Эледра

Но ветер звал меня дальше. Он пел тихую песню, пока вел меня в самый дальний зал, но едва я взялась за ручку, в голове раздался другой голос:

– Сирена, Дони пришел.

Я резко подскочила, пытаясь осознать, где реальность. Прекрасная картинка растаяла, но ее крупицы отпечатались в памяти.

– Давай-давай, соня, ужин ждет, – напомнила мне мама.

Ее легкое платье зашуршало в сторону кухни, а я перевернулась на спину и встала, обнаружив что спала не очень удобно поперек кровати. Наспех пришлось поправить одежду, растрепавшиеся темные волосы и поверхностно прибрать комнату.

Почему та женщина звала меня Лилией и мне казалось это правильным? И кто она… Ее голос снится мне уже не первый раз. Далеко не первый, но я… Не могу вспомнить ее лица.

Какой странный сон…

В животе протестующе заурчало, поэтому, потянувшись и прогоняя оставшиеся мысли я пошла на кухню.

Дони чувствовал себя немного неловко с моей мамой, хотя бы потому, что она имела привычку звать его полным именем, а он не мог признаться, что ненавидит это. Я ей пару раз намекала на это, но мама хотела услышать это от него. Но мы все знали, что из нас с Доном, это я врываюсь с ноги и говорю, что меня не устраивает.

Поэтому Дони как мог, сокращал наше пребывание в компании моей мамы и быстро сбежал в мою комнату.

– Тебе ведь просто достаточно ей раз сказать… – начала я, закрывая дверь.

– Да не в этом дело, – он сел на кровать, положив рюкзак на пол рядом. – Она в целом меня немного пугает.

Я рассмеялась, не представляя кого-то более безобидного, чем моя мама.

– Интересно почему?

– Она такая… Со стержнем. И вы безумно похожи…

– Надеюсь я тебя не пугаю, – фыркнула я.

– Ты тоже, но в хорошем смысле. Знаешь, неважно.

Дони достал ноутбук и показал конкурсную программу. Темой была безопасность в доме, и, честно, это было даже слишком свободная для интерпретаций тема. Нам нужно было изобрести что-то для обеспечения безопасности… Но что?

– Сетки на окнах, способные выдержать вес детей?

– Это банально, – хмыкнула я. – Может…

– Умные дверные замки?

– Давай вернемся к тому, что мы сможем сделать.

Я оглядела свою комнату, погружаясь в неприятные воспоминания. Это должно быть что-то актуальное… Я буду отвечать за документацию и мне надо будет погрузиться в достаточно близкую по опыту тему…

– Может что-нибудь способное впитывать или нейтрализовать газ? Чтобы предотвращать или хотя бы предупреждать об утечке. Сделать их из чего-то такого…

– В теории мы с мамой сможем разработать такую формулу… Но в каком виде?

– Да хоть магнитиков на холодильник. И рисунок ребенка повесить и от взрыва спасет.

– Как скажешь… Можем сделать виртуальную модельку и запрограммировать ее.

– Что мне делать?

– Сможешь написать сопроводительную статью и все оформить?

– Не вопрос, – пожала плечами я. – Магнитики для образца нужны?

– Если у тебя есть ненужные… – скромно ответил Дони.

– В этом доме точно есть ненужное барахло.

Мама имела привычку складировать кучу всевозможных сувенирчиков, магнитиков, статуэток и безделушек. Я тоже люблю памятные вещи, взять хоть деревянный кругляш, который Дони с Трейсом подарили мне очень давно. Он всегда был со мной, вися на потрепавшемся шнурке и иногда его вес служил единственной успокаивающей опорой по утрам. Но до мамы мне еще расти и расти в искусстве барахольщицы.

– Я могу безвозвратно взять пару магнитиков? – я заглянула в гостиную, где мама поливала цветы.

– Те, что дарила Анжела.

Хорошо, я помню, что это кудрявая рыжая женщина за административной стойкой в больнице, но вот что она дарила…

– Это которые?

– С любовными советами и уродскими парнями.

Вот теперь ясно. Мама их ненавидела и держала в самом низу. И вот ее особенность – она помнила историю каждой вещицы в доме: откуда, от кого, сколько лет назад подарили или купили. Я завидовала ее памяти.

Дон уже начал расписывать какие-то программные коды, и я каждый раз представляла его героем-хакером из какого-то фильма, если видела его за таким занятием.

