Полная версия
Где все счастливы
Вероника Соль
Где все счастливы
Мансарда с треугольным окном: Ритуал
Мансарда с треугольным окном пропахла сухими травами: пучки вербены, мяты, майорана и зверобоя свисали гирляндами с наклонного потолка. Тяжёлый обеденный стол был придвинут к открытому в пасмурную серость окну, и на дощатом полу, от кровати и до самой плиты с немытой кофейной туркой, был начерчен круг с вписанным в него треугольником и множеством мелких знаков и букв.
Переписав из ветхой на вид книги последний символ, ведьма небрежно отбросила мел, положила книгу на кровать, поднялась с колен и повернулась к зеркалу на дверце шкафа. Оглядев своё отражение, недовольно отряхнула перепачканный мелом подол, выругалась, потёрла ладони друг о друга и снова отряхнула подол. Подумав, расстегнула две верхние пуговицы на платье и стянула с волос повязку, высвобождая пышную гриву рыжих кудрей. Затем вернулась за книгой и встала за внешним контуром начертанной на полу фигуры.
– Князь и властелин мятежных духов! – звонко прочитала она. – Призываю тебя покинуть обитель твою, где бы она ни находилась, дабы явиться и говорить со мной!
Ведьма оторвала взгляд от страницы: всё было спокойно.
– Приказываю тебе явиться в облике человечьем и по возможности благообразном, безо всякого шума и зловония и отвечать громко и разборчиво на все мои вопросы!
Она снова оглядела комнату и на всякий случай повысила голос:
– Если не можешь прийти сам, то яви мне своего помощника. Иначе клянусь не дать тебе ни минуты покоя в обители твоей! Заклинаю тебя словом пифии, тайной саламандры, пещерой гномов, небесными демонами…
– Зачем нарушаешь ты наш покой? – полюбопытствовал вежливый голос, и ведьма чуть не выронила книгу.
В центре очерченного кругом треугольника стояли двое. Две фигуры в бесформенных чёрных балахонах, с пятнисто-серыми лицами, будто вымазанными сажей адских котлов, и с длинными чуть изогнутыми рогами. За этим исключением, впрочем, облик их вполне можно было признать благообразным, юным и симпатичным. На тёмных лицах ярко горели глаза: у демона, стоявшего справа, – золотисто-карие, так и светившиеся неожиданным для его породы теплом, зато у левого – светло-серые, холодные и колючие, как битый лёд.
– Я вызывала одного, – решила уточнить ведьма, поёжившись, но надеясь, что голос звучит уверенно.
– Растяпа, – тут же припечатал стоявший слева, со злыми светлыми глазами.
– Может, что-то перепутала? – сочувственно кивнул на книгу правый демон.
На первый взгляд демоны – за исключением глаз – казались похожими друг на друга, как близнецы, но если присмотреться, то правый не такой угловатый, и даже голос у него мягкий и ласковый.
Ведьма заглянула в книгу и прочистила горло:
– Ладно, неважно. Двое так двое. Будете мне подчиняться.
Демоны переглянулись.
– Потому что?.. – недобрым тоном подсказал светлоглазый.
Ведьма передёрнула плечами:
– Потому что я вас вызвала. – Она тряхнула книгой. – Это так работает. Тут написано.
Демоны снова переглянулись.
– Ну, раз написано… – протянул «добрый», темноглазый. – А что нам за это будет?
Он лукаво улыбнулся, и ведьма на миг почувствовала слабость в коленях, но быстро совладала с собой.
– Всё по контракту, – сказала она твёрдо. – Мы заключим магический контракт, в условиях которого обозначим услуги и плату. Предлагаю прямо сейчас и…
– Предлагаю сразу перейти к исполнению желаний, – беспечно перебил «добрый» демон.
А «злой» вдруг исчез – и в следующее мгновение ведьма почувствовала спиной жар его тела.
