Глубокий рейд, книга 2 «Голова»

– Может, звание после них новое дадут, – мечтает Настя.

– Да погоди ты… – осаживает её прапорщик. – Только звезду дали. Ещё её не отработал.

Пока он мылся, жена, не жалея электричества, включила кондиционер на полную мощность, чтобы перед сном охладить спальню посильнее. Чтобы засыпать в холодке. После душа эта прохлада была особенно приятна. Но Аким, уже лёжа с женой, вдруг вспомнил:

– Слышь, Настя.

– Ну, – отзывается жена.

– Ты никому ничего не говори…

– Про что? – сразу заинтересовалась жена.

– Про что, про что… Про то, что Елена тут тебе понарассказывала. Никому. Ничего. Молчок. Ни про деньги, ни про лодки, ни про дом… Ничего…

– Да я разве… – начинает она, но прапорщик перебивает жену:

– Настёна, я тебя знаю, – говорит он строго. – Только дай тебе с бабами языками зацепиться… Вся станица будет всё знать… И пойдут потом чесать…

– Так спрашивать будут, чего уж теперь… И так вся станица о том знает, что к нам какая-то баба богатая приезжала. Уже на телефонах сидят, друг другу рассказывают, какая тут машина у нас стояла. А мне теперь что им сказать?

– Скажи… – Аким и придумать не может, что жене на вопросы других баб отвечать… – Ничего не говори. Или скажи, что это была жена Савченко, заходила помянуть, больше тут ей и не с кем было, и всё, больше ничего…

– Помянуть? Ох и нудный ты Аким, – с разочарованием вздыхает жена. – Ой, что за человек… Никого интереса с тобой нет. Вот честное слово… Зло аж берёт. Вот даже с бабами не даст потрындеть… Похвалиться не позволяет… Такой нудный…

– Настя, это не шутки, – строго говорит Саблин. – Елена женщина опасная, знаешь, какими она делами занимается?

– Какими? – сразу уточняет жена. Она насторожилась; конечно, это ей очень интересно.

– Никакими, – быстро понимает свою ошибку Саблин. – В общем, всё… Ничего о ней никому не говори, на том и порешили!

– Порешили, – с едва скрываемым негодованием повторяет жена.

Потом уже поворачивается к нему спиной и специально толкает его задом. Это верный признак того, что она с ним в корне не согласна и глубоко возмущена этими его глупыми запретами, не позволяющими ей активно участвовать в общественной жизни станицы. И стать снова, ну, после серёжек, центром местных сплетен.

Глава 9

Пришёл в полк, когда не было ещё и пяти. А у здания штаба уже народ собрался. Казаки курят, разговаривают. Младший урядник Каштенков тоже уже пришёл. Штабной автомобиль в свежей степной пыли, видно, только что приехал. Пара казаков пришла к нему на беседу. Во взвод записываться. Он всё объяснил им: дескать: рановато пришли, я сейчас на экзамен иду, но казаки сказали, что подождут. И когда дежурный открыл двери и впустил казаков в здание штаба, он оставил пыльник в гардеробе и пошёл не спеша по коридору, думая о том, что у него спросит преподаватель. Думая и немного волнуясь.

Корме него, в тот час в учебном кабинете были ещё четыре человека, все младшие командиры, двое станичных, а ещё два казака, два урядника из седьмого полка. Видно, приехали тоже сдавать экзамен. Саблин, пришедший последним, различий между своими и чужими не делал, со всеми поздоровался за руку. Потом сел за свободный стол, разговаривать ни с кем не стал, стал ждать. Но ждать ему не пришлось, почти тут же в кабинете появился Луговой. Сотник, оглядывая собравшихся, поздоровался:

– Здравствуйте, господа казаки.

Казаки отвечали ему положенным приветствием. А Луговой стал выкладывать на стол перед собой бумаги, что-то приговаривая себе под нос. А когда всё было разложено, поднял глаза и произнёс:

– Господа, давайте-ка первым я проэкзаменую прапорщика Саблина, он офицер формирующейся сотни, у него дел по горло, не будем его задерживать.

Никто ему, естественно, возражать не стал. И Аким прошёл к столу Лугового и уселся на стул, предложенный тем.

