Военно-морской ленд-лиз

Необходимо отметить высочайшую оперативность не только американского политического и военного руководства, но и американских бизнесменов: в кратчайшие сроки они нашли возможность не только обойти нормы международного права, запрещавшие невоюющим странам продавать (передавать) оружие странам воюющим, реализовав следующую схему – «Министерство обороны США “возвращает” купленное государством оружие его производителям, а те, в свою очередь, являясь частными лицами, с полным правом торгуют им, как заблагорассудится, а именно с Великобританией», но и уже 13 июня отправить первое судно с частью груза в Великобританию (всего до конца июня было отправлено 100 % грузов на 28 судах).

10 июня 1940 года президент США Ф.Д. Рузвельт, выступая перед сотрудниками Виргинского университета, сформулировал проблему обеспечения армий США и союзников вооружением следующим образом: «…Мы будем в одно время преследовать две различные цели – помогать материально тем, кто противится агрессии, и не форсировать развитие этой помощи, чтобы мы сами были в состоянии обеспечить нашей армии должный уровень обучения и вооружения на случай возможной агрессии…»[20] (иными словами – заранее предполагалось, что помощь союзникам будет и должна осуществляться по остаточному принципу). 16 июня 1940 года конгресс США разрешил военному и военно-морскому министерствам производить на государственных военных предприятиях или приобретать на свободном рынке военные материалы для прямой продажи любому американскому государству[21]. Таким образом, был сделан первый шаг к Закону о ленд-лизе – оставалось пролонгировать действие решения от 16 июня на всех (или избранных) союзников по антигитлеровской коалиции.

Поставки американского оружия и вооружения (самолётов, танков, артиллерийских систем, боеприпасов и т. п.) Великобритании до зимы 1940 года продолжали осуществляться «по запросу» с учётом возможностей промышленности США и наличия финансов у получателя. Кстати, англичане при этом очень оригинально решили так называемую «долларовую проблему»: значительная часть долларового капитала находилась в частных руках, и, чтобы направить её на закупку вооружений, правительство собрало доллары в единой военной кассе, компенсировав частные капиталовложения в фунтовом эквиваленте. Однако долларовый запас британского правительства таял, как весенний снег…

После переизбрания Ф.Д. Рузвельта на пост президента США в декабре 1940 года он провозгласил о проведении в США политики так называемого «большого пальца», суть которой заключалась в том, что все произведенные с этого момента американские вооружения должны быть разделены примерно поровну между США, с одной стороны, и Великобританией и Канадой – с другой[22] (это ли не пример доброго отношения к союзникам, ведь уже в это время армия США достигала 1,5 млн человек и планировалось ещё призвать порядка 500 тыс. человек).

