Любовь против правил

Не знаю зачем, но решаю пойти следом за ним. Прохожу мимо столика с компанией людей, оставляю позади огромную колонку, откуда играет попсовая музыка. И когда оказываюсь на задней части набережной, где и людей-то толком нет, вижу какую-то возню в закутке, где мусорки. Подхожу на цыпочках, а там тот мальчишка. Только не один он, напротив его двое высоких худощавых парней.

– Гони деньги, – рычит один, который в черной кепке, козырьком назад.

– У меня нет, – поджимает малец губы.

– Твой старик бутылку взял, значит, деньги гони. – Напирает козырек.

– Папа…

– Или может отлупить тебя как твой отец? – смеется козырек, другой поглядывает по сторонам. И вдруг замечает меня. Наши взгляд пересекаются, и я понимаю, что, наверное, не стоило приходить сюда. Хотя пройти мимо тоже не правильно, но так страшно…

Интуитивно сглатываю, но почему-то не отступаю. Жалко мальчика, кажется, уйди я, никто ему не поможет и они изобьет его. И он еще так поглядывает на меня, будто молит остаться.

– Эй, киска, проваливай, – рычит кепка, мысленно я ему дала такую кличку.

Идей как быть не особо: можно уйти и позвать на помощь, но есть вероятность, что когда я вернусь с кем-то, будет слишком поздно. Поэтому совершаю дурость, поднимаю телефон, махая им перед лицами хулиганов, и после двух глубоких вдохов, произношу:

– Тут видно, как вы угрожаете мальчику. Поэтому уходите, а если нет, то… – помедлив, прикидываю самый оптимальный вариант ответа, и добавляю. – Выйду в онлайн с этим. Я вообще-то известный блогер и у вас ребята будут проблемы.

Они между собой переглядываюсь. Есть ощущение, что даже обмениваются безмолвным диалогом. И молчаливый, он до этого просто словом не обмолвился, вдруг поднимает руки вверх, отступая от мальчишки.

– Ладно, твоя взяла. Мы уходим.

Кепка хмыкает, поворачивается ко мне спиной, молчун за ним. И тут надо бы наоборот напрячься, но я по дурости теряю бдительность – опускаю взгляд, не сдержав победной улыбки. Это было мое поражение. Молчун подбегает, хватает мой телефон, вернее пытается выхватить, я ясное дело крепко его держу.

– Отдай немедленно! – орет он.

– Нет! Руки убери! – визжу я, пытаясь увернуться.

– Сучка, я тебя знаешь что… – он кричит какие-то ужасные нецензурные вещи, которые я стараюсь не слушать, и лишь больше уклоняюсь.

Не выдержав, молчун резко толкает меня. Падаю на землю, счесав ладонь, но самое обидное не это, а это, что того мальчишки уже и след простыл. Бросил меня, и плевать на все. Зря вмешалась. Ну жилось же нормально! Где твои мозги, Ксюша?

И прежде, чем я успеваю поднять жест капитуляции, в надежде, что наша потасовка закончится, молчун замахивается в мою сторону. Зажмуриваюсь, вжав голову в плечи. Удар по лицу, наверняка будет не из приятный. Вот только проходит секунда, другая, удара нет. Зато слышу возню и…

– Не бей! – жалостливо воет молчун, точно его голос.

Распахиваю глаза, а там… Стрельцов. И не просто стоит, бьет молчуна. А кепка… тот лежит, скрючившись на асфальте.

Глава 11 – Ксюша

На мой крик, а я реально испугалась, сбегаются прохожие зеваки, следом дежурный полицейский. Он как раз по случайному стечению обстоятельств прогуливался мимо. Парней разнимают, и пока мы все сидим на бордюре, ждем патрульную машину, я успеваю заметить сбитые костяшки Стрельцов.

– Где ты научился так сурово драться? – решаюсь спросить. Сказать по правде, в моей жизни это первая драка, где я была в какой-то степени не только свидетелем, но и косвенным участником.

Школьные годы у меня проходили довольно спокойно, класс у нас дружный, никаких боев без правил никогда не было. Да и Вовка за меня ни дрался, мне кажется, он вообще не умеет махать кулаками. Я в целом почему-то была убеждена, что этот навык нынче не актуален. Оказывается, ошибалась.

Стрельцов переводит на меня удивленно взгляд, словно сама постановка вопроса его шокирует.

– Ну… – тут же дополняю. – Можно было бы один раз ударить, а ты его так… в общем, это было неожиданно в стиле… Стэйтема или Тома Харди, – пытаюсь шутить я. Хотя, наверное, шутки выходят странными.

– До десяти лет я жил в деревне с бабушкой, – вдруг начинает делиться Дан. Мне даже хочется присвистнуть, ведь как такой парень может жить в деревне? У него с ног до головы сплошная надпись “бренд”. – И там старшаки иногда нас прессовали. Однажды я пришел домой с фонарем и отец, он тогда приезжал наездами, взял меня за руку, завел за двор и сказал, что будет учить драться. Так я собственно и начал попадать в неприятности. Спасибо, папочка, – на последней реплике он ухмыляется, видимо вспоминает что-то смешное.

– Твой папа молодец, – искренне поддерживаю я.

– Позже мама ему твердила, что он идиот. Ведь только идиоты учат сыновей драться, а не ищут им более мирное общество. – Дан снова хихикает, в этот раз его улыбка еще теплее и дружелюбнее. Сразу видно, что у них в семье хорошие отношения, иначе он бы вел себя по-другому.

– А ты? – зачем-то уточняю я.

– Что я?

– Ну… ты бы своему сыну какой совет дал? Драться или… нашел бы ему мирное общество?

– Сыну? – Дан озадачивается, словно само наличие детей в жизни звучит дико. Я сразу вспоминаю Таньку и ее сплетни про неродившегося ребенка, а может он родился, кто его знает. И мне становится не по себе. Понятно, что парни не особо в двадцать лет горят желанием заводить семью, но если ты сделал дело, должен нести ответственность, а не прыгать в кусты.

– Не важно, – я отворачиваюсь. Поднимаюсь с бордюра, отряхиваясь и уже хочу отойти, как Дан начинает говорить.

– Я бы научил его драться. Мужчина должен уметь постоять за себя, свою честь и своих близких, – бросаю на него взгляд через плечо и замираю, до того Стрельцов кажется другим. Более серьезным что ли, взрослым, мужественным. Из него словно вытряхнули дурачество и даже глаза, которые мне до этого казались пустышками, приобретают огонек.

“Ну нет, Ксюша! Не ведись, это он, скорее всего, включил режим “обаяние”. Надо быть начеку”, – напоминаю себе.

– Понятно, – говорю я. И все-таки отхожу, правда, в этот раз из-за входящего вызова. А потом и вовсе вижу в проходе своих: отец идет первым, мама семенит за ним. От взгляда отца мне становится не по себе: раздраженный и холодный. Блин, я совсем не подумала, что могу получить нагоняй.

Папа останавливается рядом со мной.

– Что происходит, Ксения?

– Ксюшенька, – мама приобнимает меня за плечи. – Все хорошо? Мы слышали крики.

– А… да, – мне совсем не хочется, чтобы они переживали, только как быть – не знаю.

– Стрельцов! – отец произносит фамилию Дана так, будто говорит про какого-то преступника. Заведомое обвинение, несмотря на презумпцию о невиновности. Мне всегда казалось, что уж мой папа не такой: не будет обвинять человека без видимых доказательств. – Почему вы вместе с моей дочерью тут?

– Я… – он открывает рот, видимо решив рассказать правду, но тут я влезаю.

– Этот парень просто проходил мимо, пап, – может и надо было сказать, что Дан за меня заступился. Вот только собирать нас с ним в единый пазл совсем не охота. – Как ты, мама и остальные. Ой, это полицейская машина. Мне придется дать показания, пап.

– Какие… показания? – дрожащим голосом спрашивает мама.

– Моей глупости.

***

В участок я еду с родителями, у меня берут показания, а что происходит с остальными – неизвестно. Отец, к моему удивлению, даже не ругается. Вернее ругается, но не на меня, а на органы полиции.

И даже когда мы выходим на улицу, он продолжает причитать.

– Что за время такое? Среди белого дня на детей могут напасть! Куда смотрит полиция?

– Дорогой, – мама пытается его успокоить. – Может, давайте в ту кофейню зайдем, я вдруг мороженое захотела.

– Нет, ну это же надо! – не слышит папа. Тогда мама подхватывает его под локоть и практически силой тащит в сторону дороги. Я плетусь позади, ровно до того момента, пока не замечаю как Стрельцов выходит из участка. Он лениво спускается по ступенькам, а за три до конца, спрыгивает, словно озорной мальчишка.

Не замечаю, как губы сами по себе растягиваются в улыбке. Когда он не понтуется, выглядит лучше.

Стоп, Ксюша! Ну опять двадцать пять.

К сожалению, я замечаю еще и небольшую ранку у Стрельцова в области глаза, ближе к виску. Да и костяшки рук требуют обработки. Почему-то жду, что Дан свернет в сторону аптеки, она как раз в двухстах метрах, но Стрельцов просто усаживается на лавку, широко расставив ноги. Не будет он обрабатывать свои раны. И мне бы забить на это, разве меня должны волновать чужие ссадины? Тем более этот парень тот еще грубиян.

И тут же в голове голосок шепчет: “этот грубиян вступился за тебя. Добро нужно отдавать добром”. Черт!

– Мам, – догоняю родителей, равняясь с ними. – Мне надо Таньке позвонить. Вы заходите, я сейчас.

– Хорошо, только в этот раз, – предостерегает она.

– Знаю, – перебиваю, кивнув с улыбкой. Вытаскиваю для вида мобильный, отхожу, и когда мои скрываются в здании кофейни, перебегаю дорогу обратно.

В аптеке покупаю перекись, зеленку, ватные палочки и лейкопластырь.

– У вас все хорошо? – уточняет аптекарь. Нет, ну у меня на лице что ли написано: попала в беду, вызывайте спасателей?

– Просто оплачиваю добро за добро. – Сообщаю сухо. Помедлив зачем-то добавляю. – И это не потому, что на меня подействовало его очарование. Вообще нет!

Молодой парень лишь улыбается, а я понимаю, что сморозила глупость.

Возвращаюсь к Стрельцову, который так и сидит на лавке. Может, он был уверен, что я приду? Да ну нет, быть не может. Совсем уже из серии фантастики. Сажусь рядом с ним, стараюсь не обращать ни на что внимание, и даже пропускаю мимо его реплику. Молча вытаскиваю перекись и ватную палочку.

– Замри, – говорю командным басом. Дан смотрит на меня широко открытыми глазами, будто увидел диковинку.

– Что ты делаешь, колючка?

– Разве не видишь, пытаюсь сохранить твою слащавую мордашку от шрамов. Доброе дело. – Подношу палочку к ранке, а у самой отчего-то сердце екает. И так главное тепло оно отзывается, будто происходящее выходит за рамки “просто знакомых”.

– Переживала обо мне значит? – наглец ловит мою руку, сжимая ее, не сказать, что крепко, скорее это какое-то интимное прикосновение. Его шершавый палец скользит вдоль линии моего запястья, а горячие мятное дыхание щекочет мои губы. Приехали.

Резко дергаюсь, пока мурашки окончательно не добили. Не понимаю, что со мной происходит.

– Нет, – отвечаю, и не ведь не вру. – Просто нынче шрамы совсем не украшают. А как же ты потом будешь снимать девушек? Так что я делаю доброе дело, будь мне благодарен, Стрельцов.

Несколько секунд он молча смотрит на меня, потом неожиданно начинает смеяться. Да таким заразительным искренним смехом, что мне и самой хочется улыбнуться. Правда, я чудом сдерживаюсь, делаю свое дело: наклеиваю ему на лицо лейкопластырь. Остальное решаю не обрабатывать, не так все плохо, раз он смеется.

Поднимаюсь на ноги, перекладывая пакет в руки Дану.

– Дальше сам, меня родители ждут.

– Ну да… а то папочка же заругает, – язвит он.

– Конечно, – вполне резонно соглашаюсь я. – И будет прав. Спасибо тебе, Даня, – чуть мягче произношу, впервые назвав его по имени. Странно, но оно так необычно звучит на языке, словно карамельные бомбочки, от которых хочется поморщиться, а с другой стороны, они кажутся нереально вкусными.

Не дождавшись его ответа, я ухожу прочь. Надеюсь, на этом наше общение все-таки закончится. Мне однозначно не нужно продолжение.

Глава 12 – Ксюша

– Правда что ли? Стрельцов полез в драку? – Танька так громко ахает, что не удивлюсь, если ее голос слышен на другом конце квартиры.

Шикаю на нее и встаю с кровати, чтобы закрыть дверь. Еще не хватало, чтобы папа все услышал и опять провел лекцию на тему “Ксюша, держись от этого парня подальше”, да и вообще – все как с ума сошли со своим Стрельцовым.

Можно подумать, я этого не хочу! Каждый раз стараюсь держаться с ним на расстоянии, но судьба вечно подталкивает нас друг к другу. Издевательство.

Сажусь рядом с подругой, достаю из миски с конфетами свою любимую: с молочным шоколадом и фисташкой, и отправляю в рот. Терехина же запихивает в себя сразу две и пытается продолжить задавать вопросы, но ничего кроме бессвязных звуков не выходит. Надо почаще давать ей конфеты, чтобы она молчала.

– Вот только не надо больше мне говорить, что между вами ничего не происходит, – бубнит она, пытаясь все переживать. – Ксю, ты как магнит притягиваешь Дана.

– Тогда я не против оказаться его одноименной стороной, чтобы мы больше не соприкасались.

– Дааа, интересно, получается, – задумчиво тянет подруга, постукивая пальцами по подбородку. – Слушай, а может вам это, ну сходить на свидание или что-то в этом роде, ну чтобы уж наверняка так сказать понять, что вашим полюсам не суждено познать более тесную дружбу.

– Дура ты, Танька, – хихикаю я, а у самой жар к щекам приливает.

На кончиках пальцев почему-то до сих пор ощущается тепло кожи Дана, а в легких будто застрял его аромат. Прикладываю руку к груди, чтобы немного успокоить гулкое биение сердца. Странный он все же, сначала пытается нагло поцеловать, потом защищает. Что с ним не так?

– Ага, дура я, а Стрельцов ангел, – закатывает глаза подруга, беря очередную конфету.

– Ты же сама сказала, чтобы я не подходила к нему, плюс какая-то мутная история с ребенком.

– Так я и не отрицаю. Дан плохиш и наверняка у него полно секретов, но суть в том, что иногда подобный тип не такой уж и плохой. Если немножко в них покопаться, то можно добраться до истины.

Ага. Этого мне еще не хватало.

– Кажется, тебе сахар ударил в голову и ты начинаешь нести всякую чушь, – убираю от подруги миску со сладким и она звонко смеется.

Мы наконец-то досматриваем второй сезон “Дневники вампира” и я не понимаю, то ли слушаю реплики героев, то ли разглагольствования Таньки по поводу Дэймона Сальваторе. На протяжении всей серии она не устает повторять, что он тот самый тип мужчин: мрачный и опасный, от которого с первого взгляда надо держаться подальше, но по итогу именно он проберется в сердце.

Я даже спорить не хочу, иначе она опять начнет.

Предпочитаю, чтобы в мое сердце никто не пробирался.

Решаю немного проводить Терехину до дома и заодно прогуляться. Папа как всегда наказывает держать телефон при себе и в случае чего звонить. После ситуации с дракой и полицией, он теперь еще более бдительным стал.

Мы доходим до автобусной остановки и как раз вовремя: подъезжает автобус и Танька запрыгивает в него. Правда она пытается еще что-то мне сказать, но благо двери закрываются, и Терехина вместе со своей болтовней и бурной фантазией уезжают.

Я медленно прогуливаюсь по вечерним улицам, наслаждаясь прохладным воздухом, в котором отчетливо чувствуется морская свежесть. Этот город уже не кажется мне таким уж чужим. Может, сказывается, знакомство с Танькой? Да и Стрельцов свою роль играет, чего уж греха таить. Я немного отвлекаюсь и не чувствую себя такой одинокой.

Сама не замечаю, как оказываюсь около книжного магазина и начинаю бродить вдоль стеллажей. Современные любовные романы, триллеры, психология, но мой взгляд привлекает полочка с классикой.

Рука сама тянется к нужной книге. Темно-розовый корешок, минималистичное оформление и всего пара силуэтов с главными героями. Очередной знак?

Может, стоит посмотреть, к чему он приведет?

Покупаю книгу и выхожу на улицу, а тут уже совсем стемнело и заметно похолодало. Пожалуй, к погоде не так легко привыкнуть.

Решаю сократить путь до дома и срезать через дворы. Кожа покрывается мурашками от пронизывающего ветра. Надо было брать с собой ветровку. Но стоит завернуть за угол, как до меня доносится звук глухого удара, а следом грязные ругательства.

– Что? Уже не такой храбрый, когда девчонки рядом нет? – злобно усмехается кто-то.

Господи, Ксюша, неужели одной драки тебе мало?

Ноги прирастают к земле, а пальцы так сильно впиваются в края книги, что слышен ее хруст. Коленки подкашиваются, и я приваливаюсь спиной к холодной кирпичной стене, чтобы не упасть.

– А ты я смотрю, решил потешить собственное эго? – слышу самоуверенный, пропитанный иронией голос и почему-то он кажется мне до боли знакомым. – Хотя сомневаюсь, что там есть что восхвалять. Сначала у малых отжать телефон пытался, теперь меня выследил. А дружков привел, чтобы храбриться проще было?

– Заткнись, урод. У меня из-за тебя полно проблем.

– И будет еще больше, если не уберешься с моей дороги. Давай вали, пока можешь сделать это самостоятельно. И шестерок своих забирай.

Быть этого не может!

Опять Стрельцов!

Аккуратно выглядываю за угол и едва не падаю, когда замечаю Дана, окруженного толпой хулиганов. Даже в слабом освещении дворов я все же вижу на его лице всю ту же наглую ухмылку, с которой он ходит по университету и гордо расправленные плечи, будто ему все нипочем. И вот даже сейчас, один против десяти, а он ничуть не боится, только подбородок повыше задирает.

Ну почему Стрельцов не может держаться подальше от неприятностей, а я от него?!

Следующую реплику от Дана я не слышу, но судя по всему это что-то обидное, потому что хулиганы вдруг накидываются на него разом. Стрельцов конечно спортсмен и довольно хорошо сложен, но он в меньшинстве и не может отбиться ото всех, это очевидно, странно, что сам Даня этого не понимает. Пока он наносит удар одну мерзавцу, двое других хватают его под руки, позволяя главарю бить раз за разом в живот.