Где все счастливы

– Я не скучаю. Наслаждаюсь вечеринкой.

Я демонстративно отхлебнул из стакана и чуть не обплевался – совсем забыл, какую отраву пью.

– И всë-таки, – она облокотилась о спинку дивана, подперев голову рукой, скрывшейся в волосах, – почему один?

Потому что не хотел ни с кем общаться – но теперь готов ещë раз об этом подумать.

– Не нашлось подходящей компании, – нейтрально ответил я.

– Понимаю, – она тяжело кивнула. – Непросто найти подходящую тебе компанию. Все хотят таких скучных вещей: хорошо сдать экзамены, найти спокойную, но модную работу вроде артефактора, выбрать человека, с которым проживёшь бок о бок ближайшие двести лет. – Она картинно зевнула, похлопав ладонью по губам. – В тебе слишком много силы для такой унылой жизни, правда?

Какого чëрта? Почему она говорит почти слово в слово то же, что Эрика? Не припомню рыжулю у неë в лучших подружках, хотя это ж девушки с одного курса – они все дружат. И теперь все в мельчайших деталях знают, как и почему меня бросили?

Или… Эрика ни при чём, и весь курс и так обсуждает, какие мы лузеры со своим даром? Внезапно покрывшись холодным потом, я пытался вспомнить, как со мной общаются соседи по комнате: может, обманутый показным дружелюбием, я не обращал внимания на сочувственные взгляды? насмешливый тон? снисходительные ухмылки?..

Девушка Герваса вдруг высунула кончик языка и поболтала им вверх-вниз, отчего меня как молнией ударило.

– Весь язык стëрла, – пожаловалась она, – расписывая Эрике, как плохо ей с тобой будет, бедняжке. Никакой стабильности, никакого совместного счастья, будешь пропадать вечерами с друзьями – а может, и с бабами, кто тебя знает. Еле спасла наивную девочку.

Я ушам своим не поверил:

– Ты… убедила Эрику, что я ей не пара?..

Она очаровательно пожала плечами и улыбнулась совсем как моя младшая сестра в детстве, когда её уличали в мелких пакостях.

– Какого хрена? – возмутился я. – Так печëшься о ней?

Она рассмеялась:

– Не о ней, глупый! Хотела, чтобы ты оказался свободен. Получилось, да?

Я смотрел на неё в задумчивости. Возмутительно вот так вмешиваться в чужие отношения, но нельзя не признать, что пока обмен выглядел неплохо.

– А ты разве не встречаешься с Гервасом? – вспомнил я.

– О, мы расстались сегодня. Представляешь, какое совпадение?

– Смело. А если со мной не выгорит?

– Я считаю, что у меня очень хорошие шансы, – лукаво улыбнулась она.

Честно говоря, я тоже так считал. Рассматривал её непрерывно и ни к чему не мог придраться.

– К тому же, – продолжила бывшая девушка Герваса, – он мне в любом случае разонравился. Вот кто неплохая пара для Эрики – амбиций больше, чем таланта, из кожи вон лезет, чтобы доказать, как он хорош, но максимум, что ему светит, – это успешно сдать экзамены.

– Разве? – озадачился я.

Гервас был нашим соседом в комнате на пятерых. Я не знал его близко, но мне казалось, что мы все впятером много веселимся. Кто серьёзный и амбициозный, так это Эхан, видит себя в правительстве. Но и он не дурак развлечься…

– Гервас вам завидует. Тебе и Джею, вашему таланту. И это портит его куда больше, чем недостаток силы, ведь каждому своё, большинство из нас тут не бог весть что, но у каждого свои склонности, которым можно найти применение. А его заклинило на том, что он хуже вас, ни о чём другом думать не может…

Надо же. Я не знал, что мне делать с этой информацией, было неловко, сам не знаю за кого, – но в то же время приятно, что жизнь имеет всех: не только тех, у кого есть талант, но и тех, у кого его нет.

Не найдя подходящих слов, я протянул ей свой стакан:

– Хочешь?

Она приняла стакан с благодарной улыбкой, отпила и выпучила глаза. Я уже приготовился зажмуриться от брызг, но она мужественно и с видимым усилием проглотила непризнанный шедевр Торка.

– Что за жесть?.. – просипела она.

– Это на случай, если нам придётся целоваться.

Её это заметно оживило:

– А ты уже готов со мной целоваться?

– Люблю заблаговременно просчитывать вероятности.

– Извини, ты не против, если я… – Она покачала стаканом.

