским шалостям, первая и единственная девушка, которой он сказал «люблю».

Он ускорил шаг, чтобы догнать Лиру, и вскоре вышел на небольшую полянку, в центре которой стояла зеленая беседка-ротонда, увитая драконовым плющом. На ее перилах в старинных черных подсвечниках мирно горел магический Огонь – он вспыхивал с наступлением вечерних сумерек и угасал с рассветом. Такие подсвечники были расставлены по всему парку.

– Лира! – окликнул Тим.

Она оглянулась. Зеленые глаза заискрились счастьем, губ коснулась нежная, добрая улыбка.

– Тим-тим, милый! – Она протянула ему руку.

Тим подошел ближе, сжал тонкие пальцы и потянул девушку к себе. С тихим счастливым смехом она упала в его объятья. Тим вдохнул ее аромат – едва уловимые нотки мяты, мандарина и ванили. Голова закружилась, и Тим с трудом устоял на ногах.

– Я уже много лет не Тим-тим, прекрати меня так называть, Звездочка, – мурлыкнул Тим ей на ухо.

Лира аккуратно освободилась из его объятий, сняла плащ и бросила на ступени беседки, а затем уселась сверху. В свете огня ее перламутровая кожа искрилась, светлые, почти белые волосы сверкали. Тим знал, что она вплетает в них маленькие серебряные звездочки – знак почитания Лунной Богини, – именно они и сверкали сейчас.

Лира потянулась всем телом и спросила:

– Что от тебя хотел отец?

– Да так, ерунда. – Тим раздраженно отмахнулся. – Лучше расскажи, как ты со своим поговорила?

Она вскочила на ноги и прошлась по поляне: расслабленность как ветром сдуло.

– Он против, – Лира прогнусавила, передразнивая отца. Король Фираэль уже третью неделю не мог избавиться от насморка и разговаривал в нос. – Говорит: «Твой долг перед страмной – стать хорошей королемвой».

– Мне жаль.

Тим взял ее за руку: в прикосновение вложил все сочувствие, на какое был способен. Лира прикрыла глаза и затаила дыхание. На ее левом плече теплым желтым светом засияли звездочки.

Шестнадцать лет назад, когда у светлоэльфийского короля родилась дочь, Лунная Богиня явилась счастливым родителям и отметила малышку особым знаком своего расположения – россыпью маленьких звездочек на левом плече. Она также подарила крошке удивительную способность – Эмпатию. Когда девушка касалась другого человека, она ощущала его эмоции. Но был и недостаток в подарке Богини – сама Лира не могла скрыть, что чувствует. Звездочки на ее плече сияли всеми цветами радуги в зависимости от того, что испытывала принцесса. Именно поэтому летом она носила легкий плащ и снимала его только в присутствии близких. Конечно, с возрастом Принцесса Лиранель научилась немного контролировать сияние божественного дара, но иногда позволяла себе расслабиться и показать, что она на самом деле чувствует.

– Ничего. – Глаза Лиры наполнились слезами. – Я не особо надеялась, что он разрешит.

Тим коротко обнял любимую и тут же отстранился. В душе поднималась буря и очередная злость на отца, и Тим не хотел передавать все это Лире.

Какие же они заносчивые упрямцы! Решают, как нам с Лирой жить, кого любить и что делать! Насколько же легко простолюдинам: куда захотел – туда поступил, на ком захотел – на том и женился… Хм-м-м… А что, если…

Через неделю Тим должен был отмечать день рождения. Подготовка к празднику шла полным ходом: мама выбирала цветы и утверждала меню, отец настаивал на приглашении темноэльфийского Советника с семьей. Конечно, король Фираэль не пропустит семнадцатый день рождения единственного сына своего друга. Вот тогда Тим и сделает предложение Лире. Ни его отец, ни отец Лиры не захотят скандалить при посторонних. Ну а потом, после праздника, Тим как-нибудь выкрутится.

Настроение тут же улучшилось. Тим улыбнулся, мысленно представляя негодование на лице отца.

Лира подняла голову и внимательно всмотрелась в его глаза:

– Что смешного? – ее голос звучал обиженно. – О чем ты думаешь?

– Ничего, милая. Все будет хорошо! Я кое-что придумал. На балу тебя ждет сюрприз – надень лучшее платье. Мне пора.

