Как я вязала свою душу крючком

Анастасия Касимова

Как я вязала свою душу крючком

Ключи

Мне было 8 лет, когда я поняла, что могу понимать настроение родителей по звуку брошенных на тумбочку ключей. Тогда мне казалось, что это очень круто, потому что я словно маг-волшебник предсказываю будущее и читаю мысли. Конечно, магом-волшебником была не я, а мой мозг, который научился анализировать скорость броска, силу и траекторию по звону металла. Он быстро высчитывал информацию, сравнивал её с пусть небольшим, но уже имеющимся опытом, и выдавал мне: мама не в настроении, нужно быть тише, немедленно сесть за уроки или начать убираться, а то попадет.

Однако то, что всё это волшебство делает мозг, я поняла много лет спустя. А заодно и узнала, что название у этого явления – гипернаблюдательность. Она развивается у людей как способ выживания, и звучит не так уж волшебно. Тогда же, в 8 лет я чувствовала себя крутым эмпатом и мечтала стать Фиби Холливел.

«Лёва, ты чем там занимаешься?» – послышался строгий и уставший мамин голос за спиной. Обернувшись, я схватила первую попавшуюся под руку тетрадку и, как ни в чем не бывало, сказала: «Уроки сажусь делать, а что?». Мама пристально посмотрела мне в глаза, словно пытаясь просканировать меня на предмет лжи, затем развернулась (не на пятках, а просто, как все обычные люди) и пошла на кухню. Через пару секунд за звоном кастрюль послышалось: «Иди помоги мне ужин приготовить!» Положив анкету для девочек, которую создала вчера на уроке математики в школе, на стол, я улыбнулась Зачарованным на обложке. Попросила силу трех спасти меня и отправилась на кухню чистить картошку. И да, мой маг-мозг совсем не ошибся: настроения у мамы не было совершенно.

Сейчас мне почти 30 лет. Я почти клинический психолог и супервизор (жду, когда приедут дипломы) и веду частную практику, используя свой «дар эмпата». Написать книгу я мечтала уже давно, но никогда не знала, какой она будет. Мне не хотелось давать сухую теорию и печатать нон-фикшн, его и так достаточно как в книжных магазинах, так и в блогах в социальных сетях. Художественные тексты мне давно даются легко, правда, придумывать миры и сочинять истории я не умею. Зато знаю огромное множество совершенно разных реальных жизненных путей, которые часто интереснее кинематографических. Поэтому, немного поразмыслив и посоветовавшись с подругами, я решила создать собирательный образ: взять свою жизнь и добавить в неё жизни других людей, чтобы рассказать сразу несколько историй в одной. Все сходства с реальными событиями и персонажами случайны, ибо любые признаки, по которым можно узнать человека, я убрала или скорректировала.

Как вы уже заметили, «как все» мне быть не хочется. В одном из диалогов с супругом я спросила у него, как бы мне показать людям мир своими глазами? Вот так, как я его вижу. Чтобы те, кто не был в психотерапии и не знает психологию, увидели, насколько по-другому я стала видеть процессы и события – словно кто-то протёр очки, и стёкла стали прозрачными. «Так и пиши, как будто рассказываешь близкому человеку: мне или подруге». Я посмеялась: «Большинство из моих подруг уже давно в терапии!» Немного подумав, муж сказал: «В чём проблема? Заведи новую». Вот, я завожу. Будете со мной дружить?

Привет! Меня зовут Алевтина, можно просто Лёва. И вы держите в руках мою сбывшуюся мечту: мою книгу, где я изо всех сил постараюсь, обещаю, показать вам то, как живется человеку с психологическим образованием и опытом в личной терапии в районе 8 лет.

Здесь же я хочу проговорить, что эта книга – не вся моя жизнь и не вся чужая. Поэтому помните, что все персонажи здесь – живые люди, которые представлены субъективно. Люди часто склонны гиперболизировать и максимизировать, но кто из нас идеален? Очень прошу вас отнестись к моей книге трепетно, а к героям – как к себе – с уважением. Ведь, несмотря на то, что все мы очень разные, можно сильно удивиться тому, какие люди одинаковые! Нас беспокоит примерно одно и то же, мы сталкиваемся с трудностями, как под копирку. Мне хочется верить, что читающий человек – тот, кто ценит слово и знает его вес.