– Мы ведь затем и собрались, – вкрадчиво сказал он ей на ухо, щекоча горячим дыханием.
Ведьма хотела отшатнуться, но это означало броситься навстречу другому демону.
– Как… ты?.. – Она ошарашенно указала пальцем на символ на полу, который, по идее, должен был удерживать демонов в очерченных мелом границах.
– Ой, да брось, – отмахнулся «добрый», тоже выходя за пределы круга и медленно приближаясь. – Я готов исполнять желания!
– Я ещё не сказала, – ведьма нервно облизнула губы, – чего хочу…
– Всем насрать, – сухо оповестил демон сзади, притянул ведьму вплотную к себе и накрыл её горло ладонью – как будто пламя вилось снизу вверх по спине, обхватывая шею жгучим языком. Приятно и страшно: с этого станется всерьёз придушить.
– Ну а я хочу получше рассмотреть, с чем мы имеем дело! – весело сверкнул глазами второй демон и легко взмахнул рукой.
Ведьма негодующе взвизгнула: её платье бесследно исчезло.
– Ты такая красивая… – выдохнул демон как-то совсем не демонически.
– А где бельё? – по-деловому осведомился стоявший за спиной.
– Сушится! – огрызнулась ведьма сквозь зубы. Она боялась пошевелиться, пытаясь одновременно держаться обнажившимся задом подальше от бёдер поймавшего её демона и не давать ему сильнее надавить на горло.
Другой демон заметно обрадовался:
– Уже промокло, что ли?
И без предупреждения сунул руку ведьме между ног.
– Да тут целое озеро! – восхищённо ахнул он и уже не мог перестать скользить пальцами взад-вперёд. – Изображает тут невинность, а сама вся мокрая!
– Она же ведьма, – холодно отозвался второй. – Они всегда мокрые. Одно на уме.
– Да как ты смеешь! – Ведьма попыталась развернуться к хаму лицом, отчего только ярче ощутила его ладонь на своём горле и пальцы второго на предмете обсуждения, и снова застыла. – Явились тут, – сердито, но осторожно засопела она, – слова сказать не дали, сразу руки распускать! У кого тут одно на уме?!
– Ты не объяснила, почему ты такая мокрая, – шепнул темноглазый демон, касаясь губами её щеки, а затем шеи и ключицы.
Ведьма подумала, что, будь она с ним наедине, цитадель её целомудрия бесславно пала бы уже сейчас. Но обмякнуть в руках грубияна, с порога обозвавшего её растяпой, она себе точно не позволит! Какие бы затейливые вензеля ни выписывал язык его приятеля на её соске, вторя движениям пальцев ниже. Она твёрдо решила сжать зубы и молчать, как на допросе. И сразу же взорвалась похабнейшим стоном, когда демонические пальцы проникли внутрь.
Демоны выполнили условие явиться без зловонного запаха, и веяло от темноглазого соблазнителя тем, чего в аду быть никак не должно: сухим ветром над дюной в солнечный день, играющим со стеблями травы, гнущим их туда и сюда по своему усмотрению, но не причиняющим вреда.
– Поёрзай ещё, – отрезвил ехидный шёпот в ухо, и ведьма опять попыталась замереть, но теперь это было в тысячу раз сложнее: ласковый, но непреклонный ветер играл с ней, как с травинкой, увлекая её чистую душу за собой в царство греха и порока.
– Ты, конечно же, помнишь, – выдохнул ветер ей в ухо, – что, если что-то идёт не так, как ты задумывала, тебе достаточно просто нас отпустить. Ты ведь знаешь формулу?
Книга! Не обращая внимания на скептический смешок демона сзади, ведьма поднесла к глазам книгу, которую всё ещё держала в руке, и попыталась сфокусировать взгляд. Соглашение… подпись… благодарность… Отпущение!
– Ступай… те с миром в обитель свою, и да пребудет там с тобо… с вами мир, и будьте готовы прийти по зову моему!
