Инструкция по технике безопасности при перемещении во времени

– Там еды на пять дней, – сказал Таврин, подойдя к нему. – Воды хватит примерно на то же время. Кислорода и электричества на месяц.

– Решил позлорадствовать напоследок? – дерзко спросил Антон.

– О нет, помочь, – ответил глава корпорации, доставая пистолет.

– Всё-таки решил сам убить, – удовлетворённо произнёс арестант.

– Это тебе, – сказал Таврин, бросая пистолет внутрь корабля. – Там один патрон, но тебе хватит. Считай это моими извинениями за произошедшее. Встретимся в следующей жизни, если она, конечно, есть.

Подошли двое конвоиров, сняли с рук наручники и завели на транспортную шлюпку. Шлюз закрылся, и челнок поднялся вверх, словно гигантский воздушный шар, унося его в неизвестность. Заработали ракетные двигатели, и корабль покинул ангар «Драконьей погибели».

Антон стоял на пороге новой жизни или, может быть, смерти, его глаза были полны мрачной решимости. Впереди у него путь, полный испытаний и страданий. Но сдастся это было не для него. Он будет бороться до конца, несмотря на все преграды, несмотря на боль и страх. Потому что Казаковы не сдаются. Дух должен быть сильнее, чем любые цепи.

Антон очнулся, когда что-то тёплое и влажное коснулось лица. Приоткрыв глаза, он увидел рыжую морду кота, нависшую над ним, словно солнце, пробивающееся сквозь тучи. Шершавый, влажный язык усердно вылизывал его нос, оставляя за собой ощущение лёгкого покалывания.

Осмотревшись и поняв, что лежит на полу в своей квартире, он с трудом поднялся и лёг на диван, захватив с полки пачку сигарет. Кот прыгнул за ним и улёгся в ногах, словно верный страж. Семь месяцев было прожито без сигарет и другого курева, но после всего случившегося не то, что закурить, а и выпить не помешало бы. В холодильнике стояла початая бутылка водки, но до неё надо было ещё добраться, а вставать категорически не хотелось.

Тело бурно протестовало против каких-либо движений, отзываясь тупой болью во всех членах. В конце концов, решив, что водка – это как ни крути анестезия, а она ему ой как нужна. Антон отправился на кухню, и замер перед холодильником, отметив, что будь квартира побольше, дойти бы точно не удалось. В голове была абсолютная пустота. Ни мыслей, ни ощущений. Только тупая боль. Надо всё-таки выпить, решил Антон, доставая бутылку. Никакой посуды рядом не оказалось, поэтому пришлось пить прямо из горлышка. Водка прошла огненной волной, обжигая горло и приятно растекаясь по всему телу. В голове моментально просветлело, и закрутилась какая-то странная мысль даже не мысль, а скорее услышанная где-то фраза: «Выпив ещё по сто, они рассудили трезво». По сто, так по сто, решил Антон, опять прикладываясь к горлышку. Сделав ещё два больших глотка, он почувствовал, как боль уходит из тела, и в голове появляется какое-то шевеление. Попытка сосредоточиться на том, что с ним произошло далась ему с трудом. Было абсолютно не ясно, как он оказался в совершенно непонятном месте, одетый в шорты и майку, да ещё и с наручниками на руках. Всё тело болело, как после побоев. Однако самым поразительным было то, что слова сами собой срывались с губ, и это было одновременно и странно, и страшно. Перед ним стояли три личности в очень стрёмной одежде, и какой-то хмырь с планшетом нёс полную пургу. Чушь какая-то, если не считать того, что они знали, как его зовут. Хотя вроде он сам им сказал. Тут было от чего свихнуться. Медицинское образование подсказывало, что для сохранения психического здоровья надо выпить ещё. Содержимое бутылки на этот раз было выпито до конца. Антон с сожалением посмотрел на пустую посуду. Как не странно, но опьянения не было, и можно было рассуждать трезво. Чем и решено было занялся. В голове всплыло, что перед всем этим происшествием он собирался дочитать бессмертное творение Паши, и тут же пришли воспоминания о второй флешке. Но мысль не успела оформиться. В дверь сначала позвонили, а затем настойчиво постучали…

