Мармеладные убийства в парке Сеула

Маленькая девочка, стоявшая поодаль с мамой, неуверенно зашагала в его направлении. Выглядела она как‐то грустно, особенно для ребенка в парке развлечений. Малышка протянула ручку за шариком, но тут набежало целое стадо детей. Они пихались, толкались, и, как только Сачжун понял, что только что произошло, шариков в его руке уже не осталось. Он пожал плечами, как бы извиняясь, и девочка, надувшись, ушла.

Грустное выражение на лице ребенка еще долго не выходило из головы, но поделать с этим он все равно ничего не смог бы. Услышанное о Ёнду не давало покоя. Он и сам не знал, почему это стало для него таким потрясением.

Толпа становилась все гуще, пот тек все обильнее. Думать не было сил, но у мозга были свои планы. Мысли продолжали крутиться в голове вместе с телом, выплясывающим под музыку.

Значит, Ёнду – племянник главного кадровика… По сути, эта информация не сравнится с историей, рассказанной менеджером, да и кадровик не такая уж важная позиция. Такая ли это катастрофа, если тот устроил родственника на подработку? Но почему тогда Сачжун так расстроился? Чем дольше он думал, тем сквернее становилось на душе. И Сачжун снова закрутил свою шарманку:

«Зарплата – 180 плюс за переработку на параде минус 9,5 за телефон и интернет, 19 на еду, 25 – прочие траты. Итого остается… А если прибавить к этому то, что уже есть… Если положить на сберегательный счет, то за год накопится… На квартиру в Сеуле нужно…»

В этот раз он округлял числа больше обычного, добавил даже отпускные, которые не выплачивали, но спокойствие по-прежнему не наступало.

Ёнду больше не какой‐то жалкий затворник без перспектив на будущее, а богатый, испорченный племянник начальника отдела кадров…

Как это все несправедливо! Он, Сачжун, тут выплясывает в костюме медведя на палящем солнце, и даже комнаты своей у него нет, а Ёнду живет и не горюет, потому что у него есть связи… В душе все протестовало. Хотелось сбросить голову костюма и накричать на надоедливых детей, но последние крупицы самоконтроля сдержали. Вместо этого Сачжун начал снова повторять свою мантру.

Наконец дети разбежались, и он облегченно выдохнул. Оглянулся, пытаясь отогнать мысли о Ёнду. Новый Сеульский парк – место, где никому не скучно. Место, где сбываются мечты. Какое же оно все фальшивое… Мишка Соня должен олицетворять собой счастье, а посмотрите, кто в итоге сидит в его костюме!

Взгляд Сачжуна остановился на сотруднике парка, продававшем у карусели мармелад.

– Что‐то я его раньше здесь не видел… – задумчиво произнес он.

Старомодная желто-зеленая форма, как у всех, но лицо незнакомое. Может, его пригласили со стороны?

Мужчина стоял и с добродушной улыбкой раздавал прохожим упаковки мармелада. Их брали и взрослые, и дети – все‐таки бесплатные сладости на дороге не валяются. На пачках размером с ладонь был написан производитель, но Сачжун о такой компании слышал впервые.

– Наверное, рекламируют новый товар, – пробубнил он и отвернулся.

Периодически рекламный отдел приглашал в парк сотрудников других компаний для продвижения того или иного продукта.

Заиграла новая песня, и Сачжун вернулся к работе. Дети радостно наблюдали за крутящимся вокруг своей оси Мишкой Соней. Как же кружится голова…

* * *

Стрелки на часовой башне показывали почти три. Скоро смена закончится, и Мишкой Соней на время станет Ёнду. Обычно сменщики старались приходить за десять минут до своей очереди, но соседа нигде не было видно.

Гнев, временно уступивший место усталости, вспыхнул с новой силой. Ну и что, что он племянник главного кадровика? Разве это дает ему право себя так вести? Десять или даже двадцать минут переработки никто не оплатит.