Я равнодушно махнул рукой, она облегчённо вздохнула, и стакан исчез.

– Не может быть, чтобы я прошла через такое напрасно, – сказала она, решительно придвинулась и закинула ногу мне на колени.

Губы у неё оказались липкими от блеска, и я моментально почувствовал, что увяз в ней весь, как муха в сиропе. Одну руку засосало в гущу пружинистых волос, другая приклеилась к нежной коже бедра, а в грудь мне упёрлось тёплое облако, и хотелось прижиматься крепче и крепче, пока я не вдавил её в сиденье дивана. Заблаговременно просчитав вероятности, я с трудом выбрался из её рта:

– Боюсь, комната для свиданий сейчас занята.

Вообще-то, каждая пара, решившая уединиться в бесхозной студенческой спальне, должна быть готова к тому, что в любой момент уединение придётся с кем-то разделить. Но у нас как-никак первое свидание, и оно не должно пройти под хриплые повизгивания Патрисии! Надо было срочно придумать другой вариант, но я что-то совсем не соображал.

– Ну ты даёшь! – Она блеснула в полумраке влажными зубами. – Неужели не изучил замок на предмет укромных мест?

– Ну-у-у… – Это что, она стыдит меня, как первокурсника? – Насколько укромных…

– Вставай! Кровати там нет.

К счастью, отпускать её не пришлось – наоборот, пощупал ещё и сильную спину и крепче прижался к мягкой груди, поднимая нас с дивана. Вдруг без предупреждения стало темно и тихо, гитару с губной гармошкой как отрубило. Воздух сменился на пыльный и подзастоявшийся, но не сырой.

– Где это мы? – спросил я.

Шарик света высветил красным её пальцы и поднялся под потолок.

Помещение было метр на полтора, не больше; вдоль стены две длинные полки – нижняя пустая, на верхней поблёскивают банки, в углу ведро. Главный вывод: вряд ли сюда кто-то заглянет так поздно, если вообще когда-то заглядывает.

Она выскользнула из объятий, чтобы запрыгнуть на нижнюю полку, как на скамейку. Погладила мои плечи и остановила руки возле бляшки на шнурке:

– Можно? Давно хотела посмотреть поближе.

Я, конечно, разрешил: хоть это и артефакт для связи с теми, кто не владеет телепатией, но от прикосновения ничего не будет. Она взялась за серебряную бляшку в форме узкой трапеции и погладила край подушечкой пальца, как будто проверяя заточку.

Я тем временем забрался ей под джемпер и отвлекал её поцелуями.

– Что он означает?

– Лезвие топора – символ Подземного Кузнеца. И одновременно перевёрнутая чаша – как артурианство наизнанку.

– Жуть, всё так серьёзно. А про человеческие жертвоприношения – это правда?

– Конечно. И про оргии на кладбище. – Я вслепую расстегнул лифчик у неё на спине, которую стало ещё приятнее гладить без препятствия.

– С девственницами?

– Нет, девственницы – для жертвоприношений, оргии с блудницами.

– И какие они – блудницы? – поинтересовалась она, стягивая с меня футболку.

– Не знаю. Смотрю на тебя и ни одной не могу вспомнить.

– У тебя красивое тело.

– Обычное.

– Обычное, – согласилась она, быстро приближая ласковые руки к ширинке. – Для одарённого высшего. Ровно такое, чтобы сдерживать силу и управлять ей. Гервас очень усердствовал с физнагрузкой – наверное, чтобы все думали, что он такой мощный маг, что аж мышцы сейчас полопаются. В итоге похож на кузнеца. Ой, прости! – испугалась она. – Я не имела в виду никакого богохульства.

Смешная. Я потянул мягкий джемпер наверх и поцеловал её губы, как только они показались в вырезе горловины. Она тряхнула головой, высвобождая волосы, а вот поднятые руки я решил пока оставить в плену одежды.

– Даже и не знаю, как тебе теперь избежать кары…

Одну за другой я отцепил удивительно продуманные лямки лифчика и отбросил конструкцию в сторону.

– Бог ты мой…

– Нравится?

– Ты самая красивая в мире.

Клянусь, я не врал. Это была умопомрачительная грудь. Округлая, тяжёлая, но вопреки здравому смыслу задорно торчавшая вверх, как завитки выведенных пером букв. Я припал к ней, как к источнику посреди пустыни, и согласился бы провести так целую вечность – но я ещё собирался произвести впечатление. Стягивая с неё шорты, я уже твёрдо решил, что эта встреча не должна стать последней, а значит, нужно превзойти ожидания. Даже если Эрика хвасталась моими умениями – что могут передать слова?

