Памятные наблюдения

На следующий день котят можно было встретить где угодно, они обследовали все доступные уголки дома. Каково же было удивление домочадцев, когда почти через неделю узнали, что есть ещё один котёнок, серо-зелёный экземпляр с очень короткой шерстью и диковатыми повадками.

Боцман попытался приручить к себе серого пушистика и напрасно, этот котёнок на глазах превращался в общего приветливого любимца, который составлял компанию любому, кто его ласкал, но пока ему не надоедало, тогда он гордо и неспешно удалялся. Пушистик недолго радовал домочадцев видом подрастающего "Сибирского" кота, уже через пару месяцев его кто – то бесследно похитил и по смутным сведениям, кто – то из давних знакомых семьи.

С чёрным котёнком боцмана также постигла неудача. Черныш смешно свирепо рычал, когда его кормили, терпел ласку короткое время и резко взмахивал лапой с растопыренными когтями, когда ему что – то надоедало. К дружбе явно был непригоден.

Серо-зелёный котёнок оказался кошечкой. Которая в будущем заслужила расположение матери и подарила боцману друга – кота, который ходил за боцманом как собачка.

Ябеда

Родители на работе, а к брату пришёл его друг. Они в каникулы вместе, с утра до вечера. Младший занимаясь своими делами, украдкой подслушивал их разговоры и разгадывал намерения, надеясь выкроить что – то для себя.

Раздобыв где – то несколько рублей, друзья решили купить и попробовать хвалёное болгарское вино "Шардоне". Будет, что рассказать в школе. Основная проблема – младший брат. Если узнает про вино – всё! Доложит родителям.

Оставлять его одного – тоже нельзя, доложит. Решили разделиться: пока один займёт его игрой в шахматы, другой сгоняет в гастроном за вином, скажет, что мать послала – продадут, никуда не денутся.

– А потом?

– А мы тайком, не увидит.

Так и сделали. На их несчастье, младшенький всё распознал. Решил использовать момент. Предполагая, какая кара ждёт приятелей, если узнают родители, улыбался и довольно подхихикивал. Теперь его задачей стало добраться до вина.

– Что это такое?

– Почему это?

– Надо попробовать. Он уже видел пьяного дядьку: тот орал песни и шёл покачиваясь по улице, а потом упал. Его подняли и увели. Мать сказала, что вина перепил.

Старший предложил сыграть в шахматы. Несмотря на почти восьмилетнюю разницу в возрасте, играли примерно одинаково и плохо. Младший согласился и друг брата потихоньку убежал в гастроном. Сыграли три партии, быстро. Каждый думал о своём. Неинтересно. Разошлись.

Младший занялся игрой со своим чёрным драчливым котом. Он почему – то решил, что если будет тренировать кота драться, тот не будет бояться собак. Оба серьёзно подходили к тренировке. Младший облюбовал и без спроса реквизировал в гараже отца меховые внутри, трёхпалые рукавицы, закрывающие ему руки до локтя, а кот, увидев рукавицы, сразу убегал за печку, где был уверен, что сзади никто не нападёт и выставлял только морду и передние лапы. Младший старался ударить кота по носу, а кот, испуская протяжные дикие (режущие слух) мяуканья, лапами, с выпущенными когтями, отбивался. Они могли заниматься дракой чуть ли не часами, пока кот не убегал, чихая и мотая головой, а младший зализывал следы когтей на руках, пробитых через рукавицы. Когда кот оставил след на подбородке малыша, мать запретила забаву. Они теперь дрались изредка, украдкой и недолго.

Вдруг младший вспомнил.

– А где они?

Обошёл все комнаты в доме, никого. Стал прислушиваться. Подошёл к крайнему окну в спальне. Услышал. Понял. Приятели были на заднем дворе, возле последнего окна комнаты родителей. Они видят всех, а их не видит никто, из-за густых зарослей акации. Не учли одного – неплотно закрытой форточки.

Младший взял кружку и решительно направился к подпольщикам. Предстал перед опешившими друзьями и потребовал своей доли вина. Надо было видеть замешательство подростков. И дать нельзя, и не дать нельзя. Ну если чуть – чуть. Ведь в церкви причащают. Если не дать, то обязательно расскажет родителям и что будет – страшно подумать.

Друг брата налил немножко вина в кружку и пока прицеливался, стараясь не перелить, оставил свой наполовину полный стакан без присмотра, чем младшенький тут же воспользовался. В несколько глотков выпил всё.

