Звезда по имени Аурита

– Ты хотел её видеть. Вот, это она и есть. Иди, умойся.

Я выдавила из себя улыбку, когда увидела его лицо, всё в кровоподтёках и текущую изо рта сгустками кровь. Виктор нашёл полотенце и приложил к его ране, стал расспрашивать, что произошло. Потом они стали общаться на узбекском языке, и я перестала их понимать. Миша с Никитой, потеряв нас, отправились на поиски. Никита, увидев меня в этой комнате, заорал на Виктора:

– Ты зачем её сюда привёл!? А ты что здесь сидишь?

Это уже он обратился ко мне. Я пожала плечами, ведь я не знала куда идти. Мы вышли из комнаты, и Виктор стал извиняться передо мной.

Уже светало. Миша собрался и поехал на барахолку. Я устала и хотела домой. Витя с Никитой уговорили остаться ещё на часик. Мы отправились в комнату Виктора. Я и Никита сидели на кровати, а Витя расположился на ковре в позе Будды. Он стал пристально смотреть на меня, пытаясь смутить своим взглядом. Но я, как уже говорила, научилась не отводить глаза и теперь вовсю применяла своё умение. Я выиграла, и Витя сказал:

– Ты сейчас так смотришь на меня… Ни одна женщина на меня так не смотрела! Я весь даже вздрагиваю. Выходи за меня замуж?

– У тебя такие красивые глаза! – добавил Никита, – Кстати ты знаешь, что они имеют способность стрелять?

– А мне хотелось бы узнать, что ты о нас думаешь? – перебил его Виктор, – Ты можешь сказать?

Я решила быть простой, а не заумной и ответила полушутя – полусерьёзно:

– Нормальные мужики. Ну а если серьёзно, то в Никите мне не понравилось, когда с ним говорят серьёзно, он начинает дурачиться и всё переводит на «хи-хи».

– Да, – подтвердил Никита, – Просто, когда всё итак очевидно или мне не хочется говорить на эту тему, то я так поступаю.

– А вот, ты, Витя, любишь сам себя похвалить и немного эгоистичен.

– А она умеет с нами разговаривать, – удивился Витя, – Ты посмотри. Она может быть взрослой и в то же время оставаться ребёнком. Кстати, Нина, предупреждаю тебя о том, что Георгий женат.

Я не ожидала это услышать. Теперь мне всё стало понятно про Георгия. Никита сразу после этого стал говорить мне комплименты и делать маленькие, едва заметные намёки. У него оказался комплекс. Он считал себя очень безобразным. Я могла бы с ним согласиться, но для себя решила, что он обладает неким шармом. Мне понравились и Витя, и Никита, и Миша. Но Георгий, как он мог? Всё – таки эта новость меня задела.

– Ты смотри – она опасная, – сказал вдруг Виктор, – С ней надо быть осторожнее.

Никита кивнул головой в знак согласия. Я засобиралась домой. Витя всё уговаривал ещё погостить и даже остаться навсегда. Никита тоже оделся, так как ему надо было ехать на работу. Вчера он пообещал Георгию помочь отремонтировать грузовик. Мы с Никитой отправились на остановку, сели «на места для влюблённых» в автобусе. Пока ехали Никита стал меня уговаривать приехать вечером на автобазу, а потом поехать к нему в гости. Он хотел познакомить меня со своей мамой, которая как он объяснил «немного выпивает» и с двоюродной сестрой Светой, которая ждёт ребёнка. Он почему – то стал оправдываться передо мной, что вот такой он – не умеет знакомиться и назначать девушкам свидание. Когда я совсем этого не ожидала, Никита вдруг поцеловал меня в губы и цокнув языком, сказал:

– Ах, какие сладкие губки! Можно ещё?

– Нет, – отрезала я, как -то очень спокойно реагируя на этот неожиданный поцелуй.

– Мёд! – всё не унимался Никита, – Вкусные, как мёд! Значит в пять часов я тебя жду!

Я сделала вид, что согласилась и вышла на своей остановке, помахав ему на прощание рукой. Я очень устала от бессонной ночи, и конечно же, ни на какую автобазу не поехала.

На следующий рабочий день, Никита встретил меня со словами:

– Обманщица! Обещала приехать, а сама не приехала.

Я стала оправдываться, но у меня это плохо получалось. Никита снова взял с меня обещание встретиться после работы. Я должна была поехать к нему в гости, а он меня встретит на остановке. Перед этим надо было позвонить ему по стационарному телефону из дома, чтобы он знал, что я выехала.