На пороге стоял профессор Кошелев, с двумя незнакомцами атлетического телосложения. «Ну, слава богу, живой», – произнёс Кошелев с явным облегчением. «Добрый день, Николай Иванович! Вот уж кого не ожидал увидеть! Быстро вас из больницы отпустили», – заметил Антон. «Не так быстро, как тебе кажется», – ответил Кошелев, поправляя повязку на голове. «Давай одевайся, и едем с нами. Да и не забудь флешку, что подобрал у меня», – добавил он. «Так это ваша, а я думаю, откуда взялась. Можете её забрать, вроде на столе лежит». Водка, выпитая им, уже начала своё пагубное воздействие, окутывая разум тёмным туманом. Язык стал слегка заплетаться, мысли в голове путаться, словно клубок ниток в руках неумелого мастера. «Только вы меня извините, Николай Иванович, не поеду я никуда», – сказал он, стараясь чётко выговаривать слова, словно неопытный актёр, пытающийся скрыть волнение перед премьерой. «Во-первых, я выпил почти бутылку водки, а во-вторых…» – Антон задумался, что же ещё. Наконец, сосредоточившись, он выдал: «Тут такое творится, а вы поехали. Да я с места не сдвинусь, пока не разберусь, что к чему. «Меня и пытали, и убить хотели», – продолжил Антон, будто рассказывая страшную сказку на ночь. Его начинало серьёзно развозить, всё-таки доза алкоголя была солидная. «И в космос без еды выкинули», – продолжил он, стараясь вспомнить самые страшные моменты. Но ничего кроме уже сказанного в голову не приходило. «Так что извините, никуда мы не едем, лучше пойду спать», – закончил он, уставший от этой бесконечной борьбы алкоголя с разумом. Антон неуклюже развернулся, сделав шаг внутрь квартиры, нога зацепилась за коврик, и он с грохотом рухнул на пол, словно подстреленный олень. «Эко его колбасит», – проворчал профессор, посмотрев на Антона, лежащего в прихожей. «Ребята, приведите его в нормальное состояние», – обратился Кошелев к своим попутчикам. – «Он мне нужен трезвый», – добавил он. Мужчины взяли Антона под руки и занесли в квартиру. «Ведите в душ», – распорядился профессор. – «А я пока кофе сварю», – продолжил он. Через тридцать минут Антон сидел посвежевший на кухне и пил с Николаем Ивановичем кофе. Всё это напоминало встречу старых друзей после долгой разлуки. «Ну ты как, в норме, разговаривать можешь?» – спросил профессор. «Вроде да», – ответил Антон, поморщился и отхлебнул из чашки. «Тогда для начала расскажи, что с тобой произошло», – продолжил Кошелев. Антон сделал ещё глоток, собирая силы для длинного рассказа. Так сразу и не сообразишь, не поймёшь, с чего начать. «Давай по порядку: как домой пришёл, что делал, постарайся не упускать деталей», – добавил он. «Детали, детали», – проворчал Антон. – «Одни детали, ничего целого. Не складывается как-то всё это во что-то единое», – продолжил он, пытаясь собрать разрозненные фрагменты картины. «Ну давай рассказывай, и вместе подумаем, как это соединить в одно целое», – предложил Николай Иванович. Антон потёр виски, обречённо вздохнул и начал рассказ. Профессор всё это время молчал и внимательно слушал, иногда что-то записывая в блокнот, фиксируя важные моменты. «Вот как-то так, Николай Иванович», – закончил Антон. «Какие мысли по этому поводу? Как такое могло произойти и вообще, что это было?» – спросил он. «Да, дела», – выдохнул Николай Иванович, понимая, что столкнулся с трудной задачей. «Ну, по крайней мере, кое-что становится ясным», – продолжил он. «Ты всё-таки собирайся, поедем в институт, а я по дороге выскажу свои соображения по этому поводу», – добавил он. «В институт-то зачем? Что там делать?» – удивился Антон, искренне не понимая смысла происходящего. «Мне бы отоспаться, сутки не спал», – добавил он. Да ещё все эти приключения, голова совсем не варит. Вот для этого и едем: и голову в порядок привести, и сделать всё, чтобы такое не повторилось. «Давай, давай», – Кошелев подтолкнул Антона. – «И так кучу времени потеряли», – добавил он. «Не заставляй меня действовать силой», – пригрозил профессор. Антон оглянулся: двое из ларца, как он их окрестил, стояли у него за спиной, словно стражи. «Николай Иванович, это уже насилие над личностью, за это и засудить можно», – возмутился Антон. Не до шуток, Антон, дело гораздо серьёзнее, чем тебе кажется, нельзя терять ни минуты. «Ну раз серьёзное», – сказал Антон, потирая виски. – «Тогда пошли», – добавил он. Хотя стоп, кота надо покормить, неизвестно, когда я вернусь. Ведь так, Николай Иванович? Профессор молча кивнул. Через десять минут они вчетвером вышли из подъезда и сели в микроавтобус. «Ну, Николай Иванович, объясняйте», – сказал Антон. «Флешка с текстом у тебя?» – спросил профессор. «Да у меня, у меня сколько можно спрашивать», – с раздражением ответил Антон, похлопав по нагрудному карману куртки, демонстрируя профессору интересующее его имущество. «Ну и всё-таки, что это было? Жду объяснений?» – повторил свой вопрос Антон, требуя ответа от Кошелева. «Не злись, Антоха, тебе крупно повезло, что ты вернулся оттуда, шансов практически не было. Так что, можно сказать, в рубашке родился. Успокойся, в своё время всё узнаешь», – сказал профессор, словно философ, объясняющий смысл жизни, деликатно уходя от прямого ответа.