Он чмокнул ее в щеку, попрощался и поторопился в замок. Уже поздно, а ему предстоит еще обсудить все с мамой. Она всегда его поддержит!

Всю неделю перед Балом в честь своего семнадцатилетия Тим почти не видел Лиру. Лишь раз столкнулся с ней у двери в кабинет отца. Она была бледная и потерянная. Он попытался расспросить, что случилось, но тут вышел король в сопровождении отца Тима. Пока Тим кланялся в знак приветствия, Лира сбежала, оставив его теряться в догадках, что же ее так расстроило.

Утром в день бала Тим проснулся в дурном настроении. Ночью снились кошмары. Пока умывался и одевался, не покидало ощущение грядущей беды – в горле стоял ком, а живот постоянно сводило.

Он вышел из покоев и отправился к матери – вдруг ей нужна помощь в приготовлениях к празднику? Мимо в панике бегали слуги, то и дело раздавались взволнованные вздохи и хлопанье дверей.

Когда Тим подходил к покоям мамы, его чуть не сбил с ног король. Он вышел из Малого кабинета отца: ссутуленный, бледный, с бегающими глазами; увидел Тима, схватил за борты камзола и прижал к стене.

– Где она? Где моя дочь? – Всегда спокойный и уравновешенный Фираэль Честный, король светлоэльфийского королевства, сейчас был на грани нервного срыва. Сердце Тима забилось в панике.

Что с Лирой?

Хлопнула дверь, и в следующий момент прозвучал стальной голос матери:

– Фир, оставь его!

Прежде Тим не слышал, чтобы мама позволяла себе так разговаривать с королем. Даже общее детство и родство, правда дальнее и некровное, не сплотили их. Среди близких и подданных они общались одинаково – подчеркнуто вежливо и холодно.

На шум вышел отец. Он тут же оценил обстановку и коснулся плеча короля:

– Фир, не надо. Я сам во всем разберусь. Тебе лучше побыть с Корой.

Король медленно отпустил борты камзола. Казалось, он готов прожечь дыру в Тиме – таким злым был его взгляд. Затем молча кивнул и ушел.

Отец раскрыл дверь и жестом приказал сыну войти. Неприятное предчувствие, которое преследовало Тима с самого утра, превратилось в четкую уверенность.

Тим вошел в кабинет и застыл перед большим дубовым столом. Напротив него в массивное кресло опустился отец – высокородный эльф и Главный Советник. Прямая спина, пристальный взгляд, сжатые в узкую полоску губы.

– Тимиранель, где ты был этой ночью и ранним утром? – в голосе звучал металл.

– Спал. А что случилось? Где Лира? Почему король в бешенстве?

– Тим. – Отец внимательно посмотрел на него. – Сегодня ночью Лира пропала.

Дыхание перехватило.

Вот она – беда.

– Как?

– Утром горничная не обнаружила ее в покоях. Шкафы вывернуты, книги и свитки разбросаны. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Тим медленно опустился в кресло напротив отца. Тот слишком пристально рассматривал сына. В обычной ситуации Тим уже бунтовал бы – как отец может ему не доверять?! Но сейчас все мысли заняла Лира.

Что случилось? Почему она уехала? Или… или ее похитили? Лунная Богиня, помоги!

Мозг лихорадочно соображал, но ответы не приходили, и Тим медленно покачал головой:

– Не знаю.

Отец показал, что больше его не задерживает, и встал.

– Если что-то узнаешь, вспомнишь, сообщи мне или графу Кементариндуру – он ведет расследование.

Тим поднялся, молча кивнул, занятый своими мыслями, и вышел. Ноги сами привели в королевскую Оранжерею – любимое место Лиранель. Именно здесь она проводила все свободное время. Лира всегда мечтала изучать растения, выводить новые сорта. Хотела поступить в Эльфийскую Академию на факультет Растениеводства и почвоведения, но король запретил.

Лира даже вырастила собственный садик экспериментальных растений, которые обладали множеством интересных свойств. Например, куст одозоры – настойка из его листьев помогала избавиться от неприятных любовных воспоминаний; войсинара белая – цветок, который мог повторить то, что услышал за сутки перед тем, как его сорвали; а невзрачная травка хамелионка… Вот оно! Войсинара! Тим вздрогнул – конечно, надежды мало, но вдруг ему повезет! Он прошелся по рядам садика Лиры и нашел маленькую табличку, на которой аккуратным почерком принцессы было выведено «Войсинара белая». Перешагнул через оградку и сорвал цветок.