К концу декабря 1940 года британский долларовый запас, невзирая на продажу всех английских частных акций в американских компаниях, был исчерпан, и заключение контрактов на поставку вооружения из США практически прекратилось. Не спасла положение и попытка США предоставить Великобритании заём на приобретение необходимых материальных средств, поскольку существование фиксированного долга не добавляло взаимопонимания между странами (и те и другие имели такой опыт в ходе Первой мировой войны). Впервые идея предоставлять Великобритании помощь в виде ленд-лиза была озвучена президентом Ф.Д. Рузвельтом в ходе заседания Консультативной комиссии по обороне, в ходе которой обсуждался вопрос о продаже британцам кораблей: «…Вовсе нет необходимости ни англичанам покупать или строить у нас корабли на свои деньги, ни нам давать им деньги в долг с этой целью. Они вполне могут брать у нас ВЗАЙМЫ (выделено автором) готовые корабли, пока не минет военная нужда…»[23] Итак, суть ленд-лиза (обратим внимание – применительно к ВМФ!) была сформулирована первым лицом государства, после чего рядом должностных лиц министерств финансов и юстиции по указанию президента была начата проработка проекта закона о ленд-лизе (официально он назывался «Акт содействия обороне США»). Эту же идею Ф.Д. Рузвельт изложил уже перед всей страной на своей пресс-конференции 17 декабря 1940 года, и через несколько дней в американском обществе началась широкая дискуссия по проблемам национальной безопасности (напомню, что США – «демократическое» государство, и, прежде чем принимать какое-то важное государственное решение, тем более – связанное с финансами, «выдаваемыми кому-то под непонятно что», руководство страны в те годы обязано было призвать на свою сторону как общественное мнение, так и законодательные структуры – сенат и конгресс). Далее, в своём послании к конгрессу от 6 января 1941 года Ф.Д. Рузвельт писал: «…Я, как это ни печально, должен заявить, что будущее и безопасность нашей страны теперь тесно связаны с событиями, происходящими вдали от наших границ»[24]. В этом же послании президент просил конгресс о полномочиях и средствах для того, чтобы увеличить производство оружия и боеприпасов для передачи в страны, отражавшие агрессию. В тот же день министр финансов США Г. Моргентау представил президенту Ф.Д. Рузвельту законопроект «О широкой программе помощи демократическим странам», в основу которого были положены законодательные акты 1892 (об аренде) и 1940 гг. (об оказании помощи американским странам), о которых говорилось ранее. Тщательно (два дня!) изучив документ, на совещании с участием членов кабинета министров и членов конгресса Ф.Д. Рузвельт объявил, что проект предусматривает простое и прямое решение вопроса о помощи другим странам, однако посчитал необходимым внести в него ряд поправок, касавшихся, в частности, обязательности отсутствия в законе ограничений размеров помощи и необходимости согласования этих размеров в каждом конкретном случае. Подводя итог совещания, президент попросил всех участников действовать максимально оперативно – «война не будет ждать, пока мы завершим дебаты». И действительно (в очередной раз удивляясь оперативности американцев) 10 января 1941 года законопроект был представлен на рассмотрение сенату и конгрессу США, получив порядковый номер ПП № 1776.

Парламентские дебаты по законопроекту о ленд-лизе продолжались почти две месяца, и 8 марта 1941 года сенат США 60-ю голосами против 31-го проголосовал за него (соотношение голосов говорит о том, что далеко не все в Америке адекватно воспринимали политику, проводимую администрацией Ф.Д. Рузвельта, отреагировавшего на двухмесячные дебаты следующим образом: «…Пусть диктаторы Европы и Азии не сомневаются в нашей сплочённости. В нашем демократическом обществе решения, может быть, принимаются медленно, но когда они приняты, то это решения не одного человека, в ста тридцати миллионов…»). 11 марта президент подписал закон, и уже на следующий день (!) в конгресс был направлен запрос о выделении 7000 млн долларов для производства самолётов, танков, пушек и других материальных средств для союзников по антигитлеровской коалиции.

Приведу несколько мнений известных политических деятелей по поводу принятия Закона о ленд-лизе:

Ф.Д. Рузвельт: «…Возьмём такой пример. Для обороны… может оказаться очень важно, чтобы мы доставили им наши военные самолёты. Для себя мы можем заменить их новыми за небольшой отрезок времени. А между тем, передав эти самолёты странам, которые защищаются от агрессии, мы ещё поможем и им, и самим себе. Если же мы начнём попросту делать изъятия каких-то видов вооружений, то через несколько месяцев можем оказаться не в состоянии предпринять то, что может оказаться необходимым для нашей безопасности…»[25];

он же: «…Американские парни никогда не будут направлены участвовать в чужих войнах…»[26];

У. Черчилль: «…новая великая хартия… самое бескорыстное и великодушное финансовое предприятие в истории, когда-либо осуществлённое какой-либо страной…»[27] (напомним, Великобритания фактически была в безвыходном положении);

Г.Л. Стимсон (военный министр США): «…мы стремимся не столько дать ссуду Великобритании, сколько купить её помощь в деле нашей собственной обороны. Мы не даём в долг, а покупаем собственную безопасность и возможность подготовиться к самозащите…»[28];

Й. Геббельс (министр пропаганды Германии): «…чтобы забрать остатки Британской империи (вслед за Бермудскими островами, Тринидадом и др.) в обмен на ещё какие-нибудь заржавевшие и устаревшие американские материалы…»[29];