– Я буду стоять на остановке, как верный пёс и ждать твоего приезда. Когда ты выйдешь из автобуса, я сразу подбегу к тебе и буду очень – очень счастливым.

Никита тут же изобразил, каким он будет счастливым. Я рассмеялась, потом спохватилась и сказала:

– Ну, иди! Мы уже минут двадцать разговариваем. Работать надо.

– Да ты знаешь, что десять минут разговора с тобой проходит, как одна секундочка! – возмутился Никита.

Но он всё – таки послушался меня и ушёл. Когда я приступала к своей работе, у него, как и у всех остальных рабочий день подходил к концу. Так на всей территории автобазы оставался только сторож и некоторые задержавшиеся мужчины. Степан опять начал бегать за мной и расспрашивать:

– Что -нибудь случилось? Ты какая – то не такая. Сама на себя не похожа!

– Со мной ничего не случилось, – медленно выговаривала я ему, всё больше и больше раздражаясь от его назойливости, – А тебе хочется, чтобы случилось?

– Нет, почему… – он противно хихикнул, – А в понедельник никому не попало?

– А за что? – отвечала я вопросом на вопрос, – А ты хотел, чтобы кому – то попало? Ты был бы доволен и злорадствовал?

– Почему злорадствовал? – опять хихикнул Степан.

– А как ты это назовёшь? – наступала я на него, – Злорадство чистейшей воды!

После работы я пыталась дозвониться до Никиты и не смогла, поэтому пришлось ехать домой. Я почему – то была этим очень огорчена. С Никитой мне было легко и просто общаться. Когда я зашла в квартиру, Лина мне сообщила:

– Тебе какой – то парень звонил.

Я сразу догадалась о ком речь, и стала снова ждать его звонка. Он не заставил себя долго ждать.

– Ты почему не приехала? – сразу спросил Никита. Я стала объяснять, но он перебил меня, – Ты уже второй раз меня обманула!

Так как меня обвинили в обмане, я не могла это просто так оставить. И хотя было уже поздновато для гостей, я приняла решение прямо сейчас ехать к нему в гости. Автобуса нужного мне маршрута долго не было, и я думала, что Никита меня не дождётся. Поэтому, когда я доехала до конечной, обрадовалась, увидев его одинокую фигуру, съёжившуюся от холода и ветра. Никита тоже очень обрадовался и взял у меня из рук сумочку. Мы не пошли в гости к нему домой, так как было уже очень поздно, а отправились к его двоюродной сестре. Света оказалась очень хорошей девчонкой моего возраста. Мы мило с ней побеседовали, попили чай, и я засобиралась домой. Я боялась, что последний автобус уже ушёл.

– Автобуса не будет? – спросил у нас какой-то мужчина, когда мы подошли к остановке.

– Я очень на это надеюсь, – улыбнулся Никита, посмотрев на меня. Когда надежда уехать домой стала меня покидать, подъехал мой автобус. Я так обрадовалась, что неожиданно для самой себя чмокнула Никиту в губы и уехала домой.

Так неожиданно началась наша с Никитой дружба. Каждый вечер он звонил мне. Раньше я использовала телефон только в исключительно полезных целях. Теперь же я просиживала в прихожей целыми часами перед сном, разговаривая обо всяких пустяках. Прежде самое большее, я могла проговорить по телефону минут пять. Разговаривая же с Никитой, я побила все рекорды своих телефонных разговоров, проговорив целых двадцать пять минут. Вскоре он каждый день стал ждать меня после работы. Меня это очень удивляло. Проработав целый день, Никита ждал ещё и окончание моего рабочего дня, который занимал два – три часа вечером. Так незаметно я очень привязалась к Никите. Я так привыкла к нему, что когда в один из рабочих дней пришла и не увидела его, то очень удивилась. Настроение у меня сразу пропало, и я была сильно расстроена оттого, что Никита меня не дождался. После окончания моей работы мы всегда гуляли с ним по улицам города.

– Какие у тебя красивые глаза! – говорил он, – Какого они цвета? Карие? Карие-карие-карие глаза!

Это он пропел популярную в то время песню певицы Ники. Не знаю почему, но я решила прочитать ему стихотворение своего собственного сочинения. Он внимательно выслушал и потом сказал:

– Красивый мудрый стих.

– Знаешь кто сочинил? – не удержалась я, чтобы не похвастаться, – Я!

– Здорово! – похвалил он.

