Рю де Тампль. Дорога к храму

– В общем, план нашей экспедиции таков: мы осторожно, чтобы не обнаружить своего присутствия на страницах этого древнего повествования-саги, должны пересечь довольно большое расстояние во-о-он до той точки. Взгляните сами! – и Профессор протянул Егорше миниатюрный театральный бинокль. – Извините, коллега, но другой модели у моей супруги не нашлось.

Егор Алексеевич вооружился биноклем и стал рассматривать горизонт. Внезапно он оживился.

– Ты смотри-ка, Сергеич! Там впереди какая-то движуха, толпа народу! Длиннющая такая; топают на Запад. Так, солнце у нас где? Тьфу ты, запамятовал! В общем, справа налево. Ба! Знакомые птичьи физиономии?! Здрастье вам!

Профессор почти выхватил бинокль из рук коллеги и стал с интересом рассматривать горизонт. Одновременно с этим, он протянул Егорше отпечатанный на принтере рисунок, – иллюстрацию, которую пациент Егор Алексеевич вырезал из научного журнала ещё давно, находясь в стенах психбольницы.

– Что, Егор Алексеевич? Неужели Вас это не удивляет? – не отрывая бинокля от глаз, спросил Профессор.

– Вот те раз! Точная копия, – как на моём рисунке!

– Значит, мы не ошиблись, коллега. Всё сходится! И забудьте Вы про ваши «птичьи физиономии»! Это – фантом… мираж, который рассеется сразу же при нашем приближении к месту событий.

Огромная колонна людей двигалась по залитому солнцем неоглядному пространству степей. Мужчины и женщины с детьми, старики, воины и бесчисленные обозы на грохочущих деревянных колёсах…

Негромкие голоса идущих иногда заглушались скрипом телег, храпом и ржанием лошадей и редкими криками птиц, обеспокоенных вторжением такого нашествия чужаков на разомлевшие и дремлющие под небом земли.

Лазутчики – Профессор и его помощник, были уже недалеко от места событий и могли наблюдать происходящее без бинокля. Картина событий, увиденная с такого близкого расстояния, очень удивила Егора Алексеевича.

– Сергеич, ты гляди: птичьи маски куда-то исчезли? Может их ветром сдуло? – с интересом спросил он.

Профессор затаился рядом и не отвечал. Александр Сергеевич даже в эту минуту пытался делать записи в своём профессорском блокноте. А историк Егорша не унимался.

– Батюшки! – с радостью почти прокричал он. – Профессор, дак ведь там…бабы! А симпатишные какие?! Вон, смотри – казашки или эти, как их там…

Но Александр Сергеевич быстро пресёк эти попытки коллеги демаскироваться и тем самым обнаружить присутствие научных наблюдателей на литературном пространстве Истории.

– Тише! – шёпотом приказал он Егорше. – Ведите себя прилично, дорогой востоковед. Перед Вашим взором в данную минуту проходят почти все, известные миру, народы Востока! Уйгуры и авары, булгары и народы Волги, Алтая, Северного Кавказа и даже…Гиндукуша. Да, мой друг, это всё многочисленные племена потомков Праотца народов Востока. И кстати…Главного Буланида, если Вам ещё памятен этот термин? Но, неугомонный женолюб, хочу Вам заметить, что если нас заметят, то…

– Стоп пивная! Ну и заметят, так что случится? Ты же сказывал давеча, что типа «бояться нам нечего»? А теперь шипишь тут, как шипило…

Одна из проходивших мимо них женщин из толпы вдруг внезапно насторожилась, остановилась и внимательно оглядела огромный шар, покрытого белыми цветками придорожного куста, за которым прятались члены А.М. Лиги. Шёпот и движение за кустом прекратились, и восточная красавица вновь присоединилась к своим товаркам.

Профессор попытался вкратце объяснить свои опасения.

– Дорогой Егор Алексеевич, я опасаюсь не того, что нас может заметить кто-либо из этих дам. Нет, дело совсем не в этом. У меня есть подозрение, что за нами могут наблюдать незримые охранники «литературных скреп», – вне времени и пространства. Вечное воинство тайных орденов. Надеюсь, я ясно выразился?

– Ага, ясно! В аккурат, как в твоём больничном деле и записано русским по белому: мания преследования. Ладно, ипохондрик! Спаси Христос, профессура, что хоть одно деревце тут обнаружилось! А иначе – всё, кирдык нам, – совсем тихо произнёс вспотевший бунтарь Егор Алексеевич.

– Это не дерево, коллега. Это…это «катран татарский», небольшой степной куст. Своего рода «перекати поле». На латыни: «crambe tatarica», семейства… Смотрите, Егор Алексеевич! А ведь вокруг ещё и целое море цветущей полыни! – с удивлением обнаружил Профессор.