– Та-ак, билеты тянуть не будем, – начал сотник, разглядывая что-то в своих бумагах. – Давайте, прапорщик, сразу к делу… Вопрос первый и простой, вы как действующий офицер это уже должны знать… Так, так вот: организация взводного узла обороны. В один эшелон. В два эшелона, – теперь он глядит на Акима поверх своих очков. – Ну, сами знаете: углы ведения огня, минные поля, траншеи, ходы сообщения, блиндажи, набросайте эскиз от руки с приблизительной разметровкой, – и тут Саблин немного оробел. Прапорщик не один год своей жизни провёл в траншеях и блиндажах, конечно, он знал, как ставить ходы сообщения, сам их нарыл километры, и знал, как выставить пулемёт и гранатомёт, где подготовить ячейки для расчёта снайперов. А в последний призыв все полгода только и сидел над картами. Но вот так всё взять и нарисовать по памяти, да ещё и с указанием метража… Тут ему придётся повспоминать.

«Надо было хоть немного на занятия походить». А сотник меж тем продолжал:

– И вопрос второй, он будет посложнее, потому что… потому что не все командиры умеют с нею работать: основные принципы работы станции РЭБ «Астра». У вас во взводе такая должна быть. Вы с нею должны быть знакомы.

А вот это как раз для Акима вопрос был простой. Он мог бы сам управиться со станцией, если бы случилась надобность.

– Это всё, полчаса на подготовку, сделаете быстрее – милости прошу, – закончил с ним сотник, и прапорщик сел за свободный стол – готовиться.

Но вот готовиться ему долго не пришлось, только он начал прикидывать, что ему рисовать, как дверь в кабинет приоткрылась.

– Что вам? – строго спросил сотник, глядя на дверь.

А в ответ Аким расслышал лишь слово… кажется, «прапорщик».

– Он у меня, он сдаёт экзамен, что вы хотите? – снова всё так же строго спрашивает Луговой. И уже услышав ответ, смотрит на Саблина и говорит:

– Товарищ прапорщик, вас к командиру полка.

– А это…? – Аким встаёт и показывает экзаменатору ещё чистый лист.

Но тот лишь машет рукой:

– Это потом. Идите к полковнику.

Молодой вестовой, казак на вид лет семнадцати, спешит, бежит впереди него. Ну да… Вестовым у полковника второго полка побегаешь, побегаешь. Саблин же идёт за ним спокойно. Поднимаясь по лестнице, успевает перекинуться парой слов с командиром второго взвода насчёт получения новых грузовиков. И вскоре он уже в приёмной, где кроме адъютанта несколько офицеров и казаков ждут приёма. Но адъютант встаёт навстречу остановившемуся у двери Акиму.

– Господин прапорщик, вас ждут. Заходите, – и раскрывает дверь. Волошин, грузный и усатый человек, ближе к пятидесяти, увидав его в дверях, махнул рукой: заходи. И сам, обращаясь к двум другим офицерам, находящимся в кабинете, представил его:

– Вот он, наш герой болотный.

– Здравия желаю, – говорит Саблин и… узнаёт одного из присутствующих. Это был тот самый есаул-разведчик из четвертой дивизии. Но теперь с ним не сотник, а бери выше… С ним приехал невысокий, немолодой, но ещё крепкий полковник, в очках в тонкой золотой оправе.

– Саблин, это полковник Воронцов, ну а это есаул Мороз, прибыли к нам из четвёртой дивизии… К нам… – командир второго полка, не вставая из-за своего стола, протягивает руку Саблину для рукопожатия. – Нет… Не к нам приехали, они по твою душу.

И полковник Воронцов, и есаул Мороз тоже пожимают ему руку, но уже встают со своих мест. И у обоих на рукавах гимнастёрок никаких номеров частей, только всё та же одинокая четвёрка, обведённая в круг.

«Штаб Четвёртой дивизии. Вот так, полковник, значит пожаловал. Есаула в прошлый раз мало было. Наверное, сам начальник разведотдела дивизии прикатил ко мне, ну или его зам, не меньше. Вот и чего приехали? Чего им нужно? С первого раза не всё поняли, что ли?».

