Кавказский Хищник. Плохая девочка будет наказана

– Вообще не хочу об этом говорить! – решаю все-таки уйти от ненавистной темы. – Если можно как-то вылететь в третью страну, то. Мог бы ты помочь купить мне билет? Не нужно лететь со мной ни в какую Москву. Сама справлюсь. Тут же справилась?! Я верну деньги.

Если бы взгляд мог сейчас пришибить, то он бы непременно меня придавил к земле бетонной плитой.

– Знаешь, – его лицо кривится от раздражения, – мало было выпороть тебя. Тебе бы не помешало еще и рот мылом промыть за всю ту чушь, что ты несешь! В какую страну? В Египет собралась, на курорт? Чем ты там заниматься будешь? Или куда? В Европу, беженкой?! Рада, я не волшебник! Твои документы сгорели, как и бабки! Я исхожу из своих возможностей – ты обратилась ко мне за помощью. Очевидно, речь шла не только о том, чтобы спасти твой зад. Сейчас все приобрело гораздо более серьезные масштабы. У меня теперь тоже проблемы с Мамдухом. И нет, ты полетишь со мной. И будешь делать то, что я говорю. По крайней мере, пока не разрулю свои проблемы и не буду уверен, что у тебя все в порядке. И только дома, на своей территории, я имею достаточно власти для того, чтобы все разгрести. Говори, Радмила. Что случилось в России?

Набираю воздух в легкие. Собираюсь с силами. Отвожу глаза к окну, а потом снова возвращаю их на Анзора.

– Слышал про дело «Газстроя»? Массовый расстрел в одном из ресторанов Москвы? Когда семеро человек были убиты за раз. Я. Я была там, Анзор. И те, кто это сделал, знают, что я там была и видела всех, кто это сделал.

Вижу, как на его лице проступает сначала шок, потому недоумение, удивление, и. дикая, испепеляющая ярость.

Он сжимает зубы.

– Что ты за женщина такая, – шепчет хрипло. – Говори, Рада. Какого черта ты там делала? Что ты забыла посреди бандитских разборок, мать его?! И. почему ты считаешь, что тебе грозит опасность?

Глава 8

Это какая-то злая усмешка судьбы. Даже не усмешка, нет. Хохот.

Просто там, на небе, кто-то решил от души поржать над моей жизнью и послал мне ту, кто единственная из всего пантеона ангелов и демонов может расхерачить мое внутреннее состояние вдребезги.

Ну, иначе как объяснить, что именно сейчас, когда все устаканилось, наладилось и вошло в естественное русло, я встречаю ту, кто когда-то шрапнелью искромсал мое сердце.

Она изменилась. И даже пока не могу сформулировать, что именно так сильно меня триггерит в этих изменениях и заставляет одновременно желать придушить эту женщину, и. взорвать, на хер, весь этот мир, решая ее бесконечные проблемы.

Я, блядь, Анзор Гаджиев, человек, научившийся контролировать каждую свою эмоцию и ставить выгоду и прагматизм превыше всего, в одночасье испортил отношения с Мамдухом, пресловутый контракт по поставкам оружия с которым прорабатывал уже второй год и вышел-таки на финишную прямую. Вышел, подписал, пришел отмечать, и. В итоге вернулся с банкета не с сотней миллионов, а с голопопой девчонкой, которая в свое время вывернула меня наизнанку и прополоскала в серной кислоте.

Я не хотел думать о том, что было у нее после меня. Я дал себе мужское слово, что не буду думать об этом.

Отпустил, потому что понимал, мать его, что иначе не получится. Иначе я не спасу ее, не вытащу из всего того дерьма, куда погрузился сам.

Да и она сама поняла, что не вытянет. Это была моя война, а она просто девочка. Хорошая девочка, которую я непроизвольно сделал плохой.

В той войне с отцом она единственная могла стать и стала бы неизбежной жертвой. Так называемым «сопутствующим ущербом».

Допустить этого я не мог. Кто я такой, чтобы лишать ее права на нормальную жизнь?

Но сейчас, смотря в глаза сумасшедше красивой женщины, чья привлекательность с годами стала только еще более видной, насыщенной, нестерпимо влекущей, не могу чисто по-мужски снова и снова задаваться вопросом.

Как? Как она жила? Кто был в ее сердце? Кто был рядом?

Кто.

Думаю, что у нее были другие мужчины, и это выжигает меня изнутри.

Остынь, Анзор.

Хватит.

Это не для тебя.