Аккуратно завернув его в платок, положил во внутренний карман камзола. Лира рассказывала, что цветок начнет говорить, если его поместить в воду. Тим вышел из Оранжереи и поспешил в свои покои. Кровь стучала в висках: он должен ее найти.

Перед дверью столкнулся с графом Кемента…

Как отец выговаривает его фамилию?!

Высокий мужчина средних лет с выкрашенными по последней моде в черный волосами поджидал Тима с ворохом свитков.

– Ваша светлость! Ваш отец сказал, что вы дружны с Ее высочеством и ответите на несколько вопросов.

– Да-да. С удовольствием. – Тим выдавил светскую улыбку. – Дайте мне час. Я сам найду вас и все расскажу.

Вежливо кивнув, он скрылся за дверью. На небольшом столике у дивана стоял графин с водой и пара стаканов. Трясущимися от волнения руками Тим налил воду и поместил цветок в стакан. Гостевую комнату наполнил злой голос Лиры:

– Так… дурелестник… замочный плющ… Сюрприз он мне приготовил, гад ушастый! Жениться на Славии собрался, ослина такая! …хамелеонка… А этот: «Королевы в земле не копаются!..» Ну я им устрою… О! Вот что еще: одозора!

Цветок замолчал, а Тим застыл в изумлении: у Лиры получилось? Она создала говорящий цветок! И судя по всему, по своей воле покинула дворец. Во всей Эрдике было лишь одно место, куда могла отправиться злая принцесса-растениевод.

Я обязан ее догнать. Осталось лишь улизнуть от ищеек отца…

Глава 2

Тим сидел на небольшой полянке на окраине Черного леса и лениво ворочал палкой угли в костре, над которым на трех железных прутьях висел котелок. Недалеко лениво жевали траву два ревалла – ярко-желтые кони с черными гривами и хвостами.

Содержимое котелка булькало, шипело и готовилось вот-вот вылиться на землю. Тим тяжело вздохнул.

Вот же напасть! Хотел сделать предложение любимой, а она сбежала. Хоть бы с ней все было в порядке! Где ее теперь искать? Нет, я, конечно, догадываюсь, куда она могла отправиться, но вдруг – нет…

Тим переживал, что неделя, которую он потратил, чтобы добраться до Закатного королевства, прошла даром и драгоценное время было упущено.

Он снова и снова вспоминал слова Лиры, услышанные от цветка. Принцесса не сказала, куда планировала ехать, она лишь собирала с собой любимые растения и на все лады ругала его, Тима.

Тим поежился: опять накатила тревога. В последнюю неделю с ним часто такое бывало. Ни с того ни с сего появлялось ощущение, что за ним кто-то наблюдает, волнение скользкой змейкой ворочалось в животе, сжималось и душило все сильнее. Вот и сейчас казалось, что он на поляне не один.

Неожиданно Тим услышал стон из-за кустов. Он схватил меч. Эльфийские сапоги, легкая поступь – он старался двигаться практически неслышно. Тим отодвинул мечом ветки. На соседней полянке на четвереньках сидел человек, а перед ним валялся неизвестный механизм с двумя колесами и металлическими трубками. Незнакомец был странно одет: узкие штаны с полосками, синяя тонкая куртка – все в грязи и пыли. В темно-русых волосах запутались травинки, листочки и мелкие веточки. Он стонал, то и дело трогал голову. Охнув в очередной раз, на четвереньках дополз до механизма, снял с него деталь, открыл ее и… начал пить?

Да это фляга! Чудна́я какая!

Тим наблюдал за незнакомцем с растущим интересом. То, что парень на поляне не из его мира, он понял сразу. В Онимусе[2] никто не носил такие штаны и куртки, да и двухколесных механизмов не было.

Тим получил хорошее образование, поэтому прекрасно знал историю Онимуса и всех его тринадцати рас. Знал и о том, что иногда, по неизвестным причинам, в Онимус попадали жители Земли. В последние несколько сотен лет их не жаловали. Но все равно те, кто смог уцелеть, ассимилировались, заводили семьи и становились полноправными онимусцами. Ману всегда просил относиться к чужакам с осмотрительностью, но и не забывать об уважении. Он постоянно повторял: «Не тот плох, кто чужак, а тот – кто дурак».