Путешествие наш ждет очень увлекательное! Признаться честно, я сильно волнуюсь. А что еще может чувствовать человек, который открывает душу и воплощает свою мечту одновременно? Однако я надеюсь, что вы будете бережными к этому тексту и найдёте в нем что-то для себя.

Это моя первая книга, и я решила выкладывать ее по главам, поэтому буду рада комментариям любой окраски, сформулированным корректно. Спасибо за ваше тепло!

Обнимаю словами, Лёва.

Торт, замри!

Розовый крем торта «Абрикотин» размазывается по полу. Еще недавно красивый ровный квадратный десерт стоял на столе и призывно звал всех присутствующих на чай, а сейчас я сижу под столом, плачу и боюсь. Мне всего лишь 5. Торт совсем рядом, лишь руку протяни – и можно полакомиться кремом цвета Барби. Только мне так страшно, что слёзы застилают глаза. Я задыхаюсь.

Из комнаты доносятся громкие голоса мамы, папы и кого-то ещё. Что они обсуждают, я не понимаю. Но этих криков я боюсь, а торт лежит неподвижно, словно призывая повторять за ним: «Не высовывайся, милая. Замри». Уговаривать меня не нужно, я и так не могу пошевелиться. Низ живота сжало, и я поняла, что хочу в туалет. Ноги онемели, я пытаюсь изо всех сил размять их руками, чтобы успеть добежать до санузла. Спустя пару минут становится понятно, что всё это время я не шевелилась, а мои жёлтые штанишки начинают промокать. Стыд окутывает меня, но поделать с собой я по-прежнему ничего не могу.

Не знаю, сколько времени прошло. Громкие голоса стихли, но подвижность к моему маленькому телу всё еще не вернулась. «Доченька, Лёвушка, ты где?» – слышу я ласковый папин голос. Мне хочется крикнуть: «Я здесь, папа, прости, я описалась». Однако ком в горле и гнетущее желание провалиться сквозь землю замораживает язык. Через долю секунды я вижу ноги отца, он подошел к столу, под которым я сидела. Нагнувшись за тортом, папа увидел меня, и на его лице промелькнуло беспокойство. Затем он улыбнулся своей тёплой улыбкой и взял меня на руки. Обнаружив мокрые штанишки, папа с волнением сказал: «Ну, что ты, родная? Пойдем помоем и переоденем тебя». Я прижалась к папиной шее, вдохнула его теплый терпкий аромат и почувствовала, как тело начало трясти, а дыхание участилось. Пошла реакция.

Через 5 минут я уже сидела в тёплой ванне с клубничными мыльными пузырями, а мама включила на кассете сказку. Я уже давно знаю её наизусть, но всё равно слушаю и пытаюсь пускать пузыри через 2 пальца, сложенные в символе «окей». Запах от пены такой сильный, что на языке тут же появляется вкус молочного коктейля, который родители мне делали летом из парного молока коровки соседей и собранной на даче ягоды.

Вдруг ко мне заходит мама и приносит любимое розовое платье, предлагая вылезти, надеть его и пойти гулять. Этот розовый – яркий и радостный, почти ягодный. И мне кажется, что такой оттенок коктейля в разы лучше, чем оттенок крема на Абрикотине.

С тех пор горячая ванна, аудиокниги, красивая одежда и макияж – мой личный способ справиться со стрессом. Я использовала его регулярно, пока не узнала другие. На первом курсе университета на какой-то из лекций профессор рассказал нам о поливагальной теории Стивена Порджеса. И, знаете, она моментально разложила мне всё то, что случилось с маленькой Лёвой.

Человек имеет три типа уровня стресса: безопасное существование (отсутствие стресса), работа симпатоадреналовой системы (реакция «бей» или «беги») и действие парасимпатического вагуса (реакция «замри»).

Блуждающий нерв, который запускает примитивное «замри», достался нам от рептилий (спасибо, ребят!). Самый простой для запоминания пример – хамелеон. В момент стресса живой организм буквально притворяется мёртвым, чтобы хищник его не сделал таковым в реальной жизни. Все системы внутри тела начинают работать медленнее, в том числе сердце. Дыхание становится слабым, а тело – неподвижным. Именно поэтому маленькая Лёва описалась (по-умному это называется энурез, кстати).

Самым интересным в этой теории для меня стало то, что Порджес говорит об иерархии уровней. То есть перескочить с безопасного уровня на «замри» не представляется возможным. Получается, это не ситуация с тортом была невероятно стрессовой, это я жила на симпатоадреналовой системе. Сколько же всего этой малышке пришлось пережить? Как хорошо, что теперь у нее есть взрослая я.

