В постели монстра: Месть невинной

Маша Шилтова

В постели монстра: Месть невинной

Глава 1. Виолетта. Ужасное знакомство

«В сырых объятьях стен, в холодной тишине

Пугаясь света в заколоченном окне

Трепещет пленница во власти его зла

Сплела ей сеть судьба, чтоб душу сжечь дотла»

И снится мне жуткий сон: как будто я бегу по лесу, ну вот просто что есть сил, даже не смотрю куда. Да и как смотреть, по лицу хлещут ветки, приходится зажмуривать глаза, отчасти поэтому, а ещё – от страха. Уже прям все плечи ободраны о стволы деревьев, от которых я не успеваю уклоняться, куда там!

Или это не сон?

Чувствую – ну не могу я больше! В горле першит, сердце колотиться, всё тело в холодном поту. Сейчас бы просто упасть на землю и хотя бы отдышаться.

Но нельзя – тот, кто гонится за мной, всё ближе и ближе. Кто он? Понятия не имею. Но когда он догонит – я перестану жить. В нём – сила, безжалостность, какая-то нечеловеческая ненависть. Что я ему сделала? Во всяком случае, выяснять некогда – скорее, скорее, скорее!

Я уже ощущаю его яростное горячее дыхание сзади на шее. От внутреннего напряжения прям хочется завизжать, но сил на это уже просто нет, крик скребёт горло где-то в самой его глубине.

И тут он резко хватает меня за разлетающиеся во все стороны волосы. Я успеваю издать какой-то кашляющий звук… ноги успевают сделать ещё шаг в какую-то пустоту… руки успевают взлететь в каком-то беспомощном жесте.

Я падаю. Темнота. Ужас. В животе – пустота.

Всем телом я ощутила страшный удар, который должен был просто расплющить меня в лепешку.

Захлебнувшись воздухом, закашлявшись, я не сразу открыла зажмуренные глаза.

Вокруг и впрямь темнота.

И ужас тоже. Повсюду. И внутри меня, и снаружи – казалось, здесь всё пропитано им.

Но – я находилась не в лесу, не в пропасти, а в каком-то закрытом помещении. Это прям чувствовалось.

Значит, это был всё-таки сон.

Я неуверенно провела руками по поверхности, на которой лежала. Похоже было на обычную кровать. Осмотрелась – да, это комната. Хотелось бы сказать – обычная комната, но она не была обычной.

На месте окон сквозь рулонные шторы свет пробивался только в узкие щели под самым потолком, гораздо выше моего небольшого роста. Этот свет не рассеивал темноту, а просто придавал помещению сходство с тюремной камерой. Там окошки тоже расположены где-то под потолком. Это я себе так представляю тюрьму, сидеть-то я в ней не сидела. Но вот, похоже, прям нечто подобное со мной произошло.

Мысли о тюрьме внушали не только странные окна. Чувствовалась какая-то сырость, как будто помещение было нежилым. Хотя вокруг и были видны силуэты какой-то мебели.

Может быть то, что я была в состоянии заострять внимание на каких-то особенностях комнаты, покажется знаком того, что мне удалось успокоиться. Однако это было далеко не так. Страх нарастал всё больше, мне казалось, что я попала прям в какой-то ночной кошмар.

Всё-таки во сне всегда подсознательно понимаешь, что это просто фантазии нашего мозга. А вот в реальности всё бывает гораздо страшнее.

Где я?

Как я здесь оказалась?

Объяснений у меня не было, и это пугало больше всего.

Попытавшись сосредоточиться сквозь гудящую головную боль, я вдруг услышала шаги. Они приближались. Они всё приближались. Судя по их звучанию, шёл мужчина.

Я приподнялась на локтях и с трудом села. Почему-то болело всё тело, и сильно тошнило. Опираясь на руки, я медленно отползла к спинке кровати, чтобы облокотиться – просто сидеть самостоятельно не было сил.

Отворилась дверь в противоположном от кровати углу, и оттуда в комнату хлынул поток яркого весеннего света. Я заморгала от рези в глазах и выступивших слёз, и поэтому не смогла разглядеть вошедшего.

Он не обратил на меня внимания, а пошёл поднимать шторы. Свет в помещении стал яснее, но всё равно в углах застоялся сумрак. Все окна оказались забиты толстыми досками до самого верха, где оставалась лишь узкая щель, через которую и проникал свет. У меня обострились сухость во рту и чувство вязкой пустоты в животе. Темница. Специально созданная для меня темница.

