Свидетельница из Воркуты

Но сейчас барышня была по-настоящему напугана, голос звенит слезами.

– Слушаю вас, – ликбез телефонного этикета Ефим решил отложить до лучших времен.

– Меня сейчас увезут, – задрожал голос в трубке, – мне нужен адвокат, мне сказали, что вы никогда не проигрываете дела, я недавно с вашей женой в суде встречалась…

– Да, помню. Дело Маркова, материальный и моральный ущерб. Куда вас увезут? Что произошло?

– В ментуру… то есть в полицию, – Марина все-таки громко расплакалась. – У меня есть деньги, я реально заплачу вам сколько скажете, только помогите!

– То есть вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы? – Ефим поднял брови и выразительно посмотрел на жену. Белла саркастически подвигала бровями и еле слышно пропела на мотив некогда популярной песни: "Кто весел, тот смеется, кто борзый, тот нарвется!". – А позвольте все же узнать, что случилось? С чем мне предстоит иметь дело?

– Я не виновата! – прорыдала Мухина. – А все выглядит так, будто это я! Я ничего, я только…

– Аппарат абонента выключен или находится… – мило защебетал кокетливый девичий голосок.

– Тьфу, дура электронная! – выругался Коган, нашаривая ногами домашние туфли под диваном. – Влезла как всегда некстати… Похоже у твоей бывшей оппонентки разрядился телефон, и она так и не успела объяснить, в какую беду вляпалась.

– Это Мухина? – спросила Белла.

– Она самая, и похоже, крепко влипла. Рыдает, как первоклашка, которую оставили без мороженого. Говорит, что ее сейчас увозят "в ментуру, то есть в полицию".

– Вау-ви-и-и-и-и, – протянула Белла, – фиггасе! Что же это она отмочила? Сегодня, – Измайлова посмотрела на напольные часы, – то есть уже вчера была пятница, время игрищ и забав. Они что, так гарцевали на тусовке, что проломили потолок и приплющили соседей? Бросили с балкона бутылку кому-то по кумполу? Дом подожгли спьяну?

– Говорю же, она не успела ничего объяснить, – Ефим встал. – Ох, грехи мои тяжки, – закряхтел он, потянувшись за халатом, – придется мне, многогрешному, пилить туда, где девушка Марина согласно прописке живет, и выяснять, в чем тут соль с перцем! У тебя сохранился ее адрес?

– Абижаэш, дарагой! – Белла взметнулась с дивана и унеслась в свой кабинет. – У меня все как в аптеке на своих местах, – она зашелестела бумагами в сейфе. – Это премиальный дом, неподалеку от "Фрунзенской".

– По-онял… Вернее, около того места, где еще недавно была "Фрунзенская".

– Ты, наверное, забыл уже, когда в крайний раз на метро ездил. Я не поняла, она что – хочет нанять тебя адвокатом?

– Выходит, что так.

– Любопытно. Если не поеду с тобой, места себе не найду!

– Можешь не ревновать, я на губастых не засматриваюсь.

– От любопытства, а не от ревности! Не обольщайся!

*

Проезжая мимо строительного забора, ограждающего то место, где готовились строить новый павильон метро, Ефим крякнул:

– Да, ломать – не строить… Интересно, сколько времени местным придется до соседних станций пехать?

– Ташка к тому времени уже в школу пойдет, – пессимистично сказала Белла, – ты видишь, как "быстро" "Театральную" строят, не то на двадцать восьмой, не то на тридцатый год открытие планируют, сколько лет уже ограждение на площади стоит! Люди уже и не чают, что когда-нибудь смогут в Мариинку на метро приехать… И это в центре города, а уж в Московском районе и подавно спешить не будут.

– Тебе-то какая печаль? – спросил Ефим. – Чем плоха машина?

– Тем, что она в каждой пробке застревает. Помнишь, как однажды мы от Театральной до Сенной около часа добирались?