Пауза. Молчание.

Друзья с трудом осознавали происшедшее.

– Фу! Кислятина.

Скривив рожицу, вымолвил младшенький. Через минуту он почувствовал небольшую горечь и жжение в животе, затем слабость и какой – то туман в глазах.

Пацанов охватила паника. Что делать? Вино конечно слабенькое, но ребёнок? А ребёнок опьянел. Далее он стал изображать пьяного дядьку, поведение которого он видел на улице и ему явно нравилось.

Испуганные подростки не знали что делать? Скоро придёт с работы мать… Наконец решили пойти гулять по улице, а потом в кино, там проспится.

За полчаса уговоров младшенький решил все проблемы во взаимоотношениях с братом. Ему подарили "Чику" – блестящий круглый диск, для денежных игр. Отдали рогатку с круглой резинкой от авиамодели. Клятвенно открыли доступ к спортивному велосипеду, в любое время. Отдали без раздумий футбольный мяч и обещали всё, что он захочет в будущем.

Наконец оделись и пошли в кинотеатр, пообещав мороженное и вишнёвую газировку. При переходе в переулке через грязный ручей, в который попадали стоки из оград окрестных домов, младшенький намеренно брякнулся в него плашмя, вспомнив как падал пьяный дядька.

Когда его подняли, друзья стали пытаться очистить одежду от липкой грязи. Друг брата очищал ботинки и обхлопывал его штанишки, присев на колени, а этот шкода, тщательно вытирал грязную рожицу о белую кепку, вертя головой справа – налево и покругу.

Этот день старший брат запомнил навсегда.

Попытки очистить одежду ни к чему не привели.

В кинотеатр их не пустили.

Друг предпочёл удрать.

Братьям пришлось возвращаться домой.

Младшего мать напоила тёплым молоком и после ванны, уложила спать.

Старшего ждал тяжёлый разговор с отцом.

Собачья жизнь

Отец привёл с работы , огромного чёрного лохматого пса, неизвестной породы, на место непутёвого Барсика и увёл последнего в бабушкину ограду.

Барсик – помесь немецкой овчарки с дворнягой – не оправдал своей клички. Вырос обжорой и совершенно не переносил цепь. На цепи, принимался жалобно скулить – когда видел кого – нибудь, и выть – когда рядом никого не было.

Если кто – то приходил, знакомый или незнакомый, сходил с ума от радости, падал на спину и болтал ногами, поскуливал , выпрашивая подачку, совал свой нос куда ни попадя, а что такое сторожить не воспринимал, никак.

Мать потребовала ликвидировать эту несуразицу и отец выполнил, увёл его к своей матери, нашей бабушке. Там Барсик носился без привязи и был вполне счастлив, доволен судьбой, пока не приглянулся изготовителю унтов.

Мать вопросительно посмотрела и отец рассказал, что его попросили забрать собаку знакомые по работе, звать её Вихрь. Молодой пёс не имел хозяина, жил с рождения в ящике возле подъезда двухэтажного дома, рядом с крыльцом. Жильцы его подкармливали и всё было хорошо.

Прошла компания отстрела бездомных собак и его ранили в лапу, когда убегал. Пёс перестал доверять людям и совершенно изменился.

Размеры собаки впечатляли, стоило ему глухо зарычать – душа уходит в пятки. А дети? Пытались прогнать, да где там!

И началось. Пёс стал охранять крыльцо и вход в подъезд, надёжнее КПП со шлагбаумом.

Выпускал всех, а впускал по выбору, в зависимости от настроения или за подачку, желательно вкусную. Иначе глухо ворчал.

Жильцам подобный входной контроль сильно не понравился, а стрелять жалко. Поэтому отца уговорили забрать пса. Пообещали в локомотивном депо отковать цепь, поскольку магазинную порвёт как нитку.

Оценив размеры собаки, отец сладил просторную конуру, как для телёнка. Конуру поместили под бревенчатую террасу и зашили заподлицо листами кровельной стали. По ограде натянули трос с кольцом и тяжёлой цепью, дополнительно предусмотрели крепёжное стальное кольцо, укорачивавшее цепь до двух метров от ворот, на дневное время.

Ошейник изготовила бабушка. Только у неё была педальная машинка "Зингер", способная сшивать толстую ткань и кожу.

Защёлка была с двумя язычками в стальной раме.