– Баста, ботаник! Всё я понял. Может, для макаронников он и катран, а по-русски: хрен степной! Надо бы маненько копнуть да отведать. Как-никак, а всё ж витамин…

– Что Вы тут выкапывать собрались, да ещё в середине апреля, перед Пасхой?! Растение находится ещё в стадии цветения! – недоумевал Профессор. – И вообще, Вы Егор Алексеевич, наверное, уже успели позабыть, по какой причине мы тут с Вами прохлаждаемся «в тени дерев»?!

– Да не забыл я!

– Тогда ответьте мне на вопрос: какова была повестка нашего сегодняшнего собрания? – Сказав это, Профессор похлопал себя по нагрудному карману старенькой выцветшей куртки. – Здесь, Егор Алексеевич, согласно моему плану, должны были находиться все три копии старинных иллюстраций из важнейших книг по истории нашей Цивилизации. И таким образом, с помощью мысленного проникновения в нетленные шедевры Прошлого мы в силах проникнуть в самую суть смыслов древних книг и отделить наносной вымысел от…

– Во! Сейчас вспомнил! Ты же нам утром всё про какой-то «фарш» исторический говорил! – возбуждённо воскликнул Егорша, но спасительный шум проезжавших повозок напрочь заглушил радостные крики историка…

Глава 2

Исторический Фарш и литературные Мясорубки

«Некоторые отважные историки гордо и смело заявляют, что Сильные Мира сего обманывают Паству! Что ж, весьма вероятно! Но, в таком случае, по какой причине эти же отчаянные правдолюбцы свято верят той версии, которая была изобретена, гениально воплощена в академические труды и получила всеобщее признание ещё тогда, – замного веков до наших дней? Ведь эти «силы» во все века и являлись единственными могущественными авторами и создателями…Истории. В своей пламенной критике научное сообщество, не задумываясь, черпает «неопровержимые» аргументы в пользу своей точки зрения из одних и тех же литературно-сакральных доктрин, которые сами же и опровергают. Но, в таком случае, «научные оппоненты» изначально приговорены к вечному скитанию друг за другом по одному и тому же порочному замкнутому Кругу или… Ленте Мёбиуса?!»

(Из записной книжки Профессора Сергеича)

А в это же самое время, пока «хитроумный идальго» Профессор Сергеич и его верный товарищ Санчо Панса в образе Егора Алексеевича, сидели, укрывшись под апрельским цветом «татарского хрена», поэт Ваня Бессонов и Журналист Георгий бороздили скромное малометражное пространство квартиры Профессора и силились понять, что приключилось с коллегами-историками, и куда они вдруг внезапно исчезли, не дождавшись рабочего перерыва на обед.

* * *

Внеплановое собрание «А.М. Лиги» началось с бурных дебатов Журналиста и Профессора. При этом Александр Сергеевич потрясал в воздухе пачкой рисунков эпохи Раннего Ренессанса, а Георгий отмахивался от доводов Профессора такой же кипой ксерокопированных иллюстраций из древних Псалтырей и даже раннего варианта Библии.

– Ну, вот же, Александр Сергеевич, – жарко восклицал Журналист, указывая на рисунок и на нарисованного человечка в восточной чалме. – Обсуждая этот персонаж, мы не можем сами слишком вольно толковать образ данного героя.

– А Вы, батенька, взгляните повнимательнее на то, кому швыряет под ноги россыпь «кровавых» серебряных монет вот этот «очень отрицательный» литературный персонаж! – И Профессор ткнул пальцем в несимпатичного «исторического персонажа» из своей колоды рисунков. – Ваш ход, сеньор!

– Я не собираюсь с Вами пикироваться, дорогой Профессор. Просто…

– Ты, Жорик, попридержи-ка свою философическую упряжку! Соблюдай, допустим, историческую выдержку и устав нашего коллектива, – смело подключился к спору друзей Егор Алексеевич. – А Сергеич-то и впрямь дело толкует!

Ванюше-поэту показалось, что слова Егорши возымели действие на неофита Жору. Георгий сделал глубокий выдох и более спокойным тоном произнёс:

– Хорошо, друзья, я допускаю даже такой оборот событий! Но…тогда всё о чём мы тут написали в наших сборниках, – это всё не соответствует Истине?!

Профессор, как старый и опытный участник всевозможных научных и околонаучных ристалищ, давно предполагал такой расклад событий. Рано или поздно, но любой ревностный ученик, хоть раз в жизни, но попытается нанести укол клинком новых знаний в заботливое и беспокойное сердце Учителя.

– Знаешь, грамотей, ты…того! – поднялся из-за стола Егорша и почти вплотную приблизился к оробевшему Журналисту.