"Рэйндж-ровер" Ефима малой скоростью, чтобы не разбрызгивать лужи, вполз в арку и оказался во дворе семиэтажного дома постройки 30-х годов. Двор был с трех сторон окружен построенным в форме буквы "П" домом. Его заливал свет прожекторов и красно-синих мигалок. На первый взгляд дом выглядел обычно.

Возле центра "П" была натянута яркая лента, за которой мелькали полицейские куртки и суетились эксперты. Вокруг ленты толпились люди, многие – в куртках поверх пижам и спортивных костюмов, а кто-то – даже в тапочках, зябко переступая ногами.

– Фима, – толкнула мужа Белла, – да тут как минимум убийство!

– Чует моя чуйка… – Ефим остановил машину и вылез, чтобы открыть дверцу для жены.

– Надеюсь, эта фифа не скинула Маркова с балкона… – Белла выскочила наружу.

Тут возле большого дерева она увидела Савелия Петровича и перевела дыхание. Измайловой очень не хотелось, чтобы со старым доктором случилась беда. Пару лет назад в окрестностях Севастополя, работая с делом, в которое оказалась втянутой первая жена Когана, Антонина, Белла была ранена, оказалась в отделении нейрохирургии и прониклась благодарностью и уважением к доктору, который поставил ее на ноги. Признательность Беллы распространилась на всех нейрохирургов.

– Савелий Петрович, здравствуйте, – Белла тронула бывшего подзащитного за руку. – Что тут у вас?

– Беллочка, добрый вечер… хотя что тут доброго, – обернулся пожилой мужчина. – Представляете, какой ужас, говорят, девочка, молоденькая совсем, с балкона сорвалась, с пятого этажа.

– Жива? – спросил, подойдя, Ефим.

– Какое уж там… Тут метров двадцать, не меньше, да внизу – асфальт…

– Граждане, вы тут проживаете? – подошел к Белле и Ефиму молодой полицейский со строгим не по возрасту круглощеким цветущим лицом.

– Нет, – Ефим достал удостоверение члена Федеральной палаты адвокатов, – нам позвонили и сообщили, что по этому адресу требуется профессиональная юридическая помощь.

– Где же оно, где? – Белла лихорадочно рылась в сумке в поисках своего удостоверения, – авадакедавра, я его что, забыла?!

– Кажется, я вас узнал, – посмотрел на нее полицейский, – мы наслышаны о женщине-адвокате, которая любит эту присказку.

– Вот оно! – Белла радостно выудила удостоверение. – Кто это так прикололся, засунул его в косметичку? – она укоризненно посмотрела на мужа.

– Ты уже не в первый раз в кармашек для документов пихаешь пудреницу, – ухмыльнулся Ефим, – а удостоверение – в косметичку, или оно просто по сумке мотыляется… Нам можно пройти? В квартире №… нас ждет гражданка Мухина, которая желает воспользоваться моими адвокатскими услугами.

– Я сейчас старшего позову, – ответил полицейский, – подождите немного.

Он отошел к дому. Коган смерил взглядом высоту пятого этажа в монументальном здании и присвистнул. Да… У упавшего оттуда шансов действительно нет.

– Фигаааасе, – прошептала Белла, тоже задрав голову.

К ним подошел хмурый мужчина лет сорока в штатском, назвавшийся майором Никоновым. Он смотрел на них исподлобья, не скрывая недовольства. Дело, похоже, токсичное, нахлебаются они с ним, а тут еще и адвокаты заявились…

– Подозреваемую уже увезли, – сказал он, – пока в отделение по адресу… У нас есть свидетель, который почти все видел. Тут, на первый взгляд, все очевидно…

Он вспомнил пейзаж, увиденный по приезде в квартиру, где произошла трагедия. Двухуровневые апартаменты были отделаны модно и дорого. Почти весь первый этаж представлял собой огромную территорию без перегородок, очень удобную для гулянок. Среди живописного беспорядка, характерного для вечеринки, сгрудились человек десять молодых людей и девушек, холеных, дорого одетых, под хмельком. Видно было, что беда застигла их врасплох, в разгар веселья, обрушилась неожиданно, как снег на голову. Где-то на балконе билась в истерике хозяйка…