Минутная стрелка часов неумолимо бежала вперед. Сачжун остановился и снял голову костюма. Показалось его потное, раскрасневшееся лицо. Мальчик, собравшийся подойти за шариком, вздрогнул, сделал несколько шагов назад и побежал к родителям.

Достало все, особенно этот парк! Вот бы он под землю провалился…

Люди удивленно смотрели, как человек в костюме талисмана недовольно топал куда‐то, держа голову Мишки Сони подмышкой. «Что же мне делать?» – бормотал он себе под нос.

Сначала нужно снять этот дурацкий костюм и сказать Ёнду пару ласковых. «Может, ты и племянник кадровика, но что с того? Думаешь, вообще ничего делать не нужно?» А потом он тряханет его за шею…

Чувство несправедливости давило, как и зависть к коллегам, но было особенно неприятно чувствовать такое по отношению к Ёнду.

Не удивительно, что в таком состоянии Сачжун не заметил неровность на дороге. Выпирающий живот костюма тоже не сильно этому способствовал. Он с громким шлепком упал на землю. Взрослые сочувствующе ахнули, а дети захихикали. Сачжуну даже вставать не хотелось. Вот бы просто раствориться…

Наконец он собрался с силами, приподнялся на локтях и увидел протянутую ему руку. Та принадлежала человеку в желто-зеленой форме сотрудника парка. Это оказался тот самый продавец мармелада. Лицо его находилось в тени и было почти полностью скрыто кепкой, но Сачжуну показалось, будто мужчина смеется над ним. Что за день такой: дети издеваются, кошки осуждающе мяукают… Спасибо, но никакую помощь он принимать не будет.

Сачжун не без труда встал и уже собрался уходить, не обращая никакого внимания на продавца мармелада, но тот протянул ему упаковку сладостей. Тех самых, что раздавал всем остальным. Мармеладки лишь напомнили о Ёнду и бардаке в комнате, отчего стало хуже.

– О себе лучше подумай. Подрабатываешь тут в парке развлечений…

С этими словами Сачжун отмахнулся от протянутой пачки, и та упала на землю. Продавец на это никак не отреагировал. Парень решительно направился дальше, задев плечо чудака. Он чувствовал на себе его пристальный взгляд, но ему было не до этого.

– Попробуйте мармелад! – радостно крикнул продавец. – Такого вы больше нигде не найдете!

* * *

– Ау! Ты в курсе, сколько сейчас времени?

Сачжун барабанил в дверь изо всех сил. Наконец внутри комнаты началось какое‐то движение.

– Ты что, спал все это время?!

Из-за двери показался Ёнду. Он и близко не был готов к работе.

У них и раньше были проблемы, но кто бы мог подумать, что он настолько безответственен? Терпеть это больше нельзя. Сачжун глубоко вздохнул, готовясь выпалить все, что у него успело накопиться на душе, как Ёнду непривычно высоким голосом сказал:

– Это сейчас неважно.

Порой мы злимся так сильно, что остается только посмеяться.

– Что ж, – хмыкнул Сачжун. – Если работа – это, по-твоему, неважно, то…

– Мне нужна твоя помощь. Пойдем.

Сачжун был ошарашен. Идти? Куда? В рабочее время? Ёнду считает, что может себя так вести, потому что он чей‐то племянник? Сачжун снова ухмыльнулся:

– Не смеши меня.

Ёнду полез в карман и вытащил смятые 50‐тысячные купюры.

– Вот, здесь полмиллиона [2], – сказал он и сунул деньги соседу. – Ты знаешь, у меня никого больше нет. Но это срочно. Мне нужно кое с кем встретиться, и я боюсь, что что‐то пойдет не так. Надеюсь, все пройдет хорошо, но присмотри за мной издалека на всякий случай. За работу не переживай, я все улажу. Я тебе еще больше заплачу, когда получу деньги. Честное слово.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Чуррос – сладость средиземноморского происхождения, национальное блюдо Испании: палочки из обжаренного заварного теста.

2

По курсу на конец января 2025 года 1000 южнокорейских вон соответствует примерно 70 руб.