Поможешь девчонке, разрулишь проблемы, и пусть идет с миром.

Вы не созданы быть рядом.

Вас коротит, и в итоге от замыкания взорвется так, что заденет всех.

Да, это будет правильным решением.

Думать головой, а не другим местом.

И просто решать вопросы поэтапно, чтобы не натворить еще больше дел, как уже натворил с Мамдухом.

А еще не разрешать собою манипулировать, что мелкая чертовка умела делать всегда первоклассно. Это я сейчас уже начал понимать, смотря с высоты прожитого на наши отношения тогда, когда меня на ней заклинило.

И потому мне совершенно, мать его, непонятно, какого черта я сейчас делаю посредине ее квартиры. Как баран.

– Рыжик! – блядь, Анзор, какой же ты дебил подкаблучный, – слышь, котяра! Выходи!

Говорю с мурлом, словно бы он разумное существо, – и сам про себя мрачно ржу.

"Ее огромные, как у испуганной газели, глаза до сих пор стоят на репите у меня перед глазами. Бархатная кожа, покрытая мелкой дрожью. Эта картина с того проклятого вечера, когда я отхлестал ее по заслугам по жопе.

– Анзор. Я не могу лететь вот прямо так. Мне… хотя бы вещи в квартире надо собрать.

– Рада, – раздраженно выдыхаю, – какие, на фиг, сейчас тряпки?! Купишь все, что нужно, в России! Не о том ты сейчас думаешь! Нам нужно лететь подальше от Мамдуха, пока он что не придумал похуже. Послушай меня, наконец, женщина!

– При чем тут вещи?! Разве я когда-то была материальна?! Ты оскорбляешь меня.

– Блядь. – закатываю глаза. Я с ума сойду с этой малохольной.

– Рыжик. Надо забрать Рыжика.

Рыжик, блядь. Сука. Рыжик.

Она произносит имя наглого дворового кота, которого в свое время я подобрал для нее из-за ее сраных капризов, сердце опять простреливает автоматной очередью.

– Он жив? – сука, Анзор. Тюфяк и лох. О чем ты спрашиваешь вообще?!

– Да, Анзор, надеюсь, что жив, – ставит руки в бока. Чувствует мое замешательство и сразу занимает освободившееся пространство. – Я уже почти сутки прохлаждаюсь тут, пока он там один!

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Приди в себя, Анзор. Приди, мать его, в себя.

– Хорошо, – отвечаю сквозь зубы, – я привезу кота.

– И еще вещи в гардеробе на верхней полке! Просто небольшую коробку! Там.... там самое. Короче, пожалуйста, просто возьми эту коробку и привези!

И вот я стою с кошачьей переноской, вызволяя из угла ссыкливого засранца. И чувствую себя просто каким-то оладухом.

Сажусь на корточки. Утыкаюсь глазами в наглую морду.

– Иди сюда, мурло.

Протягиваю руку.

Котяра недоверчиво топает ко мне. А потом начинает нюхать, мурчит и моторит на всю квартиру.

Не выдерживаю и глажу по мягкой шерстке.

– Разъелся на харчах, – усмехаюсь, зачем-то чешу его за ухом, – морда. Давай-ка внутрь, а то твоя хозяйка выебет мне весь мозг.

Киваю в сторону просторной пластиковой клетки. Удивительно, но Рыжик спокойно идет внутрь.

Бинго, – защелкиваю замок. Теперь следующее задание в нашем говноквесте.

Прохожу в спальню. Невольно чувствую, как в горле нарастает ком.

Ее кровать. Духи. Вещи.

Руки непроизвольно трогают все, что я вижу.

Наклоняюсь, вдыхаю запах покрывала.

Рада. Здесь царство Рады. Как мне хорошо знаком этот запах.

Как в свое время он заставлял меня сходить с ума.

Прикрываю глаза и пару минут просто сижу, пытаясь прийти в себя.

Что же за тотальное говно творится в моей жизни?

Куда я добровольно себя сую?

Резко встаю, распахиваю шкаф, вижу сразу коробку.

Но не спешу ее брать.

Глаза невольно цепляются за другой отсек. С ее бельем.

Нет, Анзор. Убери руки. Нет.

Тебе это не нужно.

Да, молодец.

Твой совет, дорогой разум, очень для меня, управляемого сейчас совсем другим рычагом на теле.

Сгребаю ее кружева и как извращенец притягиваю к носу.

Прикрываю глаза.

В голове флешбеки.

Испуганная Рада на постели в общаге.

Нависаю сверху, как повернутый хищник, готовый ее сожрать.