И да, Абрикотин я не люблю до сих пор.

Атаманша, крапива и стыд

Маленькая девочка на экране пританцовывает вокруг стола. Места мало, но она изо всех сил старается протиснуться, чтобы движения получились грациозными и плавными. Зря что ли она так долго отрабатывала ча-ча-ча? Маленький зал хрущевки не предполагает больших застолий, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Гостей собрался полон дом – родители, бабушки и дедушки, тёти и дяди, крестные, друзья и соседи. Все суетятся: мама дорезает салаты, папа мнёт картошку, а все остальные накрывают на стол. «Лёва, атаманша, иди сюда!» – крикнул мне дедушка и посадил на колени. Его светлые глаза с любовью смотрят на мое детское лицо. Морщинки в виде лучиков уже обрамили их, но я завороженно смотрю на контраст его загорелой кожи и почти белых зрачков. От дедушки пахнет одеколоном. Названия я, конечно, не знаю, но он очень похож на папин. От этого на душе становится тепло, радостно и безопасно.

С большим нетерпением я начинаю ёрзать, потому что понимаю: сейчас будут дарить подарки. У меня День рождения! Сегодня мне исполнилось 6.

Дед достаёт из пакета куклу, красивую и модную. Я пищу от восторга и обнимаю свою новую игрушку, предвкушая сценарии, которые буду воплощать в жизнь уже сегодня вечером. Затем дедушка залезает в пакет еще раз и достает оттуда костюмчик. Он летний: шортики и блузка. Одежда сшита из белой ткани, а по краям аккуратно красуются красные валуны. «Ой, а это мне не надо, у меня такой есть!» – без задних мыслей говорю я, спрыгиваю с коленей и ухожу в другую комнату с куклой. Не притронувшись ко второй части подарка, не поблагодарив деда. Мое внимание целиком и полностью забрала кукла, поэтому я даже не подняла головы, и просто ушла распаковывать подарок.

Всё это папа снял на камеру, поэтому пересматривать «прекрасный» сюжет мне довелось не один десяток раз. Примерно столько же я плакала и готова была провалиться сквозь землю от стыда. Дедушка ушел из жизни примерно через полтора года – в 49 лет от рака мозга. Тогда он казался мне очень старым, а сейчас, смотря на своих родителей в этом возрасте, я думаю, что он даже пожить не успел. Всё, что у меня от него осталось – кличка Атаманша, воспоминание о листьях крапивы, которые дедушка легко сминал голыми руками, и стыд.

Если бы можно было поговорить с теми, кого нет с нами рядом, в первую очередь я бы попросила прощения у деда. Да, знаю, я была маленькая и ничего не понимала. Но вот это печальное выражение лица, запечатленное на камеру, я не забуду никогда. Тогда, в период дефицита, достать подобный подарок было крайне сложно, но из-за праздника родители постарались и точно такой же костюм купили мне на пару дней раньше. И случился дубль, который подарил мне первое воспоминание об одном из самых сложных чувств – о стыде.

Сейчас я знаю, стыд – то, что стирает нас стёркой. Мы просто пропадаем, исчезаем из пространства, считая, что факт самого нашего наличия, присутствия в этой жизни – ошибка. И вот это выражение про подземелье придумано не случайно. Стыд – социальное чувство, которое не существует без других фигур и появляется исключительно в процессе воспитания. Справиться с ним неимоверно трудно, особенно если речь об общепринятом табу (сексе, например). Наша с вами основная задача – минимизировать стыд, ибо он мешает проявляться и брать от жизни всё, что хочется.

А пока…

Дедушка, миленький, прости меня, дурёху. Костюм прекрасный, я знаю, что ты старался и хотел порадовать меня. Давай его сюда! Сейчас, конечно, он будет мне мал. Но я повешу его в шкаф и больше никогда не откажусь от твоего подарка.

Скучаю, твоя Атаманша.

Гордость с запахом рассольника

Раздался звонок в дверь. 14 первых нот куплета детской песенки «Пусть бегут неуклюже» разнеслись по всей квартире, а я сижу на полу в детской и играю в Барби. Мне так нравятся их волосы – длинные, прямые, мягкие и белые. Не то, что мои непослушные рыжие кудряшки, которые невозможно расчесать.

