СемьЯ

– Ну, никто из нас не был знаком с родственниками другого, так что… Кви-ты!

– Ну… да. – И опять она проиграла в «Сапёра» – и ведь прёт прям и буквально по ещё болевым и больным, не жалея. А кто и… знал? «Может, оно и правильно, что люди мыслей читать не умеют и больных мест не знают – единицы бы, всё же, но и помогли».

– И как ещё сподобилась – на это всё? – Решила взять на себя продолжение беседы Мария, глянув теперь ещё и на вновь притихшую рядом с Олей Дарину. Мельком затем ещё и бросив взгляд на второй этаж – с которого и всё так же не доносилось ни звука. Когда же и туда… Лилось прям рекой! Но и у малой был ещё достаточно крепкий сон, так что… – Такой… поступок! Прям: мать героиня. Героический же, а! Ну, по меркам ещё и… общественности. Так и не одного, не одну, а двоих, две и… сразу. Да и таких ещё… разных, не только по возрасту, но и… в принципе. Хоть и сестёр. Но и… Опять же!..

– Соглашусь, было… непросто. – «А и ещё не проще обсуждать их – в разрезе же всё меня! Ты, конечно, умеешь помогать и темы менять, но и не я же ещё одна понимаю, что и тема детей у и для него ещё открыта – в принципе, как отдельных и личностей, коль уж и не со мной в комплекте. Ох уж мне эти всё… нереализованные желания и мечты… сбывающиеся у других!». – Но и я же ещё сама не делю их, как и не властвую, различая, отличаю(?), да, но и не чтобы именно отталкивать ещё и друг от друга. Они ведь и сами по себе уже семья. И… Я только лишь улучшаю – их уже имеющийся быт. И всё!

– Даришь?.. Может, и от себя что-то ещё добавишь?

– Ха, да, наша мама – просто любит БУ-игрушки, вот и всё! Поношенные и испробованные… Сломанные и… бывалые, банально! Ненужные другим, но и от чего-то всё нужные ей. И не потому что ещё и сама никому не нужна! Просто и она – почти такая же. Вот мы и тянемся… Притянулись уже, считай, и друг к другу – держимся… болями.

– Дарин! – Вмешался уже и Егор, не привыкший ещё пока да и к такой прямоте, как и… прямо простоте, но и не та, что уже не сильно-то и обижается, хоть и всё ещё расстраивается: ведь и если сама уже так не думает, как «не думала», то она, а там и они…