– А теперь, если не хочешь, чтобы это сделал я, поиграй с собой сама. А я посмотрю. Трогай себя между ножек, Рада. Поласкай. Живее.

Зрачки расширены. Сердцебиение нервно скачет в глотке. Открываю глаза и матерюсь, потому что взгляд упирается в какое-то совершеннейшее непотребство. Кожаные шнурки, созданные, чтобы оголять, а не прятать. Не скрывать, а подчеркивать. Для кого она это надевала? Перед кем щеголяла?

Все внутри скручивает в рог от ярости.

Резко хватаю тряпки и сильно сжимаю в руках. Удушу сучку этими жгутами.

А потом сам над собой смеюсь.

Идиот, Анзор. Это не твое дело. Вы чужие друг другу люди.

Хватит уже, а то грешным делом еще член вытащишь и подрочишь, как малолетка.

Резко сгребаю с верхней полки коробку.

Открываю ее, хотя понимаю, что не должен. Это личное.

Ничего, я уже и так сам себе противен.

Мамины фото, аттестаты, ключи от чего-то.

Сердце пропускает удары, когда глаза натыкаются на до боли знакомую коробочку.

Открываю ее, вижу камень-подвеску на шею, который я ей подарил.

– Анзор. Зачем. Это очень дорого!

– Это мой подарок, – шепчу и целую ее нежную шейку. – На день рождения.

– Но. у меня день рождения только через десять дней.

– А это пока не тебе, малыш. Это мне подарок.

– У тебя день рождения?! И почему ты не сказал?! О боже! А у меня нет подарка! С днем рождения, Анзор. Начинает мило суетиться и хмуриться. Я улыбаюсь, за этим наблюдая.

– Тише, малыш. Ты – мой подарок, – шепчу, сжимая бедра, потому что уже снова возбуждаюсь от ее ерзаний.

Простынь падает к ногам.

Поднимаю Раду под ягодицы и вжимаю голой спиной в стеклянную поверхность.

Отзывчивая девочка обвивает меня руками и ногами, а я тут же пристраиваюсь и вхожу в нее.

Вскрик, снова проворные острые пальчики впиваются в мою спину.

– Вот и поздравила, – рвано шепчу и делаю мощный толчок.

Ее грудь колышется в такт. Камень играет в ямочке под шеей. Это просто гребаный рай!

Глава 9

Смотрю в окно иллюминатора. Вижу, наконец, как на летное поле заезжает внедорожник. Глаза невольно напрягаются, впиваясь в вид за окном.

Откладываю бумаги в сторону.

Непроизвольно резко вбираю в легкие воздух, когда, наконец, задняя дверь авто распахивается и из машины выпархивает Рада.

Темные волосы собраны в жгут. Они стали длиннее. Я это сразу заметил, как мы снова встретились. Белоснежная кожа слегка бледная, красивые изогнутые брови привлекают внимание к породистому лицу. Ни грамма косметики, уверен. И все равно бьет красотой под дых.

Невольно замечаю, как все мужчины, включая моего водителя, который получит трендюлей за то, что смотрит, и второго пилота, стоящего на трапе, и сотрудников аэропорта, проверяющие документы моего джета, невольно оборачиваются на нее.

Гордячка. Не стала переодеваться в другую одежду. Все в том же костюме. Показывает мне, что не нужно ей от меня ничего. Что довольствуется минимум.

Зря, Рада. Зря вот так провоцируешь. У меня уже есть для тебя подарок. Декабрь, в Москве лютые морозы. После Дубая будет ощущаться вдвое холоднее. А мне не нужно, чтобы ты заболела.

Бережно берет в руки переноску – и невольно улыбаюсь. Да, решение не поехать после ее квартиры напрямую к ней, а отправить «живую поклажу» с помощником было верным.

Потому что сильно меня накрыло там. Потому что я совсем запутался в своих ощущениях и эмоциях.

Нужно успокоиться и попытаться включить разум, потому что тот, кто на другой стороне, уж точно с мозгами.

Вот что угодно мог предполагать, но что Рада оказалась замешанной в дело «ГазСтроя», точно нет.

Обычный корпоратив в центре Москвы: статусные гости, фешенебельный ресторан, имассовое убийство – коварное, подлое, наглое, бесстрашное.

Когда по делу о расстреле семерых бизнесменов из Республики, занимавшихся распределением активов обанкротившегося предприятия всесильной семейки Гайдаровых, привлекли старшего сына самого главы семейства Магомеда, сомнений в том, что он был организатором, не было ни у кого. Все решили, что правосудие попало в точку, тем более что на него указывали все улики.