Это первое, что бросилось мне в глаза. Затем я, едва дыша, перевела взгляд на мужчину.

Он был чем-то знаком мне. Высокий брюнет в черной одежде, с широкими плечами и прям заметно накаченными руками. От окна к окну он передвигался с грацией тигра – тяжело, уверенно, с осознанием своей силы, но пластично. А ещё я каждой частичкой своего беззащитного здесь, в этой страшной комнате, тела просто физически ощутила угрозу со стороны этого хищника. Рассмотреть черты его лица было невозможно в полутьме, в которой мы с ним находились.

Зачем я здесь?

Что он собирается со мной сделать?

Я, сама не замечая, подтянула ноги к себе, обняла их руками и неотрывно смотрела на мужчину.

Вот он покончил со шторами и подошёл прям к самой кровати. Оглядел меня так, что мне вдруг вспомнился мой сон и новая волна страха окатила меня. Я не отводила от него взгляд. Мне казалось, что только он и остался единственной преградой между нами в случае чего. Не сможет же он изнасиловать меня, глядя мне в глаза?

– Ну, довольна? – Со злой насмешкой спросил мужчина, – добилась, чего хотела, похотливая тварь?

Я прям замерла. Чтооо?!

Я бессмысленно хлопала глазами, мысли мои разлетались невнятными ошмётками. Добилась? Добилась? О боже, чего я добилась от этого, не вызывающего ничего, кроме дикого ужаса, смутно знакомого мужчины?

Видимо, он прочитал мои чувства, потому что презрительно сказал:

– Не помнишь? Тьфу! Какие же вы, бабы, мерзкие. Вот, например, ты. Всего-то восемнадцать едва стукнуло. С виду – ну просто невинный ангелочек! А уже туда же, под взрослого мужика норовишь залезть!

Я просто онемела и опустила глаза. Что он такое говорит? Уши полыхнули огнём. Я просто не знала, что мне думать, что сказать! О чём он вообще?

– Что… – выдавила я, – о чём… что вы… что я… сделала?

– «Что я, что вы», – с отвращением передразнил он меня, – сделала достаточно, чтобы теперь получить сполна за свою распущенность и дурость. И я тебя уверяю – получишь. Такие, как ты, заслуживают этого в полной мере.

Сердце колотилось у меня в груди от вида его злобного звериного оскала. От него прям исходила ненависть, но я не могла понять – что я такого сделала, чем вызвала такое отношение? Да я всегда боялась слово лишнее вымолвить. И не только в присутствии чужих.

Просто родители у меня были строгие, особенно папа. Они считали, что девушка должна смотреть в пол и слушать, что ей говорят. Конечно, больше полугода учёбы в университете тоже не прошли без следа. Конечно, я постепенно старалась немного раскрепощаться, смотря на других девушек. Но не настолько же, чтобы вести себя прям так, как говорит этот ужасный человек.

Я даже боюсь его о чём-то спрашивать.

– Ну, чего молчишь, как идиотка? Говори, дрянь паршивая, задавай свои вопросы! Вижу же, что они крутятся у тебя на языке!

Я задрожала, но постаралась взять себя в руки. В буквальном смысле, обняв ими себя, чтобы собраться. Я не была уверена, что смогу спросить хоть о чём-то. Но какие-то зловещие нотки в его голосе говорили мне, что лучше бы мне делать то, что он приказывает.

Не просит. Не предлагает. Приказывает – это было понятно. А я была явно не в том положении, чтобы отстаивать свои права. Хоть бы жить оставил. Я не хочу умирать, не хочу, не хочу!

– Простите меня, – прошептала я, – но я ничего не помню. То есть… я не понимаю, о чём вы говорите. Что я сделала не так?

Внезапно он резко шагнул к самому краю кровати и сильно ударил меня ладонью по щеке.

Яркая вспышка боли затмила мой взор, в голове загудело ещё больше. Я совершенно не ожидала этого и съёжилась в комок, закрыв голову руками.

– Ты чего там шипишь? Я прислушиваться должен? Так вот: твои несознанки и оправдания мне не нужны. Я хочу слышать от тебя только одно: признания в своей сучности и извинения за своё поведение. Всё. Дальше этой границы ты не заходишь. Это ты запомнила?

– Да, – сказала я, ничего не поняв на самом деле. Теперь я боялась смотреть ему в лицо.