Не нравится Акиму всё это; ещё в прошлый раз, там, на заставе, разведчики всё словно руки ему и его товарищам выкручивали, всё выведывали у них, всё выспрашивали. И ещё тогда ему казалось, что эти офицеры из Четвёртой дивизии им не очень-то доверяют. Саблин садится и смотрит, как молодой есаул Мороз разворачивает на столе уже виданную Акимом карту и начинает сразу с упрёка:

– А вы, прапорщик, уехали в прошлый раз и не попрощались даже. Видно, спешили…

– Так уж и не такие мы большие знакомцы, чтобы на прощание платками друг другу махать, – резонно, хоть и не очень-то вежливо замечает ему Саблин.

– Но дело-то не закончили.

– У вас свои дела, – говорит ему Саблин, – у меня тоже дела имеются. Чего мне там, на заставе, сидеть. За меня мои дела делать никто не будет.

– Ну а чтобы нам помочь немного? Из казацкой солидарности? Или на переделанных, что рыщут по болоту, у второго полка свой взгляд? Мол, от нас далеко – то и не наше дело, – говорит Мороз и при этом ехидно так усмехается. А вот комполка Волошин не смеётся и смотрит на Акима с некоторым удивлением или даже с укором: Саблин, ты это чего? Ты чего полк позоришь? Какой у тебя ещё свой взгляд на казацкую солидарность?

А Акиму лишь дивиться такой ловкости есаула приходится: «Ишь как всё лихо повернул этот разведчик, весь наш полк сразу как-то особенно поставил; конечно, комполка запыхтит сейчас».

И есаул, кажется, удовлетворённый реакцией командира второго полка, продолжает как ни в чём не бывало:

– Казаки, мы же вроде одно дело делаем, и враг у нас один, – но Аким ему не отвечает, только смотрит на него. И Мороз излагает дальше: – Вы уехали, а дело-то нужно было довести до конца; видите, пришлось нам к вам ехать.

– Так мне думалось, что мы вам всё рассказали, – отвечает Саблин; конечно, он не очень рад этой встрече, лучше б на экзаменах сидеть.

А полковник в красивых очках уже стоял у стола над картой, которую Аким уже видел и вертя в руках циркуль, стал говорить, как бы приглашая к карте не только прапорщика, но и командира второго полка.

– Вот, товарищи, в чём странность… в чём закавыка… – он ткнул в карту циркулем. – Товарищ прапорщик, вы нам в прошлый раз рассказали, что первый раз запеленговали их выход в эфир вот в этом месте. Так?

– Ну да, примерно, – соглашается Аким, подойдя и взглянув на карту. – Как Надым переехали, так и засекли их.

– Вот это и странно, – задумчиво говорит полковник Воронцов. – Обычные людоловы переделанных где охотятся? Вот тут, – он указывает на юго-запад. – На юге болот, у Камня. А вы их встретили в центре большого болота, – он продолжает пальцем водить по карте. – С севера они, естественно, прийти не могли, там места обжитые. Могли они забраться туда, если вышли со Станции? – он замеряет расстояние циркулем. – Двести сорок километров. Это вряд ли, тут у нас три заставы вокруг Станции, специально следим за ними… ну ещё одна лодка как-то… ну, допустим, всякое бывает… могла проскользнуть незамеченной, но три… очень… – говорит полковник и задумчиво качает головой, как бы сам с собой не соглашаясь, – очень маловероятно. Людоловы, конечно, могли прийти от Камня, – полковник снова использует циркуль. – Они в болото всегда заходят с Нягани, они там Обь пересекают. Но… – Воронцов тут смотрит на Акима, – какого чёрта они тащились на северо-восток больше шести сотен километров, когда вот тут, – он снова указывает на карту, – вот тут, тут, тут… всё сплошь слабо охраняемые поселения. Зачем переделанные тащились на трёх лодках шесть сотен километров, чтобы напасть на лодку с хорошо вооружённым противником?

Тут уже и Мороз смотрит на Саблина с интересом. И даже комполка Волошин глядит на него, и, конечно, все они ждут от него ответа. Ну, прапорщик, и зачем же?

Вот это всё Аким и предвидел, поэтому он не был рад новой встрече с разведкой Четвёртой дивизии. И ничего, кроме: «Не могу знать», ответить им не мог.