– Всё… нормально, Егор. – Кивнула ему Оля, не стараясь уже заверить его, как и ещё себя, просто: стараясь объяснить и пояснить ещё – в этом самом моменте. – Ведь и уже были подобные и не речи, как и разговоры, но и, видимо, до сих пор всё не уложенные в голову и головы девочек. Ничего… Мне и самой несложно – повторить это ещё столько раз, сколько и им же всё будет нужно, чтобы сначала понять, а там и принять, что… Они, вы, не «игрушки», это: во-первых! И даже: не дети. Лю-ди! Во-вторых, не БУ и… не всё то, что ты сама и ещё выше, ранее описала-сказала. Со своими и каждая «особенностями»? Да. Но и с ними, как и со всем, всеми и вся – жить можно и нужно. А ещё – они, вы, не одни в этом, как и мире. И это ещё и не к тому, что есть и хуже. Есть ведь и лучше! И это бесспорно – так и… фак-т. К тому, что не им, вам и нам с вами же, забиваться в Жертвы и… жалость, как и сострадание со скорбью. Как и не мне же ещё самой! Рано потерявшей да и не видевшей вовсе отца… Жившей с матерью одиночкой, ещё той физической абьюзершей и с бабкой, чисто – по менталке и моралке. Потерявшей затем дедушку в аварии, единственного ещё и мужчину, второго и отца ещё считай, в семье. Члена и главу, не побоюсь же даже уже и этого слова, её. Как и почти потерявшей ту же, но и мать… с раком и от него, вычеркнув и сим ещё – почти десяток лет за раз. Не говоря уж за прадеда и крёстного… с одноклассником. Долбанная смерть и… такие же войны! И прочие… все всадники Апокалипсиса. Но и… да! И нет, как и этим ещё всем, я сейчас не напрашиваюсь ни на что. Разве что и к кому, но и это уже – лирика только лишь ещё и будущей аудиенции. Просто говорю и здесь о том, что… есть такое и не такое, но и все же всё как-то живут. Да, где-то ещё и выживая… Существуя! Но и они – проживут. И твоя же ещё малышка, научившись таки воспринимать мир, не сразу, но и да… С его, их же ещё и помощью. Не без добрых людей ещё и сам, чай! Как и твоей. И ты же сама! И я же ещё сама… сделаю для этого всё. Наполню и заполню, переполню просто ваши сердца эмоциями настолько и до краёв, насколько это и вообще ещё возможно! А затем, как придёт время и на твоё, с твоим – поменяю на следующее… и сделаю ещё раз то же самое. И снова! И снова… Пока ни захочется сказать «хватит»! А этого и не захочется… Потому что только так, а не иначе, и ты в этом ещё и сама была права, я и сама ещё – хочу и именно за-хочу и буду жить. Проживая. Не существуя и… выживая. Уж и простите, да, наше уже и счастье – все те, кто и… да. До сих пор! Да и в этом – нет ещё ничего такого, чтобы прям и менять уже органы, как перчатки. Тем более, как и деньги – бумага, это просто орган. Как бы это ещё всё ни звучало и ни выглядело, слышалось. Жестоко? Да. Меркантильно! Но и… Душа с ним – не уходит, хоть и хранится в нём. Но при пересадке – переходит в новый. И снова. И опять! До победного и… последнего. Не с ним. В принципе! И, конечно, это ещё всё не потому, что и я дам уже то, чего не было с и у меня. Как и не дам того, дурного, что было. Чего не было и с вами ещё обеими! Ну а проживать это – мы будем ещё и вместе. Так что… Никто это всё не остановит и нам не запретит. Даже если придётся ходить с аккумулятором, не хуже «Перевозчика». Вы просто – достойны этого, как и любой… Как любая и любые другие! Потому что разницы между ними – особой-то и нет. И да! Все похожи и одновременно различны. У всех особенности. Свои. Душевные, физические… Но и все – живы, при этом, живут. По большей части. Стараются. Пытаются… Но и главное – имеют полное право на это. И получат, как и его!

И уже даже и не замечает, как плачет сама… Так ещё – и со всеми!..

Только лишь и тогда, когда сама уже Дарина бросается ей на шею, шёпотом прося прощения и за такие ещё свои слова, смешивая и их соль воедино, где-то в области той и шеи, утирает мельком глаза. Но и не потому, что и вновь же всё при всех. Опять же, вновь! Она же уже почти и сама переборола это – запрет плакать, и вообще, при всех: ещё от матери и когда та болела, не желая ещё и показывать слабость сама. В чём, к слову, брюнетка ещё и тогда была в корне не согласна, а теперь – и совсем. Да и никто не обижался! Но и это нужно было ещё раз произнести, просто… и подведя черту. Пусть: и очередную. Пускай, тем более, с продресью – курсивом. Всё же! Чем больше – тем лучше. Как, впрочем, и со слезами! Хоть и с чем уже были пока ещё не согласна сильная часть, но и ведь – пока. Да и как вовремя, для них, затем ещё пробудилась малышка, зовя маму!..

И старшая тут же почти подорвалась снять её с верха, но София и ей уже крикнула-ответила, что вновь сама! Заставляя уже – заулыбаться и даже посмеяться, утирая слёзы.

– Донор уже есть? – Наклонился чуть к Оле Егор, чтобы быть слышимым, но и не начинать это висящее ещё на колу мочало, да, но и сначала: ещё и мелкую – расстраивать.

– На крайний случай – уже подхожу я. – Так же тихо ответила ему девушка, не видя, впрочем, и в этом – никакой проблемы, как и в том, что… – Чёрные рынки – не наша тема. Да и кто мы ещё такие, опять же, чтоб ещё и по головам идти: тем более – в этом самом вопросе? Такие же, как и все! И… Как и все – не дождёмся своей очереди, так и…

– С ума сошла?! – Подлезла к ним уже и Маша, но и ту уже было не остановить.