Проходя мимо Красной площади в нашем городе, мы остановились, наблюдая за тинейджерами, катающихся на роликовых коньках. Потом отправились на набережную прекрасного и могучего Енисея. Народу встречалось не так уж и много. В основном случайные прохожие прогуливались с собаками.

– А какие тебе собаки нравятся? – спросила я.

– Боксёры, – ответил Никита, – У них морда, как у меня.

– А мне чау-чау и лабрадоры.

– Какие они, лабрадоры?

– Красивые, умные и смелые! – ответила я.

– А можно я буду твоим лабрадором?

– Ты итак красивый, умный и смелый! – сказала я ему. Никита, то и дело высмеивал свою внешность. Я не встречала человека, который бы так критично относился к своей внешности. Иногда в его речи проскальзывали такие шутки – утверждения «Я же великолепен!» «Я неотразим!», но я знала, что он считает себя безобразным, так как уже не раз говорил об этом. Мне тоже не нравилось его лицо, но разве лицо может заменить душу человека? Несмотря на свою некрасивость, он обладал харизмой, с ним всегда было интересно и весело общаться. Мы забрались вверх по лестнице на мост и смотрели на город сверху вниз. Перед нами открывалась впечатляющая картина. Был уже поздний вечер и на Коммунальном мосту светились огоньки фонарей, разноцветные и тёплые, как бывает тёплым что – то необъяснимо доброе и человечное. Огоньки отражались в тёмной воде Енисея и покачивались от перебегов волн. У меня перехватило дух от этой красоты, и я показала Никите в ту сторону:

– Смотри, как красиво!

Он остановился, задумался и произнёс:

– Как в Москве. А я никогда раньше не обращал на это внимания.

С интересом посмотрел на меня, и увидев на небе яркую звезду, сказал:

– Загадай желание, Нина!

Я растерялась, не зная, что загадать. Потом придумала желание, загадала. Мы засмеялись тому, как серьёзно я подошла к этому вопросу и пошли дальше гулять по красивому, освещённому огнями неоновой рекламы, вывесками магазинов, кафе, городу. Когда мы шли по красивому проспекту Мира, Никита заметил:

– А звезда наша всё ещё светит. Я хочу, чтобы она светила всегда, чтобы напоминала мне о том, что такую необыкновенную девушку, как ты, я никогда в жизни больше не встречу. Хуже встречу, но не будет никого лучше тебя. Давай назовём её Ауритой, и она всегда будет светить нам. Когда будет потеплее, мы обязательно с тобой поедем на природу. Я подарю тебе много цветов. Я подарю тебе весь этот прекрасный мир! Мы обязательно возьмём с собой коньяк, конфеты, красивые бокалы и свечи и будем смотреть на нашу звезду и думать о том, какие мы счастливые.

От этих слов я вся замерла внутри. Романтика. Никогда и ни от кого я не слышала таких красивых слов. Я думала, что такие фразы можно прочитать только в любовных романах. Я с интересом посмотрела на Никиту. Вот мечтатель! Я думала, что это я неисправимая мечтательница, а тут ещё похлеще, чем я, выискался мечтательный романтик. Никита задумался. Я тоже вслед за его мечтами уже видела перед собой тихую речушку без названия и слабые мерцания языков догорающего костра. Наконец, очнувшись, я вздохнула. До лета ещё было далеко. Несмотря на романтику, Никита оказался «матершинником». В его речи иногда мелькали «нехорошие» словечки. Я всё время делала ему замечания, чтобы он следил за своей речью. Он соглашался:

– Ну хорошо, я не буду материться. Я вместо мата буду говорить «пип».

Никита проводил меня до самого подъезда. Я опять быстро чмокнула его и тут же скрылась за дверями лифта. Я чувствовала себя такой счастливой и вспомнила, что за всё время прогулки ни разу не посмотрела на часы. Верно говорят, что счастливые часов не наблюдают.

Алексей Иванович, один из сторожей на работе, заставил меня помечтать о женихах. Он не поверил мне, когда я сказала, что у меня нет женихов.

– Да никогда не поверю, Нина! Это где же у них глаза, что они мимо такой красоты проходят? Вот был бы я моложе, я бы обязательно за тобой приударил. Да не отпустил, а на руках бы носил.

– Не нужны мне женихи! – отвечала я ему, смеясь.

– Это ты зря, так говоришь, – качал головой Алексей Иванович, – Мы, мужчины, нуждаемся в Вас, женщинах. А Вам без нас никуда. Вот пришла ты с работы, а кто – то тебе ужин приготовил или ты ему.