– Отлично. Продолжим дальше. То, что ты видишь вокруг – твоя комната. Здесь ты будешь жить. Не вздумай пытаться сбежать или звать на помощь. На ближайшие пятьдесят километров здесь нет ни души. Убежать – не убежишь, а любая попытка такого рода будет строго наказана. Скоро ты узнаешь, что я имею ввиду. Если хочешь жить, и жить в безопасности – полностью положись на меня. Я отныне хозяин твоей жизни. Соответственно веди себя. Усвоила?

– Да, но… я хотела бы узнать. Кто вы? И где мы находимся?

Он одним движением метнулся на кровать, повалил меня на спину, сел сверху, схватил за волосы и дал три пощёчины подряд. Я пыталась сжаться и кое-как прикрыться руками, но он не обращал внимания и несколько ударов попали и по ним.

– Ещё раз задашь мне вопрос без разрешения – будешь наказана. Поняла, тварь?

– Поняла, поняла! – Отчаянно закричала я.

– Не ори. Говори почтительно, – строго сказал он.

От создавшегося положения я впала в панику. Я не могла нормально дышать, лишь коротко и резко втягивала в себя воздух. При этом кислорода мне не хватало, голова закружилась. Дикость ситуации пугала до жути, неизвестность подавляла, сидящий на мне мужчина казался полоумным маньяком.

Я стала извиваться, чтобы выбраться из-под нависшего надо мною тела и вдохнуть как следует. Трясущимися руками я изо всех сил упёрлась в его бёдра, чтобы было легче выползти.

Вдруг я осознала, что он сидит без движения, лишь сильнее сжимая моё тело между ног и продолжая держать за волосы. И странно смотрит на меня. Я затихла.

– Что ты делаешь? – Спокойно спросил он.

– Я… мне просто страшно, – я хотела подстроится под его тон, но слышала, как в моём голосе проскальзывали панические нотки.

– Чего же ты боишься? – Как бы удивлённо спросил он.

– Я не понимаю, что происходит, – призналась я, пытаясь наладить контакт, как нас учили в университете, – и не знаю, кто вы.

– Значит, тебя пугает неопределённость твоего положения, ты это хочешь сказать? – Мягко спросил он, – и моя личность?

Теперь я видела его лицо. Смуглое, узкое, с высоким лбом и резкими чертами – оно было безжалостным. В глубине карих, почти чёрных глаз чувствовалась жестокость. Нос с небольшой горбинкой усиливал впечатление мужественности, а с другой стороны – властности. Но не это всё смутило меня.

Он был очень красив – рядом с такими харизматичными мужчинами я всегда была очень неуверенна и чувствовала себя просто дурочкой, не зная, что сказать и как ответить.

– Не то, чтобы прям личность… – и в этот раз промямлила я, – просто… я же не знаю, кто вы, понимаете?

– Ладно, пойду навстречу и представлюсь ещё раз. Марат Олегович. Это пока всё, что тебе нужно знать обо мне.

– А… очень… приятно, – ляпнула я. Просто не представляла, как мне на всё это реагировать. Он подавлял меня.

– Приятно? – Снова как будто удивился он, – а вот мне неприятно, потому что я не люблю вежливую брехню и лицемеров с невинными глазами.

Он резко соскочил с меня, сев на колени тут же, на кровати, и не успела я опомниться, как уже лежала на них спиной вверх. Этот Марат зафиксировал меня локтем, а кистью этой руки вжал что было сил мою голову в матрас. Я едва могла дышать.

Сильно испугавшись, я не решалась сопротивляться. Да хоть бы и решилась – какой в этом толк? Он был много сильнее меня.

Я была полностью в его власти и никак не могла защитить себя ни от чего, что бы только не пришло ему в голову. А это могло быть всё, что угодно.

Глава 2. Виолетта. Последствия боли

«Ни эта клетка из отчаяния и боли

Ни монстр, сидящий там в неволе

Не укрощает чувств, живущих глубоко

Они возьмут своё и будет нелегко»

Я беспомощно лежала на коленях у моего «хозяина», как он выразился. Меня переполнял страх. Я чувствовала такое внутреннее напряжение, что каждый раз вздрагивала, когда он трогал меня.

А он трогал. Сначала несколько раз сжал в кулаке мои волосы на затылке. Второй рукой охватил, а потом погладил шею. Несколько раз провел по спине. По пояснице. Я задрожала.