Р. Шервуд (автор книги «Рузвельт и Гопкинс глазами очевидца»): «…Закон о ленд-лизе означал прежде всего конец того периода фальши, в течение которого Соединённые Штаты пытались обеспечить собственную безопасность контрабандными методами… Поскольку англичане занимали существенно важные для Америки позиции, наш долг заключался в том, чтобы либо укреплять силы англичан всеми возможными средствами, либо послать наши собственные вооружённые силы для занятия этих позиций и обороны их. Закон о ленд-лизе поддержал дело союзников и позволил им вести бои на всех фронтах…»[30]

Отметим, что все высказывания, кроме последнего, сделаны в 1941 году, сразу после вступления Закона о ленд-лизе в силу. Не будем их комментировать, поскольку со стопроцентной уверенностью можно сказать, что Закон, безусловно, писался не только в интересах союзников американцев по антигитлеровской коалиции (им некуда было деваться), но и в интересах самих США – у тех тоже не было другого выхода в сложившейся ситуации, поскольку толком не было сухопутной армии и флота на Атлантике, что, кстати, прекрасно подтвердили германские подводники, успешно проведя «танкерную войну» в прибрежных водах Америки. В современном мире такого рода соглашение, если не ошибаюсь, называется компромисс.

Руководство программой помощи по ленд-лизу было возложено на комитет при кабинете министров США в составе: государственного секретаря, министров финансов, обороны и военно-морских сил. Фактически всем процессом управлял помощник и личный друг президента Ф.Д. Рузвельта – Г.Л. Гопкинс (в дальнейшем он работал, в том числе, и с руководством Советского Союза по проблемам поставок). 2 мая 1941 года было создано специальное агентство по координации иностранной помощи – DDAR (Division of Defence Aid Reports»), ответственным исполнителем которого стал генерал-майор Д.Н. Бернс. В октябре 1941 года агентство было преобразовано в Администрацию ленд-лиза (OLLA – «Offise of Leand-Lease Administration»), во главе которой был утверждён Э.Р. Стеттиниус (до назначения был председателем правления крупнейшей в США сталелитейной компании и вице-президентом «Дженерал Моторс»), а Д.Н. Бернс был назначен его помощником[31]. Созданная структура была в достаточной степени громоздкой, а бюрократические трудности, с которыми сталкивались заказчики (представители различных закупочных комиссий стран-союзников) были связаны с необходимостью хождения по инстанциям – согласование технических спецификаций, разработка проектов заказов и контрактов и т. п. – и, таким образом, прохождение заявок составляло около двух месяцев. Кроме того, ещё одна проблема заключалась в том, что США на начальном этапе просто не могли удовлетворить заявки союзников на оружие и боеприпасы – их просто ещё не производили, так как не хватало производственных мощностей и, зачастую, их надо было создавать «с нуля». К примеру, в марте 1941 года в Америке было произведено всего 283 бомбардировщика и 223 истребителя, а в апреле—июне – всего 583 лёгких танка (из них 280 отправлены в Великобританию по ленд-лизу)[32]. И это при том, что заявка на 1941 год только Великобритании на самолёты составляла 23 тыс. единиц[33], на танки – до 5 тыс. единиц[34], а были ещё Китай, Греция, Югославия, Норвегия, Польша и другие государства, ставшие «жизненно важными» для США. Кроме того, существовали и собственные вооружённые силы…

Тем не менее программа ленд-лиза (и особенно её военно-промышленная – производственная – составляющая) постепенно набирала темпы, и к концу 1941 года США отправили для Великобритании 2400 самолётов (из них 100 – по ленд-лизу, остальные – по ранее заключённым контрактам), около 1100 танков (из них 900 – по ленд-лизу), автомобили, продовольствие, оборудование, материалы и т. д.

