Желанная Шести

В голове зашевелилась шальная мысля: а не хочу ли я с ним позабавиться?

Недолго думая, я подкралась к нему сзади, и на моих красно-вишневых губах расплылась лукавая улыбка. Шустрым движением я отвесила ему резкий шлепок по заднице. Его изумленная физиономия заставила меня залиться звонким смехом.

Волколак крутанулся, выпучив глаза от охватившего его недоумения.

— Попался, рыжик, — игриво шепнула я, проводя ногтями по его плечу, огибая его, точно хищник, присматривающийся к добыче.

Юргис озадаченно хмыкнул, окинув меня взглядом с ног до головы.

— И что же это за небесный дар такой? Я заинтригован...

Раньше, чем я успела среагировать, его рука грубо оплела мою талию, притянув меня к себе так, отчего наши губы едва не соприкоснулись. От него исходил волнующий жар... Должна признать, что среди всех волчат Юргис... обладает самой пылкой внутренней энергией.

— Посмотрю, как ты будешь себя вести, — дразняще усмехнулась я, вырываясь из его хватки. Но он был проворен: поймав мою ладонь, он вернул меня обратно.

— Куда собралась? Мы же только начали, человечишка... О, как глупо с моей стороны забыть. Вурдалачья красуля.

Я тряхнула головой, отбрасывая его руку.

— Я отправляюсь на кухню. Хочу приготовить что-нибудь сладенькое... Слышала лучший подарок мужчине—подарок, сделанный своими руками...

— У тебя мужчин полный дом. Ты всех одаришь?

— Только самого послушного. И сладкое послевкусие разделю с ним.

На моих губах мелькнула загадочная улыбка: я упивалась напряжением, возникшим между нами. Юргис начал неспешно кружить вокруг меня, перекрывая вход на кухню с видом доминанта. Его взгляд был острым, когда он склонился ближе, изучая мое лицо. Я невольно отпрянула.

— В чем дело? Испугалась небольшой порции веселья? — его горячее дыхание задело мое ухо.

Я чуть отклонила голову, чтобы встретить его взгляд, изображая безобидную невинность.

— Веселье порой бывает небезопасным... Но мне по нраву именно такие забавы. С долей риска.

Юноша недобро сощурился, явно развлекаясь этим обменом мнениями.

— О, мне по вкусу такие игры! Просто скажи мне, каковы твои правила?

Я подалась навстречу ему, как если бы делилась какой-то тайной, предназначенной только для его ушей.

— Мои правила просты: не отставай или останешься в тени других. А шансы твои и так невысоки!

С этим заявлением я бросилась прочь от него. Юргис с удивительной быстротой ринулся за мной, но остановился, когда я круто развернулась к нему лицом: его руки зажали меня по обе стороны стены.

— Думаешь, что словил меня, волчонок? Это случилось только потому, что я позволила тебе это сделать.

— Да неужели? Позволяешь мне то, что другим еще не давала?... А может всё-таки уже займёмся любовью, раз тебя так прет от меня?

— Безответная тебя устроит?

— Ну, если она оканчивается нашими стонами, то—да! Вполне!

— Только твоим.

Я от души врезаю ему локтем под ребра и отправляюсь прочь, пленительно покачивая бедрами.

— И по жопе дала, и под ребра! Мадам, вы меня сегодня балуете!

***

Я поднялась в свои покои, предвкушая предстоящую ночь. Тщательно нанеся на лицо макияж, я подчеркнула свои глаза с помощью темных теней. Облачившись в облегающие черные брюки, я дополнила их малиновой блузой - выбор был сделан намеренно, ведь если сегодня прольется кровь, она лишь дополнит мой наряд. Чтобы завершить ансамбль, я накинула на плечи роскошную черную меховую накидку в пол.

Как же я желаю развлекаться! Пошло оно все лесом!