Однако мужчина на этом не остановился. Он грубо задрал мою юбку и ударил ладонью по попе. От неожиданности я прям вскрикнула. Он сильнее прижал мою голову и стал наносить удары один за другим. Но теперь я старалась сдерживаться и не кричать.

Видимо, ему показалось, что мои трусики мешают мне достаточно чутко ощутить его хлёсткие удары. Он рванул их так, что они разошлись на две части, а края ткани больно обожгли кожу. Я почувствовала, что вся кровь прилила к моему лицу при мысли, что взрослый мужчина видит меня абсолютно голую… там. Ведь меня ещё никто так не видел, кроме… но ведь то – совсем другое.

Я прикрыла рукой бесстыдно обнажённую часть тела. Он с яростью схватил меня за неё и вывернул за спину так жестоко, что хрустнуло в плече. Я закричала от боли и слёзы выступили у меня на глазах.

– Не дёргайся, шлюха, – задыхаясь, рыкнул Марат, – принимай заслуженное наказание достойно, и останешься жива. Или хочешь подохнуть, как приблудная собака?

– Нет! – Я больше не могла сдержать слёз, которые беззвучно впитывались в покрывало на кровати. Все начиналось сначала, – пожалуйста, Марат Олегович, только не убивайте меня! Я буду всё терпеть! Всё-всё, ну прям всё, что вы будете делать со мной! Я не хочу умирать, пожалуйста!

– Тогда держись посмирнее, сука, – уже спокойнее сказал он и продолжил хлестать меня по воспалённой коже, – и хорошо запоминай мои правила. Ты-то думала, найдёшь себе дурака, который будет постоянно за тебя отдуваться и всё на блюдечке подносить? Нет, тварь, не в этой жизни.

Он начал с такой силой хлестать меня, что попа загорелась в буквальном смысле слова. Хотя я и привыкла к подобной экзекуции, но ТАК меня никогда ещё не били.

Сначала я пыталась уткнуться носом и ртом в матрас, чтобы всхлипы не могли вырваться наружу. Но так я не могла дышать – приходилось приподнимать голову, и в такие моменты он бил просто с нечеловеческой силой.

Я больше не могла выдержать и стала кричать. Теперь только временами я прятала лицо в матрас, но при ударах не могла уже ограничиваться стонами. Мне казалось, что он содрал мне всю кожу с ягодиц и не представляла себе, как я буду сидеть. Просить его перестать я тоже боялась – ведь он сказал держаться. Я просто больше не сдерживалась и уже выла – не переставая, не только в момент ударов.

Вне зависимости от меня мои бёдра стали дёргаться из стороны в сторону, чтобы инстинктивно уйти от очередного удара. И в какой-то момент его рука попала мне между ног.

Я внезапно ощутила то, чего не замечала раньше. Там у меня всё было мокро настолько, что наверняка образовалась лужа.

Марат тоже почему-то прекратил наказание.

О боже! Наверное, у меня начались месячные! Что он теперь сделает мне… Я в панике стала вспоминать число – не подходило. Возможно, из-за стресса…

– Ах ты, сука, – угрожающе протянул Марат, – наслаждаешься, значит?

И он грубо сунул руку мне прям между ног и сжал в кулаке мои нижние губы.

Я снова застонала, но на этот раз не только от боли. Меня почему-то окатили и приятные ощущения. Спина сама по себе выгнулась на его коленях, приподнимая попу вверх – навстречу его руке. Я не понимала, что со мной происходит. Попа продолжала болезненно жечь, но его прикосновения доставляли такое удовольствие, что я снова уткнулась в матрас и глубоко застонала.

Он презрительно хмыкнул, разжал кулак и, поколебавшись, засунул палец между моих складок. Я ахнула, когда он дотронулся его подушечкой до какой-то особо чувствительной точки и стала невольно прижиматься к его руке, едва заметно потираясь о неё.

Моё тело делало это непроизвольно, как бы вне зависимости от моей воли. Я испытывала очень смешанные чувства: облегчение от прекращения боли, дикое желание, чтобы он продолжал гладить меня там, ужасный стыд за свои ощущения и… я хотела, чтобы он продолжил моё наказание за то, что я испытываю всё это – ведь это было ужасно плохо с моей стороны.

– Я же сказал, что ты – шлюха, – презрительно сказал Марат, но продолжал делать то, что делал.

Я снова стала стонать. Однако, хотя попа продолжала жутко гореть адским огнём, не из-за неё. Я хотела, чтобы он это делал.