«Лёва, суп закипит через минуту. Выключи его и поешь обязательно!» – протараторила мама и поспешила в коридор открыть дверь. По ногам понесло холодным воздухом, и моментально стало как-то зябко. «Лёвушка, милая, что я тебе говорила? Не сиди на холодном полу! Цистит – очень неприятная штука, не дай Бог придатки застудишь, а тебе ещё рожать».

На пороге моей комнаты показалась Катя. Её короткие тёмные волосы заплетены в две косички, а чёлку обрамляет заколка-прищепка с пружинкой и бабочкой. Когда девочка поворачивает голову, бабочка трясется, будто живая. Тоже такую хочу! Под синим платьем виднеются следы асфальтовой болезни на коленках. Оттенки одежды и синяков прекрасно гармонируют друг с другом. «Привет, Лё!» – сказала Катя и села за мой письменный стол. Мама вразвалочку проковыляла за девочкой и уселась рядом на диван, выпячивая свой и без того огромный беременный живот. «Лёва, суп!» – напомнила ма, и я моментально побежала на кухню.

Катя – мамина ученица, она регулярно приходит к нам заниматься. Раньше мама ходила в гости к ней, но не сейчас, когда передвигаться стало довольно затруднительно.

На кухне в оранжевой жестяной миске с жёлтым цветочком уже давно кипит рассольник. Его кислый запах заполонил крохотную комнату, и я, заткнув нос рукавом, открыла настежь окно. Пока это варево переставало кипеть, я смотрела на него и думала: «Боже, вот когда буду большая, вообще никогда-никогда не буду есть рассольник!» Мама трёт соленые огурцы для этого супа, а они, развариваясь, отдают всю кислоту бульону. Итого в тарелке остаётся вода со вкусом соленого огурца и месиво, описывая которое вспоминаются лишь итоги несварения.

Кое-как впихнув в себя еду, возвращаюсь в комнату играть. Там Катя и мама читают книжку, которую я уже выучила наизусть. Слушать их не интересно, поэтому я ухожу в фантазийный мир камбьёдолора. В ту пору мы с мамой обожали сериал «Дикий ангел», а плакат Наталии Орейро висел над моей кроваткой. Песню из заставки я пела на своем, Лёвином языке, а с куклами пыталась воспроизводить серии.

Не знаю, сколько прошло времени, когда мама позвала меня. «Лёвушка, прочитай Кате вот эту страничку, покажи, как надо!» – сказала она, убирая мои непослушные огненные кудряшки за ухо. Я с гордостью беру книжку в руки и читаю, как взрослая. На самом деле, обычно я делаю это медленно. Однако вот этот рассказ мама читала мне очень много раз, поэтому я запомнила не только текст, но и что на какой странице находится. Так что, пока все думают, что читаю, я рассказываю то, что написано на страницах, наизусть.

Закрыв книжку, мама похвалила меня, а Катя посмотрела с доброй завистью. Она не раз уже говорила мне, что тоже хочет читать так, как я: быстро и с выражением. Но мне было всё равно на чтение. Главное, что в этот момент я остро чувствовала, как мама гордится мной. И это, пожалуй, самое классное ощущение, которое я когда-либо испытывала к своим 6 годам.

Мама для ребёнка – самая важная фигура. В прямом смысле от неё зависит вся жизнь малыша. И ребёнок чётко понимает это, хоть и не осознает. Когда мать кормит грудью, а малыш смотрит на неё, между этими двумя возникает не только эмоциональная связь, но и химическая. Вместе с молоком ребёнку передаётся и гормональный коктейль вместе с настроением тоже. Именно поэтому одного только выражения лица малышу достаточно, чтобы быстро определить настроение мамы и начать испытывать похожие чувства. Эта привычка сохраняется с нами до конца жизни.

Когда мама довольна и счастлива, ребёнок чувствует себя в полной безопасности, так как это буквально означает для него продолжение жизни. Так что вот это выражение лица гордящейся мной мамы – то, что запускало целый ряд процессов в моем маленьком теле. И я готова была ради него на всё, даже учить прозу наизусть, чтобы вот так «читать» её перед всякими Катями.

А рассольник я не люблю и не ем о сих пор. Правда, мама каждый раз говорит, что первый раз слышит об этом. Жаль, я не могу ей так же на химическом уровне передать всю ту гамму чувств, что испытываю, когда его ем. Возможно, тогда бы она запомнила.