Я жаждала броситься наперегонки с ветром, как дикий зверь, выпущенный из темницы. Меня манил азарт погони. На губах проступила коварная улыбка, когда я припомнила записку, переданную мне месяц назад Кумой. Лис пригласил меня порезвиться в зимнем лабиринте, и вот настало время для нашей совместной забавы. Он еще не знает, что его ожидает...

Когда я ступила в заснеженные сады, холодный воздух был пронзительно жгучим, но это меня уже не пугало. Моя кожа была разгоряченной; снежинки таяли при соприкосновении со мной. Я вступила в лабиринт и с изяществом двинулась по лабиринтообразным дорожкам. Вскоре я достигла площадки в центре лабиринта, где под снежным покрывалом стояла симпатичная беседка-ротонда.

Прислушавшись к ночным звукам, я насторожила уши. Мое внимание привлек легкий шорох в кронах деревьев—между ветвями промелькнул белый проблеск. Я усмехнулась, оборачиваясь.

Неподалеку от беседки стояла белая лиса, ее желтые глаза поблескивали в сумерках.

Не раздумывая, я кинулась за лисой. Погоня зажгла что-то во мне: я была быстрее его — проворнее, чем любое другое существо, — и в глубине души я знала, что лис понятия не имел, что пришло поиграть с ним вместо Шуры.

В голове всплыли воспоминания Шуры о прошлых угрозах и нападках Кумы, которые когда-то вселяли в нее чувство ужаса.

Должна ли я отомстить за нас?

Набрав скорость, я ловко спикировала с ветки ближайшего дерева и приземлилась прямо на лису. Прижав зверя к земле, я услышала его сиплое шипение. Лис мгновенно стал увеличиваться в размерах, пока не принял человеческий облик — худая мужская фигура с бледной кожей, мерцающей в лунном свете, белоснежными ровными волосами и медового цвета пылающими от ярости глазами, которые он силился поднять и рассмотреть то, что пригвоздило его к земле. Он не мог меня толком разглядеть, и мне хотелось подольше продержать эту интригу.

Юноша извивался подо мной: его длинные золотистые когти оказались в опасной близости от того, чтобы оцарапать мою ногу. Я с наслаждением предалась этому моменту и с мелодичным смехом прижала его руку выше головы.

— Поведай мне, лисенок, зачем тебе такое милое личико? А что, если... я сниму с него скальп? Оно будет все таким же очаровательным? — я склонилась ближе, принюхиваясь к его сладострастному запаху. — Не думаю.

Мой нос—мой надежный советчик. И сейчас он подсказывал мне, что запах Кумы наиболее близок к моей природе. Как будто мы были созданы из одних и тех же природных стихий. У него была темная душа, он был падок на охоту, азарт, разврат и имел за плечами множество интимных связей. Но, конечно, не так много, как я в других телах. Но Шура... Как я вообще очутилась в теле девственницы? Чудеса да и только! Но одно я знала точно—скоро я это исправлю. И это будет самое легкое и сладостное событие на свете!

Кума сверкнул глазами, угрожающе оскалившись и обнажив острые белые клыки. Он все еще не распознал меня, и это только подстегивало мое озорство.

— Что случилось, лисенок? Не бойся, я могу быть и ласковой... — мой язык медленно прошелся по изгибу его уха, смакуя вкус его кожи. Улыбка скользнула по моим губам, когда я легонько прикусила его ухо, вызвав у него недовольство. — Какой же ты все-таки вкусный, лисеночек!

— Да что ты такое?! — прохрипел он в ответ, к раздражению добавилась досада.

— Я?... Смерть твоя сладкая.

Я впилась острыми ногтями в его шею, чувствуя пульсацию под подушечками своих пальцев.

— Слезь с меня, тварь дикая!

Он попытался подняться, но я прочно удерживала его на месте.

— О боже, как обидно! Даже не сказал, что тварь из меня красивая получилась.

— Дай взглянуть на тебя как следует, тогда и скажу, насколько ты уродлива!

— Уродлива? Я?

Загоревшись вызовом, я разжала хватку и соскользнула с его спины. Кума резко перевернулся ко мне лицом, подскакивая на ноги. Он молча уставился на меня, и мне стало казаться, что так будет продолжаться целую вечность.