Когда отец привёл Вихря, сын, Юрка выпросил у матери несколько беляшей для знакомства и скормил собаке. Затем для закрепления отношений нацепил ему на шею легкомысленный поводок и отпросился погулять в пригородный лес, который находился недалеко от дома. Он давно мечтал о напарнике для лесных прогулок и пёс таких авторитетных размеров, пришёлся как нельзя кстати.

Вихрь в первый раз попал в лес. До этого он видел людей, поезда, автомашины и редкие чахлые деревья с жиденькой травкой. А здесь!

В лесу переполох! Вороны взмыли вверх и носились кругами, кругами бегала и счастливая собака с высунутым языком. Процесс продолжался достаточно долго. пока не утомились. Пёс, набегавшись вволю, подбежал к хозяину и ткнулся в него носом.

К ошейнику и цепи Вихрь отнёсся совершенно равнодушно, как будто они были всегда. Хозяева удовлетворённо, ещё раз всё осмотрели и ушли домой, оставив пса на тяжёлой цепи.

Благодушная тётя Тоня спешила к подруге с неотложными новостями, смело открыла входную дверь ограды и застыла в ужасе. Вихрь, без лая, с глухим нарастающим рыком и оскаленной пастью с белыми клыками, был остановлен цепью, в метре от лица тёти Тони.

Отец выскочил, запер дверь будки с Вихрем внутри. Извинился и осторожно завёл шатающуюся тётю Тоню в дом. Тёте Тоне понадобилось пройти в туалет.

Нельзя так людей пугать. Пришлось Вихрю перейти на ночной образ жизни. Зато с каким нетерпением он ждал прогулок в лес с юным хозяином. Юный хозяин был единственным существом, которого Вихрь облизывал, целовал по собачьему.

О звере, все соседи узнали незамедлительно. Тётя Тоня красочно расписала свой подвиг. Отец задумался о звонке, а пока звонком служило первое окно в доме, к которому надо пройти, войдя в садик. Из окна был виден и визитёр и ворота.

Привычки лаять у Вихря не было, было глухое грозное ворчание. Кому надо – тот услышит.

Покурили

У меня отец – был заядлый курильщик. Естественно, по моему тогдашнему мнению, всё мужское население должно обязательно курить. А кто не курит? Женщины! Никто не видел курящих женщин, только в кино, иногда. Такое твёрдое убеждение было незыблемым в головёнках всех пацанов нашей улицы. У всех были отцы и все отцы курили. Не курил дядя Степан, да к дядя Степан какой – то маленький и дочь у него Лилька, а сына нет.

Мы знали все марки папирос, ну или почти все. "Прибой" – 12 копеек, "Красная звезда" – 14 копеек, "Север" – 14 копеек, "Волна" – 16 копеек, "Беломор – Канал" – 22 копейки, "Невские" – 22 копейки, "Казбек" – 25 копеек, "Курортные" и "Любительские" – 30 копеек и это уже кислое баловство, для жирных начальников. Мечта всех курильщиков – попробовать "Герцеговину Флор" – папиросы Хозяина.

В зависимости от того, кто какие папиросы курит – было понятно, что за челевек? Прибой или Север – рядовые работники или молодёжь. Волна – квалифицированный работник среднего возраста. Беломор или Невские – уважаемые, ответственные мужики, в возрасте. Не будет старший машинист курить Волну, только Беломор. Так же как старший офцер, не будет курить Красную Звезду, только Казбек.

Отец покупал папиросы "Красная Звезда" блоками, по 30 штук и обязательно бросал на печь для просушки. Он четыре года как демобилизовался. В армии папиросы выдавали.

Пацаны уговорили меня взять пару пачек, всё равно ведь среди этой кучи не заметит.

– Накуримся!

Мечтательно вздохнул Серёжка. Он был старше меня и уже школьник. Все знали, что маленьким курить нельзя до самой армии, и я видел какого ремня отец выписывал старшему брату за курево.

После того, как я принёс папиросы, стали решать где будем курить? Решили пойти вверх по улице, на пустырь, на своё место – уютную полянку, среди высокой полыни. Так и сделали.

Я со страхом взял папиросу, попробовал её поджечь и у меня не получилось. Папироса задымилась и погасла. Посмотрел на своих друзей. У Серёжки, который выпустил дым, выступили слёзы и он закашлялся. А Толька, самый бедовый среди нас, спокойно дымил. Толька часто потаскивал папиросы и отец (отчим) этого не замечал.