– Опять прийти?
– Так написано!
– Ну раз написано… Ладно, извини, давай ещё раз.
– Ступайте с ми… с миром в обитель свою… и да пребудет там с вами мир!
Нежные пальцы внутри неё остановились.
– Ты всё? – тихо спросил демон.
– Даже не начал, – отозвался второй. – А ты что, всё?
– Ну, близко, – признался первый смущённо. Затем обратился к ведьме: – Я думаю, читать надо громче.
И с удвоенным пылом возобновил движения рукой.
– Ступайте с миром!..
– Громче!
– В обитель свою!!! И…
Строчки плыли перед глазами. Что же там дальше? Надо было лишь слегка поднапрячься, чтобы вспомнить, но под пальцами демона всходило солнце – горячий шар, поднимавшийся выше, озарявший божественным светом каждый уголок…
– Безнадёжна, – холодно заключил второй демон, уже, между прочим, вовсю мявший её грудь.
– И да пребудет там с вами мир! – с досадой гаркнула ведьма ему назло.
Покачнулась, сделала два шага назад, едва удержав равновесие. Кроме неё в мансарде никого не было.
– Да какого хрена?! – громко выругалась она.
«Я же сказал, – прозвучал в голове ласковый, самую малость насмешливый голос, – если читать громче, то сработает. Ты нас отпустила. Теперь придётся вызывать заново».
– Не могу! – Ведьма отшвырнула бесполезную книгу, попав в плетёное кресло-качалку и чуть его не опрокинув. – Я слишком взволнована, не смогу сосредоточиться. Придётся сначала решить эту проблему!
Агрессивно качая бёдрами, она прошла в центр круга и улеглась на потёртые доски пола, красиво расправив волосы вокруг головы. Одну ногу она согнула в колене, другую закинула на кровать и запустила руку по следам прикосновений солнечного демона, стараясь повторить его движения. Собственная ласка и близко не могла сравниться с тем, о чём молило её тело, но она сосредоточенно представляла пальцы демона и даже мастерски изобразила один из своих лучших стонов.
Руку сжала стальная хватка.
– Ты что там делаешь своими культяпками? – прошипел ей в лицо, увы, не тот демон, о котором она мечтала. Бледно-серые глаза впивались булавками – а ещё на этот раз он был совершенно голый и без рогов.
– Слышь! У кого тут культяпки, так это…
– Заткнись, – сказал он, засунув ей в рот сразу четыре пальца.
Пока ведьма размышляла, не прикусить ли их как следует, другой рукой демон подхватил её под колено, отводя ногу подальше, и без дальнейших предисловий овладел ею. Жар затопил её, вспыхнул искрами под веками, вырвал восторженный крик. Воспользовавшись случаем, демон высвободил пальцы из её рта, крепко обхватил за талию и рывком перевернулся на спину, усадив ведьму сверху.
Едва она устроилась и начала двигаться, упираясь коленями в шершавый деревянный пол, как почувствовала на себе ещё одни руки, прикосновение тёплого ветра к своей спине и щекочущие поцелуи в шею и плечо. Самые прекрасные в мире пальцы огладили спину и бёдра, помяли ягодицы, нырнули между и проникли вглубь очень скользко и тепло – он всегда заботился. Затем пальцы сменило что-то посолиднее – твёрдое, прохладное и… ребристое?
– Твою мать, Дейм! – Она не удержалась от смеха. – Ты тычешь в меня рогом?
– Если бы ты могла это видеть! – простонал он ей в ухо.
– Увижу, когда запихну его в тебя!
– Как пожелаешь, о повелительница демонов! – прошептал он, медленно вытаскивая фальшивый рог, и взамен упёрся в неё горячо и упруго, ожидая, пока она сама опустится ниже.