Однако кое-что промелькнуло в его медового цвета глазах—в них зажегся огонек любопытства, и мои губы дрогнули в ухмылке.

— Что же с тобой такое стало, зайчонок? — шепнул он, разглядывая меня с ног до головы. Белая шуба, накинутая на него, казалось, искрилась в неярком лунном свете—эта элегантная странность отличала его от более примитивных перевоплощений волколаков. Рати как-то обмолвился, что лисы, служащие некой темной княгине, никогда и не были настоящими людьми, в отличие от них.

— Сыграем в игру, лисенок? Ты ведь так хотел этого, не так ли?

Я стала обходить его по кругу, как хищница, присматривающаяся к добыче, ловя взглядом любое его движение. Он неотрывно следил за мной глазами, не позволяя мне ускользнуть из поля его зрения.

— Догонялки в садовом лабиринте. Если догонишь меня, исполню любое твое желание. — мой голосок звучал обольстительно. Я наклонилась ближе и прошептала ему на самое ушко: — Любое.

Его позолоченный коготь задел свободную прядь моих волос и намотал ее на кончик.

— Я не прочь, — пробормотал он, глубоко вдыхая, словно вкушая мой запах. — Поиграть.

— Выиграю я, — парировала я, легко ускользая от его касания, — и ты ответишь на три любых моих вопроса.

Глаза лиса чуть сузились, в них отразилось недоверие.

— И что же ты хочешь от меня узнать?

Я жеманно улыбнулась, смакуя тонкую игру между нами.

— Проиграй, и узнаешь.

С этим вызовом, повисшим в воздухе, я бросилась в лабиринт—извилистый переплетенный коридор из живых изгородей и теней.

Поначалу Кума поспевал за мной по пятам; я слышала, как позади меня ускоряются его движения, когда он преследовал мою ускользающую тень. Но я ведь провела бесчисленное количество часов, лавируя по этой запутанной зелени; каждый поворот и закоулок были запечатлены в моей памяти.

Углубляясь в лабиринт, я не могла удержаться, чтобы не поддразнить его. Мой смех эхом разлетался по дебрям, когда я сворачивала то влево, то вправо, увлекая его в пучину преследования.

Несмотря на его скорость, становилось ясно, что лиса начинает одолевать усталость. Увлекательная погоня превратилась в испытание на выносливость, где все карты были в моих коготках.

Я сбавила темп, чтобы позволить лису приблизиться вплотную. Оглянувшись на него, я лукаво ухмыльнулась.

— Уже утомился? Я-то думала, ты продержишься подольше... — поддразнила я, осуждающе цокнув языком. — Ты проиграл, лисенок.

Блеск в моих глазах заиграл и триумфом, в то время как он на ходу вновь принял человеческий облик и предстал передо мной, переводя дыхание.

— И что же кролику может понадобиться от меня? — спросил он, откидывая воротник своей шубы, — жар погони все еще не покидал его. — Или же мне теперь стоит называть тебя волчьей подстилкой? — тон его был резким, ноздри раздувались при каждом вдохе. — И что же они с тобой сотворили?

Я прислонилась к корявому стволу дерева с довольной улыбкой.

— Тебе, кажется, жарковато... Может, шубка слишком теплая для тебя? — я приблизилась к нему, удерживая взгляд. — Если так, то, может, я позаимствую ее? Мне вот довольно холодно...

Я взмахнула ресницами, пальцы коснулись мягкого меха на его груди.

— Раньше крольчонок был таким стеснительным. Посмотрите на нее сейчас, — приподняв одну бровь, заметил Кума, пристально наблюдая за мной.

— Моя стеснительность переросла в глубокий голод. Тебе ли не понять меня, как никому другому?...

Мои пальцы смело провели по краю его шубки, скользнув по оголенной коже живота.

Взгляд Кумы обострился.

— Почему же ты так смотришь на меня? Не желаешь помаду мою размазать?