А вот я не поверил. Ни тогда, ни сейчас. Вот не сомневался, что просто так Мага не сдался бы с повинной. Он учился с Расулом. Я знал его. И с хорошей стороны, и с плохой.

Когда-то именно из-за него я чуть не сел в тюрьму, когда он решил отыграться на Раде за наши с ним разборки.

Потом выяснилось, что он плясал под дудку моего отца, рассчитывая получить от него жирный кусок газовых месторождений, на которые как раз разыгрывался тендер в Республике.

Если бы все было так, как четыре года назад, я бы не сомневался, что это снова рука моего отца, но. Все изменилось.

Гаджиев-старший за эти четыре года превратился в свою мрачную тень и уж точно не способен на какие-то активные действия.

А вот Мага.

Отомстить Раде? Реально закрыть гештальт и получить ее?

Странно и нелогично.

Тогда зачем так ее подставлять? Если хочется женщину, можно поступить проще, а не создавать такую многоходовку, еще и вовлекать ее в мокруху. Тем более что он первым встал под удар этого дела и сел в итоге в тюрьму.

Было что-то другое. То, что я незримо упускал. И потому попросил ее во время того нашего непростого разговора про Москву все мне подробно рассказать. Картина выстраивалась следующая. Неугомонная амазонка и до переезда в Дубай была твердо настроена заработать денег и построить свое дело.

Но если в заморских краях выбор пал на то, чтобы заняться «сладеньким», то дома она решила освоить не менее прибыльный бизнес – заняться организацией свадеб и корпоративов.

Судя по всему, дела шли неплохо. Я даже поднял финансовую документацию и налоговые данные. Рада все-таки умная девочка. Бедовая, но умная. А может, просто такая красота не может не навлечь беду, если ее, как утонченную нежную розу, вовремя не высадить в клумбу.

После смерти матери Рада перебралась обратно в Москву, снимала квартиру, подрабатывала переводчиком, потому что неплохо знала английский, училась на заочном, а параллельно развивала свое дело.

В целом ставка на корпоративы – действительно хлебный кусок, вот только. Как так все сложилось вдруг, что именно ее небольшой фирме было поручено организовать торжество «ГазСтроя»? Все-таки это не совсем семейные праздники и корпоративы. И явно не детские дни рождения. Оказалось, что к ней обратились по рекомендации. Коммерческое предложение было слишком прибыльным, чтобы отказываться.

Потенциально все это могло стать совпадением, ведь ее фирма на тот момент хорошо продвигала свою рекламу и имела неплохую репутацию. Магомед потенциально тоже мог совершенно ничего не знать о Раде, которая в этой игре была даже не пешкой, а просто случайным свидетелем. Нанятым сотрудником, оказавшимся не в том месте не в то время.

Заказчики праздника – новые хозяева «ГазСтроя». Уж они-то точно Раду никогда не знали. Их активы и жизнь были в основном сосредоточены в Турции. И все равно ощущение, что вся эта история с ее участием – часть какой-то махинации, не оставляло.

Еще и этот Мамдух.

Я встретился с Катериной и Вадимом. Накануне их все же отпустили из тюрьмы. О том, что их арест – часть подлянки Мамдуха против меня и Рады, сомнений не было.

Оба они клятвенно заверяли, что не знали, что приличная с виду сходка бизнесменов может оказаться сутенерским притоном для случек с эскортницами.

Если эта Катя не вызывала у меня вообще никакой симпатии, то вот Вадиму я верил. Он бы не стал так подставляться, да и дела его я пробил. И правда, легальный риэлтерский бизнес, и правда предельно далекий от мира полусвета.

Странно. Все это до боли странно.

Как только она входит в салон, не могу не вернуться в реальность из своих мрачных блужданий по сознанию.

Смущенно нагибает голову, непроизвольно натыкается на меня глазами.

– Привет, – встаю и иду к ней навстречу. Голос, как у идиота, тут же хрипнет и садится. Ну что ты будешь делать.

– Привет, – отвечает и тут же опускает глаза в пол.

Ох, Рада. Умеешь же ты, когда не надо.

– Ты… все-таки уверен, что это хорошая идея? – спрашивает она с опаской, намекая на свое нежелание лететь обратно на Родину.

– Я со всем разберусь, – отвечаю уверенно.

Перевожу глаза на кота в переноске.

Молчит, морда.