– Уже давно и правда, да! Но и надо ещё признать – долго сопротивлялась относительно генетики же и наследственности, передачи ещё, так сказать, и по наследству, но и… Уж и в чём-чём, а и в разрезе жизни: лучше и с таким сердцем, чем…

– Ненормальная! – И дёрнул её на себя, затыкая… по-своему, опять же. – Нашла новый способ самоубийства? Пятёрка, от вен, через ствол, повешенье, прыжки и до таблеток, уже не катит? Сама ж ещё ранжирование делала! А девок – на кого оставишь?..

– Это жертва, а не «суицид», Егор. Во имя всё той же любви и… Да, как бы всё пошло и чопорно ни звучало! И они это тоже – когда-нибудь поймут, как и я уже сама поняла, что такое суицид, увидев его ещё и несколько ранее: с помощью силуэта матери и в фарах же машины на дороге. Только и я их сама уже не оставлю… на кого-то там, коль уж и не на себя и с собой, заранее позаботившись – хотя бы уж и о крёстных, не говоря уж и за их ещё отца с… мачехой(?). Ну а ты сам – так ничего и не понял… и об этом тоже!

– Ребя-я-ят… – Толкнула их всё же обоих Маша, до этого ещё не вмешиваясь особо, но и видя уже: как обстановка накалилась, так ещё и София готовилась идти вниз.

– Эгоистка! Всегда была, думая о себе и за себя, ей и осталась, останешься…

– Просто у меня очень долгое время не было того, о ком я могла и по-настоящему заботиться, в ответ и взаимно, не боясь потерять в тот же самый миг… и остаться одна!

– И как тебе твой «велосипед» – сейчас?.. Нравится? Добрее сразу стала?!

– Я не знаю – как иначе… И не попрекай меня тем, чему тебя ещё и научили свои!

– Так ты ж ещё и сама – не подпускаешь к себе тех, кто мог бы и с этим… помочь.

– Мне почти тридцать! Учат – детей: и то – лет до пяти. Дальше… Принимают, как есть. Либо: принимают таблетки, чтобы принимать уже и их затем – как и какие они есть.

– Посмотри на меня… – «Иногда мне, и впрямь, кажется, что и им уж самим, и куда не выносимей, не смотреть и мне в глаза, чем мне и именно смотреть в их и ним».

– Знаешь же ещё и сам, что не могу… долго выносить, держать, а там и вы-держивать… чей-либо взгляд.., как и «глаза в глаза». А уж и тем более: твой! Твои…

– Окей! Сам – так сам… Не привыкать! – И прямо развернул её к себе за подбородок. – Я в курсе ещё и не только этого, а и того – как тебе и самой прямо нравится создавать, а потом херить и это всё на корню. И нет, ты не садистка! Ты – мазохистка. Такой же, как и я… творческий человек. Который… думает, что банально не выживет-вывезет – без турбулентности и в полной… утопии. Не скрою, так думал и я! А потом понял, знаешь что? Что там, на высоте, где и прибывают в основном вдохновение, фантазия и… Муза – не выжить без самолёта, воды и… кислородной маски! Банально, но факт. Как и то, что турбулентность, если она не разовая, а прям и плановая, как и в нашем ещё всё с тобой случае всегда – отбирает эту самую жизнь, а и не даёт. Просто, а, не правда ли? Так и чего её держаться, если можно не сдохнуть, а и умереть потом, так ещё и куда более гуманным способом? В кругу своих и со своими! Подумай – ещё и об этом. А я пока пойду и помогу малышне спуститься… Ну, или проконтролирую сход, как пойдёт!

И, спрыгнув с барной стойки, направился к лестнице… под и собственные же шаги.

– Чего там, Дар? Есть… какие-то «подвижки»?

– Подняться туда – не даёт. Может, подстраховать её здесь?.. Соф?!

Тишина – и там.

– Засмущалась, видать… – Ещё шире улыбнулась Дарина. – Понра-а-авился!

Ну а и в подтверждение затем – раздался и топот рассерженных ножек на месте.

– О… Ещё и как! – Вновь хихикнула девчонка и взглянула на Егора. – Знаешь, она хоть и не любит касания, не всех, но и… достаточно тактильная девочка… по ощущениям и чувствам, эмоциям, прям… до жути: не говоря уж и о том, что и буквально перебарывает себя – всякий раз; чуть и больше, чем я сама… Впрочем, как и всё уже понимает и до, хоть ещё и не зная того же… Как и после! Тебе, как и ей, будет проще, если ты просто проконтролируешь пока это, не касаясь: если она и того не хочет. А если же и захочет, то… пожалуйста! Как и в прошлый раз, когда ты и взял её ещё на ручки…

– Согласна… я! – Раздалось сверху, вновь чуть успокоив окружающих и атмосферу, в целом: тучи хоть и опустились «хорошие», но и пока – только всё висели.