О карниз с грохотом что-то зацепилось и с истошным воплем шмякнулось внизу. Я заметила лишь черный с белым силуэт, мелькнувший следом. От неожиданности я на пару секунд стала невидимой в отражении в зеркале, но Дони смотрел в другую сторону и не успел это заметить.

– Что это…

– Схожу, посмотрю, – резко встала я, пряча нож. – Сиди тут, вряд ли это что-то серьезное.

Я бегом выбежала на улицу в домашнем костюме, даже не надевая куртку, а просто неся ее в руках.

Хоть бы я была неправа, хоть бы…

Но нет.

Лео оказался сбоку дома с обнаженным мечом. Его кто-то потрепал, оставив несколько царапин на лице и рану на ноге. Не знаю, как он еще ходит.

– Что ты тут… – начала шипеть я.

– Ш-ш-ш! – зашипел на меня в ответ он.

Дернув ушами с сережками, он прислушался и резко атаковал воздух и место, куда он ударил, оказалось живым существом. Из неоткуда материализовалось сгорбленное чудище, едва выше меня ростом. У него была голова хамелеона, слишком большая для его тела, со страшными выпученными глазами, смотрящими в разные стороны. Порванная одежда, висящая лоскутами, указывала, что это было человеком, и не скрывала зеленую кожу, шипы и костяные наросты, похожие на броню. Он взмахнул когтистыми лапами, стараясь зацепить Лео, но тот успел отскочить. Рана на груди не помешала хамелеону развернуть скрученных хвост и сбить Лео с ног, после чего существо исчезло.

Я обнаружила, что стою не дыша, судорожно вцепившись в нож и вжавшись в стену.

– Он ушел, – проворчал Лео, медленно вставая.

– Ты как?

– Пустяки. Нужно нагнать его.

– Кто это?

– Один из мутантов. Сегодня нуксы отдали приказ всем вольным мутантам искать себе подобных и убивать.

– Он шел за мной… – я схватилась за голову, вспоминая все свои приступы паранойи за сегодня.

– Идешь? – обернулся Лео.

Я колебалась. Мутант неплохо так потрепал Лео… Но вдвоем поймать его будет проще, и я смогу прикрыть Лохматого.

– Куда? – надевая куртку я побежала за ним.

– Скорей всего он уползет зализывать раны.

– Ты сможешь… Взять его след?

– Я же не поисковая собака, – злобно зыркнул на меня он.

– Ты сможешь его найти или нет? – так же злобно ответила я.

Он промолчал, но уверенно повел нас дальше. Для раненого он передвигался внезапно очень быстро. Следуя переулкам и крышам, мы добрались до какого-то заброшенного магазина винтажной мебели. Лео, оступился на краю и мне пришлось подхватить его.

– Больно?

– Все нормально. – он холодно отстранил меня.

Он слишком привык быть в одиночку. Удобно и, наверное, логично для жизни мутанта.

– И что теперь? Мы его поймаем и…

– У меня есть план как загнать его в угол. Он боится своего отражения, а в этом магазине куча зеркал. Поймаем и подумаем, что дальше.

– Тогда идем.

Магазин внутри был темным с резкими полосами белого света, пробившегося сквозь заколоченные окна. В воздухе летала пыль, и пахло старым деревом и лаком. Некоторые странные предметы были укрыты плотными тканями, но в основном мебель, пережившая наших бабушек, бесхозно хаотично стояла по залу. Повторяя уроки Лео, я бесшумно шла вдоль прилавка, пытаясь услышать хоть намек на местонахождение хамелеона.

За главным залом была подсобка, заставленная исключительно зеркалами. Страхи иногда так привлекательны, да?

– Э-эй, выходи. Я тебя не обижу, – я со скрипом повернула зеркало, придавая голосу твердости.

Подойдя к двум соседним, развернула и их, продолжая оглядываться и искать мутанта. На удивление, мне было почти не страшно, хотя я знала, что если он на меня кинется, то шансов на выживание у меня почти нет.

– Не такой уж ты и страшный, иди сюда, приглядись. Уж поверь, я знакома и с более стремными…

Я увернулась от удара хвостом, нырнув вперед и разворачиваясь к мутанту. Он появился всего на секунду и теперь готовился к новому прыжку. Метнувшись к зеркалам за спиной, я вовремя развернула одно из них. Хамелеон едва не врезался в него и замер, рассматривая себя.

– Эй! – позвал с той стороны Лео.