– Ты ведь знаешь, что я с тобой сделаю?

– Удиви меня!

Я целовал её сладкие губы и растягивал её узкие трусики, дразня тенью того удовольствия, которое пронзит её через минуту. Допустим, кое-какая польза от магической одарённости всё же есть. Именно эксперименты с боевыми трансформациями воздуха когда-то навели меня на мысль, что если придать потоку плотность твёрдого объекта, но не делать никаких колющих и режущих краёв, то получится старое доброе первобытное орудие, которое так и просится, чтобы его куда-нибудь засадили. В чём прикол делать это магией и воздухом? Понятия не имею почему, но всем просто крышу рвёт. И я очень-очень хочу проделать это с такой красивой девочкой.

Но когда мои пальцы, погладив небесно мягкую кожу, утонули в жаркой влажной невесомости, я понял, что не могу больше. Два бесами драных месяца!

– Слушай… – с трудом выдавил я, – давай сначала по старинке, а все эти эксперименты…

Я подхватил её за бёдра, усадил на старое доброе живое горячее тело и стал счастлив, как никогда в жизни. Её кудряшки вкусно пахли, её сиськи прижимались ко мне, её уверенные стоны как бы говорили: «Да, сукин ты сын! Наконец-то! Как я ждала! Давай ещё!», и я не верил, что когда-то мне могло нравиться что-то другое. Она оперлась на мои плечи, подалась вперёд, перехватила инициативу, и это было даже немного слишком…

– Стой, стой, малыш, полегче! – Больше я ничего не успел. Меня ослепил фейерверк разноцветных искр, я парил и плавился и крепко сжимал её в объятиях, чтобы никуда не сбежала, чтобы дождалась.

Чёртовы, чёртовы два месяца!

– Что ж, – выдохнула она, – если ты собирался меня удивить…

– Прости, малыш, – прошептал я, ещё не вполне обретя зрение, но нащупав губами её ухо. – Ничего, сейчас я точно тебе кое-что покажу.

Сама виновата: это всё могло бы достаться Эрике, если бы моя коварная разлучница меня не перехватила. Зато сейчас я уже никуда не тороплюсь, и у меня есть всё время в мире, чтобы показать ей, какой мудрый выбор она сделала.

3. Новости

Просыпался я долго и с ощущением, что на меня упал шкаф морошкового ликëра – не поймëшь, так плохо или так хорошо. Сквозь сон слышал, как Джей говорил что-то про завтрак, а когда наконец продрал глаза, в спальне было светло и пусто. С трудом встал, одевался целую вечность и, надеясь, что ещë не поздно, заявился в столовую.

Судя по количеству народа, завтрак заканчивался, но уроки ещë не начались. За нашим столом сидели Джей и Рыжий, пили чай, а тарелка с овсянкой оставалась только для меня.

– Привет, Рыжий. – Прежде, чем упасть на свободный стул, я тронул Рыжего за плечо – форма объятия, на которую я был способен этим утром. После экзаменов Рыжий вместе с нами отправился к Торку в Обитель, но погостил неделю и свалил к родителям, так что мы не виделись всë лето. – А где мелкие?

И с ними тем более.

– Привет! – просиял Рыжий. – Уже позавтракали и побежали в класс, привет передавали.

Это может показаться безумием, но Рыжий, наш ровесник, учится вместе с моей двенадцатилетней сестрой – на третьем курсе школы, в которую в среднем берут лет с тринадцати. Потому что главное не возраст, а способности, и иногда случаются такие… несоответствия.

Я подвинул ближе тарелку с кашей и, не подумав, схватился за нетронутую кружку с чаем.

– Сука, Джей! – Я прижал пылающие подушечки пальцев к холодной поверхности стола, не найдя ничего лучше, и только потом смог нагнать в них остужающего эфира. – Горячо!

– Не благодари. Полчаса тебя ждëм.

За ложку я взялся с осторожностью, но она оказалась нормальной температуры.

– Так что, пойдём смотреть на ту деревню? – вдруг спросил Рыжий. – Джей мне рассказал.

– Какую деревню? – не понял я.

– Про которую Торк говорил, – напомнил Джей. – Где всех сожгли.

– А…

Да, действительно, с неделю назад, за завтраком в Обители, Торк, рьяно собирающий сплетни, поделился необычной новостью: сгорело дотла какое-то поселение низших, и это бы ладно, пожар и пожар, только почему-то вообще ни один человек не выжил.