– Ну, тогда спускайся, согласна-я, а я уж, так и быть, подожду Принцессу и у подножия лестницы… при входе на бал!

– Но у м-меня… у меня нет платья… – лёгкая заминка, – …для бала.

– И у меня нет фрака – остановимся на… свободном. Наушники только возьми!

– И держись крепко за перила! – Вставила ещё и свои «пять копеек» Дарина: на всякий. – И без бега, поняла меня?.. «Отсчитывая» ступеньки: если хочешь – про себя.

*

– А он ведь, и впрямь, что-то с чем-то… – Усмехнулась Мария, стоя на втором этаже, рядом с Олей, и… смотря теперь не только на, и буквально ещё, беснующуюся под ними толпу, но и на Софию на барном стуле, на сцене… и рядом с Егором, когда же уже и Дарина стояла чуть поближе, чем и все остальные, к ним, но и всё равно – у сцены, бдя.

«Не смущая, но и контролируя!».

Впрочем, ещё и ранее – не теряясь и не по, как и не затерявшись в толпе.

«Молодец!».

– О!.. И до менегера-жирафа – тоже дошло. На какие только не напомнишь с-утки?

– Не, я серьёзно!..

– И я – не шучу. – «Какие уж тут… шутки». – И до чего ж счастливая ещё… донельзя и как никто! – «Улыбается… Хохочет! Хлопает в ладоши… Уже не среди прохожих, а ведь я тебе ещё и сама это запрещала, стесняясь, как и запрещали-и-запретили, по итогу, мне, но и… Ещё перед толпой! Да и какой… Фанатов и… фанаток! М-да, всё течёт, всё изменяется, а что-то и вечно – мнения окружающих. А, типа, ещё был шанс и эту дрянь не подхватить-подцепить, когда тебя буквально мутузят фейсом об тейбл, и нет, башкой и именно об стол, уча же ещё и её математику; и это я ещё затем виноватой буду, что и не хочу учить с ней: И оставайся тогда с той, бабушкой же, силуэт, фары, машина..; приходит бабушка-бабулечка-божий-одуванчик и такая “Уже поздно. Все в доме спят! Давайте потише”. И уходит. Ну а мать следом берёт стопку учебников – и… только бы зубы не выбить корешками и не выколоть уголками глаза.., грызя гранит науки. Странно ещё, почему и я убийцей-то всё, и по женскому же всё типу-профилю, не стала! Впрочем, в Методе, как и Симпсонах, уже и про это сняли, с леденцами, так что. Перебдим… ещё немного». – Спать не будет – ближайший год, а то и два! Так ещё на радостях – и наушники эти… постоянно спадающие… сопрёт, на память.

– Пойдут – на вырост!

– Это точно… – И глянула на того, к кому всё это ещё изначально велось, но так и не привело, сидящего рядом со стулом Софии, прямо и у ног, и поющего ещё что-то такое же.., прям за душу и… всё о том же… несбывшемся ещё пока отцовстве. – Купидона повысили!.. Теперь он не только отличный сват и «холостяк», но и… папа, раздающий уже даже не столько и нерастраченную любовь, сколько и детей… к всё тем же «серьгам».

Глава 2.

«Старый друг лучше новых двух».

Особенно: когда он парень! Ну и лучше других двух – соответственно.

Что ж, как не бывает дыма без огня, так и София уже не могла упустить момента, после уже и Дарины, с её рассказом и о них, тоже рассказать, только уже и об аттракционах, на которых они с ней катались, когда с мамой, когда и без, заведя и остальных, а там и вовсе настроив – на второй круг и поход туда уже: всем вместе. Вот так её раззадорил концерт!.. Но и так же легко и сухо из воды она не вышла – с и в головных уборах: таков был уже и ультиматум. И… Девчонка, конечно, подулась-подулась, но и, нет, не сдулась, хоть и согласилась: мамочку расстраивать и повторно – больше и ей не хотелось, так что.., да и самой болеть, чего уж там.