Он звонко рассмеялся, схватив меня за руку и притянув к себе.

— Я не один из твоих окаянных кобелей, которые пускают слюни по твоему телу. Меня это никоим образом не привлекает.

Я перехватила его руку, прижав ее к своей щеке.

— Тогда что же привлекает твой интерес? У меня много талантов; даже такой опытный любовник, как ты, будет приятно удивлен.

Я провела его когтем по своим губам, нежно закусив его. Лис подался вперед, его гладкие белые пряди заслонили его янтарные глаза.

— Продолжай. Спрашивай свои вопросы.

— ...Кому ты служишь?

Лис промолчал.

— Вижу, что не хочешь отвечать. Тогда, ответь, что же ты знаешь о волчьей метке?

— Только то, что она сама источает столь пьянящий аромат, что напоминает самый вкусный деликатес, — ответил он, в его глазах сверкнуло оживленное любопытство.

— Да? И как можно от нее избавиться?

В одно мгновение Кума переменился в лице. Он рванулся вперед и прижал меня к дереву с жесткостью, вызвавшей во мне трепет.

— Могу помочь тебе избавиться от нее. Сделаю это наилучшим образом.

— Съешь меня? — я рассмеялась со смелым вызовом во взгляде. — Хотела бы я посмотреть, как ты это провернешь!

Его клыки коснулись моей шеи, игривый укус превратился в острую боль, когда его зубы вонзились мне в ключицу. Вспышка боли разожгла мои инстинкты. Я отпрыгнула в сторону, мои острые когти рассекли воздух, и пронзительный вой эхом разнесся по саду.

На снегу у моих ног лежал Дарий в человеческом обличье, по его лицу струилась кровь. Второй лис... Извечный компаньон Кумы.

— А чего ты ожидал, нападая на меня со спины, как полный профан? — спокойным тоном произнесла я, откидываясь спиной на грудь Кумы.

— Опять приревновал меня, Дарий? — голос Кумы был холоден, на бледных губах застыл оскал.

Глаза Дария вспыхнули ненавистью, после чего он сплюнул кровь.

— Она больше не человек. Осторожнее с ней, Кума.

Я и не подозревала, насколько близки были эти лисы — все-таки животным чужды сложности человеческих эмоций.

— Пойдем домой, — поднявшись, тихо предложил Дарий.

Кума молчал, незаинтересованно разглядывая свои когти.

— Серьезно, Кума? Я не узнаю тебя. Да что ты в ней нашел?

— Вероятно, Кума не настолько глуп, как ты считаешь, — усмехнувшись, вмешалась я.

Внезапно Дарий ринулся на меня, но Кума тут же оказался на его пути, придавив того к дереву.

— Я никогда не предавал тебя. Моя верность по-прежнему неизменна, — прохрипел Дарий с разочарованием.

— Не припомню, чтобы я давал тебе какие-либо клятвы, — усмехнулся Кума, сжимая пальцы на его горле. — Ты забываешься.

Оба внезапно замерли, резко обернувшись в одну сторону. Я тоже почувствовала—что-то мощное стремительно приближалось к нам. Волк. Я перевела взгляд на то место, где были лисы, но там уже было пусто.

— До нашей следующей сладкой встречи, мой крольчонок... с коготками, — раздался у моего уха медовый шепот Кумы. Я обернулась, но ничего не увидела—лишь кустарник чуть заметно покачивался в потемках на фоне леса.

И тут из полумрака со стороны садов вынырнул огромный белый волк, двигаясь мне на встречу. Агний.

По моим венам пробежало странное волнение, сердце забилось быстрее. Настоящая Шура явственно заявила о себе, желая вернуть себе тело, в котором она когда-то была одна. Я ощутила непонятное предчувствие своей капитуляции перед ней. Ну что ж, на сегодня с меня хватит развлечений, пожалуй. Уступлю ей тело.

Задыхаясь, я наконец почувствовала, как вурдалак ослабил свою хватку на мне. Теперь я могла дышать полной грудью и контролировать свое тело.

