Рю де Тампль. Дорога к храму

Колонну возглавлял молодой царь или царевич, который гордо держал в руках сакральную хоругвь; небеса трубили в трубы, прославляя праведников; за царевичем следовал высший духовный лидер в белой папской митре и аристократическая знать в восточных воинских касках со шпилем. «Большие шишки», – почему-то вспомнилось Профессору. Перед внутренним взором пронеслись кадры из старых фильмов о Первой Мировой с генералами германской армии в похожих шлемах.

Профессор на миг засомневался в целесообразности такого опасного эксперимента. Ведь все недостающие детали для подтверждения своей версии давних событий он сумел обрести сразу же после приземления на ветхие страницы Книги. Стоило ли ради этого телепортировать коллегу Егоршу и подвергать друга такому риску? Отвечая самому себе на этот и другие вопросы, Профессор несколько обмяк, расслабился и даже не заметил, что литературная процессия ушла уже далеко вперёд…

Кто-то внезапно с силой похлопал Александра Сергеевича по плечу и Профессор очнулся…

– Вот ты даёшь, Масон Сергеич! Меня в разведку, – а сам храповицкого?! Некрасиво получается, профессура! Ладно, не обижайся! Короче, докладываю: всё, как ты сказывал, – так и есть! Глянул я на тот головной прибор сбоку – ан глядь, и обнаружились…рога! Точно: буланиды они и есть буланиды! Наверное, от батюшки Царя Атиллы отстали…

– …веков на семь! – со смехом подхватил версию друга Александр Сергеевич и постарался посвятить коллегу во все подробности увиденного им непонятного зрелища. Полчаса незатейливой походной лекции Профессора пронеслись почти мгновенно…

Егорша внимательно слушал Александра Сергеевича и не перебивал его. И только в самом конце монолога растерянно произнёс:

– Так вот, мил друг Сергеич, я этого понять никак не могу! Этого же не может быть!

– Что Вас смутило? – спросил Профессор.

– Ну, коль нарисовано – одно, а подписано… – другое?!

Надо отметить то, что и сам Профессор часто пытался осмыслить для себя этот удивительный казус в Литературной Истории Мира. На ум приходили целые абзацы из книг по философии, цитаты великих писателей и даже психоаналитиков, но нужные и ясные доводы терялись в безбрежных густых туманах не формулируемых догадок…

И всё же, Александр Сергеевич отважился на рискованный эксперимент!

– Послушайте, коллега! – обратился он к Егорше. – Давайте проведём некий эксперимент!

– Нет уж, Сергеич! Я никуда боле не полечу. Хватит, – налетался!

– А лететь никуда и не потребуется, дружище! Вы будете тем, кем Вы и хотели стать всегда, – Писателем!

– Ну, допустим, я сказки для детишек люблю писать, – несколько смущённо произнёс Литератор.

– А мы попробуем сделать Вас писателем беллетристом!

– Типа Льва Николаича, так что ли?

– «Типа», почти так, – подражая визави, ответил Профессор. – Вот, кстати, Вам и задание в духе романа «Война и Мир»! Итак, Ваша задача заключается в том, чтобы внешне описать персонажи оригинальной, исправленной, версии великого романа. Итак, новые вводные! Слушайте внимательно…

Друзья возлежали, укрывшись от проходящих невдалеке от них несметных восточных полчищ. Егорша, сильно напрягая воспалённые извилины мозга, силился нарисовать условные иллюстрации к новой версии романа, согласно указанию Сергеича. Профессор слушал Егоршу, не перебивая. Затем он не выдержал и, приподнявшись на колени, выпалил в сердцах:

– Вот же! Вот, что Вы тут мне пытаетесь описать?! – театрально возмутился сценарист Александр Сергеевич, включившись в интересную, как ему казалось, игру. – Согласно условиям нашего литературного эксперимента, наш Герой Бонапарт со своей армией высаживается в Андалузе-Испании в 8-м веке от Рождества Христова, и спасается бегством на юг от армии Халифата. А вы тут, простите, что мне описываете? Какие такие кивера и медвежьи шапки? А ещё вдобавок пушки, кремниевые ружья или нарезные карабины в 8-м веке, батенька?! «Уланы с пёстрыми значками, драгуны с конскими хвостами…» – со смехом процитировал Профессор строки из стихотворения Лермонтова «Бородино». – Ну-с, дорогой коллега, что ещё «промелькнуло перед Вами»?

– Так, ты же сам, вроде как… – затянул было свою песню знаток наполеоновских войн Егорша. – Короче, эту задачку – хрен, кто тебе решит!