– Вы знаете, Алексей Иванович, – сказала я ему на это, – Когда у меня появится жених, то тогда всё перевернётся в моём мире. День станет ночью, а ночь станет днём.

– Вот как? – повёл бровью дедулька, и как он сказал, ещё больше в меня влюбился.

– Как дела, Ниночка? – весело спросил меня Никита, когда я зашла в сварочный цех, где он с молодым сварщиком Димой выполняли какую – то работу.

– Лучше всех! – также весело ответила я.

– Чем сегодня занималась? – спросил он.

– Блинчики стряпала.

– Блинчики? – облизнулся Никита и спросил у сварщика, – Дим, ты блинчики любишь? Я тоже.

– Ладно, так и быть, – пообещала я, – когда-нибудь угощу Вас блинчиками.

– Мне 50 штук, – улыбнулся Никита и загородил мне выход.

– Не мешайте мне работать, – строго сказала я ему.

– А я и не мешаю, – растерялся Никита и пропустил меня.

На праздник Пасхи в городе царила какая – то необычная атмосфера любви. Мы с Ириной улыбались всем подряд. Нам тоже отвечали весёлыми, солнечными улыбками. Мы ехали в храм на Базаихе. Там среди старушек я и Ирина были единственными молодыми девушками, пришедшими освятить пасхальные куличи. Выставленные в ряд плетённые корзинки с различными куличами и разноцветными яйцами стали брызгать святой водицей. Ирина прикрывала рукой свои накрашенные ресницы. Всё моё лицо было в каплях от святой воды. Подруга, увидев это, стала надо мной смеяться, но тут же умолкла. Очередной обход священников обрызгал и её лицо. Теперь уже была моя очередь смеяться. Пасху мы отметили весело, насколько позволяли христианские обычаи. Вечером испекли два праздничных торта и украсили один лучше другого.

На работе Виктор приглашал к себе на чашку чая со сгущённым молоком, которое ему выдавали на работе за вредные условия. Никита при этом сидел и ухмылялся:

– Зря отказываешься. Я бы на твоём месте согласился.

Мне стало очень неприятно на душе от этих его слов. У меня даже сложилось впечатление, что ему безразлично с кем и где я буду пить чай. И это после всех таких тёплых встреч и такой романтичной прогулки? После всех слов, которые он говорил мне при свете нашей с ним звезды по имени Аурита. Я очень сильно обиделась на него. Когда Виктор пошёл работать дальше, поняв, что меня не уговорить на чай, Никита тоже молча вышел вслед за ним. Я решила, что ему хватило одной прогулки со мной. Конечно хватило. Он всё – таки мужчина. Молодой, но мужчина, у которого есть определённые потребности. Зачем ему все эти невинные встречи при луне? Настроение у меня окончательно испортилось. Я – то решила, что ему, действительно, понравилось просто гулять со мной по городу, ни на что, не претендуя. Я решила избегать встреч с ним. Никита заметил во мне перемену, произошедшую по отношению к нему. Он стал спрашивать причину. Я не могла вот так взять и выплеснуть все свои обиды, но Никита настаивал, и я сдалась:

– Ты испортил мне настроение!

– Но скажи, что я сделал? – удивился он, печально посмотрев на меня, – Скажи! Я исправлюсь.

Теперь мне вообще предстояла трудная задача объяснить, как и чем он испортил мне настроение. Я не могла понять, что со мною происходит. Я не знала, как обозначить наши отношения с ним. Дружба или это любовь? Почему меня так расстраивают такие вещи, о которых раньше я даже и не думала. Почему мне так стали важны его слова и поступки? Когда мы гуляли с Никитой по городу, когда он ждал меня после работы, когда звонил каждый вечер… Всё это, казалось, таким естественным. Но по сути, мы ни разу с ним не заговаривали о каких – то чувствах. Я отвечала, что не скажу ничего, а сама мучительно искала правильные слова, чтобы всё сразу стало понятно. Молчать нельзя? Я и сама всё прекрасно знаю. Но вполне могло оказаться, что я слишком много возомнила о себе после этих прогулок, телефонных разговоров. Я так быстро привыкла ко всему этому, к присутствию Никиты в своей жизни, что теперь даже себе не могла объяснить, что со мной происходит. Может он и не хотел иметь со мной ничего серьёзного и всё это для него ничего не значит. Если всё высказать о своих чувствах, то пострадает моя гордость.

– Умоляю, скажи, что я такого сделал? – просил Никита, – Я теперь от этого буду мучиться. Скажи, чтобы в следующий раз я ничего подобного не делал.