Вновь поджёг папиросу и мне сильно не понравился вонючий дым, превозмогая отвращение попробовал затянуться, вдохнуть и задохнулся от дыма. Непроизвольно отбросил папиросу в сторону.

Слёзы, кашель, текущие сопли, какое – то время не мог ни вздохнуть, ни оглядеться. Отброшенная в кусты папироса сделала своё дело. Дым, сначала потихоньку, затем всё сильнее пошёл во все стороны, вспыхнула сухая полынь. Мы сначала хотели бежать, но Серёжка понял, что ему будет большая трёпка, закричал: "Давайте тушить".

Стащил майку и стал бить по горящей траве. Толька стал топтать ногами, пожалел майку, а я стал делать так, как делал Серёжка. Сколько это продолжалось – не помню, наверное долго, но мы справились.

Увидев меня, мать всплеснула руками и позвала отца. Грязная, обгоревшая майка, прожжёные штаны и обгоревшие сандалии, рассказали всё, без слов.

– Курили?

– Да!

–Ещё будешь?

– Нет!

Отец повернулся и ушёл.

Мать вскрикнула: "И это всё?"

Взяла ремень и пыталась меня ударить, да где там. Я умел хорошо уворачиваться.

Следующий раз я закурил через пятнадцать лет, в армии.

Почти Шерегеш

Закрытый угольный разрез – всесезонный аттракцион мальчишек с крайних городских улиц. В двухстах метрах от границы городского парка и стадиона, начинаются карьерные горы и котлованы. Это не настоящие горные выработки. Это разведка, пробная вскрыша, но очень больших размеров.

В Советское время у горняков такое водилось. Ставят драглайн, бурят шурфы, взрывают, вскрывают горизонт и разочаровываются…

Пласт тонковат или что – то ещё не устраивает. Не будет достойной выработки, хороших показателей, бросают и переходят на другой участок. Через 10 – 15 лет могут вернуться, когда другие варианты оказываются хуже.

Так что жителям города повезло. В городской черте, лыжная база и трассы посреди рукотворных гор с котлованами, на которых можно заниматься всеми видами лыжного спорта. Организованные спортсмены осторожно и выборочно осваивают горы – котлованы, зато детвору не останавливает риск спусков и прыжков. Ушибы, сломанные руки и ноги, вывихи – обычное сопровождение лыжного безрассудства, на диких трассах рукотворного полигона.

В глубине раскатанного пространства, своеобразного снежного стадиона: есть очень глубокий, обширный котлован – воронка с крутым радиусом поворота на подъём – в самом низу, на дне, выбрасывающем скользящего и летящего лыжника вверх, на площадку, похожую на квадратный поднос.

Площадка находится на высоте трети от полной глубины котлована. И даже при потере скорости при подъёме вверх, лыжник взлетал на полтора – два метра над плоскостью площадки. Очень редко кто приземляется на ноги, чаще раскидываются в позу "Цыплёнка – Табака", упираясь подбородком в твёрдый наст или падают на попу, если уж слишком тяжёлая.

Для сторонников жесточайших ощущений, сравнимых с пресловутой "Тарзанкой", в отдалении, в пятидесяти метрах, стоит вторая по высоте местная гора, как бы предназначенная для разгона перед спуском в котлован. Между этой горой и котлованом лежит пологая, вытянутая с уклоном вниз, в сторону котлована, площадка, в выходные дни всегда полная зрителей, следящих за тем, чтобы никто не останавливался, пересекая лыжню спуска.

Очередной "Умалишённый" с нарастающим свистом слетал с горы и мгновенно скрывался в котловане. Шелестящий жёсткий свист от лыж по твёрдому снегу не перепутаешь ни с каким другим звуком.

Спуск с горы и затем в котлован, позволяли себе немногие. Зрители вытягивали шеи, наблюдая и комментируя очередное приземление. Смех или хохот и очень редко аплодисменты, были наградой очередному "Герою". Надо было долго тренироваться, чтобы услышать аплодисменты.

По сути дела – многолетнее увлечение местной публики – новый вид спорта, соединяющий скоростной спуск и трамплин, причём в компактном исполнении. Но кому это надо?

К сожалению на Руси, любой начальник, отличается от нормальных людей тем, что укутав мозги плотным жирком, не способен ни на что живое, кроме щебетания по ящику о придуманных достижениях.