– Ну, наконец-то, голубчик Егор Алексеевич! И Вы наверняка понимаете: по какой причине? Верно? – Александр Сергеевич с надеждой всматривался в потерявшее очертания лицо друга. Глаза ничего не понимающего «историка», казалось, смотрели в разные стороны, а лицо расплылось в странном недоумении. Такой эффект с физиономией коллеги случался и ранее, – всему виной был искусственный стеклянный глаз напарника. Он по странной причине время от времени менял своё положение. Особенно, когда Егорша нервничал… – Теперь Вы поняли? – не унимался «сумасшедший» Профессор.

– Ну, как бы, я того…типа…понял, – неуверенно произнёс Егорша, хоть вообще уже перестал что-либо соображать.

– Разгадка и предсказуемый результат нашего эксперимента – перед нами, дорогой Егор Алексеевич! – тихо буйствовал Профессор. – Логическое решение задачи невозможно никак из-на-чаль-но! Условия задачи-эксперимента – ложны! А значит и ту картину событий, которую Вы собирались представить научной комиссии, если такая вообще могла бы существовать, – фикция, нонсенс… химера! Ну, разумеется, если такое «высокое собрание» само не выступило бы заказчиком, и не было страстно заинтересовано в таковой Вашей художественно-изобразительной версии событий далёкого восьмого века нашей эры. Я прав?

– Прав, прав! Давай не тормози, – изъясняй, допустим, свою научную позицию дале, Сергеич! – уже более адекватно произнёс ученик Профессора.

– Наш человеческий мозг автоматически способен отличить правду от вымысла – это раз! Мы прекрасно оперируем данными, о которых мы знаем не понаслышке; черпаем информацию из собственного опыта, из опыта наших предков; их рассказов… Вы слушаете меня? – спросил Профессор и продолжил. – Так вот, касательно всей истории с этим условным «наполеоном», – у нас есть возможность взглянуть на источник, на трофеи; прочитать свидетельства очевидцев, наконец! Изменить наши представления об относительно недавних временах представляется довольно трудным делом, почти невозможным. И при попытке поменять наше восприятие прошлого, это «прошлое», независимо от усилий сценаристов и вопреки их целям, начинает наполняться прежним, уже доподлинно известным нам содержанием, от которого невозможно освободиться за век или два. Вот так и возникают удивительные стальные каски на головах «примитивных» варваров или митры с крестом у восточных халифов-первосвященников, а также средневековые латы и великолепно изготовленные кольчуги воинов – покорителей Востока, «канувших в лету» несколько тысяч лет назад! Я всё сказал…

– Ну, ты прямо, как в фильмах с Гойко Митричем-индейцем: «Хау, я всё сказал!» – прыснул Егорша. – Слышь-ко, Чингачгук Сергеич, а чего тут под рисунками писано? В какую сторону народ ломанулся, – на Запад, так ведь? Мы ведь с батюшкой царём Атиллой в тот раз на Крым шли?

– Увы, Егор Алексеевич, тут на арамейском «писано», что «народы ломанулись» совсем в другом направлении, – уныло ответствовал Александр Сергеевич.

– Вот тебе, как говорится, и весь твой… «степной хрен» до копейки! – перехватил инициативу воодушевившийся искатель приключений Егор Алексеевич. – И всё-таки, выходит так, что Наполеон-сатана из Марокко прямо на Испанию обрушился тышшу лет назад; там его побили, и он горемычный в снежную метель отступил обратно через Смоленский тракт! Не то, что ли, сказываю?

– Теперь, когда Вы вновь обрели способность шутить, я полностью уверен в том, что Вы поняли цель нашего эксперимента, уважаемый «живопи-сатель» Егор Алексеевич. А может быть всё же… граф Лев Николаевич?

– Абстрактно рассуждаешь, Сергеич! – И Егорша лихо прищурил свой единственный здоровый глаз.

– Как сказать…как сказать, коллега… – загадочно произнёс Профессор, и соратники продолжили созерцать действие событий, укрывшись за невысокими холмами арамейского текста…

Глава 4

Полёт в Будапешт отменяется…

«Писание – это вовсе не Легенда об ушедших временах. Это.„план на Будущее, Кесарь».

(Из беседы Каспера с Блаженным Акимом)

Журналист Георгий стоял на балконе, ожидая увидеть Профессора и Ванюшу. Он даже отважился склониться за железное ограждение, но жёлтое одеянье деревьев плотно укрывало собой дорогу у дома и вход в небольшой магазинчик на первом этаже девятиэтажки.