А полковник, лишь покивав ему: ну да, понятно, и продолжал:

– Лодку, что вы расстреляли в болоте, мы пока найти не смогли, а вот ту заброшенную заставу на большом омуте, мы нашли. Удобное место. Удивляюсь всегда, что вы, рыбаки, так хорошо знаете болото. Казалось, и живёте далеко, а всё равно… В общем, нашли мы тот островок у омута, где у вас был с переделанными бой. Там ещё оставалось в живых несколько переделанных, разведчикам пришлось их добивать. Жаль, что живым никого не поймали. В общем, полевая разведка доложила, что пришлось вам там нелегко. Ведь так?

– Ну, пришлось малость пострелять, – нехотя соглашается Саблин.

– Да уж, пришлось, – вдруг заговорил есаул Мороз, – ведь вы там сошлись с новой модификацией их «разведчиков», и «солдаты» там были новые, утяжелённые. У них обновленные сердца, какие-то восьмикамерные. А ещё новые полости под брюшиной для жира. Наши медики ничего такого ещё не видели. Говорят, что новые сердца повышают их выживаемость, а жир – способность к регенерации.

– Понимаете, прапорщик, – слово снова берёт полковник. – Уж больно всё странно выходит. Вот смотрите… Первое: ходили вы в Мужи, за каким-то товаром, который вам нужно было доставить сюда, в Болотную. Второе: на обратном пути за вами увязались переделанные, и увязались там, где их быть вообще не должно. Третье: их было аж три лодки. Четвёртое: они гнались за вами много километров. Гнались, не считаясь с потерями. И из совокупности всех этих фактов вырисовывается только один вопрос!

«Ну вот и добрались до главного».

Глава 10

Аким смотрит на разведчика и ждёт вопроса, хотя и так уже знает, что у него будут спрашивать. И он не ошибается.

– Прапорщик, так вы точно не знаете, что было в ящиках?

А его командир, полковник Волошин, ещё и кивает ему: ну, Аким, давай, скажи им, что ты там тащил через всё болото? А ему сказать-то и нечего, всё, что знал, он и так им уже рассказал в прошлый раз. Вот и вздыхает он:

– Да не знаю я, что было в ящиках.

– Да как же ты не знаешь? – удивляется командир второго пластунского полка. – Аким? Как же ты вёз то, что не знал? Не понимаю я тебя…

– Ну… так и вёз, – отвечает ему Саблин. – Просили меня забрать ключ в Преображенской…

– Электронный ключ, – уточнил Мороз.

– Да, флэш-карту.

– А у кого? – не отстаёт есаул.

«Интересно, эта цаца Ленуся Мурашкина сильно обидится, если я расскажу им про неё?».

Он едва заметно усмехается и отвечает есаулу:

– Не могу сказать.

– Ну ладно, хорошо… Не можете… Значит, вы забрали ключ и поехали в Мужи, – продолжает полковник из четвертой дивизии, а сам изучает Акима, глядя на него поверх очков.

– Так точно, – отвечает Аким.

– И на пути туда у вас никаких проблем не было?

– Так точно, не было.

– А затем?

– Ну… ну, там… недалеко от Мужей, есть одно место…

– Мы знаем про него, башня наблюдения, – вставляет есаул. – Вы забрали ящики там? Их было два?

– Так точно, два.

– Тяжёлые они были? – уточняет полковник Воронцов.

– Нет. Не шибко.

– А отдали вам их легко? Без проблем?

– Да, по предъявлению ключа сразу и отдали.

– Что-нибудь говорили при этом? Про ящики? Ну, как с ними обращаться? Можно ли кантовать, держать на солнце? Ещё что-нибудь?

– Да нет… – вспоминает Аким. – Ничего такого не говорили, предложили, правда, выкупить их.

– Выкупить? – заинтересовался Мороз. – Кто? Сколько предлагали?

– Да не знаю я, кто он; там на складе, в болоте, человек, что отдавал ящики, и говорит: давай куплю, дам цену хорошую, – отвечает Саблин. – А сколько даст, я не спрашивал. У меня договор с нанимателем был товар до места доставить. И ещё инструкции на всякий случай были.

– То есть это был обыкновенный человек? Ну, который хотел ящики купить? – Нна всякий случай уточняет полковник. И даже исполняет рукой какой-то неопределённый жест. – А не такой… своеобразный?