От Никонова Белла и Ефим узнали, что погибла одна из сотрудниц "Счастливого ключика", 23-летняя Софья Гольдман. Придя в фирму год назад сразу после института, девушка сразу продвинулась по службе, став начальником отдела в обход троих претендентов постарше и имеющих более солидный стаж. Свидетели рассказали, что пару недель назад бойфренд Марины Андрей порвал с Мухиной отношения и начал ухаживать за Гольдман… На вечеринке между девушками вспыхнула ссора. Ревность, зависть к более успешной коллеге и несколько алкогольных коктейлей подогрели костер эмоций… По словам свидетельницы, которая как раз в этот момент оказалась во дворе, между девушками вспыхнула громогласная перебранка и раздался резкий вопль Мухиной: "Я тебя убью, тварь!!!" А потом раздался отчаянный крик и глухой удар. Взвыла сигнализация машины, на которую упало тело. Белый "фольксваген" с продавленной крышей и выбитыми стеклами стоял внутри ограждения. В полицейском фургоне возле открытой дверцы сидела, беседуя с сотрудницей полиции капитаном Дьяковой, свидетельница, молодая черноволосая женщина в элегантном сером пальто – гражданка города Воркуты, Республика Коми, Алина Сергеевна Добровольская…

*

Риэлтор очень не хотел, чтобы Алина приезжала смотреть квартиру на Московском проспекте вечером в пятницу. Он мямлил что-то невнятное, предлагая любое другое время, находил тысячу причин и так расхваливал апартаменты и район, что Добровольская сразу заподозрила: парень уже не в первый раз пытается сбыть поскорее с рук этот лот и каждый раз безуспешно. "Теперь надеется втюхать квартиру мне, надеясь, что приезжая покупательница "не в теме", города не знает и поведется на его хитрости. Но зря ты так думаешь, мальчик. Дураки в Воркуте не выживают, а моя мама глупых детей не рожала!"

В списке на сегодня было еще два адреса, и Алина решила съездить еще по ним, а потом, уже без риэлтора, вернуться на Московский и попытаться понять, в чем подвох.

Перекусив в кафе "Теремок" возле Технологического института, Алина села в свою прокатную машину, серебристую "ауди", и направилась к интересующему ее дому. Ориентиром был строительный забор вокруг строящейся станции метро. "Наконец-то снесли старый павильон, – гордо сообщил ей днем риэлтор, – будут строить новое здание. Градозащитники долго истерили, но теперь им только и остается, что высморкаться! Прогресс не остановишь!"

Дома Алина научилась хорошо ориентироваться даже в тундре, где непосвященный видел лишь равнину на сколько глаз хватает, и это пригодилось ей в большом городе. Ненецкие охотники и оленеводы привечали любознательную горожанку и охотно делились с ней премудростями выживания в тундре. Алина научилась пережидать пургу, устраиваться на ночлег, слышать зверя, разводить костер, охотиться и не сбиваться с пути, где бы ни находилась. И чувствовать, когда ее пытаются обвести вокруг пальца. Неспроста парень так хотел, чтобы она успела посмотреть эту квартиру до темноты.

Сама квартира Алине понравилась – как раз во вкусе Иноземцева и до Фонтанки не очень далеко, раз уж он так хочет иметь в Питере апартаменты поблизости от этой водной артерии. Но она привыкла доверять, но проверять, тем более когда выполняла поручения босса.