Рука стала сползать всё глубже. Она незаметно оказалась во мне и её пальцы принялись осваивать меня внутри. Видимо они знали больше, чем я, потому что управляли моим телом, как хотели. Только теперь не через боль. Мне хотелось прижаться сильнее, повернуться поудобнее, чтобы усилить его нажим. Я прям ёрзала на его коленях, пытаясь найти какой-то выход этому мучительному желанию. Но он не позволил мне этого, ухватив другой рукой за волосы и снова вдавив голову в кровать, а спину – в свои колени.

Его пальцы приникали всё глубже. И вдруг резко остановились. Мне показалось, он вздрогнул. Марат что-то едва слышно пробормотал, мне показалось «не может быть». Я незаметно шевелила бёдрами, чтобы он продолжил то, что делал, так как терпеть остановку было невыносимо.

– Ты что, мать твою, девственница? – с какой-то злостью спросил он.

Я испугалась, не зная – хорошо это или плохо. Судя по его тону – ничего хорошего в этом не было. А вдруг он опять начнёт меня бить? Господи, да я больше не выдержу, куда уже! Что отвечать ему – я прям не знала, в голове у меня творился полный бардак от всего происходящего со мной. Но я понимала, что моё молчание сделает только хуже, и в этом случае он точно будет бить.

– Я… – голос мне не повиновался, был какой-то осипший, наверное, я его сорвала от крика, – понимаете… у меня… ну, то есть… мои родители… я…

Вдруг он вытащил свои пальцы, продолжая держать меня за волосы, и наотмашь ударил по лицу, оставив мокрый след на щеке. Следом последовал такой жгучий удар по воспалённой попе, что я закричала изо всех сил, в животе что-то сжалось и по ногам пошли судороги.

– Ты что за бред несёшь? Я задал простой вопрос! – И он хлестнул меня ещё раз.

– Да! – Завизжала я.

– «Да, Марат Олегович!», – жёстко поправил он, шлёпая в третий раз.

– Да, Марат Олегович! – Взвизгнула я. Только бы не бил. Я же не виновата, что я девственница!

И чем больнее мне было, тем сильнее было желание вернуть его руку в себя. Я прям умирала без неё. Пусть делает, что хочет, говорит, что хочет, но я не могу вот так… я хочу, чтобы он… я не знаю, но что-нибудь сделал со мной!

Он уверенными, сильными движениями погладил мою попу. Я зашипела от боли. Ему моя реакция, видимо, понравилась, потому что он, поиздевавшись так ещё немного, снова засунул в меня пальцы и стал двигать ими туда-сюда. Я растаяла, а он всё ускорял силу и скорость.

– Тебе нравится, шлюха?

– Да, – искренне выдохнула я, продолжая пытаться сильнее нанизать своё тело на его кайфовую руку.

Марат вытащил мокрые пальцы и снова стал бить меня по попе. Несильно, но хватало и этого. Мучительное желание смешивалось со жгучей болью.

– А теперь?

Я почувствовала себя жалкой тряпкой, с которой мой мучитель творит что ему угодно, а я даже не могу никак сопротивляться. Мне стало ужасно обидно, и я расплакалась – сначала тихо, в матрас, а потом всё сильнее и сильнее, навзрыд. Никогда я не чувствовала такого унижения: я беспомощно лежала на коленях чужого мужчины, вынуждена была терпеть страшную боль, а мне при этом хотелось попросить его поласкать меня.

Он снова сунул в меня пальцы, и я моментально почувствовала какой-то невероятный разрыв с реальностью, словно перенеслась в другой, волшебный мир. Всё внутри запульсировало в бешеном экстазе, от этого пробегали пузырьки по венам и судороги по всему, сделавшемуся невесомым телу, которое лежало на НЁМ, что я особенно чувственно/ сейчас ощущала.

Я всхлипывала, стонала, кричала, не зная, как мне реагировать на всё это. Я боялась его, но сейчас была настолько благодарна за такое наслаждение, что мне хотелось поцеловать его руку, обнять его, положить голову ему на грудь, и… и чтобы он ещё раз так сделал. Я прям не знала, что на свете существует такое неземное блаженство.

Немного придя в себя, я было хотела рассказать ему о своих ощущениях, как мне понравились его ласки, ну и всё остальное. На самом деле даже не рассказать, а спросить – почему так? Наверное, он знает, должен знать. Ведь он же делал это со мной.