Она опустилась, и сразу не осталось места для шуток – ни для чего не осталось места, даже воздух вышел из лёгких и свет померк в глазах. Она судорожно сжала пальцы на том, что в них попалось, – это были костлявые запястья Джея. Он вывернул руки из её захвата, чтобы переплестись с ней пальцами, и резко потянул на себя, уводя руки выше, лишая другой опоры, распиная её в воздухе, оставляя ровно столько свободы, сколько требовалось её бёдрам для самого простого движения. Она хищно оскалилась и тряхнула головой, погребая его под тяжёлым водопадом рыжих волос, щекоча лицо, плечи и грудь. Джей со стоном дёрнулся, ослабляя хватку, и она приподнялась, тесно прижимаясь спиной к Дейму, который не переставал гладить её грудь, живот, руки и ноги и мягко помогал ей садиться глубже.
– Передай привет соседям, – напомнил Дейм.
– Проклятые демоны! – послушно закричала она, хотя это было непросто: мысли разлетелись, воздуха едва хватало, а слова рассыпались и раскатывались в ритм движениям. – Что вы де-ла-е-те! Вы… должны были… мне… подчиняться! О-о! Терзайте, рвите меня на части, но… мою душу вам – не – получи-и-ить! О-о-о, какой большой! Что это? Ко… копыто? О нет… Нет… Куда-а-а-а-а!..
– Малышка моя, – прошептал Дейм, крепко стиснул её двумя руками, подключаясь к движениям, часто и жалобно постанывая в облако её кудрей.
Она взмывала ввысь, но две пары рук снова увлекали её в бездну, пронзая самую душу, сначала синхронно, потом всё сильнее не совпадая, медленнее – быстрее-быстрее-быстрее, пока Дейм вдруг не замер, крепко сжав её в объятиях и жарко дыша в висок, зато Джей больше не сдерживал себя. Она наклонилась к нему, уперевшись предплечьями в пол, запустив пальцы в его волосы и из последних сил стараясь смотреть в глаза. Кому сегодня посчастливится увидеть другого нежным и кротким, словно спящий ангел?
Безграничное счастье туманило взгляд слезами, Дейм собрал бы их губами, но сейчас он ласкал языком её спину вдоль позвоночника, а Джей только смотрел и ждал.
– Люблю вас, – неразборчиво всхлипнула она. – Я вас так люблю!
– Держи себя в руках… ведьма! – с трудом выдавил Джей таким голосом, что она уже предвкушала победу.
Но в последний момент он притянул её к себе, вжав лицом в плечо, и несколькими рывками отправил в какой-то очень странный ад, жаркий и слепящий, как магма, невесомо-упругий, как ветер, тягучий и сладкий, как нектар.
1. Расставание
– Нам нужно расстаться, – сказала Эрика.
Я смотрел на еë узкие плечи, и тонкие руки, и милую маленькую грудь под блузкой, и стройные ножки в тесных джинсах, и нежную шею, и густые русые волосы…
Как я мечтал обо всëм этом два месяца. И нет, не только увидеть с расстояния почти во всю женскую спальню.
– Почему? – захотелось мне узнать.
– Я думаю, ты сам понимаешь…
Я не понимал.
– …Нам остался последний год в школе. Мы здесь вроде как на блаженных островах, где все счастливы: можем делать что хотим, встречаться, с кем хотим, ни о чëм не беспокоиться, ты вон даже на занятия не ходишь, делаешь только то, что тебе нравится…
А, это. Это я знал. Об этом она говорила ещё в конце учебного года, когда мы начали встречаться. Но ведь именно поэтому!..