1.3. Нормативно-правовая база программы поставок по ленд-лизу для СССР

22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз – началась Великая Отечественная война. Стремительные темпы продвижения гитлеровских войск – за три недели вермахт продвинулся вглубь нашей территории до 450 км на северо-западном, до 600 километров на западном и до 350 км на юго-западном направлениях[35] и захватил территорию Латвии и Литвы, большей части Украины, Белоруссии и Молдавии, где до войны производилась почти треть всей валовой продукции СССР, в частности, до 50 % чёрных металлов, до 60 % угля, до 38 % зерна и 84 % сахара)[36]. Серьёзные (если не сказать больше) безвозвратные потери Красной армии в личном составе, вооружении и военной технике (см. таблицу[37]) поставили Советский Союз на грань выживания. Военные и экономические потери были настолько велики, что любое другое государство мира практически прекратило бы сопротивление.

Положение можно было выправить как за счёт срочной мобилизации для целей обороны всех экономических (напомним, что только во второй половине 1941 года в восточные районы страны были эвакуированы 1523 промышленных предприятия[38]) и людских ресурсов страны, так и за счёт помощи иностранных государств – идеальным было бы сочетание обоих факторов, особенно в первый, самый сложный период войны (с 22.06.1941 г. по 18.11.1942 г.). Однако был ряд причин (они указаны ранее), по которым на иностранную помощь руководству СССР особо, если не полностью, рассчитывать не приходилось. Тем более важен тот факт, что уже 22 июня 1941 года, сразу после выступления по радио наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова, премьер-министр Великобритании У. Черчилль, заявив о своём в целом неприятии коммунистической идеологии, приветствовал СССР в качестве СОЮЗНИКА (выделено автором) в борьбе против Германии: «…Мы обеспечим всякую возможную помощь России и русскому народу…»[39] – и, начиная подтверждать своё заявление, уже 26 июня для решения конкретных вопросов оказания помощи СССР отправил в Москву военную и экономическую миссию во главе с послом С. Криппсом, хотя прогнозы английской разведки по поводу войны на Востоке были неутешительными: «…Советский Союз продержится не более шести недель…»[40]

Тем не менее политические руководители Великобритании (и США) прекрасно понимали, что переориентация германской агрессии на Восток ослабляет, без сомнений, давление на Западе, но боялись, как бы Советский Союз не капитулировал или, что ещё хуже, не заключил сепаратного мира с Германией. 27 июля 1941 года С. Криппс в беседе с В.М. Молотовым от имени правительства Великобритании предложил немедленно установить военно-экономическое сотрудничество и предоставить СССР необходимую информационную и техническую помощь, в том числе – в ближайшее время предоставить СССР 25 тыс. тонн каучука и 5 тыс. тонн олова. «…Что касается промышленной продукции, то в этом отношении придётся обратиться к США, так как промышленность Англии работает на свою оборону…»[41] (так выглядит мягкая форма «перевода стрелок». – Примеч. авт.). В целом же английская миссия, проводившая в Москве консультации по вопросам взаимопомощи, «…не выявила никаких границ для сотрудничества, кроме границ возможного…»[42]. Итогом работы миссии С. Криппса в СССР стало подписание «Соглашения о совместных действиях правительства Союза ССР и правительства Его Величества в Соединённом Королевстве в войне против Германии», в котором правительства обоих стран обязывались оказывать друг другу поморщь и всякого рода поддержку в войне против гитлеровской Германии[43]. Кроме того, в соответствии с «Соглашением…» Великобритания предоставила Советскому Союзу кредит в размере 10 млн фунтов на закупку вооружения и материалов, а с 6 сентября поставки из Великобритании стали проводиться по условиям ленд-лиза[44].

В соглашении содержались следующие пункты:

1. Оба правительства обязуются оказывать друг другу помощь и поддержку всякого рода в настоящей войне против гитлеровской Германии.

2. Они далее обязуются, что в продолжение этой войны не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия[45].

Таким был первый, пока только чисто политический, без серьёзных реальных практических аспектов, шаг, приведший, в итоге, ко всестороннему сотрудничеству стран, имевших диаметрально противоположенные социальные строи и идеологию.