Сбросив оцепенение, мутант развернулся к нему и злобно ударил зеркало, за которым я спряталась, отчего блестящие осколки со звоном посыпались на пол, оставив красивую резную раму пустой.

– Знаешь, что если разбить зеркало, то семь лет будет не везти? – бросила я ему вслед, на смерть вцепившись в рукоять ножа.

Пока он был занят Лео, я передвинула ближайшие зеркала, закрывая появившуюся проплешину. Мутанту не повезло и с той стороны. Лео запер его, собрав уже почти полукруг из зеркал. Мне тоже почти удалось собрать вторую часть ловушки.

Мутант обернулся ко мне и увидел оставшуюся дырку, но я схватила лежащее зеркало, похоже для ванны, в круглой раме с трещиной посередине и выставила перед его лицом.

– Кажется тебе сегодня не везет.

Он упал, словно его огромная голова внезапно начала перевешивать, и отполз назад. Мы заперли его в круге из зеркал, и в какую бы сторону он не смотрел своими выпученными, пугающими меня, глазами, везде видел себя.

Лео вошел в круг, доставая меч.

– Что ты делаешь? – я тоже вбежала в круг, уже зная ответ на свой вопрос.

Хамелеон не видел Лохматого, он сидел лицом ко мне, и едва заметив кого-то кроме себя, бросился вперед. Он двигался слишком быстро. Я споткнулась о свою ногу и упала, пытаясь отползти, Но Лео опередил его, взмахнув мечом на уровне его шеи и с отвратительным шлепком, словно гнилое яблоко, к моим ногам шлепнулась его голова…

Этот звук… Лужа крови, растекающаяся между телом и головой. Я не могла оторвать взгляд от головы с приоткрытым ртом с острыми маленькими зубами и безжизненным взглядом. Он был совсем рядом и секунду назад был еще живым…

– Сирена, не смотри, – где-то вдалеке почти приказал Лео.

Меня парализовал ужас и отвращение. Мутант был мертв, и его уже никак не спасти. Никак не излечить.

– Он… Он…

Лео поднял меня за локоть, силой отворачивая от мутанта.

– Не надо.

– Ты убил его! – я оттолкнула Лео.

Я хотела выхватить нож, но деревянные пальцы не слушались меня.

– Так нужно. Мы не можем их спасти, – успокаивающе начал объяснять он.

– Ты с самого начала хотел это сделать! Ты даже не пытался. Убийца!

– Это не худшее оскорбление, уж поверь.

На белой шерсти, что не была скрыта перчатками кровь мутанта проступала темными пятнами, она наверняка еще теплая. Его руки были в крови. Меня воротило от всего, на что бы я не посмотрела.

– Нельзя убивать людей по своему желанию!

– Он не человек. И мы с тобой тоже.

– Нет никаких мы!

– Успокойся.

– Если бы ты вместо того, чтобы за ними охотиться, помог нам создать лекарство, то и не надо было заниматься этим всем.

– Ну вылечим мы их, а дальше что? Они потеряли человечность, они мыслят, как звери, мыслят категорией убей или беги. Ты думаешь, если они избавятся от шерсти с хвостом это что-то изменит? То вот тебе новость – ничего не получится. Они останутся животными и люди запрут их в психушках. Это, ты считаешь, лучше? – он направился ко мне, стараясь говорить понимающе и спокойно.

– Не тебе судить, кому жить, а кому умереть, – дрожащим голосом зло прошипела я.

– А кому? Людям? Они точно такие же, как и я. Просто их кто-то выбрал принимать сложные решения, а я это делаю сам.

Я отступила на шаг, почти пятясь от него.

– Послушай, Сирена, игра в которую ты ввязалась не приемлет слабости, – Лео остановился, примиряюще подняв руки с пятнами крови. – Ты должна быть готова пожертвовать кем-то и отнять чью-то жизнь во благо остальных. Это будет сложно, и ты скорей всего возненавидишь себя, но это единственный путь к спасению твоей семьи. Выживут не все, всех даже вдвоем не спасти. Тебе важно это понять. Важно понять, что только мы не даем им уничтожать людей сотнями. Наша цель – защитить всех тех, кто спит сейчас в своих квартирах.

– Цель не оправдывает средства. Никогда, – дрожащими губами произнесла я.

– Может пока ты так думаешь, – снисходительно сказал он. – Но тебе придется начать думать по-другому.

Он действительно понимал… Лео выглядел немного потерянным и говорил с состраданием, удивительно, что он вообще на него способен, но я не могла находиться с ним и трупом в одной комнате дольше.