Половинка чёрного

Кромешная тьма окутала комнату. Открыв глаза, я почувствовала холодный воздух из окна: надеюсь, до подъёма ещё далеко. Укутавшись в одеяло, я начинаю прислушиваться к тому, что происходит в квартире. Тишину пронзает голос бабушки и шелест пакетов. Сон моментально покинул моё маленькое тело. Раз пришла бабушка, значит…

Вскочив с кровати, я громко открываю дверь-гармошку и бегу в ванную чистить зубы. Проходя мимо кухни, замечаю сонную маму и бабушку, которая хлопочет и готовит чай.

«Доброе утро, Лёва. Марш в ванную, а потом за стол. Я принесла завтрак». Однако сообщать об этом было не нужно, ибо невероятный теплый тонкий аромат уже всё мне поведал.

Моя бабушка растила троих детей в непростые восьмидесятые. Чтобы не только прокормить семью, но и видеться с ней, она оставила руководящую должность и ушла работать на хлебный завод. Будучи совсем крохой, я не понимала трагедии и принимала всё как должное. Однако сейчас сердце сжимается, когда думаю об этом.

После почти каждой ночной смены бабушка приходила к нам и приносила только-только из печи горячие булочки и хлеб для завтрака.

«Лёва, ну, ты что там, уснула что ли?» – позвала меня мама, а я, предвкушая теплую мякушку черного хлеба во рту, старалась быстрее умыться и расчесать свои кудри. Спустя пару минут я уже сидела за столом вместе с бабушкой, мамой и только что проснувшимся папой. За окном начало светать, и я вдруг своей маленькой головкой осознала, насколько скоротечно время.

Ещё 15 минут назад темную холодную комнату сменила светлая теплая кухня, горячий хлеб и сердца. Смотря на свою семью, уплетающую первый прием пищи за обе щёки, я два раза хлопнула глазами. «Что ты делаешь?» – спросил папа. Я улыбнулась и помотала головой, не захотев раскрывать свой маленький секрет. Потом в университете я узнала, что тело отлично помогает человеку заякорить себя в моменте и почувствовать вкус жизни здесь и сейчас. Так, не зная психических процессов, я научила себя погружаться в радостные моменты жизни, чтобы потом иметь возможность их воспроизводить.

С тех пор каждый раз, когда счастлива, я дважды хлопаю глазами – фотографирую, чтобы сложить снимок в свой ментальный альбомчик и никогда-никогда не забыть моменты. Те, что так дороги сердцу. Те, что зародились через большую бабушкину жертву. Те, что пахнут горячей свежей выпечкой и мягким чёрным хлебом.

За руку в темноту

Лето я никогда не любила. И чем старше становилась, тем больше причин появлялось с нетерпением ожидать мою самую любимую пору – осень и зиму. Кстати, жёлто-оранжевый сезон больше всего я жду сейчас, а в детстве фавориткой была зима. И у меня на это 5 причин. Пропели? Ладно, причины 2. И сейчас я расскажу вам об одной из них.

Каждый Новый год и новогоднюю ёлку я, будучи маленькой Лёвой, ждала с огромным нетерпением. В моём характере уже тогда был артистизм и желание выделяться. С малых лет в детском саду мне регулярно предлагали быть то Лисой Алисой, то Мальвиной, то Снегурочкой. Последней ролью я особенно гордилась, ибо вместе с воспитательницей-Дедом Морозом мы отыгрывали эту роль на всех утренниках детского сада. Я пела песню «Снеженика», про ягоду, «что искрится на снегу», и ходила вокруг ёлочки, пока одногруппники рассматривали мой костюм и удивлялись. Одна из девочек однажды даже подошла ко мне после праздника и спросила, правда ли я Снегурочка? Этот опыт повторился в 11 классе, когда мы с парнем из параллельного класса ездили по домам детей и внуков учителей и поздравляли их с наступающим праздником. Нам даже заплатили по 5000 рублей! И это были первые кайфовые деньги в моей жизни.

Для того, чтобы максимально подробно объяснить причину моей огромной любви к зиме и Новому году, я предлагаю вам перенестись в начало двухтысячных.

Вжух-вжух!

За окном тихо падает снег. В воздухе витает сладко-кислый запах мандаринов, смешанный с ароматом свежесрезанных ёлок. Вокруг всё украшено разноцветными шарами, серебристым дождиком и мишурой. Темнеет рано, но белый снег и тысячи огоньков по всему городу празднично освещают улицу.