Не мяукает, не суетится.

Ведет себя лучше своей хозяйки.

– Спасибо за Рыжика, – видит мой взгляд на нем, – как ты его отловил? Спокойно залез в переноску? Обычно его не затащить.

– Он узнал меня, мне кажется. А может, понял, что шутки со мной плохи. – невольно усмехаюсь.

– Говорят, кошки всегда помнят своих хозяев, – выдает Рада и вдруг осекается.

Пытаюсь уйти от двоякого смысла ее слов, но не получается. Меня очень даже некстати сейчас простреливает от вмиг разыгравшейся фантазии.

Черт.

Наклоняюсь в сторону, подхватываю из большого пакета приготовленную для нее шубу из шиншиллы ниже колен.

– Бери, – накидываю на плечи, – по прилету будет холодно, а мы не через кишку выйдем. Мне придется сразу уехать, потому что встреча срочная. А тебя заберет помощник и отвезет в безопасное место. Потом я приеду и расскажу, какие расклады.

Кривит свой хорошенький пухлый ротик. Ну что зарядит на этот раз?

– Я не ношу мех, Анзор. Я против убийства животных. И вообще, это очень дорого. Можно было просто куртку.

– Тихо, – пресекаю словесный поток, – в московские зимы куртки попы не греют, а она у тебя все еще – самое слабое место.

Недовольно закатывает глаза на мою встречную подколку, а потом вдруг вся собирается и тушуется.

Перевожу взгляд по следам ее острого взгляда и про себя матерюсь.

Бля, Кристина. Совсем забыл с появлением Рады, что она тоже попросилась в Москву со мной.

Наигранно-постановочная улыбка замирает на лице, а потом и вовсе пропадает.

Она бледнеет, подходя к нам, стоящим между кресел.

– Здравствуйте, – говорит первой, окидывая Раду враждебным взглядом.

Узнала. Наверняка.

– Здравствуйте, – тихо отвечает Рада, тут же отворачивается и забивается в угол одного из рядов, отворачиваясь к иллюминатору.

Не могу не испытать досаду, что Крис появилась немного не вовремя. Ну, могла бы приехать на десять минут позже, например. Прямо перед взлетом.

Хотелось и дальше бесить Раду. Выводить на эмоции, заставлять терять точку опоры. А потом тонуть в этом бесконечно красивом и вкусном взгляде, насыщенным возмущением, досадой, злорадством, гордостью, и… Сколько всего в ее взгляде. Сколько же всего я хочу увидеть в нем.

– Это. Она? – тихо и уязвлено спрашивает Кристина, когда мы занимаем наши кресла подле друг друга.

Вернее, коза идет за мной.

У меня с ней сейчас сидеть нет ни малейшего желания. Впереди куча работы на весь перелет.

Перевожу убийственный взгляд на нее, уже сжимающую нервной хваткой бокал с шампанским, преподнесенным стюардессой. Почему-то я на сто процентов уверен, что сидящая позади на пару рядов Рада, которая сейчас смотрит на наши затылки, от выпивки отказалась.

Тихо, коротко и лаконично. Как раз тем тоном, который не требует никаких возражений:

– Знай свое место, Кристина. И не забывай о нем.

Глава 10

Анзор действительно покинул самолет, стоило только двигателю остановиться. Кристина поспешно ретировалась с ним. На меня она, слава богу, больше не смотрела.

Зато он обернулся.

Обернулся и посмотрел так, словно бы ошейник на меня напялил.

Я знала, что он подходил во время полета, но я не нашла лучше варианта, как притвориться спящей.

Просто закрыть глаза и не видеть его и его… жену.

Не вслушиваться ненароком в их расслабленное, такое будничное и спокойное общение, не думать о том, что бы было, если бы.

Меня забирают прямо у трапа, не посвящая в какие-либо подробности.

Невольно спирает дыхание, когда смотрю из окна машины в оставленный город.

Срослась ли я с Москвой? Нет.

Считала ли я ее родной? Тоже нет.

Может, потому мне и было легко отсюда уехать.

Как ни крути, а вторая моя попытка обосноваться в столице отдавала горечью ностальгии. Я не хотела, а все равно вспоминала все время про Анзора.

А главное, где-то глубоко в душе даже мечтала, что мы встретимся.

Идиотка… Зачем? К чему? Чтобы что? Ответы на эти вопросы я не знала. Звучит бредово, но наверняка каждая, не закрывшая гештальт в отношениях с бывшим, сейчас бы меня поняла.