Я бросилась к Агнию, сердце выбивало дробь, как молот о наковальню. Обхватив его за шею, я зарылась лицом в тепло его меха, вдыхая присущий только ему земляной душистый запах.

Только когда мои ладони соприкоснулись с его оголенной кожей, пришло понимание его перевоплощения. Мои наполненные слезами глаза распахнулись, и я нашла утешение в его крепких объятиях.

Агний стоял передо мной, человечный и уязвимый, отсутствие одежды подчеркивало силу и молодость его тела. Меня пробрала дрожь от холода и смущения, но он лишь сильнее прижал меня к себе, успокаивая.

Я поспешно сняла свою меховую накидку и укрыла его плечи.

— Шура, — заговорил он с беспокойством в голосе. — Я нашел это на своем прикроватном столике сегодня утром. Это ты положила ее туда?

Он протянул кулак, разжимая пальцы—на его ладони лежала одна-единственная волчья ягода.

Я моргнула и лишь молча кивнула.

— Да. Это волчья ягода.

— Она ядовита.

— Эта—нет, — проговорила я, с дрожью по всему телу. — Я выбрала тебя, Агний. Я заключила сделку с вурдалаком.

Он сильнее сжал мои плечи, его взгляд пронзительно вглядывался в меня.

— Что ты ей пообещала за это?

— Ничего, — еле слышно ответила я, качая головой. — Мы просто поговорили. Она дала мне три ягоды. По одной для каждого, с кем я хочу быть собой. Если ты съешь эту ягоду, Агний, вурдалак никогда не завладеет моим телом, когда я буду рядом с тобой.

Я накрыла его руку своей, безмолвно обращаясь к нему с мольбой о понимании.

— Ты доверяешь ей?

Я опустила взгляд. У меня не было никаких сомнений, кому отдать первую ягоду. Я сразу знала, что это будет Агний.

— У меня нет выбора. Пока мы не придумаем противоядие, это мой единственный шанс... жить.

С осторожностью, словно это было что-то сакральное, Агний поднес ягоду ко рту, веки его прикрылись. Меня охватило какое-то необыкновенное состояние, будто тьма поглотила свет, но свет испепелил ее в ответ.

Я попятилась назад, мое тело содрогнулось: он тут же подхватил меня, его руки стали спасением среди хаоса. Меня пронзила вспышка ледяного паралича, а затем—полная безмятежность. Я вернулась в свое тело. Вурдалак во мне заснул глубоким сном.

— Шура... — прошептал Агний, нежно погладив меня по голове.

Я нахмурилась, встречая его взгляд.

— Не обращайся со мной как с дитем.

Его улыбка стала невероятно теплой, заставив меня позабыть обо всем.

— Если бы я обращался с тобой как с дитем, как бы я мог позволить себе сделать подобное?

Наклонившись, он приник к моим губам. Поцелуй был медленным и осторожным. Его губы были мягкими и в то же время настойчивыми, разжигая огонь глубоко внутри меня. Я таяла в нем, мое сердцебиение синхронизировалось с ритмом нашей связи.

Когда я отстранилась, на моих губах расцвела робкая улыбка. Я осмелилась поднять на него глаза, и мое сердце запылало чем-то новым и необычайно светлым.

Мы вместе отправились по извилистой тропинке лесного марева, его рука обнимала меня, а общее тепло моей накидки согревало нас обоих.

— Помнишь, Шура, — тихо проговорил Агний, его шепот приласкал мое ухо, — я обещал показать тебе одно особенное место?... Время пришло.

Всякому своя милая хороша

Агний попросил меня закрыть глаза и бережно повел через пышные объятия леса. Я чувствовала себя странно: воздух, прежде морозный, теперь был наполнен обещанием тепла и овевал меня, как весенний ветерок.

— Теперь можешь открыть глаза, — его дыхание нежным напевом коснулось моего уха.