– Не знаю, – протянул я, берясь за овсянку, – что на неё смотреть?

Джей одарил меня убийственным взглядом, а Рыжий наоборот потупился:

– Ну… мы подумали… просто проверить, вдруг остались какие-то следы, может, ты бы почувствовал что-то.

Иррационально я почувствовал раздражение. Я говорил, что это было хреновое лето? Так вот, ещё по одной причине: у меня пропал старший брат. За самого Дерека я не переживаю, а вот за всех остальных… Он, как бы это сказать… не нашёл себя и немного съехал с катушек на этой почве. Решил, что низшие маги отняли у него право на самореализацию: магу с сильным даром сейчас нелегко найти себе общественно одобряемое занятие, и ты оказываешься никому не нужен и вроде как хуже других. Не то чтобы это было так уж лишено смысла, просто… ну, мир изменился, что тут сделаешь? Магии стало меньше, логично, что она стала иметь меньшее значение. Я тоже в ужасе, но кто тут виноват? А Дерек озлобился на всех слабых магов, на всех наших однокурсников, а больше всего – на Рыжего, который, вообще-то, не низший, просто не бог весть с какими способностями и – главное его прегрешение – наш друг. Как-то в конце учебного года мы в очередной раз выясняли отношения на одной из шхер в районе замка, и тут появились какие-то мутные ребята с невероятно мутным предложением типа «примкнуть к прогрессивному движению в поддержку высшей магии». Мы их вежливо послали, но Дерек спустя время исчез, не доучившись до выпускных экзаменов (это его последний год был). Связано ли его исчезновение с теми ребятами? Да хрен знает! Но если правда есть целая шайка таких же борцов за высшую магию, это вполне могло его заинтересовать, а уж какими методами они собираются бороться – тут я от брата точно ничего хорошего не жду.

И Джей с Рыжим правы: Торк, конечно, не из чистой любви к сплетням нам рассказал про ту деревню. Мы все сразу подумали, что… Ну, целая деревня, где только низшие, и если это несчастный случай, то как могло получиться, чтобы никто не спасся…

Но я честно всё равно не понимал, что там можно найти.

– Во-первых, – сказал я, – прошла уже минимум неделя. Во-вторых, что угодно могло случиться с деревней, пожар – это не в духе Дерека, а то, что в деревне жили одни низшие, вообще может быть совпадением. Глупо куда-то тащиться непонятно ради чего.

– В-третьих, – протянул Джей, – ты так наглаживаешь кружку, что, наверное, хочешь нам рассказать, как провёл ночь?

Кхм. Кружка действительно стала тёплой вместо раскалённой, и её было приятно держать в руке. И да, у меня есть куда более привлекательная альтернатива шастанью по пожарищам.

– Я… теперь вроде как встречаюсь с Илинн.

Да, я узнал еë имя.

– Это кто?

Это богиня любви, ребята. Богиня красоты, богиня страсти. Но надо было подобрать слова, понятные непосвящённым:

– Вчерашняя рыжуля, – я изобразил руками пышные волосы.

– Которую Гервас держал за сиську?

– Они расстались, – заверил я, но Джей изогнул чёрную бровь. – Вчера. Днём.

– Ты испытываешь судьбу, Дейм, – замогильным голосом изрëк Джей. – Может быть, прямо сейчас, пока ты тут жмакаешь кружку, Гервас ссыт тебе на постель.

Меня не очень-то повеселила эта мысль. Если это правда, что Гервас нам завидует, а тут я ещё и девушку у него увёл – вроде как-то нехорошо получилось.

– Вы на уроки-то пойдёте? – спросил Рыжий, обеспокоенно глянув на часы на стене.

– Да, надо сходить! – бодро сказал я и активнее налёг на овсянку.

– Серьёзно? – не поверил Джей.

Я поспешно проглотил кашу, чуть не подавившись:

– Что? Первый день, надо хоть проверить, вдруг будет что интересное?

Ясен хрен, теперь я рассчитывал видеть на уроках Илинн. Но ведь ничего плохого в этом нет?

Первым уроком неожиданно оказалась боевая магия с госпожой Сорхе, так что решение начать не с прогула вышло нам на руку. Во-первых, не самый бесполезный предмет, а во-вторых, Сорхе очень лютая, а так мы нечаянно показали, какие мы прилежные.