В этот момент раздался дверной звонок. «Ну, вот и вернулись, наконец», – с облегчением решил Георгий и, не выходя с балкона, негромко крикнул:

– Алексеич! Егорша, открой дверь, наши пришли!

На просьбу Журналиста никто не ответил. Георгий вернулся в комнату, прошёл на кухню – Егорши не было нигде, но свет в ванной комнате был включён и из-под двери еле слышался шум воды из крана.

Журналист щёлкнул задвижкой замка, – на пороге стоял Ваня-поэт; лицо поэта выражало растерянность и удивление; слегка дрожащими бледными пальцами рук Ванюша сжимал скомканные листы каких-то записей.

– А где Александр Сергеевич? – Журналист слегка отодвинул в сторону растерявшегося коллегу, вышел на лестничную клетку и посмотрел вниз… – Ванюша, ну что ты стоишь, как засватанный?! Давай, проходи!

Время шло; звук воды в ванной уже давно прекратился, но Егорша так и не вышел.

– Что он там делает? – сам себя спросил Георгий.

– Курит…наверное, – неуверенно предположил поэт-реинкарнант.

Журналист ещё раз взглянул на часы. Версия Ванюши не подтверждалась…

– Полчаса уже прошло, Ваня! Сколько он там успел уже скурить? – заволновался Журналист и снова подошёл к дверям ванной. – Эй, там! Егорша, давай выходи, нужно идти и искать Александра Сергеевича! Что? Тебе плохо? – Журналист настойчиво постучал по пластиковой двери ванной комнаты.

И тут он услышал негромкий голос Вани.

– Жора, успокойся и не шуми… – они сейчас опять где-нибудь носятся по историческим грядкам…

– Как тогда на даче?! И ведь всё сделали молча, никому ничего не сказав! Телепортанты… – Георгий был явно возмущён таким поведением друзей. – Хочется надеяться, что такое «историческое» путешествие не продлится долго. Ладно, Ваня! Я пойду на балкон и попробую хоть немного вздремнуть, не спал всю ночь, скакал по разным сайтам, готовился к сегодняшнему собранию.

Журналист подошёл к столу, заваленному книгами и рисунками. Затем, взяв в руки одну из иллюстраций, прошёл на балкон и устроился в кресле. Ему представлялось это так по-домашнему: сидеть в кресле на балконе верхнего этажа погожим осенним деньком и рассматривать удивительные сюжеты древней книги.

Чтобы хоть как-то скоротать время, Ванюша заварил чай, не забыв про коллегу.

– Вот спасибо! Поставь чашку на пол, пусть немного остынет, – поблагодарил друга Георгий.

В воздухе квартиры Профессора Сергеича повисла творческая тишина. Не капала вода из крана, не шумели соседи, гул машин за окном прекратился. Георгий погрузился в сюжетные перипетии цветной иллюстрации, а поэта Ваню заинтересовала загадочная сцена на другом необычном рисунке. Ванюша пододвинул ксерокопию поближе к себе, и осторожно, чтобы случайно не разлить чай, стал с интересом рассматривать очень странный сюжет. В голове поэта вдруг зазвучали недавно услышанные им строки из песни: «А надо мною, склонились двое, все в слезах. А надо мною склонились двое в небесах».*

«Но ведь их не двое?! Их…пятеро! – почему-то невольно изумился поэт, взглянув на рисунок. – Так, кто же они и кто та…женщина в белом саване?»

Ванюша мог моментально погрузиться в состояние паники. Любая невесёлая догадка или даже грустная мелодия вызывали в нём ответный душевный аккорд. В голове поэта мигом пронеслись мысли о матушке, которая в одиночку управлялась в этот осенний день на далёком дачном участке. А ведь он обещал приехать и помочь ей на огороде! А ещё…он должен был лечь на плановое обследование в психиатрическую больницу; направление из ПНД уже неделю лежало в верхнем кармане куртки Ванюши и холодило грудь поэта своей неотвратимой приказной безжалостностью. Ложиться в больницу не хотелось, все мысли Вани восставали против такого положения вещей. Доктор Липкин-Хайтович был уже давно уволен за то, что потворствовал настроениям больных, разрешал некоторые вольности и тем самым дезавуировал строгий медицинский режим медстационара. Старшая медсестра Мария была понижена в должности и переведена в районный диспансер, где была назначена сестрой по опеке…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Rue du Temple de Salomon» («Путь к Храму Гармонии»).