Сделав еще несколько шагов назад, я заставила себя не смотреть в сторону Хамелеона, а потом выбежала на улицу.

Я не могу начать думать по-другому. Весь мой мир строится на правосудии и законе, на том, что на каждое зло найдется свое добро. Что жизнь стоит выше любой цели. И если я стану думать другими категориями, то просто потеряю себя, паду так низко, что никогда не встану. Я стану тем, чего жутко боюсь и с чем мечтала бороться.

Смерть… Не первый раз я видела смерть, но так близко никогда. Никогда не видела, как жизнь гаснет в глазах, как необъяснимо огромное количество крови расползается темным пятном, а звук, с которым перерубался позвоночник и как голова упала мне в ноги…

Я думала меня стошнит. Остановившись у своего дома, я какое-то время просто стояла и глубоко дышала, смотря себе под ноги. Нож жег мне руку и в какой-то момент так отчаянно захотелось выбросить его и больше никогда не видеть. Но я не смогла.

Сейчас нужно будет притвориться, что ничего не было, что сейчас я видела удивительную сцену чего-то такого…, придумаю на ходу, что я увидела.

Никакой паники, никакого ужаса в глазах, никакой дрожи. Все нормально. Все замечательно. Пусть все так думают.

Я вошла домой, улыбнувшись маме, и тут же исчезла в комнате, где Дони уже закончил со своими вычислениями и ждал меня, смотря в окно.

– Я сейчас такое видела… – я закрыла дверь прислонившись к ней. – Собака погналась за кошкой, и они свалились с крыши.

– И они целы?

– Собака повредила ногу, но там был адрес, ну и я отвела ее…

Дони не до конца поверил в мой рассказ, но не видел причины, почему мне нужно соврать.

– Ну, пока ты развлекалась, у нас появились наброски, хочешь посмотреть?

Они наверняка выглядели как набор букв и цифр, которые мне ничего не скажут, поэтому я отрицательно качнула головой, не залезая в этот хаос компьютерной магии.

– Останешься?

– Если ты не против.

– Диван всегда свободен, – подмигнула я.

Мы легли спать и в тишине на меня снова нахлынули воспоминания. Я ужасно долго ворочалась и не могла уснуть, слушая как быстро уснул Дон, как мама еще какое-то время ходила в своей комнате, но тоже потом легла. Ночь все тянулась и тянулась, а сон не приходил и мне оставалось лишь сражаться с навязчивыми воспоминаниями и мыслями до утра.

Глава 6.

Безумие в моей жизни закончилось на несколько дней. Будто все решили дать мне отдохнуть от инопланетян и мутантов, смерти и крови, и осознания, что мне придется стать монстром либо умереть. Я не готова убивать, не готова драться на смерть, я не такая… Но неужели мне придется ради семьи? Ради людей? Мне действительно нужно взвалить на себя ответственность за человечество и пожертвовать своей душой, чтобы выжили остальные?

Ответственность. Такое громкое и значимое слово в моей жизни, ведь мама всегда брала ответственность за жизни пациентов, Трейс брал ответственность за граждан, и они оба брали ответственность за мою жизнь, и я… Я брала ответственность за Дона. Делала все, чтобы они никогда не узнали, насколько мне плохо, насколько мне тяжело, ведь им всегда тяжелее. Я всегда сама разбиралась со своими проблемами и никогда не просила помощи и никогда не волновала родителей своими проблемами. И никогда не жаловалась. Не буду и сейчас, пускай ставки во много раз выше.

Во многом ставки стали выше из-за моего безумно глупого поступка этой ночью. Я не могла уснуть и решила прогуляться.

Ночь была ясной, те несчастные три звезды, что можно было разглядеть с земли в мегаполисе, не могли перебить зеленые и синие огни города, с яркими желтыми всполохами фар проезжающих машин. Я брела, накинув капюшон на голову и замотав лицо шарфом, чтобы никто, даже если обратит внимание, не мог понять моих эмоций. Мне хотелось быть невидимой для всех, но способности меня не слушались. Хотелось просто спрятаться.

Но вышло с точностью да наоборот.

Недалеко от места, где я проходила сильно пахло дымом, и пройдя чуть дальше по широкой улице с небольшими магазинчиками в каждом подъезде, я увидела полыхающий жилой дом. Вокруг столпилось множество зевак, пожарные бегали вокруг и что-то кричали, было безумно шумно, и суета вводила в странное болезненное возбуждение. Я остановилась как вкопанная, не в силах отвести взгляд от огня и переживая не лучшие воспоминания из детства. Казалось, я вернулась в ту ночь…

– Пожалуйста… Пожалуйста! – кричала женщина на молодого пожарника. – Там моя дочь!