Какова же была позиция политического руководства США в отношении взаимодействия с СССР в начале Великой Отечественной войны?

Так, в первый же день войны официальный представитель Белого дома осудил «вероломное нападение Гитлера» на Советский Союз и заклеймил его как новое доказательство стремления нацистов к мировому господству – «…не коммунизм, а гитлеровские армии являются главной опасностью для Америки… и США приветствуют всякое противодействие гитлеризму, откуда бы оно ни исходило…»[46]. На пресс-конференции Ф.Д. Рузвельта, состоявшейся 23 июня, президент подчеркнул, что «…правительство США готово помочь России военными материалами, хотя наиболее важная задача сейчас – ускорить поставки по ленд-лизу в Англию, потому что таким путём мы усилим наступательную мощь английских войск на западе, пока советские войска сражаются с гитлеровцами на востоке…»[47].

К этому необходимо добавить, что общественное мнение в США (опрос был проведён службой Гэллапа 24 июня) в этот момент склонялось против помощи Советскому Союзу (35 % голосов – «за», 54 % – «против»[48]. Тем не менее правительство США решило оказывать помощь СССР, но в объёме, который был бы не ущерб поставкам Великобритании и Китаю (последнему шли поставки в рамках его борьбы с Японией). Решить проблему поставок СССР на этом этапе американцам было достаточно просто – США с момента заключения пакта Молотова – Риббентропа отказали в большей части экспортных лицензий на товары, заказанными нашей страной в Америке, и в результате этих товаров скопились большие запасы, приносившие ежедневные убытки производителям (в результате в течение двух недель в СССР было отправлено различных материалов на 9 млн долларов, однако оружия среди них не было). В дополнение к этому в Администрации ленд-лиза был создан отдел поставок в Советский Союз, возглавляемый генерал-майором Ч. Вессоном, на который 21 июля 1941 года президент Ф.Д. Рузвельт официально возложил ответственность за организацию «немедленной и существенной помощи СССР». 30 июня Советский Союз через посла в США К. Уманского уже представил первую заявку на скорейшую поставку 3 тысяч бомбардировщиков, 3 тысяч истребителей, 20 тысяч зенитных пушек, 50 тысяч тонн толуола, высокооктанового бензина, а также оборудования для военных предприятий на сумму, как подсчитали американцы, в 1837 млн долларов[49]. Основную часть суммы долга за вооружение предполагалось оплатить в счёт будущего пятилетнего кредита, остальное – по бартеру (речь о ленд-лизе обеими сторонами пока не велась – ещё не возникло взаимное доверие). Объём русской заявки привёл американцев в изумление – с одной стороны, он предполагал перепланирование расписаний поставок и перепрофилирование предприятий на выпуск недостающей (или не производящейся) продукции, а с другой стороны, коренным образом «ломал» обязательства США перед Великобританией, поскольку военная промышленность США могла к этому времени выпускать не более 1700 различных самолётов различных модификаций в год, а зенитных орудий практически не производилось (на август 1941 года в американской армии было всего 600 зенитных орудий, причём – устаревших образцов). Такая же, если не худшая картина была с высокооктановым бензином – для производства его в объёмах, запрашиваемых СССР, требовалось не менее 2-х лет[50]. Но… политические заявления необходимо подкреплять реальными практическими шагами, и, пусть медленно и не в запрашиваемых объёмах, поставки в СССР из США, пусть и не по программе ленд-лиза, пошли…