– …И я: я стала встречаться с тобой, потому что мне этого хотелось, потому что ты привлекательный и очень интересный… И ты самый сильный маг в школе… – Уж могла бы с этого начать, а то я как будто не знаю, чем так всем интересен и привлекателен. – И… с тобой очень хорошо…
При этих словах она так покраснела, что дальше я не особо слушал. Вспоминал еë голой, и как ей было очень хорошо, и какая у неë была манера стонать испуганно и удивлëнно, кажется, вот-вот спросит: «Да что же это? Не понимаю – что происходит? Я же ничего такого, я святая невинность, просто шла мимо, да как же всë так вышло, чтобы я здесь… чтобы ты… чтобы в меня…»
А потом билась в моих руках паникующей птичкой, а потом лежала розовощëкая, растрëпанная, осоловелым взглядом смотрела в потолок, хватала воздух беспомощно приоткрытым ртом.
Мне тоже с ней было очень хорошо.
– …И тогда твоя сила будет только во вред. – Она была беспощадно и непоправимо одета, в блузку и джинсы, которые я никогда больше с неë не сниму, еë волосы, до которых я больше не дотронусь, лежали на плечах, которые я не поцелую, еë губы только скажут мне ещë немного злых банальностей и перестанут существовать – для меня. – Чем ты займёшься, Дейм? Тебе ничего не интересно, ты прогуливаешь больше половины уроков. Извини, конечно, но артефакторику и иллюзии ты с большой вероятностью вообще не сдашь, потому что твой стихийный дар тут не поможет, а прилежания у тебя нет ни капли. И что ты будешь делать со своим даром после школы? Я ведь хотела всерьëз, чтобы мы с тобой поженились, поселились в столице – но чем бы мы занимались, Дейм?
– Меня возьмут в Ковен, – равнодушно вставил я.
– Но ты даже этого не хочешь!
Тут бы мне сказать: «С чего ты взяла?», но я помнил, что сам ляпнул это в начале отношений, до того, как она стала заводить подобные разговоры. Но в том-то и дело!
– Я много об этом думал. Да, в прошлом году я не представлял, чем займусь после школы, и не видел срочной нужды что-то решать. Но ты сказала, что для тебя это важно, и я задумался, и решил, что пусть будет Ковен, это лучшее для меня место, и если они там хотят, чтобы я серьëзнее относился к учëбе, – ну, чëрт, ладно, сдам как-нибудь сраную артефакторику…
Она горько улыбнулась, как будто я сказал что-то слово в слово по сценарию, который был у неë где-то припрятан.
– Знаешь, какая главная ошибка женщины в отношениях?
– Какая?.. – растерялся я.
– Думать: «Он изменится». Мужчины не меняются, Дейм, мне стоило узнать это раньше. Нужно выбирать того, кто уже сейчас соответствует твоему идеалу, а не требовать от чайки, чтобы она пела соловьëм…
Тут я промолчал. Не сказал бы, что полюбил её за ум, но изъясняться сплошь тупыми афоризмами – это уж как-то совсем.
– …Я поторопилась с выбором, потому что ты мне понравился – понравился сейчас, в настоящем. Но как нам вместе идти в будущее? Ты не желаешь вписываться во взрослый мир за пределами школы, хочешь вечно развлекаться, быть самым талантливым, прогуливать, квасить, тренироваться, перебирать девушек, которые сами на тебя вешаются. – Еë щëки покраснели, а глаза обиженно заблестели. – Сколько у тебя их было за те два месяца, что мы не виделись?
О, мой звëздный час! После шквала голословных обвинений она решила наконец спросить, как же обстоят дела на самом деле!
– Ни одной, – сказал я со смесью удовольствия и скорби. – Джей каждый вечер ходил по бабам и каждый вечер звал меня с собой, но что я ему отвечал? Что Эрика не одобрит. Что она серьëзно настроена, что она думает о будущем, и я хочу доказать – и себе, и ей, – что могу жить иначе, могу поступиться привычным, если так будет лучше для моей девушки.
– О… – Она выглядела сбитой с толку и сравнительно долго молчала. – Правда? Ты не обманываешь меня?
– Какая разница? Ты ведь уже всë решила.