Ее подозрения подтвердились. В центральной части дома ярко светились окна на пятом этаже. Раскаты музыки были слышны даже в машине, хотя время уже приближалось к полуночи. За стеклами мелькали пляшущие силуэты. "Так, понятно, почему он так настаивал, чтобы я сюда пораньше приехала. По пятницам вечерами здесь гулянка, и он не хотел, чтобы покупательница об этом узнала… А потом Алексей Матвеевич намылил бы мне шею!" – Алина вышла из машины. И подъезд именно тот, где она смотрела квартиру. Веселенькое соседство…

– Не, ты че ваще, коза драная?! – проорал с балкона шумной квартиры женский голос и выдал такой букет ругательств, что от стыда покраснел бы даже завсегдатай ресто-бара "Пингвин" на улице Чернова. "Пингвин" пользовался популярностью у вахтовых рабочих, ищущих, где бы отметить окончание трудовой вахты, и нередко веселье там перехлестывало через край. Воркутинские полицейские хорошо знали этот адрес…

"Это она мне?" – подумала Алина.

– Это ты мне?!! – раздался с балкона такой же сварливый визг. – Да тебе п…ц будет, овца … …, …!!!

Девушки орали друг на друга синхронно, пересыпая речь таким отборным матом и такими витиеватыми комбинациями слов, что Алина невольно заслушалась, приподняв бровь от изумления. Да, у "Пингвина" далеко не всегда таких виртуозов услышишь…

Хлопнула дверь соседнего подъезда, или, как говорят здесь, парадной.

– Опять шабаш, – возмутилась пожилая женщина в овчинной жилетке поверх теплого халата, – эта "Господи прости" совсем уже ополоумела!

– Я полицию вызвала, – раздался голос из окна первого этажа, – и пусть только попробуют не приехать, я на них тогда в ГУВД напишу! Что это такое, что людям всю ночь покоя не дают?

– Что ты им сделаешь, молодым да наглым!

– Опять! – возмутились с балкона третьего этажа. – Ну достала уже!

– Они там что, с ума посходили?

– Маринка опять фестивалит.

– Мало ей Петрович ума вложил.

– Да чтоб им там повылазило!..

– Тварь, я тебя урою!!! – девица на балконе в два счета переорала всех негодующих соседей. – Башкой об асфальт …!

– Иди на…!

– Да я тебя… …!

– А-а-а-а-а! О…ла совсем?! Больно!

– Поняла, …? Иди, жалуйся папочке, …, я тебя раньше…!

– Да пошла ты…!!!

Алина полезла в сумку за телефоном, чтобы позвонить риэлтору. Пусть послушает "концерт" во дворе и поймет, что хитрость не удалась. И сейчас она откажется от его услуг. Надо было сразу посоветоваться с местными жителями, с той же Натальей Викторовной, и узнать, в какую риэлтерскую компанию лучше всего обратиться, где тебе не будут подсовывать такого кота в мешке!

– АААААААА!!! – раздался душераздирающий вопль с балкона. – Не нааааадооооо! Маааааамаааааа!!!

Алина не поверила своим глазам – с балкона кто-то летел вниз. В воздухе взметнулась копна длинных черных волос. Беспомощно размахивали руки. Крик резал уши. Глухой чмокающий удар. Звон стекла. Вой автомобильной сигнализации. Крик оборвался. Тело скатилось с машины на асфальт. Из-под разметавшихся волос потекли блестящие в свете фонарей черные ручейки.

– Сонька! Ты что? Сонь? Ой… нееееееет! Ааааааааа!!! Помогиииииитеееееее!!! Ааааааааааааа!!! Соняяяааааааа!!!

Вторая девушка чуть не вывалилась следом, отчаянно вопя на весь двор. Следом заголосила женщина в жилетке. Закричала другая, распахнув окно на втором этаже. Завизжали две припозднившиеся девочки лет 14-15 в черных мешковатых брюках и куртках с капюшонами.

– О, Боже, – просипел кто-то от отдаленной парадной. Проходивший по двору парень плюхнулся как подкошенный на скамейку и выругался.

Алина в оцепенении стояла у машины с вынутым из сумки телефоном в руке. Закаленная жизнью среди вечной мерзлоты выдержка не давала ей тоже заорать дурниной и плюхнуться задницей на бордюр ("Здесь его называют поребриком!"). Вопли вокруг нарастали. И тут из арки засверкали красные и синие огни. Во двор въехала полицейская машина.