Ну, а на вопрос же о «прятках» и гриме… Команда, не далеко ушедшая от эмо, но и всё ещё ска, к тому моменту, как; и как бы ещё сами должны были уже улететь, но и остались, рыжие, что ли, не все, и всё же; да и другие уже начали подтягиваться к парку, оказывается у него уже и во все-то-оружии – с акрилом на лице… от Дарины; одевшейся сегодня в пастельные голубо-фиолетовые тона, от кепки и до кед, с футболкой и шортами где-то меж; что и очень уж хотела и, главное, хочет до сих пор стать визажистом и, вот, так ещё практикуется. Когда же и София; и тот ещё красный ураганчик и в белый крупный горох; всё продолжала бегать и крутиться в платье и шляпке, с гольфами и в туфельках, вокруг себя, своей оси, и них, снимая ещё и сии творения: со светом и на камеру, как и камере. Кося то ли ещё под блогера, то ли уже и под непосредственно режиссёра-постановщика… Но и снимала всё – на мамин телефон: для сестры и её влога-блога. Которая свой, конечно, ей не дала, но и дала зато вполне себе уважительную причину – искала на нём эскизы и с него же затем срисовывала.., разрядился. Прощаем! Впрочем, надо же ещё и так набивать руку, помимо и собственной ещё отрисовки, а как ещё, если и не со стороны подмечать, и той, и другой, свои же ошибки.

И вот, уже «спрятанное на виду» – не спрятано совсем и, при этом, не видно никому. И они – катаются на всём!.. От паровозиков, где и София, опять-таки, сама, через танцпол и «цепи» – для средничков же и до центрифуги и американских горок – уже прям для взрослых: и что уж там, по второму, а то и третьему кругу, в одних, и без охраны… рядом. Пока и та же, что была уже поодаль, но и всё же, всё и всех, вся фотографировала. Да и сами себя, меж делом, где-то ещё и забираясь на памятники, весьма «беспалевно», но и быстро убегая, при этом: этого у них обоих было не отнять. Хотя и у неё бы, из двоих, стоило! Но и не сейчас же ей ещё и это говорить, когда её и уже почти вынесла духота – и они уже переместились даже и в тень на лавку: с ногами, естественно, на ней. «Отхватывая» ещё и за это, раз от разу, конечно же, опять же, от и куда возрастных личностей, но и продолжая сидеть на её спинке, а ногами же: либо вниз и спустив совсем почти к земле, либо и на сидушке. Захотелось так. Как и воды. К слову, он уже и сбегал!

– Дер-жи! – «И ведь таскается же… Поддержал! А мог бы пойти – и со всеми ещё покататься, пока время есть. И пока я же всё… ищу ямку, чтобы лечь! Лопату-то, и тут, я уж и вряд ли где найду. Блин, у прохожих и дома тогда – не нашла, когда котёнка разодранного нашла, а уж и тут… И подавно! Но и не руками же рыть и уже… в самом-то деле. Статус, как бы, матери – налагает какую-никакую, а и ответственность. Например, не ранить детей и ещё больше – своим видом, так и выкапывая кому-то могилу. И ладно же ещё – не себе. Хотя и… Какая разница? Что там, что э-там. Но и уже поздно! Он и вода – уже здесь». – Такое чувство, что у неё не гастрит, а и отсутствие желудка… в принципе.

– Зато и вестибулярка – хорошая! – «Забавно, как мы и до сих пор ещё говорим о разных вещах, то есть детях, и при этом же всём – об одном… Что-то, и впрямь, вечно!».

– О чём думаешь? – «Как тебе ещё и капец как идёт всё белое! Джинсы с дырками. Полурастёгнутая рубашка… Морда кролика. Что? А, ну да! Почему и в моём случае – свет проходит насквозь и прямо выделяет всё, что выделять-то и не следовало, а в твоём?.. Мне, что, летом и чисто вечером-ночью – жить? Так ещё и в чёрном… ходя. Потею ж ещё! А что естественно, то небезобразно. Бе-бе-бе! И как же я ещё вчера-то выжила? А! Ну да. Было ж: для и ради кого. А теперь… А теперь – исключение!». – Откуда лучше было бы свалиться? «Красивей»? Детские лебеди? Американские горки?.. Не, центрифуга! Да.