– Я же объяснила тебе причины… Но если ты действительно готов измениться…
– Нет. – Я упреждающе выставил руку, когда она чуть подалась вперëд. – Я понял, пойду я на хрен. Тем более, знаешь, много дел за лето накопилось.
Я вышел, хотел подчёркнуто аккуратно прикрыть дверь, но случайно немного хлопнул. Да ну еë в жопу.
Свернул за угол в другой коридор, чтобы не стоять напротив её комнаты, и подошёл к узкому окну-бойнице. Там был ветер – в замке, над замком, вокруг замка всегда был ветер, и это мне тоже нравилось. Мне всë здесь нравилось. И это как будто стыдно? Школа – это детство, и я не хочу во взрослую жизнь? Нет, Эрика, школа – это магия. Но дальше всë правильно: я понятия не имею, как мне вписаться в мир, где магии почти не осталось.
И какого хрена я должен думать об этом в последний день каникул?
«Ты ещë там?» – мысленно спросил я Джея.
«Да, а что?»
Я вернулся на крышу, сразу к нашему козырному месту.
Пятиугольный замок острым носом нависает над морем, любоваться которым лучше всего с верхней площадки, окружëнной со всех сторон квадратными каменными зубцами в человеческий рост. А самое козырное место – это просвет между двумя зубцами в остром углу, прямо над волнами, и так сложилось, что там обычно сидим мы с Джеем и Рыжим. И вот я возник сразу в нашем углу, потому что со всеми остальными людьми на крыше поздоровался десять минут назад и не хотел снова проходить мимо. Джей сидел на стене между каменных зубцов, свесив одну ногу в пропасть. Повернул ко мне лицо:
– Так быстро?
Это всë, что нужно знать о его чувстве юмора.
– Она меня бросила.
– Вот курица! Почему?
Я устроился напротив, прислонившись спиной к зубцу.
– Ну, коротко говоря, я для неë слишком хорош.
– Это сразу было понятно, – сказал Джей.
И всë, и ни полслова про лето, про то, что я зря жертвовал собой и что он же говорил.
Мне даже полегчало. Но, видимо, не настолько, чтобы это было заметно.
– Вечером пьянка, – напомнил Джей, – найдëшь себе кого-нибудь. Жаль, первокурсниц сегодня ещë не будет.
– Ага, – сказал я небрежно, не желая развивать тему.
Мне казалось, что у меня всë отсохло за лето, и прямо сейчас было наплевать, найду я себе кого-то или нет. Я больше думал о том, в чëм и насколько Эрика права. То, что она меня бросила, вроде как обнуляло все еë претензии… Но и врать себе не хотелось.
Но про это ни в коем случае нельзя говорить Джею, он бесится от всех этих разговоров про жизнь после школы. Я как бы тоже, но когда в начале лета я пытался объяснить ему, почему вдруг решил «стать серьëзным» и думать о будущем, это так выглядело, как будто я же сам и осуждаю наше настоящее. Но это Эрика осуждала, а не я! А спорил с Джеем я, ну нормально?
Джей, сидевший с расфокусированным взглядом, вдруг радостно подскочил:
– А вот и Патрисия вернулась!
– Понятно.
Я еë терпеть не мог. Джей об этом знал, но это не имело никакого значения, каждый встречается с кем хочет.
– Хочешь, не пойду к ней, посижу ещë с тобой? – благородно предложил он.
– Да брось, я в порядке.
– Не кисни. Вон на тебя рыжуля какая-то пялится.
Я проследил за его взглядом – компания наших однокурсников расположилась у внутреннего парапета:
– Которую Гервас держит за сиську?
– Но смотрит-то она на тебя!
– Или на тебя.
– Увы, я неприступен.
– Вали уже.
Джей подмигнул и исчез.