И я рассказала, забыв о своей гордости. Дьявол гордился, да с неба свалился. Я стояла всё с тем же обиженным выражением лица и ждала его ответа. Никита рассмеялся:

– Ниночка, я же шутил. Разве ты не заметила? Мне не всё равно с кем ты и где ты! Тогда это была последняя шутка. В следующий раз я так с тобой шутить не буду!

Мне стало неловко, что я из ничего раздула такую проблему. Но откуда мне было знать? Он говорил так серьёзно и убедительно. Я стала оправдываться. Никита, наверняка, подумал, что у меня нет чувства юмора. Мне нравились его шутки, но только не такие. Никита обнял меня и поцеловал. И опять эти неожиданные объятия и поцелуй были такими естественными и привычными. Как будто мы всю жизнь с ним так вот ссорились и мирились. Просто обнял, просто поцеловал. Когда Никита ушёл, у меня в душе осталось какое – то непонятное чувство горечи.

Настал тот день, когда я решила исполнить своё обещание. Утром я испекла целую стопку блинов и принесла их на работу. День выдался на редкость солнечным и чудесным. Я пекла блины, конечно же, для Никиты. Но его нигде не было видно. Других же мужчин в боксе было предостаточно. Я решила угостить их всех. Было так интересно наблюдать за их удивлёнными лицами. Одних приходилось уговаривать, другие охотно и с радостью аккуратно брали своими, вымазанными в мазуте, руками блины и говорили:

– Холостые, посмотрите какая невеста. А в честь чего блинчики, Ниночка? Что у тебя за праздник сегодня?

– Просто хорошее настроение! – улыбалась я, довольная и оглядывалась в поисках Никиты. Если мужчины остались такими довольными, то и на Никиту блинчики произведут должное впечатление.

Потом наконец – то примчался и Никита. Он, оказывается, вместе с Виктором из окон электроцеха видел, как я раздавала всем блины. Они ждали, когда же я зайду в электроцех, и сама принесу им блинчики. Я гордо показала на два блинчика, которые остались на тарелке. К моему разочарованию ни один из них к ним не притронулся. Сначала они долго курили и обсуждали какую – то неизвестную мне деталь аккумулятора. Я думала, что они вообще забыли о моём существовании и скучала. Но вот мужчины разложили все инструменты по полочкам, и Витя пригласил нас к столу выпить чаю. Никита опять говорил какие – то пошлости, от которых я заливалась краской стыда. Я носилась за ним по электроцеху и легонько колотила его. Он смеялся и специально ещё больше дразнил меня. Виктор качал головой и говорил, что мы как маленькие дети. Он смотрел на нас с завистью и постоянно спрашивал у Никиты:

– Тебя жена не заждалась?

Я думала, что это шутка такая у Виктора, чтобы задеть Никиту. Поэтому не обратила никакого внимания на эти слова. Никита сначала тоже не обращал на его слова никакого внимания, но я видела, что он едва сдерживался. Мы опять договорились погулять вечером по улицам города, но сначала решили занести мою сумку домой. Лина предупреждала, что свекровь опять бегала за бутылкой и не хотела, чтобы Никита был свидетелем их семейных скандалов. Но на улице дул ужасный, пронизывающий ветер. Мне не оставалось ничего другого, как пригласить Никиту домой выпить кофе. Так я познакомила Никиту со своими родственниками. Мой племянник сразу стал крутиться вокруг него. Паша притащил свои игральные карты и Никите пришлось с ним сыграть. Потом я выпроводила племянника из комнаты и закрыла дверь. Это не мешало ему время от времени подглядывать за нами. Мы с Никитой целовались под мелодичные песни, которые крутила местная радиостанция «Русская волна». Никита после каждого поцелуя цокал языком и говорил:

– Сладкие, как сахар! Вкусные, как живой апельсиновый сок.

Вечер прошёл без происшествий. Баба Света что – то бубнила в своей комнате, ругая и Лину, и Антона. Никита печально заметил, что ему всё это очень знакомо. И я вспомнила, что он говорил, что его мать тоже злоупотребляет алкогольными напитками.

На следующий день на работе Никита подошёл ко мне, обнял и поцеловал. Потом он что – то сказал, на что я заупрямилась. Тогда Никита шлёпнул меня по известному месту, округлил глаза и произнёс:

– Ого! У Вас такая часть тела!

Я очень сильно покраснела и со словом «пошлый» побежала за ним. Никита убегал от меня, смеясь и дразнясь.