Я держу мамину руку: мягкую и теплую. Вокруг никого нет. Мама тянет меня вглубь огромной почти чёрной комнаты, которой, кажется, нет конца. Сердце стучит так быстро, будто вот-вот выпрыгнет из моей маленькой груди. Вдруг мама включает свет, и мои детские глаза расширяются от удивления и восторга. В этот момент я чётко понимаю: мы в месте, где сбываются мечты.

– Смотри, Лёвочка, – мама улыбнулась, указывая на ряды ярких костюмов, словно радуга, рассыпавшаяся по полу. – Кем бы ты хотела быть в этом году?

Я прищурилась, вдыхая запах старых тканей и краски, который, казалось, хранил в себе миллионы историй. Взгляд мой метался от одного костюма к другому: здесь висело сверкающее платье феи с крыльями, там – огромный рыцарский доспех, а в углу прятался плащ волшебника с капюшоном.

– Мам, а можно мне быть феей? – спросила я, представляя, как буду порхать в хороводе, оставляя за собой след из блёсток. Очень уж хочется понравиться и запомниться Деду Морозу, чтобы он принёс мне подарок, о котором я так мечтаю!

– Фея – это здорово, а как насчёт принцессы? – мама наклонилась ко мне, её голос был мягким, как тёплый плед. – Ты ведь всегда мечтала о короне!

Я задумалась, представляя диадему, как у моей любимой Авроры.

– А белый парик есть? – спросила я, не желая отступать от образа задуманной принцессы.

– Найдём, огонёк! А ты пока выбирай платье.

Маленькими пальчиками я перебирала ткани и любовалась красотой цветов. Каждый новый костюм открывал передо мной миры, полные чудес и волшебства. Я знала, что этот утренник станет самым незабываемым, ведь я буду не просто Лёвочкой, а настоящей героиней своей сказки. А мама непременно поможет мне с этим!

Такой поход в костюмерную Дворца творчества повторялся каждый год. Самым последним моим костюмом оттуда был комплект из чёрной шапочки с ушками, перчаток с пришитыми коготками и мягкого пушистого хвостика. Мама нарисовала мне носик и усики на щеках своим чёрным карандашом для глаз, а в качестве основной одежды я выбрала спортивный чёрный купальник и танцевальную юбку. До сих пор помню, какой восторг испытывала от того костюма! Я любовалась им в зеркале каждый раз, когда появлялась возможность, и думала: быть кошкой – это точно моё!

Отношения с мамой в течение всех моих почти 30 лет были разными. Они – то, из-за чего я пошла в терапию. Они – причина, по которой я стала психологом. Однако то время в костюмерной мне запомнилось как момент самой тёплой и близкой связи. Тогда я понимала, что мама поможет мне осуществить любую мечту, потому что она мой самый большой друг и соратник. Эта женщина знала поимённо всех моих любимых принцесс, пела наизусть детские песни и готова была отдать последние деньги, чтобы я попала на концерт любимого исполнителя. Она много сделала для меня, несмотря на то, что многого и не сделала.

По обыкновению, каждый фокусируется на том, чего ему не хватает. Наш мозг легко обращает внимание на негатив, вызывая злость и раздражение. Выдерживать эти чувства крайне сложно. А вот радостные моменты мы часто оставляем внутри себя и ни с кем не хотим ими делиться. Подтверждение этому любопытному феномену вы в любой момент можете найти, заглянув в отзывы на какой-либо товар и услугу. Короткое «всё хорошо» там соседствует с гневными полотнами, от которых передёргивает и сжимается всё внутри. Позитив там ясно в меньшинстве, точно так же, как добрые тёплые воспоминания о маме из детства затмеваются сильными обидами и разногласиями подросткового периода и юности.

Мне потребовалось много лет еженедельной терапии, чтобы начать видеть в ней не просто мать, а в первую очередь женщину и человека. Не идеального, в своём контексте и со своими особенностями. Позволить ей быть такой, какая она есть. Не ожидать того, что она не может дать. Сейчас мысль о том, что я требовала позволить мне быть собой, кажется смешной. Ведь я сама не позволяла ей то же самое.

И я не могу передать словами, как счастлива, что прозрела. Потому что только обнаружив в себе то, что есть в ней, я наконец-то обрела маму. Ту, за руку с которой я легко заходила в детстве в самую тёмную костюмерную.