– Опять тот же адрес, – пробурчал, вылезая, молодой, но грузный мужчина в форме.

– А что тут за движуха? – поинтересовался из-за руля второй.

– Ё-моё! – звучно припечатал третий, увидев лежащее на асфальте тело. – Серега, Петька, зырьте!

– Бляха-муха! – округлил глаза упитанный Серега. – Во привалило в мое дежурство-то!

– А-а-а-а-а! Помогите! Соня! Соня, нет! – бестолково вопила девица на балконе. За ее спиной уже толкалось и галдело человек шесть. Судя по голосам, они уже успели основательно захмелеть.

"Это ведь она грозилась стукнуть вторую девушку головой об асфальт, – припомнила Алина, – я узнала ее по голосу. Похоже, откапывая в сумке телефон, я пропустила самый острый момент…"

Парень на скамейке дрожащими руками достал из кармана пачку дешевых сигарет "Петр I" и закурил.

– Простите, – обратилась к нему Алина, – не поделитесь ли сигареткой?

– Ага, – парень протянул ей пачку и зажигалку. – Что, тоже прифигели?.. Фигасе вечерок повернул!

Курить Алина бросила пару лет назад, наслушавшись гневных спичей Алексея Матвеевича о "дымоглотстве", отвыкание перенесла легко и думала, что закрыла эту страницу. Но сейчас ей просто необходима была сигарета. Летящее к земле тело, развевающиеся черные волосы, отчаянный крик и хрусткий чмокающий удар о крышу машины не отпускали ее, мешали нормально мыслить, заполняли мозг… А такое состояние Алина не любила. На ее работе нужно всегда быть в форме, владеть собой, быстро принимать решения и не "тормозить". "Причина уважительная, – мысленно сказала Добровольская отсутствующему здесь боссу, – раньше при мне никогда не сбрасывали людей с балкона!"

– Это, "скорую" надо, – пролепетала какая-то женщина в окне первого этажа.

– Какая "скорая", у нее вместо головы лепешка, – ответил бледно-зеленый Сергей, – труповозку надо!

– Выбросилась, что ли? – более выносливый напарник Сереги достал рацию и стал докладывать о том, что они увидели, прибыв по сигналу на адрес.

– Да ее Маринка Мухина грозилась об асфальт башкой приложить! – воскликнул грузный мужчина в куртке поверх спортивного костюма и сланцах на босу ногу.

– Ага, реально, на весь двор орала, – подтвердила одна из девочек в черном.

– Они там аж подрались, – добавила ее подруга, – так мутузькались!

Чуть позже, сидя в салоне полицейского фургона, Алина рассказывала допрашивающей ее молодой женщине в форме с капитанскими погонами:

– Да, я услышала перебранку, выйдя из машины. Понять, из-за чего девушки ссорились, было сложно, они кричали одновременно и нецензурно выражались. Потом одна схватила другую за волосы… Я открыла сумку и стала искать телефон, но он куда-то завалился, и я довольно долго не могла его найти… А потом услышала крик, подняла голову и увидела, как с балкона кто-то падает. И длинные черные волосы развеваются на лету… Нет, я не видела, что предшествовало падению, я смотрела в свою сумку. Нет, я ни с кем в этом доме не знакома. Я приезжала сюда, чтобы посмотреть квартиру, выставленную на продажу. Нет, в первый раз я приезжала сюда с риэлтором еще днем, но решила заглянуть позже уже самостоятельно, чтобы осмотреться еще раз. Не хотелось купить кота в мешке… Я остановилась в отеле "На берегах Невы" на улице Ломоносова… ("И очень хотела бы поскорее там оказаться. Позвонить Алексею Матвеевичу, получить указания, принять душ и лечь спать… Вот это так съездила! Вот это посмотрела квартиру!").