В выходные дни этот спуск был закрыт для детворы, её просто прогоняли. Конечно, взрослые парни и их девицы больше хохотали, чем катались. Зато в будни, роли менялись. Взрослые парни зачастую просто наблюдали за подвигами пацанов, а девиц в будни приходило мало.

Спустя энное количество лет, я решил пройтись по местам, где так чудесно в детстве гонял на лыжах, в валенках с ременным креплением. Опыт, который приобрёл на известных лыжных курортах, не помог. Сломал лыжу и приземлился на подбородок. Ссадины и ушибы перечислять не буду.

Смерть и Жизнь.

Начало ноября, все работы в загородном доме приостановлены, кроме утепления бани. Для этого, на месте будущего бассейна, а пока просто ямы, Пётр набирал из под мокрого снега липкую глину в 15 литровые вёдра и переносил через три десятка метров к бане. Затем, по лестнице поднимался на чердак, на верёвке с крючком поднимал тяжеленные вёдра, высыпал, тщательно ровнял и спускался вниз. Сколько раз пришлось повторить эту изматывющую операцию, не считал. Весь световой день. В ноябре день короток.

Вечером поехал в город и почувствовал себя плохо. Поднялась температура, наступила слабость, пробил холодный пот. Утром, в предпраздничный день, пошёл в поликлинику, занял очередь.

В поликлинике оживление, впереди длинные выходные и должны подвезти зарплату. Медперсонал возбуждён, обсуждают премиальные, кому и сколько.

Наконец очередь подошла, Пётр открыл дверь в кабинет терапевта, врач приветливо улыбнулась, спросила фамилию и сестра подала через стол его учётную карту. Затем попросила присесть, проверила давление, температура ей уже извеcтна, из предварительного смотрового кабинета, давление повышенное. Послушала. Шумов нет. Выписала направление на рентген и попросила пройти немедленно, пока работает.

Пётр спустился на третий этаж в рентген – кабинет, пусто. Пришла медсестра, взяла направление и убежала. Прошло полчаса, подошёл врач, сделал снимок. Пётр поднялся к терапевту, никого. И очереди нет. Потом через пустой коридор прошла группа медработников о чём – то громко спорящая.

Прошло не менее часа появилась терапевт, позвала его из пустого коридора в кабинет, послала подошедшую медсестру за снимком, затем посмотрела на снимок и спросила кого – то, смотря в стену: "А почему так темно? Ничего не видно".

Посидела. Подумала и предложила: "Я вам напишу направление в БСМП, подождите в коридоре, на машине отправим, у вас воспаление лёгких".

Пётр долго ждал в коридоре, наконец врач принесла направление: "Машины пока нет, подождите".

Пётр предложил вызвать машину с работы и самому уехать в БСМП. На том и остановились.

В БСМП, в приёмном отделении приняли документы, взяли кровь из пальца, попросили подождать. Предпраздничный день, выдают зарплату.

Через два часа, вышла молоденькая девушка – врач.

– "Я не вижу воспаления лёгких, если хотите, госпитализируем в инфекционное отделение".

Пётр благоразумно отказался.

– "Тогда я Вам выпишу рецепт на лекарства, в выходные принимайте, если не поможет, обратитесь в поликлинику". (?)

Заехали в аптеку, приобрели лекарства и Пётр, ещё доверяя авторитету врачей, добросовестно, четыре выходных дня пил лекарства, передвигаясь по квартире, опираясь на стены.

В понедельник, в бывший праздник Октябрьской революции, из – за слабости, вызвал машину с работы и не дождался…

После выкуренной на балконе сигареты, почувствовал нарастающую, нестерпемую, режущую боль в груди, не перепутаешь ни с чем. Понял сразу. Набрал телефон скорой, внятно произнёс – инфаркт! Назвал адрес, затем в ответ на просьбу, повторил уже коснеющим языком, адрес. Настежь открыл дверь в квартире и дверь в коридоре, на лестничную площадку, зашёл назад и упал навзничь, на раскрытый диван…

Услышал обрывок разговора: "Коли ещё.

– Нельзя. Наркотик.

– Да он сейчас умрёт от болевого шока, коли!

Затем секунды слышал как трясёт по мосту, и всё".

Очнулся от яркого света, от приятного отсутствия боли, с совершенно пустой головой. Очнулся более чем через сутки. Подошёл врач, примерно одного возраста, поздравил с возвращением и спросил: "Как умудрился так вляпаться".

Пётр вкратце рассказал.