– Е-гор!.. – «Серьёзно, блин, я же ещё и только приложись, чтоб попить. Р-том. Не носом! А теперь – ещё и из него…». – Ради… твоего же ещё… бога. И это не так работает!

– А как? – «А мы прям – и три уже течения в одном: готка, ска; кеды с очками, опять-таки, что-то и вечно, но и хотя бы без кепки, видать, тоже понял, что и то, что палить не должно, порой, палит конкретно, всё же ещё и чёрные; и эмо… между нами. А и лучше бы: эму. Или нет?.. Три реки, ага, впадающие… А хотя: нет. Ангел. Демон и… На розовой же всё скамейке! А стоит ли и говорить, что этот парк – ещё и Смешарикам посвящён? Нет? Ну и ладно». – Нет, правда, как? Расскажи уж! Поделись… Спустя ещё и столько времени. Мне, действительно, интересно – как это всё у тебя и как ты это видишь.

– Слы-шу. И нет, я не «исправила» сейчас тебя! Это… факт. Слышу, как… трансформаторную будку, жужжащую почти всегда и… постоянно. Разными голосами! Но и… На один, считай, лад. «Не доделала!». «Слабачка…». А я – всё доделываю, так-то.

– Да… уж, в курсе! – «Ну, уж прости-те, что я и за принцип – именно резкого отдирания пластыря, а не медленного срывания-отрывания его: по чуть-чуть и кусочкам».

– Ну… да. – «Но ты же ещё и насчёт этого – в курсе, так что. А быть в курсе просто и параллельно же ещё чувствовать – это другое, и впрямь, иначе. Так что…». – Прости!

– Это ты – меня прости! Я… Всё же лишнего, наверное, тебе вчера и наговорил.

– «Наверное»? – «Ну-ну». – Ты и сам – в это не веришь, как и в этом не уверен. Так и чего? Не парься, в общем! Всё было… по фактам. Впрочем, как и обычно! От тебя другого – и не ждёшь. – «И вот тут бы, конечно, стоило бы уже и заткнуться, но…». – Даришка – была бы в тебя… Плюс – ещё и правдорубка! Взрывной микс бы… получился.

– Не то слово!.. Да и сам уж… оценил. – «Самой уже, что ль, эту самую машину времени изобрести и… избавиться уже от себя, чем и так ещё подчищать… всякий раз?».

– Теперь и я – лишнего, да? – «Ну а что уж? Остапа, как обычно, понесло и… Двенадцать – просто не его-её любимое число. Без “чертей” – никуда, да-да! Да-да…».

– Брось!.. – «…а то уронишь? Так и давно уж». – Это уже моя проблема, а не твоя!

– Не уверена. – «Да-да, а и особенно ещё в разрезе: твои проблемы – мои проблемы, мои проблемы – мои проблемы. Привет ещё, деньгам мужа, которые жены и деньгам жены, которые… жены же. Не говоря уж – и за общий капитал… Стан-дар-ты!».

– Послушай.., ты – не слабачка, окей? Ты, наоборот, очень сильная и… такая, каких я ещё и сам не встречал. Да и вряд ли уже – когда-нибудь, когда-либо… встречу!

– Сильные – доделывают. – «Вот это я ещё и ду-у-ушная… динамщица, да?».

– Но – и не совершают! Решают что-то: с головой, не головой… Не завершая! Ты – не совершила… Разобралась? «Нет». Решила? «Туда же». Но и… Признала же? Признала. Осталось – не поскупиться, дойти-таки до специалиста и… Всё! И я тебе – и в этом…

– Нет. – «О, какая!.. А эта скамейка – ещё и настолько длинная? На землю бы, блин, не свалиться – с такими… отскоками. Кстати, шпильки! Пусть и небольшие, но и… Бёдра не стёрла, зато и надпяточную зону вытерла в хлам. Впрочем, видать ещё и капрон колготок на правой ноге – в замок попал. Порвались! Н-да. И это пока лишь только – не видно. Как и… Новые – уже в мусорку. Ж-жизнь!». – Не-не-не… Я уже знаю, к чему ведёт вся эта хрень-хренотень: ещё по семье, затем по друзьям и… р-работе. Даже – не думай. Нет! Я больше не притяну к себе – ни Абьюзера, ни Преследователя, Спасателя ещё, так и знай, пошли на хрен… и сразу. О-ба. Тебе, вот, сейчас говорю! Другому – потом скажу.