И вот мы встретились. Бойтесь своих желаний. Единственный вывод, который я усвоила.

Когда мы подъезжаем к до боли знакомому жилому комплексу, сердце сжимается до размера финика.

Здесь почти ничего не изменилось.

Так же шикарно, такие же чистые машины высокого класса припаркованы. В подъезде неизменно сиди консьерж, правда, конечно же, другой.

Невольно прикрываю глаза, когда мы заходим в лифт, и чувствую привычное давление на виски от стремительного движения вверх. Только тут было такое ощущение.

Знакомый скрип ключа, знакомый запах. Черт возьми.

Меня вежливо пропускают, заносят мои немногочисленные вещи и тут же ретируются, оставляя телефон, который работает только на прием вызовов. Вернее, вызова, понятно, что пока Анзор не допустит, чтобы мне кто-то звонил и уж тем более я.

Невольно печально усмехаюсь, когда вижу, как деловито Рыжик выскакивает из переноски.

Он тоже тут все помнит. Понимаю это по высоко задранному хвосту и тому, как он все обнюхивает. Забавно.

А я тоже как кошка. Хожу по просторной гостиной, сглатываю комок напряжения, когда кидаю взгляд на кухню, где у нас происходило много всего, а когда подхожу к спальне, сердце и вовсе готово выскочить из груди.

Захожу в комнату, сажусь на кровать, прикрываю глаза.

Может, это был сон? Слишком сладко, слишком красиво и порочно одновременно, чтобы быть правдой. За эти годы я четко уяснила, что бывает либо порочно, либо красиво. Середины не дано.

Глаз цепляется за приоткрытую дверь в просторную гардеробную, которую когда-то мы делили вместе.

В горле на секунду начинает першить. Подсознательно боюсь, что зайду туда – и на тех же самых полках увижу другие женские вещи, но это ведь вряд ли. Иначе бы он меня сюда не привез. Его женщины занимают другие пространства, хозяйничают в других домах, а это.

Любопытство все же толкает меня в гардероб. К своему к удивлению замечаю, что одежды здесь много и она преимущественно ходовая.

Ряды белых рубашек, кэжуал, костюмы, стопки джинсов и домашних штанов.

Анзор всегда был шмотошником, но здесь ощущение, что это не просто склад ненужных вещей, а его повседневка.

Хотя о чем это я? Его дом в Республике, а здесь, наверное, квартира, где он останавливается, когда приезжает в Москву.

Не могу противостоять желанию коснуться его одежды, вдохнуть аромат. Позорно поддаюсь соблазну, как воришка, хватая скомканную рубашку на корзине с бельем. Он носил ее.

Прикладываю к лицу, вдыхаю ее запах.

Родной, знакомый до колик в животе.

Невольно накатываются слезы, а еще дикая усталость.

Не противлюсь ни первому, ни второму.

Падаю прямо тут на кровать и горько рыдаю. Сразу обо всем. Рыжик солидарно урчит рядом, прижимаясь ко мне, а я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь окруженная темнотой.

Потому что слышу движение в холле.

Поджимаюсь в испуге и смущении.

Я заснула в Его спальне, а ведь тут есть гостевая, я-то знаю.

Чтобы не выглядеть еще глупее, подхватываю кота на руки и стремительно иду на выход.

Навру, что кот залез куда-то в его спальне и застрял или, короче, не знаю, что навру, но из спальни его я сбежать обязана.

На мгновение горло спирает спазм страха, что это может быть не Анзор, но. Тут же делаю решительный шаг вперед и замираю.

Потому что смотрящий на меня бывший сейчас явно не настроен на легкую, непринужденную беседу.

Его лицо буквально искажено дикой яростью.

А когда он кидает к моим ногам распечатки фото, я понимаю причину этого состояния.

Вернее, не понимаю.

Что его так взбесило?!

Глава 11

На секунду зависаю на снимках. Только чтобы уже в следующую секунду снова впиться в него взглядом, готовым отразить любое нападение.

В гостиной почти мрак, и Анзор сейчас выглядит огромной нависающей тенью. По телу от его черной энергетики невольно пробегает дрожь.

– Наверное, если я прошу мне рассказать обстоятельства произошедшего, жду, что это будет реально «все», а не вот это вот.

Презрительно бросает взгляд на фото, где, в сущности-то, нет ничего криминального. Я сижу в ресторане с Эльдаром Аскеровым. Мы разговариваем. Иногда просто улыбаюсь ему, а он просто пару раз пытается взять меня за руку, накрывая ее пальцами.