– Мэм, мы вывели всех, кого нашли. Сейчас слишком опасно…

– Но она осталась там! – в истерике кричала она.

Я помнила полный низкий силуэт матери и стройный, обвешенный броней образ пожарного, а потом в следующую секунду круг огня на первом этаже здания. Даже не помню, как это произошло. Щуря глаза от яркого света и прикрываясь руками от огня, я осмотрелась в поисках способа подняться наверх. Лестница, хоть и пылала местами, но все еще была целой и взлетев по ней, я едва увернулась от упавшего куска потолка. Шахта лифта, вокруг которой кружилась лестница, глухо взвыла, и в ней заскреблись падающие куски здания.

Нужно сосредоточиться. Девочка должна издавать хоть какие-то звуки. Легкие жгло от едкого дыма, но я упорно двигалась вверх, сквозь дырки в потолках и остатки лестницы. Все вокруг было в огне, из-за которого рукава куртки уже пострадали. Лестничные площадки выглядели абсолютно одинаково, некоторые двери были распахнуты, а некоторые захлопнуты, и мне приходилось вслушиваться, что происходит за каждой из них. Преодолев этажей пять, я начала задыхаться, но как ни старалась спешить, иногда препятствия давались мне с огромным трудом. И, наконец, за одной из дверей я услышала плач, но темная, обгоревшая дверь была заперта. Пол подо мной заходил ходуном, грозясь вот-вот обвалится, и недолго думая я навалилась на дверь всем весом, а когда не вышло, пнула в уязвимое место рядом с замком. С треском дверь распахнулась, и я тут же влетела в квартиру, спасаясь от обваливающегося пола. Хвала богам пол тут был еще достаточно крепким и внушал иллюзорное доверие.

От прихожей осталось не так много, все вокруг превратилось в черные обгорелые куски. Я прикрывала глаза рукой в саже, стараясь разглядеть хоть что-то еще, но все вокруг было слишком ярким и жутко горячим. Ощущение, что еще немного и кожа расплавится.

Детский плач был слева за когда-то белой дверью с наклейками бабочек, но в маленькой комнате уже не было потолка, поэтому добраться до шкафа у дальней стенки было сложно из-за горы обломков по центру. Плавящиеся и горящие игрушки, разбросанные по полу, выглядели страшно, но еще страшнее был треск горящего дома, в котором вот-вот что-нибудь да взорвется, и от нас ничего не останется.

Я пробралась к шкафу, кашляя и ничего не видя слезящимися глазами, и оттуда ко мне потянулась девочка с заплаканным лицом. Паникуя и почти не отдавая себе отчета, я грубовато схватила ее за руку и прижала к себе.

– Все будет хорошо, – прошептала я нам обеим хриплым голосом.

В комнате есть окно, я могла бы отключить маскировку и…

Нет, тут шесть этажей. Будем продираться человеческим путем.

Но человеческий путь завершился на выходе из комнаты – пола не было, а все вокруг было в сплошной стене огня. Я застыла, не в силах вдохнуть даже не от дыма. Паника, вызванная этой картиной, меня поглотила, и, возможно, мы бы так и сгорели заживо, если бы девочка не схватилась за мое плечо так отчаянно, что мне стало больно. Ее плач напомнил, что надо действовать, делать хоть что-то, а не смиренно ждать смерти.

Я вернулась к окну, в котором уже не было стекла, возвращая крылья и закрывая ими девочку. Все вокруг сотряслось и нас окатило волна огня, от которой я едва прикрылась вторым крылом и инстинктивно рукой. Крыльям было все равно на пламя, темно-синяя чешуя лишь отражала оранжевые всполохи. Стоило и раньше догадаться прове…

Раздался взрыв, оборвавший мою мысль.

Окна соседних зданий и кусок неба, странно раскачивающиеся – единственные кадры, что я увидела дальше, были слышны крики, скорей всего они принадлежали мне. Ветер показался обжигающе ледяным, а приближающаяся проезжая часть, к которой мы стремительно неслись ужасно жесткой. Группки людей махали и кричали, но никто из них не успеет ничего сделать.