Двор заполнился полицией. Через какое-то время из парадной вывели отчаянно рыдающую девушку в блестящих "чешуйчатых" брюках и белой полупрозрачной тунике под легкомысленной курточкой веселенького бирюзового цвета от "Макс Мара". Когда ее заталкивали в полицейскую машину, девушка твердила: "Я ее не убивала! Я не виновата! Отпустите меня, я ее не убивала!"

Потом появились двое, которых Алина сразу узнала. Представительный мужчина лет пятидесяти и яркая длинноногая брюнетка. Она их видела в позапрошлом году, когда они защищали на суде сестру босса Ингу, вляпавшуюся в скверную историю. Успешные адвокаты из Петербурга, муж и жена, о которых ходила молва, будто они не проиграли ни одного процесса и не знают слова "невозможно". Как только Алексей Матвеевич нашел на них выход?.. Сестра Нерона, Инга Анисимова, была очень любвеобильной особой, и в сочетании с бесшабашным авантюрным характером это не раз создавало ей проблемы в жизни. Но тогда она оказалась на волосок от гибели; за короткий промежуток времени потеряла мужа Михаила и любовника – красавца-вахтовика откуда-то с юга, была тяжело ранена, а выздоровев, едва не загремела по обвинению в особо тяжком преступлении… Адвокатам из Питера пришлось попотеть, доказывая, что Ингу Трофимовну подставили недоброжелатели ее брата, и вместо пятнадцати лет по 105-й статье Анисимова получила два года в колонии-поселении за причинение смерти по неосторожности. В ближайшем будущем Инга Трофимовна должна выйти на свободу и, если не передумает, Алине придется ехать в Сочи и подготавливать почву для переезда сестры босса, давно грезящей о пальмах и теплом море. "С квартирой все порешать, финансовые дела устроить так, чтобы эта дуреха за полгода всё не профукала и не оказалась на улице, – говорил помощнице Алексей, – ох и сестрица мне досталась, настоящая катастрофа… но другой сестры у меня нет и не будет!" Алина не понимала Ингу Трофимовну. Как можно до такой степени терять голову из-за мужчин? Нерационально. Рассудок всегда должен держать эмоции под контролем.

Из гостиницы Алина позвонила шефу. Время шло к рассвету, но Нерон разрешил ей в случае необходимости звонить ему в любое время суток. Тем более что очень часто его рабочий день заканчивался в 7-8 часов утра, если в клубе на Руднике проводились бои… Так и вышло. Алина застала Алексея Матвеевича в клубе. Выслушав ее, Иноземцев сказал:

– Можешь отвечать на вопросы полицейских и следователя, если еще вызовут. Ты просто свидетель, тебе скрывать нечего. Покупки свои я делаю легально, не химичу, законы не обхожу. Ничего, все бывает в жизни, ты молодец, хорошо держишь удар.

Приняв душ, Алина расстелила постель в своем номере с живописным водопадом, изображенным на стене и шоколадного цвета плотными шторами, и забралась под одеяло. Заснула она как всегда крепко и без сновидений, едва коснувшись щекой прохладной подушки. У Алины Добровольской действительно были очень крепкие нервы.

*

Белла и Ефим вышли из отделения полиции, когда солнце уже поднялось над Петербургом, пытаясь согреть по-осеннему холодный воздух.

Поеживаясь и зевая, Белла застегнула ярко-красную ветровку и закурила. Ефим потер воспаленные глаза.

– Ну и ночка, – произнес он, – я как та лягушка из-под асфальтового катка в анекдоте… И на что Мухина рассчитывает, твердя, что не убивала коллегу? Весь двор слышал их драку и угрозы.

– Кофе, – ответила Белла, – мне нужна хорошая порция крепкого кофе, чтобы еще ненадолго активировать мозг. Но ты прав… Свидетелей полно. Не знаю, что мы сможем сделать, чтобы добиться смягчения приговора. Если только доказать состояние аффекта…

Они прошли немного по Московскому проспекту и, уловив соблазнительный аромат горячего кофе и свежей выпечки, зашли в кофейню и заказали кофе, пирожки с грибами и сыром и круассаны. Устроившись за высокой стойкой в небольшом опрятном зале, они размышляли о том, что удалось узнать по горячим следам после бесед с Мухиной, ее ошалевшими гостями, оперативниками и следователем.