Улыбка украсила мои губы, и я повиновалась, застыв в благоговейном изумлении. Передо мной расстилалась захватывающая дух картина: под ветвями деревьев расстилалась живописная поляна, утопающая в переливах цветущих фиалок, танцующих на легком ветерке. Их аромат, пряный и неуловимый, заворожил меня, словно сама природа пожелала создать этот райский уголок, не тронутый временем.

— Как такое возможно, что здесь сейчас лето? — проговорила я едва слышно, восхищаясь окружающей меня красотой.

— Земли возле поместья уже много веков находятся в плену зимнего времени, — пояснил волколак, сохраняя спокойный, задумчивый взгляд. — Но стоит отойти чуть дальше, и можно заново открыть для себя тепло времен года.

Он протянул мне руку, и, когда я, краснея, стыдливо вложила свою ладонь в его, то услышала его легкий смешок. С радостью в сердце мы двинулись по петляющей лесной тропинке.

Я сбросила туфли, смех сорвался с моих губ, и я помчалась вперед без оглядки. Остановившись, я закружилась вокруг себя в головокружительном вихре, и мир вокруг меня расплылся. Я не желала, чтобы это время заканчивалось. Время, когда я единолично распоряжалась своим телом, когда могла самостоятельно двигаться, выражать свои мысли, говорить и... чувствовать.

Как раз в тот момент, когда я была на грани потери равновесия, руки Агния обхватили меня, без труда удерживая на месте при вращении с улыбкой, озаряющей его лицо.

Он мягко поставил меня на землю и мы опустились под сенью древних деревьев. Я смотрела на небо, теряясь в потоке перистых облаков, а его глаза, полные нежного чувства, неотрывно глядели на меня.

Внезапно меня охватила тревожная мысль.

— Агний, как тебе удалось покинуть пределы поместья? Ведь сейчас не твой черед для вылазок! — я вцепилась в его руку, на моем лице застыло отчаяние.

Его смех прозвенел, как колокольчики на ветру, а на щеках появились ямочки.

— Я и забыл, как это приятно, когда о тебе волнуются, — промолвил он, убирая прядку волос с моей щеки. Его глаза—каждый иного цвета—захватили меня в плен, увлекая в свои глубины.

Я боролась с румянцем, который грозил вот-вот выступить. Мой взгляд упал на его обнаженную грудь, точеный изгиб живота и край меховой накидки, волнующе прикрывавшей нижнюю часть его тела. Он воплощал в себе саму суть запретного порока.

— Моя очередь на вылазку наступила сегодня. Казимир вернулся домой вчера вечером.

Я содрогнулась от холодной дрожи. Возвращение Казимира было сопряжено с немалой угрозой для меня. В последний раз, когда он выпустил свою ярость, это был жестокий сеанс безумия, в котором моя жизнь оказалась на волоске от гибели. Что он сделает со мной, когда увидит живой и невредимой?...

Я зажмурила глаза, с губ сорвался вздох. Пальцы Агния провели тонкую дорожку от моего виска к глазам, словно желая запечатлеть в памяти каждую мою черточку.

— Агний... Я боюсь за свою жизнь. Казимир... он напал на меня в прошлый раз, — наконец решилась признаться я с дрожью в голосе.

Выражение лица мужчины внезапно осунулось, во взгляде зародилась недобрая моровая дымка.

— Что он сделал?... Он ведь не причинил тебе вреда?

Я покачала головой, и на меня нахлынули воспоминания, кровавые и преследующие.

— Вурдалак воскресил воспоминания о его мертвой невесте, разжигая в нем неистовую ярость. Он привязал меня к Алатырь-камню и окатил святой водой.

Я содрогнулась, воспоминание о случившемся полоснуло меня по душе. Через мгновение руки Агния обхватили мое лицо, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Впредь говори мне обо всем, что с тобой происходит. Клянусь, Казимир больше и пальцем тебя не тронет. Это я тебе обещаю. С тех пор как погибла Сияна, он подчинился зверю внутри себя, превратившись в порождение скорби и безумия.