Тем временем машина подъехала к зданию НИИВП (научно-исследовательский институт времени и пространства). «Выходим», – скомандовал Кошелев. Все четверо дружно двинулись к проходной института. «Профессор», – спросил Антон, – «а кто эти двое из ларца?» – «Люди в чёрном, смотрел?» – поинтересовался профессор. «Ну да», – ответил Антон. «Считай, что это они и есть, чуть что не так, сотрут память», – добавил он с интонациями, человека, рассказывающего страшную историю. Увидев на лице Антона замешательство, профессор добавил: «Шучу, шучу. Хотя в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки», – закончил он.

Тем временем они подошли к проходной, где Кошелев и его верные спутники, предъявили свои удостоверения. Антон же, как новенький в коллективе, получил временный пропуск. «Ну что ж, теперь все в первый отдел к полковнику Коваленко», – скомандовал профессор, словно капитан корабля. Полковник был мужчиной в самом соку, высоким и статным, с густой рыжей шевелюрой, напоминающей огненный вихрь. Его кабинет был подобен сокровищнице, заполненной до отказа стеллажами, которые ломились от картонных коробок, набитых аккуратными папками. Коваленко, начальник первого отдела НИИВП, предпочитал хранить личные дела сотрудников на бумаге, хотя и цифровой вариант имелся. Он верил, что старые методы надёжнее, и не любил все эти нововведения. В кабинете царила атмосфера порядка и консерватизма, как в музее, где каждый экспонат на своём месте. На добротном старом столе стояли две бутылки, внутри которых, словно в хрустальных гробах, покоились модели парусников. Полковник, в свободное от службы время, предавался благородному хобби – собирал модели кораблей в бутылках. Здоровье не позволяло ему насладиться рюмочкой другой чего-нибудь крепкого, а нервы требовали успокоения. Правда, достроить модели удавалось крайне редко – в процессе сборки Коваленко начинал психовать, и дело заканчивалось плачевно для его творений. Не его это было, не его. Он уже давно подумывал о том, чтобы перейти на вязание, но это казалось ему как-то несолидно для мужчины, особенно для полковника. Антон и профессор вошли в кабинет, сопровождающие остались у двери. «Ну что, почтенные гости, наконец-то соизволили почтить нас своим присутствием?» – с насмешкой произнёс Коваленко. «Надеюсь, вы нашли то, что искали», – добавил он, как бы намекая на важность происходящего. Профессор, достал из кармана темпоральный кристалл. «Как же так, Николай Иванович, надо быть осторожнее с такими артефактами», – с укоризной заметил Коваленко. «Вы и сами пострадали, и молодого человека втянули в бог знает что. Так что, юноша, придётся подписать документ о неразглашении. Сами понимаете, дело государственной важности», – добавил он. Антон ничего не понял, но подпись свою, в двух местах поставил. «Значит, в Турцию, молодой человек, вам путь закрыт лет на пять, а то и дольше», – изрёк он. «Да я там и не был», – возразил Антон. «Вот и славно, нечего вам там делать. Теперь вы у нас хранитель тайн, можно сказать. А вы, Николай Иванович, позвольте мне на мгновение этот кристалл, нужно сверить инвентарные номера», – попросил полковник. Профессор протянул ему темпоральный кристалл. «Так, так, так, сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним», – пробормотал полковник, принимая кристалл из рук профессора. «Все в порядке, можете идти», – добавил он. «А кристалл?» – спросил Кошелев, протягивая руку. «Ну да, ну да, конечно, берите!» – ответил Коваленко, с интонациями хозяина сокровищницы, который вынужден отдать свои драгоценности. Профессор и Антон вышли из кабинета. «Вы мне больше не нужны», – коротко бросил Кошелев своим сопровождающим, и двое из ларца, как по мановению волшебной палочки, исчезли в коридорах института. Антон замер, словно поражённый громом, и его рот непроизвольно открылся.

«Ну вот, с формальностями покончено, – продолжил профессор, – теперь идём в наш отдел. Попробуем разобраться в этом хаосе. Да, кстати, флешку с творением твоего приятеля давай сюда. Будем читать и перечитывать, пока не докопаемся до сути. Мне кажется, ты именно туда и попал», – добавил он, прищурившись.

«Да как такое может быть?» – выдохнул Антон, чувствуя себя героем фантастического романа. «Может, может, тут ещё и не такое случается, сам скоро всё поймёшь», – усмехнулся Кошелев, подмигнув.

Они направились вдоль длинного коридора к лифту. Профессор нажал кнопку с цифрой «22», хотя Антон точно помнил, что здание было пятиэтажным. Кошелев заметил его недоумение и пояснил: «Пространство не линейно и не трёхмерно, запомни на будущее». Антон лишь покачал головой, чувствуя себя Алисой в Стране Чудес. Но, возможно, именно такие приключения делают нашу жизнь интересной и непредсказуемой.

Глава 3 ОТД