Но вводную часть про модификации атак я слушал вполуха. Вроде и интересно, но это всë нет смысла изучать в теории, потому что все возможные варианты модификаций никому не освоить, да они и не нужны никому, потому что и стихия у каждого своя (ну, у кого она есть), и уровень силы, и контроль… Что мне с того, что Джей может создавать расширяющееся огненное кольцо, если у меня оно выйдет еле-еле, а в таком же кольце из воздуха едва ли есть смысл, разве что у него будет режущий край, но тогда уж лучше выпустить на манер лучей воздушные лезвия, потому что трансформации воздуха всегда основаны на сжатии, а вот для огня вполне уместно покрытие наибольшей площади. Хотя пример с Джеем неудачный, потому что как раз его возможности мне знать полезно, чтобы разрабатывать совместные атаки. Но суть в том, что каждому своë, а постигать своë нужно на практике.

Практика должна была быть на второй половине занятия, и мы ждали окончания перемены во внутреннем дворе замка, всем классом рассевшись на бортике круглого пруда.

Илинн сидела на противоположной от меня стороне, казалось, что я чувствую спиной еë тепло через весь пруд. Мы, в общем-то, не собирались ни от кого скрываться, но… всегда успеется. Не хотелось, чтобы кое-кто подумал, будто я хвастаюсь добычей.

Я разомлел на солнышке, а рядом разговаривали однокурсники.

– Так её не взяли? – спросил Эхан.

– Почему ты меня спрашиваешь? – ворчливо отозвался Гервас.

Пожалуй, он действительно казался немного неповоротливым со своими квадратными плечами.

– Ну, ты любимчик.

– Ага, щас. Просто занимаюсь дополнительно, но сейчас-то пока ещё не было тренировок. Да и, знаешь, вряд ли я стану спрашивать! Хвала всем стихиям, если не взяли.

«О чём это они?» – мысленно спросил я Джея.

«А, ты пропустил… Макдуф толкнул речь за завтраком, подтвердил, что его взяли в Ковен. Про Сорхе ничего не сказал, так что…»

Ясно. В Ковене всегда было тринадцать человек, но после Раскола неполный год назад все немного запутались. Кто-то погиб (по обе стороны), кто-то из отколовшихся бежал, взамен взяли кого-то нового, потом заменили кем-то другим, но их теперь всегда было человек пять-шесть… Рано или поздно точно взяли бы кого-то из школы, мы ставили на директора и сомневались насчёт Сорхе.

«Если бы Сорхе взяли в Ковен, – сказал Джей, – я бы туда точно не сунулся».

«Ещё не вечер, у них целый учебный год, чтобы передумать насчёт неё».

«Но знаешь, я тут подумал: если кто-то взялся уничтожать деревни низших, то в Ковене может быть не так уж скучно».

Если честно, я тоже об этом подумал. Конечно, это ужасно, что люди погибли. И я не хотел бы, чтобы «кто-то» (то есть мой брат) опустился до такого. Но, значит, преступников нужно остановить – а вот это уже наконец похоже на достойное применение способностей. А то чем вообще обычно занимаются маги Ковена?..

– Это странно с их стороны, – тем временем хмурился Эхан, которому всегда нужно было понимать, что и почему делает Ковен. – Со дня Раскола у них так больше и не набралось тринадцать человек, сейчас с Макдуфом – шесть, а они отказываются от сильного, признаем, мага.

– Просто там никому не нужна ещё одна командирша, – предложил объяснение Гервас.

– Никому там не нужен маг воды, – равнодушно буркнул Джей.

«Боже, Джей, – я ткнул его локтем в бок, – нельзя поделикатнее?»

«Что?»

Тут он заметил хмурый взгляд Герваса, но только пожал плечами:

– В Ковене со времён Элмера не было магов воды, это факт.

Я сомневался, что Джей так уж знает наперечëт всех магов Ковена за несколько веков (да что уж там: не сомневался, что не знает, как и я), но тенденция избегать обладателей водной стихии реально была и теперь в очередной раз подтвердилась.

– Кстати, зря, – вступился Эхан. – Понятно, что проблема в источнике, который не всегда есть рядом, но в остальном вода – идеальная стихия: мощная, как земля, подвижная, как воздух, легко трансформируется для любой атаки…

– О, слышали, как маги воды истребили целую деревню? – оживился Робин – высокий светловолосый парень, не из нашей комнаты, но всегда оказывается поблизости. – Берёзовая Роща, в Западном регионе?

Я насторожился: ещё одна деревня? Одну сожгли, другую затопили? Название показалось знакомым, но так что угодно могло называться.