Двадцатитрехлетняя Софья Гольдман была дочерью банкира Исаака Гольдмана, университетского друга директора "Счастливого ключика" Юлиана Столбова. "Слышал я о нем, – буркнул Ефим, – жучара еще тот, субстанция непотопляемая!". Отец отселил Софью и пристроил ее на работу в фирму Столбова год назад, устав от "мажорных" забав и скандалов, в которые регулярно влипала красавица Сонечка. Девушка не поладила с молодой женой отца, Ниной, считая, что Исаак Давидович предал память ее матери, и после женитьбы Гольдмана пошла вразнос. Один раз Исаак Давидович с трудом вытащил дочь из скверной истории, которая могла, несмотря на все его деньги и влияние, обернуться для Сони уголовным делом и тюремным сроком. Но последней каплей для банкира. Да еще Соня постоянно открытым текстом угрожала отцу и мачехе "устроить им вырванные годы", и, не выбирая выражений, проклинала своего годовалого братишку. Гольдман купил дочери квартиру в жилом комплексе "Граф Орлов", нашел ей работу и жестко предупредил, что больше не собирается вытаскивать ее из переделок, так что если Соня не возьмется за ум, то пусть сама расхлебывает последствия. "Останешься на улице или пойдешь по этапу – значит, так тому и быть! – сказал он. – Презираешь меня, считаешь, что у меня в голове калькулятор, что я предатель и так далее, вот и презирай дальше… на расстоянии!"

На работе в фирме Соня свела знакомство с Мариной Мухиной, тоже весьма бесшабашной девицей, и довольно быстро влилась в ее "тусовку". Свободное время компания Мухиной проводила в ночных клубах, коворкингах и на разнообразных тематических вечеринках, а по пятницам собиралась в гостях у Марины, чтобы весело проводить прошедшую трудовую неделю. Устраивать вечеринки у себя Соня не могла, боясь, что соседи поднимут шум, нажалуются в ТСЖ, и у нее могут быть неприятности… Эти люди безропотно терпеть дискомфорт точно не будут. А Маринкины соседи, в основном безобидные "пенсы", поворчат и утрутся.

Уже несколько месяцев Марина встречалась с сослуживцем Андреем Потаповым. Этот спортивный загорелый даже зимой блондин, великолепно одетый, обаятельный интеллектуал заставлял всех сотрудниц "Ключика" мечтательно вздыхать и завидовать Марине. Соня же решила не вздыхать, а действовать. Она уже привыкла к своему статусу "бедной девочки, потерявшей мать", и при его помощи получала все, что пожелает. Моральных тормозов Соня не имела, а в фирме хорошо знали, чья она дочь, и поэтому именно ей отдали освободившееся место начальника отдела. Андрей, заметив неприкрытый интерес Гольдман, быстро рассудил, что такая "смена аэродрома" может принести ему выгоду. Да, сейчас Соня не поддерживает отношений с отцом, но ситуация может измениться… К тому же после скандала с материальным ущербом и судом положение Марины в фирме слегка пошатнулось; Юлиан был недоволен пробуксовкой в делах и срывом нескольких прибыльных сделок из-за слишком ретивой и любознательной адвокатессы мухинского соседа, а Соня была на коне… Марина видела, что Потапов отдаляется от нее, а Соня уже победоносно ухмыляется. Это приводило Мухину в ярость, которую девушка еле сдерживала. Но на вечеринке, выпив три крепких коктейля, Марина утратила свою железную выдержку. А тут еще Сонька мило щебечет с Потаповым на козетке в уголке огромной гостиной… Дождавшись, когда Андрей отвалит в туалет, Марина попросила Соню выйти на балкон – "на минутку поговорить".