– "В поликлинике или в больнице обратили внимание на температуру? Делали ЭКГ?

– Нет.

Грязно выругался, затем: Вам повезло, что за скорой шла ваша машина с вашим человеком, то, что мы сказали ему привезти из лекарств, он привёз, включая дефицитные и мы смогли оказать помощь в полном объёме".

Ушёл, пожелав выздоровления.

Когда перевели из реанимации в палату интенсивной терапии, Пётр стал досконально изучать своё состояние и выпытывать у медиков можно ли его поправить.

Конец года, квоты на бесплатные операции и процедуры, выбраны.

Пришлось договариваться и хорошенько заплатить:

– за перевод и транспортировку на скорой в специализированную клинику, вроде как бы, с сердечным приступом;

– за немедленную коронографию, установку стентов и ангиопластику;

– за используемые материалы, в том числе немецкие стенты.

Впоследствии платил за лечение внутренних органов из-за трещинок и кровотечений после сосудистого взрыва.

После пережитого, с деньгами расстаёшься легко. В гробу карманов нет. В клинике это тоже прекрасно знают. Надо отдать должное хирургам за их ответственность знания и умение. Они выполняют работу на грани жизни и смерти, непосредственно и каждый день. Поэтому с квалификацией всё в порядке. Спасают всех, кого можно спасти и даже сверх того.

Насколько трудно назвать врачами работников поликлиники, настолько соответствуют этому званию хирурги и другие практикующие врачи больниц.

Во ВТЭК ему дали нерабочую группу и только после настойчивой просьбы, разрешили работать консультантом.

Медсестра, пожилая тучная женщина, помогающая врачу ВТЭК, покачала головой и выдала мощным басом: "С таким разрывом или сразу мрут или в течение года, зачем споришь с врачом?"

Стартовые позиции следующего этапа жизни.

1. Физическая активность, без энтузиазма.

2. Диета, без издевательств.

3. Вредные привычки, без трагедий.

4. Обоснование каждому действию.

Пётр стал потихоньку ежедневно прогуливаться, постепенно увеличивая пройденное расстояние. Поначалу случалось всякое. Как – то, незаметно, прошёл по длинному пологому спуску в соседний микрорайон, не взяв с собой ни денег на автобус, ни телефон. Спустился легко, за пять – шесть минут, а подниматься? Растерялся и испугался. Потом постарался успокоиться и с многочисленными остановками преодолел подъём.

Пешие прогулки постепенно вошли в привычку и стало немыслимым пропустить прогулку даже в плохую погоду. Пришлось подбирать удобную обувь по сезону и сладить складную защитную палку, поскольку существующая власть, озабочена улучшением жизни своей и бродячих псов, а не прогуливающихся граждан.

Летом приобрёл велосипед для загородного дома и открыл давно знакомые окрестности совершенно по иному.

Подступающий лес встретил волнами кислородно запаховых коктейлей, о которых раньше только подозревал. Много из машины услышишь? А здесь! Каждый кустик ночевать пустит. Оказывается островки жимолости готовы поделиться спелой фиолетовой радостью уже в конце июня. Костяника в начале июля.

Одна и та же просёлочная дорога может быть совершенно разной для машины и велосипеда. Оказывается облепиха в лесу образует непроходимые заросли вместе с непонятно откуда – то взявшейся акацией, раньше думал, что она растёт только в садиках и в скверах. Набрёл на небольшую лужайку, заполненную разноцветным клевером и густой низкой травой, как ковром устилающей землю. Можно было тихо лежать и наблюдать за успокоившимися, после твоего прихода, обитателями этого уголка.

За буреломом, в стороне от старой лесовозной дороги, полянка со стайкой тетёрок с цыплятами, маленький ключик рядом, вода из которого бесследно исчезает в высокой траве. Масштабный бульдозерный бурелом скрывает от посторонних глаз, тихую лесную жизнь.

На значительном отдалении от посёлка, куда стал добираться позднее, почувствовав открывшиеся новые физические возможности: открыл глухариную полянку, на которой каждый раз, по приезду, любовался на неторопливых копалух, неизменно посещающих песочно гравийный участочек возле соснового леса. Упитанные, грузные, пёстрые "курицы", не сразу разобрал, что это глухарки. Если не торопиться, без резких движений, можно подойти на 10 метров и ближе, и рассмотреть как следует. Тайна сия, велика есть… Никому не рассказывал, где эта полянка.