– Чего? – недовольно переспросил Эхан, которого невозможно было вывести из себя никому, кроме Робина.

– Деревню снесли, а всех жителей утопили, и никто ничего не сделал.

– Чушь, деревню просто сожгли, – сказал Эхан, и тут я сильно заподозрил, что речь всë-таки о той же самой деревне, про которую говорил Торк.

– Это потом – сожгли дома, одно пепелище осталось. Но никто не выжил, потому что сначала всех жителей до последнего методично утопили, – со знающим видом настаивал Робин. – А это возможно, если злоумышленников было хотя бы вдвое, а то и втрое больше, чем всё население деревни, либо если им ничего не стоило управляться с водой…

– О, конечно, – догадался Эхан, – ты прочитал это в «Не хотим»!

– Ну и что?

– Тебя совсем не смущает, что эта газета специально создана для того, чтобы поливать грязью всё, что делает высшая власть?

– Не просто не смущает – я еë потому и читаю.

– Но им без разницы, правду писать или нет, они наврут всë что угодно, лишь бы унизить Ковен.

– А что если для того, чтобы унизить Ковен, даже не надо врать?

Мне вдруг стало душно в замкнутом пятиугольнике двора и захотелось на крышу, воздухом подышать.

Через секунду в лицо был ветер из-за стены.

– Ты в порядке? – спросил за спиной Джей.

Я обернулся:

– Это всё-таки были стихийные маги. Угадай, что я думаю.

– Но магия воды всё ещё не в духе Дерека.

– Но если он с той шайкой!

– А если та шайка без него?

Я чуть не сказал: «Он бы такое не пропустил» – и сам ужаснулся этой мысли. Неужели я правда так думаю? Мой брат пошёл бы убивать случайных людей десятками? Бред?.. Или нет? Я не знаю.

– А ты как считаешь? – спросил я Джея.

– Ну… он отбитый… Давай сходим посмотреть. Ты знаешь, где это?

– Да как же. Ну, с картой и стационарными порталами как-нибудь доберёмся. Рыжего позовëм? – спохватился я.

– У него урок…

– Он обидится, если не позовëм.

– Это точно.

4. Берёзовая Роща

Пришлось сначала перенестись в Отенби на портальную площадь, оттуда в Аллагун – центр Западного региона, там, к счастью, был портал в Кликс – ближайший к Берёзовой Роще город, а оттуда до самой деревни добирались своим ходом, сокращая путь телепортациями на видимое расстояние. После четвёртого перемещения Рыжий сказал:

– Надеюсь, мы её не проскочили.

Возле портала в Кликсе висела карта, и надо было всего-то придерживаться нужного направления и примерно прикидывать пройденное расстояние. А ещё внимательно смотреть во все стороны, потому что хрен её знает, как выглядит уничтоженная деревня. Вдруг от неё вообще ничего не осталось? И правда могли проскочить и не заметить.

– Ну, какую-то рощу я вижу, – сказал Джей ещё одним скачком позже.

– И озеро, – упавшим голосом добавил Рыжий.

Точно. От небольшой берёзовой рощи на траве лежала тень, казавшаяся длиннее, чем на самом деле, потому что переходила в обширную пропалину. А за ней, дальше от дороги, матово синело неподвижное пятно водоëма. В другой раз я бы сказал, что гладь озера под вполне ещё летним солнцем выглядела маняще, но если там и правда… ух…

– Здесь даже рассматривать нечего, – озвучил Джей то, что мы видели всё яснее, пока подходили.

Пепелище и есть. Выжженная земля, неравномерно присыпанная пеплом, чёрные фундаменты, фрагменты заборов, обугленное хрен пойми что ещё. По этим останкам можно было примерно представить план деревни, и мы шли, видимо, по бывшей главной улице. Пепел под ногами приятно проминался.

Я всё ждал, что кто-нибудь спросит: «Что мы ищем?», но, наверное, никому, как и мне, не хотелось нарушать тишину. И хорошо, потому что ответить мне было бы нечего. Что тут можно найти?

Запах горелого хоть и чувствовался, но изрядно подвыветрился. Вот магией фонило ощутимо, но оно и понятно: здесь явно прибрались, так что, даже если бы деревню уничтожил обычный огонь от выпавшей из очага головешки, остались бы признаки последовавшей зачистки, и попробуй разберись. Те же фундаменты: это огненная магия нападавших была такой силы, что почти сровняла дома с землёй, или их уже потом доломали, чтобы зловещие развалины не так нервировали соседей?