Первым желанием было сжаться в комочек, но вскоре в мозгу что-то щелкнуло и то, что успел вдолбить мне Лео, вылилось в интуитивные действия, спасшие нам с ребенком жизни. Я раскрыла крылья, с трудом удерживая их в напряжении, чтобы не трепыхались как тряпки, и взмахнула. Скорость резко спала и нас подбросило, как на американских горках. Я попыталась вдохнуть, но у меня не вышло, скорость падения была еще слишком высока. Ее мне удалось сбросить до приемлемого несколькими взмахами, а потом почти удачно приземлиться. Но удар все равно вышел очень жестким, отчего я больно клацнула зубами. Девочка вцепилась в меня так крепко, что, наверное, останется синяк от маленьких пальчиков.

Я подняла голову впервые за время падения делая судорожный вдох. Вокруг столпились пострадавшие от пожара жители дома, пожарные растаскивали их в стороны, явно переживая за их безопасность. Ко мне сквозь толпу протиснулся уже знакомый молодой пожарник. Он подбежал ко мне, едва не упав, когда увидел, как я складываю крылья за спиной. Я протянула ему девочку, слыша, как у всех вокруг слишком быстро стучат сердца. Мое тоже стучало так быстро, что отдавалось дрожью во всем теле. Позади пожарника сквозь толпу продралась мать девочки и закричала.

Пожарник остановился в двух шагах и увидев протянутого ребенка, которого я с трудом от себя оторвала, боком медленно приблизился и забрал ее. Я бросила взгляд на толпу и развернувшись убежала, скрывшись за ближайшим домом, и бежала пока ноги не подкосились, но это падение было словно на перину, после предыдущего. Чтобы успокоить дыхание и прийти в себя, мне пришлось приличное время сидеть с закрытыми глазами, подперев стену в каком-то пустом переулке.

Дура! Я такая дура! Зачем я туда полезла?! Меня же видела целая толпа! Мало мне нуксов и полиции, теперь за мной еще и репортеры будут бегать! А если они и лицо видели…

Только что вспомнив о шарфе, я провела рукой по лицу. К счастью, он был на месте и стоило его сорвать, дышать стало в разы легче.

Из всего общения с Лео я поняла, что нельзя, чтобы меня видели, да и сама бы додумалась, это не такая сложная мысль. И что теперь? Кто убьет меня первым?

Словно в трансе я дошла до дома и прокралась, как воровка в комнату, чтобы не разбудить маму, спящую на диване под выпуск ее любимого телешоу. Зайдя к себе, я ужаснулась своему внешнему виду, хотя чувствовала себя не лучше, если не хуже.

Волосы превратились в торчащие в разные стороны гнездо, и удивительно, но не обгорели, как и брови, одна из которых была рассеченной. Глаза были испуганно распахнуты, все лицо в грязи и саже, одежда пострадала от огня, в особенности на спине и руках. Я осторожно стянула темно-зеленую куртку, которую вряд ли теперь можно носить, с ужасом ожидая увидеть пузыри от ожогов, но кожа была чистой. Остались царапины и синяки, но ни намека на ожог, будто я повозилась в угле, а не побывала в пожаре. Мне до сих пор было трудно думать связно, и потерев кожу, будто это могло смыть какой-то грим и показать красную, горящую руку, я ничего не получила, лишь размазала грязь.

– Нео? – тихо позвала я. – Почему на мне нет ожогов?

– Информация заблокирована.

– Кем?

– Администратором.

И кем он может быть…

Лео! Он же ставил свою программу на Нео и решил скрыть что-то обо мне? Мерзавец. Но зачем…

С этой мыслью я отмыла сажу и переоделась в домашний просторный костюм сиреневого цвета и решила проверить сегодняшнее открытие еще раз. Мама все еще спала, поэтому я решила укрыть ее пледом и выключила телевизор, взяв предварительно зажигалку с кухни.

Огонек зажигалки, конечно, не мог сравниться с огромным пожарищем, о котором теперь напоминала лишь выкинутая, пахнущая гарью одежда, но он все еще был достаточно горячим. Слабый оранжевый отсвет делал комнату будто призрачной и нежилой, но отбросив неприятные ощущения, я поднесла огонь к коже и, зашипев от боли, тут же отбросила зажигалку. Рука тут же напомнила о том, как ощущается ожог. Я не успела сильно обжечься, но эта боль породила еще больше вопросов. Кажется, все же придется завтра после школы навестить Лохматого и потребовать правды. Надеюсь, я действительно хочу знать…