Рыжуля, которую Гервас обнимал как бы за талию, но несколько выше, вроде тоже была с нашего курса. Да, Эрика была права ещë и в том, что мы с Джеем почти не ходили на занятия, ну и что, могли себе позволить. Но в итоге к пятому курсу я не всех знал по именам, да и в лицо. Лицо у девушки Герваса было что надо. И сиськи, и талия, и прикольные волосы дикой рыжей копной. И она продолжала смотреть теперь уже точно в мою сторону.
Но это ничего не значит, таращатся на нас чуть ли не постоянно. Сначала – из-за того, что мы выглядим как сектанты: во всëм чëрном и с одинаковыми стальными амулетами. Это не то чтобы случайность. Есть у нас знакомый, отец Торк, который, ну, правда сектант. Но ещë он трактирщик, создатель убойных настоек, мастер ножевого боя, бывший наëмный убийца и талантливый педагог. Он классный, многому нас научил, но почитание мифического Короля-Кузнеца – откровенно не наша тема. Потому (отчасти) незнакомцы в школе и пялятся: высшие маги не бывают религиозными фанатиками, никто не ожидает увидеть сектантов в школе магии. Но мы вроде как поддерживаем Торка своим видом.
Потом, разузнав получше, кто мы такие, они пялятся на «того самого Креса» (это я) и «того психа, который сжëг библиотеку» (это Джей, и это неправда: любой желающий может убедиться, что библиотека на месте и цела-невредима). «Дети Кометы», новые стихийные маги, лучшие в своëм поколении. Это всегда было приятно, но в последнее время я всë чаще думаю, как это бессмысленно.
Гервас поцеловал девушку, и я поспешил отвернуться.
2. Вечеринка
К разгару пьянки в честь завтрашнего начала учебного года настроение у меня было ещë хуже, чем днëм. Невыносимо хотелось напиться, но не хотелось, чтобы все решили, будто я так убиваюсь из-за расставания с Эрикой. Я не убивался, плевать мне на неё. Просто… это было хреновое лето, зато всё лето у меня было будущее. Я знал, что должен делать: терпеть ради Эрики, потом сосредоточиться на учёбе, сдать экзамены, попасть в Ковен, поселиться с Эрикой в столице… Хотел ли я всего этого? Не знаю, но было круто так ясно представлять свой путь. А теперь я снова ничего не представлял.
Тут как нельзя кстати пришлась рыбная настойка – один из наиболее сомнительных экспериментов Торка. Рыбы в составе, как ни странно, нет (ни свежей, ни тухлой), но попробуй объясни это вкусовым рецепторам. Я цедил первый стакан уже пару часов и рассчитывал напиться как раз тогда, когда никто не будет в состоянии это заметить.
Примелькавшийся парень с нашего курса расчехлил гитару, и большинство присутствующих сгрудились вокруг него, передавая по кругу сразу несколько бутылок. В тёмных углах остались только парочки и я.
Ну ладно, Ковен ведь никуда не делся. Просто это звучит довольно скучно, и мне будет трудно заставить себя подналечь на всю эту хрень вроде илюзий и артефакторики, чтобы сдать экзамены.
Рядом на диване Джей не в меру энергично целовался с оседлавшей его Патрисией. Она неугомонно ёрзала, втыкаясь острыми коленками в сиденье дивана, а руки Джея наглаживали её спину уже не поверх ажурной кофточки, а под ней, и оставалось только надеяться, что они вовремя свалят отсюда.
Кто-то принёс губную гармошку в пару к гитаре, и я начал ощущать медленное приближение головной боли. Прямо интересно, может ли этот вечер стать хуже?
– Что это ты здесь один скучаешь? – томно поинтересовались рядом.
Я и не заметил, как вместо Джея с Патрисией на диване оказалась… девушка Герваса! Я с интересом окинул взглядом копну волос, похожих на гору медных пружин, глаза в тени густо накрашенных ресниц, блестящие губы, джемпер с широким вырезом, сползший с одного плеча, и голые ноги в коротких шортах.