– Пошлый! – кричала я, – Я с тобой больше не буду разговаривать!

Так мы бегали по боксу, пока не оказались по разные стороны эстакады. Мы схватили друг друга за руки, стоя на краю ямы. Оба покачнулись и каждый попытался перекинуть другого на свою сторону при помощи потерянного равновесия. Так мы раскачивались, пытаясь друг друга удержать, и в конце концов упали вниз. Никите досталось больше всего. Я слегка ушибла руку. Когда мы поняли, что произошло, то очень долго смеялись. Гавриил Степанович, инженер, увидел нас вместе и улыбнулся. Он что – то по – мужски показал Никите и тот засмеялся. Мы опять гуляли по улицам города, кушали шоколад и целовали друг друга в губы. Нам было очень весело. Когда мы шли такие счастливые, прохожие оборачивались вслед нашей весёлой парочке.

Ирина недавно принесла мне городскую молодёжную газету «Комок». В газете была рубрика, в которой печатали письма молодёжи о своей любви или отношениях между парнями и девушками. Зимой я написала письмо в редакцию о том, что мне попадаются только «замороженные» парни, не особо надеясь, что письмо напечатают. Но его напечатали в одном из номеров. И вот на письмо пришёл ответ, в котором незнакомец, назвавший себя Чудовищем, очень надеялся на встречу со мной. Я поделилась этим с Никитой. Он заинтересовался и стал спрашивать номер выпуска этой газеты. Оказалось, что и Никита писал письмо в редакцию «Комка». Я не обратила внимание на это и не придала его словам большого значения. Но то, как он задавал вопросы, породило в моей душе смутное сомнение. Вдруг Никита и есть Чудовище? Ведь он всегда считает себя безобразным. И возможно назвался Чудовищем именно из – за своей непривлекательной внешности? Но он сразу перевёл тему разговора с письма на эстакаду. Мы снова засмеялись, вспоминая свои лица в момент падения. Тут мы стали мечтать и придумали целую романтичную историю. Мы умираем от падения в эстакаду и наши души взлетают в небеса, чтобы соединиться в одно целое.

– Чувства не умирают! Любовь бесконечна! – добавила я, когда мы уже не могли придумать ничего нового.

После всех этих разговоров, как – то не вязались его воспоминания о Чечне. Молодому пацану пришлось пережить все ужасы войны, в то время как в родном крае были мир и тишина. Я внимательно его слушала, не перебивая. Меня не было там, в самом пекле войны, но я понимала страдания и боль молодых солдат. Совсем недавно меня поразил фильм Александра Невзорова «Чистилище». Я смотрела на экран и ощущала давление в висках от увиденного в кадре. Нет, я не отношусь к слабонервным. Но то, что происходило там, чудовищно. Я вмиг представила моих знакомых парнишек, которым пришлось всё это пережить не через экран, а в реальной жизни. Война – это зло, несущее смерть и разрушения. И молодые парни, увидевшие её в начале своего жизненного пути, получили огромное потрясение, давление на психику. У всех них отношение к жизни резко поменялось. Люди гибли на их глазах, получали ужасные увечья, калечились души. Слушая рассказ Никиты о госпитале, о боях под Моздоком, я проникалась сочувствием и уважением к нему. Мы смотрели на нашу звёздочку Ауриту и вдруг Никита спросил с такой горечью:

– Почему я не знал тебя раньше? Почему ты не знала меня? Где я раньше был? Что делал? Где гулял, с кем гулял? Почему мы не встретились раньше?

– Так распорядилась судьба, – дала я философский ответ.

– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулся он, обняв меня.

Мы снова ждали мой автобус, обнявшись и целуясь на остановке. Пропустив два автобуса, я призналась:

– Мне так не хочется с тобой расставаться.

– Поехали ко мне в общежитие, – радостно предложил он, – Я выделю тебе одну кровать.

Я покачала головой, улыбнувшись и села на следующий подъехавший автобус. Так хорошо мне было, так весело, так спокойно на душе. Я долго не могла заснуть, вспоминая такой чудесный вечер, проведённый с ним.

На следующий день на работе, Никита уже ждал меня. Я, действительно, так к этому привыкла, что, когда его опять вдруг не было в вечернее время на работе, я как будто теряла равновесие. Привычка – дело ужасное. Сегодня племянник попросил, чтобы я пришла после работы с Никитой. Даже сказал, что без него не пустит меня домой. Мы шли и разговаривали, больше шутили. Я в шутку спросила: