Психосамотика. Сборник трансовых сеансов

Поэтому я, чтоб не переживать за таких, решила, что это их путь: кругами ходить и ходить. Приходить, жаловаться, уходить, возвращаться. Тем более, редко случается, что человек до такой степени не желает идти вперёд, а всё время его сносит кругами к лешему.

Сеанс 8: Старый гнев и здоровье

Запрос клиентки: "Куда уходит здоровье?" Накапливаются болезни, бессилие и безденежье. Самый большой текущий дискомфорт – от шейного остеохондроза.

Описывает в образе: "Как рукой за шею нагибают, и на плечах висит тяжёлое, словно длинный мешок с песком".

В этом описании ощущение себя жертвой, лишенной воли. Значит, нужно пробудить волю. Спрашиваю, что она хочет сделать с мешком.

Скинуть в воду хочет. Мешок холодный, сырой, из-за него тяжело дышать и болит сердце.

Спрашиваем, какую пользу дает мешок. Этот вопрос необходим, чтобы сброшенная тяжесть не вернулась потом в другом образе.

Говорит, что мешок спасает от убийства. Кто-то будет ее расстреливать, если скинуть мешок. Смотрим, как выглядят угрожающие. Целая толпа жестоких и властных. "Меня раскулачили, я сирота".

Родовая история, значит. Чувствует гнев на эту толпу. В образе гнев – вилы.

Кидаем вилы в толпу. Кровища. Появляется удовлетворение.

Спрашиваю, как выглядит это удовольствие в виде предмета.

Как сундук денег!

(Вот и причина безденежья в этой жизни. Иметь деньги нельзя – их отнимут, и возвращать свои деньги нельзя —придётся вилами тыкать людей, говорит подсознание! И оберегает себя от получения денег болячками).

– Возьми этот сундук денег себе. "Я возвращаю себе то, что моё изначально". Какое ощущение в теле от этого?

Ощущения хорошие, уверенность и расслабленность во всех конечностях. (Толпу уже потыкала, терять нечего, страх преодолён).

– "Я разрешаю себе иметь много денег". Какие ощущения?

Хочется улыбаться. Но заболел лоб и колено.

Смотрим, как выглядит боль в голове. Это красное желе за лобной костью. Говорит, что нуждается в защищенности, мужской любви и выходе гнева.

Спрашиваю, какого цвета любовь и защищённость нужна ему, чтобы выпустить гнев.

Бело-голубая, перламутровая. Наполняем голову такой энергией из огромного источника.

Наполняется. Тело расправляется. В виске обнаруживается вертящийся червяк.

Хочет кинуть червяка в обидчика. Вот он, выход гнева! Кидает. Чувство, что теперь обидчик получил всё сполна.

Из головы выходят потоки грязи, пустота заполняется радужной и белой энергией. Чувство приятного спокойствия. Челюсти разжались.

Состояние нравится, принимает.

Свобода полезная

Тема эта для меня болезненна, потому что в 5 лет меня мамка лупила ремнем за отказ собирать для нее противную кислую красную смородину, а я кричала "свободы хочу!"

Мамка при этом кричала "вот тебе свобода!", и потом все детство этот эпизод был предметом семейных насмешек: свобода – это когда ремнем.

То же самое было и в школе. Велели выучить бесящее определение "свобода – это осознанная необходимость", которое имеет тот же смысл, что и "свобода – это ремнем", и убирает из семантического поля понятие свободы вообще, оставляя только слово, как насмешку. Есть слово, и можно даже им пользоваться, но тихонько, чтобы никто не знал, потому что пытаясь осуществить его – попадаешь, как заколдованный, в самую противоположность. Попробую-ка вернуть ему смысл.

В этом пространственно-вещественном мире есть две идеи свободы. Свобода от и свобода для.

Свобода от – невозможна в принципе. Как только мы собираемся избежать чего-то, мозг создаёт в себе копию того, чего пытаемся избежать. "Не думай о белой обезьяне". Вторая причина, почему невозможна свобода от – мир сей забит под завязку, свято место пусто не бывает, куда ни глянь наткнешься на десятки и сотни рандомных элементов, которые нужно учитывать и с которыми нужно считаться, включая собственное тело. Идеальная свобода от выглядела бы как полное отсутствие Вселенной, и она является идеальной пустотой и противоположностью всякой свободы для.

А вот свобода для – эта у нас на самом деле имеется.

Свобода для – это отсутствие ограничений к определенному действию в определенном пространстве.

Например, свобода слова. Она есть у всех, у кого работают голосовые связки и кто умеет думать словами. Можешь говорить слова, можешь не говорить, в том и свобода. А посадят ли тебя в тюрьму за оскорбление власти, побьют ли на улице за оскорбление соседа, это совершенно не относится к твоей свободе. Свобода слова есть, безопасности нет, это вопрос безопасности.

Так же, теоретически я могу пойти спрыгнуть с крыши и переломать себе ноги, это моя свобода. Но если чердак всегда заперт, или путь на крышу прегражден колючей проволокой, тогда у меня нет свободы для прыганья. Некоторых очень бесит отсутствие такой теоретической свободы, которой они никогда не воспользовались бы, будь она в наличии, и некоторые целенаправленно добиваются именно ее, чтобы наносить себе вред, и таких людей много (просто у них нет в жизни дел поинтереснее).

Я по-прежнему сильно люблю свободу; на моих сеансах одно из самых употребляемых слов – "разрешаю". Оказывается, человеческое тело внутри – аналог Вселенной, и оно портится и неправильно работает, если чего-то не разрешать.

Например, поставил ты забор из колючки на собственном нежелании жить. И тут же оно (нежелание) выросло и ломанулось бомбить забор, словно дел интереснее у него нету.

Не разрешил себе какое-то свое желание, поставил табличку "нельзя, накажут", пережал тем самым пару артерий главных и периферических, отсохли руки и ноги. Ну нет, я утрирую, не отсохли, а что-нибудь другое случилось, более тонкое, с которым не госпитализируют даже. На первых порах это ощущается незаметно – ком в горле, камень на сердце.

Получается, каждая клетка нашего организма хочет и должна делать то, чего хочет?

Да.

А как же раковые, которые хотят больше других?

И тут вступает в действие модель макро-мира. На хищную раковую клетку должны найтись в теле ещё большие хищники – клетки иммунитета.

Проблемы возникают не там, где кто-то себе позволил много, а там, где кто-то позволил себе мало. Мало имеешь желания жить, мало видишь возможностей делать что хочется, мало даёшь себе воли, и тогда иммунитет перестает защищать тебя (а зачем, для чего, ведь жизнь стала неинтересна). Или уверен заранее, что не справишься, что бессилен, и тоже не включается иммунитет – зачем тратить силы на бесполезные дерганья, когда можно сложить лапки.

Клеточный разум

Поскользнулась на снежной дорожке, и в который раз чуть не вывернула колено. И ощутила, где находятся страхи. В теле.

Не в душе, не в разуме. Ум спокоен: что я предполагала, то и произошло. Нужно найти правильную точку опоры, установиться на ней и осторожно двигаться к дому. А тело трясётся. Тело сразу становится отдельным от меня, маленьким, нога плачет, мышцы выпадают в саботаж «мы боимся ходить», «только не надо больше больно», «сил нет», «попу ударили», и так далее, и это всё не я. Чёткий момент разделения, что это для меня оно – тело – плачет. Что у этого «телесного я» есть свой ум, отдельный.

Оно может мне помогать, оно может меня бояться, оно может просить у меня помощи, оно может быть мудрее меня или, наоборот, ничего не понимать, оно может заставлять меня делать то, что ему нужно, может меня обманывать, может не доверять мне, может рассказывать мне свои тайны и показывать то, чего я не вижу. Оно может понимать чужие тела и разговаривать с ними на их языке, и ему это проще, чем мне. Оно сразу знает, кто свой, кто чужой, на уровне телесных реакций.

Прихожу домой, и на ровном полу трясучка мышц успокаивается, сразу и силы есть, и боли нет. Вспоминается похожий момент, когда не могла успокоить боль от ожога и начала разговаривать с клетками обожжённого пальца. «Зачем продолжается боль?» – «Чтобы ты была внимательнее, чтобы не сделала это с нами снова». – «Я больше не буду рассеянной». – «Мы тебе не верим, ты должна хорошо запомнить, как нам больно». Я уговорила их поверить, и боль исчезла мгновенно.

Изучаю. Для моего тела любовь – это горячая еда. «Ты меня не любишь», идёт ко мне от тела сигнал, похожий на возмущение маленького ребёнка. «Ты меня не любишь, ты меня не кормишь, и я не буду давать тебе радоваться». А это я начиталась о пользе сыроедения и вреде свежевыпеченных булок с тающей шоколадной начинкой. Моё тело считает иначе. Но самое вредное – перепутать, откуда идёт сигнал, и решить, что это мне не хватает любви, и что кто-нибудь близкий виноват в этом.

Помню, как за секунду ушла не снимаемая таблетками боль в ноге, когда большой дядя-фельдшер щупал в ней пульс. Нога приняла это как «Папа! Большой, сильный, уверенный папа, он меня трогает – он меня любит и обо мне позаботится». И боль вернулась снова, как только фельдшер ушёл. Для моего тела любовь – это ощущение рядом того, кто знает, что нужно делать, в чём бы это ни выражалось.

А что говорит ваше «телесное Я»? Поспрашивайте, послушайте. Это интересно. Книги по психосоматике нужны лишь затем, чтобы человек вообще об этом задумался. Универсального знания не существует. Лечить психосоматическую болезнь – это не применять готовый шаблон, а говорить со своим телом, научиться слушать его, успокаивать, убеждать, утешать, защищать.

Сеанс 9: Я или не я, быть или не быть

Запрос клиентка сформировала крайне неуверенно:

"Мечтала попасть на сеанс, а сейчас растерялась… Вроде меня вес волнует, а вроде деньги обходят стороной, вроде реализации маловато, но вроде и есть… А может без запроса вообще, как пойдет?"

Можно и без запроса, что-то да откопаем. Можно положить руку на сердце и спросить внутрь себя: чего хочет сердце, какую решить проблему?

Лишний вес, говорит. И сразу чувствует в груди дребезжащий комок. Это хорошо: телесная реакция гарантирует, что сеанс будет удачный.

Спрашиваем комок, какую он несет пользу.

"Что-то сдерживает, смягчает".

Прошу представить, как выглядит то, что нужно сдерживать и смягчать. Это серая лохматая зверушка, живая, с лапками…

Спрашиваю, во что самое прекрасное хочет зверушка превратиться. Этим вопросом сразу и свободу ей даём! Зверушка превращается в нежный цветок.

(Зверушка с лапками, которая цветком хочет стать, да еще мышиного цвета – это метафора низкого мнения клиентки о себе, ее привычка быть неуверенной, "знать свое место", бояться. А превращение ее в цветок означает восстановление изначального детского знания о себе "я хорошая, красивая, нежная").

Спрашиваю, что теперь с комком в груди происходит.

Светлые слезы льются, а в груди – что-то розовое, чистое, словно из воздуха.

А я возвращаюсь к запросу: прошу ее представить идеальный образ себя, в том весе, который ей хочется иметь.

Это почему-то даже не стройная женщина, а крепкое дерево, липа.

(Липа – дерево любви, между прочим. Энергия безусловного материнского принятия).

– Втяни в себя это дерево. И посмотри на ощущения в теле от этого. Есть ли сопротивление, дискомфорт.

Дискомфорта нет, наоборот, спине становится легче. Только ниже, в живот, опускается из диафрагмы какой-то жгучий серый камень.

Что он делал в солнечном сплетении? На самооценку влиял, на связи с миром, на гордость. Какую пользу дает серый камень сейчас, спрашиваем.

"Вес и значимость".

(Вот она! Программа, заставляющая ее набирать вес: физический вес ради символического "веса в обществе", для компенсации страха, чтобы серая мышка-зверушка ощущала себя посильнее, позащищеннее, поустойчивее. Нет рядом защитников и я сама себе не защитник – так вот он, жир, мой защитник! Это одна из распространённых программ, мешающих похудеть, но не единственная, конечно).

Спрашиваю, во что хочет превратиться серый камень.

Хочет в бабочку или листик. Разрешаем. Появляется радость, лёгкость.

Но даже и тут не было определённости, даже в том, выбрать ей бабочку или листик! Я начинаю понимать, что вся причина тут рядом, в каком-то глубинном запрете на уверенность вообще. И хотя мы дошли уже до прекрасного состояния лёгкости, но я продолжаю:

– Если представить уверенность как энергию, то какого цвета эта энергия?

– Сначала зеленое с голубым… а потом поменялось на светло-коричневый цвет…

Анализирую: зеленой и голубой может быть любовь и самовыражение, но не уверенность. Уверенность может быть красной (физической силой), желтой (волей), либо фиолетовой (знанием). Коричневая энергия несет стабильность, но вместе со стабильностью излишний консерватизм – помеху развитию души. Значит, настоящей уверенности эта клиентка никогда не знала, по роду не получила, доступа туда нет.

Уточняю, какое послание несёт светло-коричневый цвет.

"Стой крепче на ногах, на земле", – отвечает.

Изобретаю расширяющую фразу, чтобы убрать ограничения: "Я разрешаю себе крепко стоять на ногах, а также свободно перемещаться, прыгать, бегать, плавать и летать, если захочется!"

– Дышится полной грудью… крылышки чувствуются… я смогу…

Ура! Вот теперь состояние нравится полностью. Доступ к уверенности есть. Без разрешения себе не только стоять, но и летать, этого бы не получилось.

Всё-таки мы летучие существа – люди.

Самое тяжелое

Приходящие ко мне люди с тяжёлой психосоматической проблемой думают, что исцелиться путем изменения внутренних установок – это просто. Чего там делать-то. Нашел у себя негативное мировоззрение, поменял его на позитивное, и готово.

Запрос их выглядит примерно так:

"Афина, надоели мне костыли, хочу жить без костылей, а то они мешают в постели и в жизни. И цвет костылей мне противен, про родителей напоминает, у них были такие же".

Но. Жить без костылей означает делать то, чего вы никогда не делали раньше, то есть ходить.

Образно говоря. Например, лично для вас это "ходить" может означать "доверять миру".

И "ходить" придется не на разовой основе, когда терапевт поддерживает. А и темной ночью, когда рядом нет терапевта, и когда всякие опасные монстры мерещатся под кроватью. Постоянно ходить придется, понимаете, постоянно. Если действительно вы хотите избавиться от своих костылей.

Одна клиентка, для которой "ходить" означало "перестать критиковать, винить и унижать себя", сказала мне, что это самое тяжёлое, что ей доводилось пытаться делать.

Да, это очень тяжело (в том случае, если вы не планируете начинать постоянно делать то, чего раньше не делали, и думать так, как никогда раньше не думали). Если планируете, то никаких проблем, легко справитесь.

А если хотите, но боитесь, тоже никаких проблем, страх убрать можно на проработке.

И главное, чего не знают те, кто пока на стадии "не нравится цвет костылей". Жить без костылей – это не только когда ничто не мешается и не раздражает своим цветом.

Это означает ещё и скакать, бегать, прыгать, танцевать; масса вариантов радостного усложнения жизни, неведомых тому, кто не ходит.

Но пока они не решатся начать делать это самое (чего никогда не делали) и думать (то, чего никогда не думали), они думают про "ходить" так:

"я этого не умею, это трудно, скучно, и за это накажут".

Если же всерьёз идти в работу над освобождением от костылей, над обучением ходить, то будут всплывать разные слои причин перестать делать это. В обратной последовательности тому, как вы их накопили.

И отчаяние, и потеря веры, и самосаботаж, и иррациональные внезапные чувства тоски или злости на себя и весь мир – это не провал терапии, это не откат. Это следующий слой ваших причин, которые надо нести на проработку.

Сеанс 10: Гранулематоз Вегенера

Необычность этого сеанса в том, что клиентка имеет одинаковый со мною редкий диагноз – гранулематоз Вегенера. Я с этой болезнью живу уже 20 лет, и держусь сама, на малой дозе преднизолона, без госпитализаций, и уже почти 10 лет без обострений. Был даже момент, когда я посчитала себя совершенно исцелившейся и раздарила свои таблетки! Но через пару недель забеременела, силы пошли на ребёнка, и пришлось вернуться к поддерживающей дозе.

Она же, как и большинство моих "коллег по болезни", постоянно на связи с врачами, заболела шесть лет назад; у нее большая ежедневная доза преднизолона, плюс постоянная химиотерапия, плюс генная дорогостоящая терапия (ритуксимаб), и всё равно обострения. Отказывают почки, лёгкие, дышать тяжело, глотать тяжело, гранулёмы в глазах и в носу и постоянные инфекционные осложнения.

Когда-то я имела иллюзию, что одинаковый диагноз = одинаковые стрессы и программы. Годы работы с психосоматикой научили меня, что нет. Есть, разумеется, какие-то общие моменты – например, печень болеет от подавленного гнева, а почки от чувства стыда и вины. Но внутренние программы всё равно надо исследовать индивидуально. А в случае с тяжёлыми хроническими болезнями всегда есть программа нежелания жить.

Спрашиваю клиентку, какое ощущение сейчас наиболее дискомфортно.

– Придавило грудную клетку.

Уточняю, как выглядит это ощущение в виде предмета, какого оно цвета. Клиентка видит малиновый воздушный шар, зажатый в железной клетке.

С шаром всё понятно, это образ души. А железо символизирует наивысшую степень подавления чувств, сжатия тканей в спазме. (Предыдущая степень, полегче – это деревянные образы).

Спрашиваем клетку, какую она дает пользу.

– Люди ко мне не лезут.

Прошу представить тех, кто лезет. Посмотреть, много ли их, есть ли знакомые.

Появляются образы родных. Отдаём им клетку. Появляется желание громко кричать и плакать.

Прошу представить ту часть, которая хочет кричать и плакать, в образе отдельного существа. Появляется образ большой уродливой мыши.

(Некрасивый образ отражает неприятие клиенткой своего тела. Да, эта болезнь сильно изменяет внешность).

Прошу клиентку понаблюдать, как эта мышь кричит и плачет, до тех пор, пока ее желания не изменятся. Этот прием нужен, чтобы прожить и освободить подавленные эмоции.

Вот мышь уже и кончила плакать, хочет теперь играть. Прыгает, играет с мячом, добрая, весёлая, всех любит.

Но внешне не изменилась. Спрашиваю, хорошо ли мыши теперь. Нет, плохо. Чего хочет? Любви.

Спрашиваю, какого цвета энергия любви ей нужна.

Салатовая.

(Салатовый цвет – это энергия мыслей, менталки; значит, "мышь", как образ восприятия клиенткой ее тела, нуждается в замене ее отрицательных мыслей о самой себе на позитивные).

Наполняем мышь салатовой энергией из огромного источника. Мышь успокаивается, засыпает.

Спрашиваю, во что она хочет превратиться.

В цветик-семицветик!

(Значит, душа клиентки хочет чувствовать себя способной исполнять чудеса, приносить радость! Это её предназначение).

Разрешаем мыши превратиться в цветик. Но цветику всё еще плохо – теперь он просится куда-то в другое место.

Находим идеальное для него место. Оно на море. Помещаем цветик на море; и теперь он хочет друзей!

Разрешаем ему знакомиться и общаться.

(Так последовательно восстанавливаем всё то, что отняла болезнь).

Теперь цветику хорошо.

Прошу клиентку втянуть в себя образ довольного цветика вместе с его друзьями и морем.

Втянула. Тело расслабилось.

Делаю проверку: "Подыши глубоко, посмотри, осталось ли что-то неприятное в теле".

– В груди большой стальной гвоздь.

Сразу понимаю, что раз гвоздь, то от мужчины….

Спрашиваем гвоздь, какую пользу он несёт.

– На нем всё держится.

(Этот "гвоздь" на самом деле сильный спазм – страх расслабиться; установка, что если отпустить мышцы на свободу, то произойдёт катастрофа. Конечно, это иррациональный страх, фоново жрущий много энергии напряжением. Вреден еще и тем, что от сжатия тканей нарушается их питание, микроциркуляция крови, и… Привет болезням лёгким, особенно бактериальным. Бактерии, как падальщики, всегда приходят пожрать те места, где что-то ослабело, пережато, голодает и недостаточно защищается иммунными клетками).

Спрашиваю, как будет выглядеть "всё", когда разрушится без гвоздя.

– Пустота, крах всего.

Спрашиваю, что чувствует клиентка к этой пустоте. (Нужно убрать её негативные чувства к "краху", и тогда уйдёт страх расслабить лёгкие).

Клиентка чувствует боль по поводу пустоты. Прошу ее представить эту боль в виде предмета, и отдать пустоте, словно ненужный подарок.

Боль выглядит как коробка. Но клиентка ощущает к этой коробке привязанность, "не могу отдать, как я буду без неё?"

Спрашиваем, во что хочет превратиться коробка. Ни во что не хочет.

Какую пользу несёт? Защищает.

Спрашиваем, от кого коробка пришла. От мужа! Ну точно, гвоздь тоже от мужа, и коробка – это его страх боли и смерти, его страх "расслаблюсь – и всё пропало". А клиентка просто позволила мужу заразить себя страхом. Страхи и жалость близких вообще всегда негативно действуют на больных.

Отдаем мужу коробку. Смотрим, какое чувство появится.

Появляется гнев на мужа, в виде иголки. Отдаем мужу иголку. Клиентка ощущает тепло, к мужу – любовь.

На месте гвоздя теперь пустота, отверстие. Хочет превратиться в мышку. (Это означает, что до заражения мужниным страхом она уже испытывала чувство ничтожности, на него чужой страх и прилип).

Мышка убегает прочь из груди. На ее месте возникает свет.

– Пусть этот свет распространяется по всему телу и даже шире тела. Позволь себе быть источником чистого света. Посмотри, какие ощущения от этого, есть ли сопротивление.

Свет доходит до горла, в голову не идёт. Мешает черная пустота в горле.

Чернота всегда символизирует отказ видеть, нежелание видеть. Таким образом психика "прячет" от человека неприятное за черной ширмочкой.

Спрашиваем пустоту, какую она несёт пользу.

– Не надо ничего решать.

Что ж, надо принять такое желание клиентки – ничего не решать. Разрешаем пустоте ничего не решать, пусть так и будет.

(Парадокс! Теперь пустота ничего не решает, то есть не может влиять на клиентку).

Пустота скуксилась, поползла вниз. Чего теперь хочет пустота?

– Сама не знает.

Разрешаем пустоте ничего не решать, не знать, не хотеть. Как она на это отреагирует?

– Натанцевалась, скучно стало.

(Здесь мы видим, что "чёрная пустота" на самом деле детская субличность, со всех сторон затюканная взрослыми за якобы ничтожность по причине ее детскости-инфантильности. Взрослые, прекратите стыдить и пугать детей, дайте им просто играть! Не то, если они слишком впечатлительны, потом замучаются лечить аутоиммунку).