В первых числах июля 1941 года для согласования планов совместных военных действий против Германии (содержание планов представлено в приложении 1[51]) из Москвы в Лондон была направлена военная миссия под руководством заместителя начальника Генштаба РККА – начальника разведывательного управления генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова. Миссии, совместно с послом СССР в Великобритании И.М. Майским, ставилась задача «…довести до британского правительства, что СССР будет драться до конца, что немецко-фашистские войска не сломят советский народ… Однако, Красной Армии нужна эффективная реальная помощь со стороны союзников: прежде всего открытие военных действий против Германии на Западе, а также помощь военными материалами…»[52]. Тем не менее, кроме согласования планов совместных действия по отдельным незначительным вопросам, на первых порах миссия успехов не имела – сказывалось неверие военных и политических руководителей Великобритании в стойкость советского народа и его армии. Показательным в этом отношении является высказывание бывшего премьер-министра Великобритании и старого недруга СССР Л. Джорджа: «…Оттягивая на себя всю германскую армию, СССР так же, как и Россия в прошлую войну, спасает Англию. Англия же, по существу, НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ (выделено автором) для помощи СССР… Между тем исход всей войны зависит сейчас от СССР…»[53] (порой удивляешься, как это люди, ушедшие из политики, умудряются резко становиться трезвомыслящими. – Примеч. авт.). Ф.И. Голиков 12 июля был отозван в Москву, и место руководителя военной миссии в Великобритании занял контр-адмирал Н.М. Харламов, который долгие три года (1941–1944 гг.) совместно с дипломатическими представительствами обеспечивал поставки в СССР вооружений и материалов как из Великобритании, так и из США. Практически одновременно с советской военной миссией в Лондон (и далее – в Москву) был направлен помощник президента США и одновременно руководитель Межправительственного комитета помощи России Г. Гопкинс, который, проведя переговоры с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем, убедился, что британское руководство (как и американское) считает русский фронт главным, и вопрос о всесторонней поддержке Советского Союза также не вызывает разногласий. Провожая Г. Гопкинса в Москву, У. Черчилль просил передать И.В. Сталину, что «…у Британии лишь одно стремление, одно желание – сокрушить Гитлера…»[54]. Прибыв в Москву, Г. Гопкинс дважды встречался с И.В. Сталиным (и неоднократно – с руководителями различных наркоматов), в ходе бесед с которым был выработан ряд важных положений, которые в дальнейшем легли в основу соглашений между СССР и США:

1. Основа союзнических отношений – совместная борьба против Гитлера.

2. Помощь Советскому Союзу от США гарантирована.

3. Структура помощи должна состоять из двух частей: оперативной (должна быть оказана в течение ближайших двух недель) и помощи, рассчитанной на всё время войны (её размеры и условия должны быть определены специальным соглашением, подписание которого было запланировано на первую половину октября 1941 года)[55].

Уверенность советского руководства в победе настолько подействовала на представителя президента США, что тот перед отлётом (1 августа) направил Ф.Д. Рузвельту телеграмму следующего содержания: «…Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь безграничная решимость победить…»[56]. Эти слова подтверждает Э. Стеттиниус: «…Я видел Г. Гопкинса сразу по его возвращении в Вашингтон. Он рассказал, что Сталин оба раза говорил с ним вполне откровенно и закончил утверждением: “В этом году немцы ни в коем случае не войдут в Москву”. Г. Гопкинс отметил также, что мощь Красной армии, как и решимость советских людей, чему он сам был свидетель, могут служить подкреплением этой уверенности Сталина…»[57] Заметим, что после возвращения Г. Гопкинса из Москвы Ф.Д. Рузвельт поручил военному министру Г. Стимсону срочно послать в СССР 150 самолётов: «…Я нуждаюсь в укреплении боевого духа русских. Наша помощь СССР имеет первостепенную значимость для безопасности Америки»[58].

А генерал-лейтенант Ф.И. Голиков был направлен И.В. Сталиным в США для ведения переговоров о насущных проблемах – закупках вооружений и различных материалов, а также для решения вопросов о займах и способах доставки в СССР закупленных материалов. Более сложная задача, стоявшая перед ним, – выяснение позиции американских политических деятелей по вопросу совместных действий. По прибытии в США Ф.И. Голиков встретился с генералом Д. Маршаллом (в беседе с ним были обсуждены проблемы поставок вооружения и материальных средств, а точнее – невозможности удовлетворить потребности СССР в них в короткие сроки, если только часть заказов Великобритании не перенацелить в Советский Союз), после чего Ф.И. Голиков и члены его миссии были приняты Ф.Д. Рузвельтом.