Я только приподнялась на локте, опустила глаза (я не могла смотреть на него после всего). Как вдруг он, без предупреждения, толкнул меня так, что я скатилась с его колен прямо на пол, сильно ударившись боком.

– Какая же ты грязная шлюха, – с отвращением сказал он, вытирая руку о покрывало кровати, – да все вы такие!

Он встал с кровати и вышел из комнаты, даже не посмотрев на меня, валяющуюся на полу.

Его слова ударили меня прямо в душу. Вот он и объяснил. И он прав. Это же ненормально, когда меня бьют, а я… Мне же ещё папа говорил, когда наказывал меня. «Я тебя наказываю за серьёзный проступок, а у меня такое впечатление, что ты радуешься этому» – строго говорил он, снимая руку с моей груди, которой он заставлял меня опираться на него, пока шлёпал.

Я вовсе не радовалась. Просто была благодарна папе, что он заботится обо мне, указывает на ошибки и делает так, чтобы я их запомнила. Он так любил меня.

Да, я не радовалась. Мне было противно на самом деле и после, в своей комнате меня ещё долго тошнило от этой экзекуции. Но только благодаря папе, я это прекрасно понимаю, я выросла нормальной, хорошей девушкой, а не какой-нибудь шаболдой.

Я так думала. Но теперь поняла – стоило папе оставить нас с мамой и вот во что я превратилась без его наказаний. Так стыдно мне ещё никогда не было в жизни. Я не оправдала его надежд. А я любила его больше всех на свете.

Дорогие мои, как вам начало моей новой книги?

Решила попробовать себя в новом жанре.

Очень хочется услышать ваше мнение об этом. Если напишете комментарий и поставите звёздочку – вы меня очень поддержите в моём начинании!

Заранее всем вам спасибо, люблю вас!

Глава 3. Эксперимент Марата. Мысли

«Я думал, что счастлив, жил так, как хотел

Но встретив её я попал под прицел.»

Итак, я всё же решился на эксперимент, идея которого пришла ко мне не так давно. Я имею определённый план, сравню его с фактом, и сделаю выводы. Думаю, будет интересно. Поучительно. А главное – расставит все точки над i. И мне удастся вытащить из моего мозга эту грёбанную занозу.

Дело в том, что одна тема не даёт мне покоя. Я, в принципе, всё знаю, понимаю, но попал в ситуацию, когда хочется ещё раз подтвердить мои взгляды. Такой известной со школы фразой: «что и требовалось доказать».

В свои тридцать лет я был полным хозяином своей жизни. В своё время с отличием закончил школу и в дальнейшем получил прекрасное высшее образование только благодаря себе самому. Мне никто никогда не помогал и некому говорить спасибо.

В настоящий момент я работаю начальником экономического отдела одной крупной корпорации. Её директор, Руслан Сергеевич – один из моих лучших друзей. Зарабатываю я хорошо, в деньгах не нуждаюсь. У меня есть коттедж в черте города, а также мой любимый Гелендваген чёрного цвета.

Я не хвастаюсь, нет. Хотя всё заработал сам и горжусь этим. И всё же главным достижением своей жизни считаю отсутствие у меня женщины. Я даже в юности ни разу не встречался с девками. Ни разу в жизни не целовался и не целовал их.

Почему? По-моему, это очевидно. Вот что действительно поражает – зачем другие, иногда даже во всём остальном нормальные парни заводят у себя этих тварей? Я этого никогда не понимал и никогда не пойму.

Как сказать, конечно, у нас есть естественные потребности. Но ведь для их удовлетворения совершенно не обязательно постоянно держать возле себя этих гадких существ. Наверное, некоторым мужчинам кажется, что в нужный момент под рукой (ну или не совсем под рукой) никого не окажется. У меня такой проблемы не существовало. Если я чего-то хотел – я это без труда находил.

Единственное правило, которого я неукоснительно придерживался – никогда не пользоваться бабой второй раз. Неважно, сразу или спустя время. Никогда.

Даже на работе они умудрялись портить мне жизнь. В экономическом отделе работают, как правило, в большинстве своём женщины. Хотя я сразу всех поставил на свои места, они продолжали питать какие-то надежды. В принципе, это было естественно – такая уж у всех баб похотливая сучность. И это усиливалось моей привлекательной внешностью, положением в обществе и, особенно, отсутствием «постоянной подруги» – так это называется на их тупом языке. А на моём звучит немного по-другому: «приборзевшей течной суки».