– Не трудитесь вставать на мою защиту, верный оруженосец! – весело почти пропел Александр Сергеевич. – Дорогие мои коллеги! Вы думаете, что я ни разу в жизни не задавал себе самому эти вопросы?! Да, сотни раз! – И Профессор так непринуждённо рассмеялся, что коллектив единомышленников почему-то в одночасье дружно закатился от смеха.

– Прошу внимания, господа! – Александр Сергеевич постучал массивным мельхиоровым столовым ножом по раритетному гранёному стакану. – Допустим, что Вы, дорогой Георгий, – Вы начинающий студент…

– А ты, Сергеич, – начинающий профессор-академик, так что ли? – включился в весёлый, как ему показалось, разговор Егорша. Ответом шутнику была тишина, – как в солидной академической аудитории.

– Итак, что может спросить у преподавателя студент; в данном случае, как я понимаю, – студент исторического факультета? – Обратился к Журналисту Александр Сергеевич. – Для чего Вы собственно находитесь в стенах данного высшего образовательного учреждения, милейший? Задавайте Ваш главный вопрос!

– Давай, студент, сыпь – не робей!

– Егорша, помолчи! – не выдержал Ваня-поэт.

Не обращая внимания на дурашливые выкрики Егорши, Журналист Георгий внутренне собрался, ещё раз взглянул на старинные иллюстрации и сделал первую попытку.

– Я, уважаемый Преподаватель-Академик или Профессор, с таким трудом оказавшись в этом храме науки, хочу Вас спросить: существуют ли объективные факты Истории? И если таковые имеются, то я хочу знать о них всё!

Ваня, Профессор и Егорша дружно похлопали докладчику. Георгий сделал нарочито неловкий реверанс. Все ожидали ответного хода Сергеича. Гул на улице куда-то исчез, тиканье настенных часов прекратилось, на лбу у профессора Александра Сергеевича проступили капли пота.

И в этот момент Александр Сергеевич к своему ужасу почувствовал, что не может сформулировать свой ответ. Мысли, как стаи птиц, кружились и кружились в голове. Затем часть стаи полетела на юг, а оставшаяся – приземлилась прямо у ворот его дачного участка. Время незримо утекало, флажок на воображаемых шахматных часах Профессора вот-вот готов был упасть и ознаменовать проигрышный конец партии. Профессор понял, что нужно было выиграть время и сделать упреждающий ход.

– Дорогой студент Георгий, – изобразив театральную гримасу на лице, произнёс Профессор. – Судя по огромной пачке иллюстраций в Ваших руках, Вас должны интересовать «факты», относящиеся к конкретному периоду тех резких изменений в Мире, приведших, по сути, к созданию того положения вещей, которое мы и называем…нашей Цивилизацией?

– Это, безусловно, так и есть, Александр Сергеевич! – не смутившись, ответил Георгий.

– Слава богу, а ведь я боялся, что Вас заинтересуют все факты без исключения, вплоть до наших дней…

– Нет, дорогой профессор! Про чудесное возникновение различных островов «пламенной свободы» и про всяческие разные современные сказки нам уже известно довольно многое. – Георгий почувствовал, что Александр Сергеевич попросту тянет время.

– Ну, раз так, – воспрянул духом Профессор. – То на Ваш вопрос я отвечу следующим образом. Дорогой студент и вы, мои друзья! Я открою вам страшную-престрашную тайну. Всё дело в том, что Историческая академическая Наука, как бы она ни силилась представить всё в выигрышном для себя свете, – не владеет фактами!

Все научное собрание в лице членов Лиги было явно разочаровано словами Профессора.

– Увы, коллеги, но это и есть самый неоспоримый, единственно достоверный «факт»! – ещё раз подтвердил Александр Сергеевич. – Георгий, Вас удовлетворил мой ответ?

– Я несколько растерян, – признался Журналист. – В таком случае, Профессор, как же относиться к сложнейшей судьбе и поступкам этих легендарных героев Истории? – Георгий протянул вперёд, почти к лицу Профессора, иллюстрации старинных книг. – Мы изучаем их биографии, историю взаимоотношений; спорные, но великие деяния, наконец! И что в результате? Всё это мы делали и делаем зря?

Но Профессора было не просто припереть к стенке таким незамысловатым логическим ухватом. Александру Сергеевичу были памятны ситуации и посложнее…

– А Вы попытайтесь заменить выражение «герои Истории» на… «герои литературных исторических романов». Да, друзья мои, так и создаётся История, – Её Величество Волшебная тень! Если нельзя изменить природу Человека, – главного действующего лица Цивилизации, то приходится создавать своеобразный «Театр Теней», писать сценарий, распределять роли и сроки появления персонажей на сцене театра. И в дальнейшем, опираясь на «богатый опыт» этих…теней, сеять разумное, доброе, вечное…чтобы в дальнейшем…

– Это верно, сценарист ты наш! Как говаривал один англичанин: «Весь мир – театр» и типа все… актёры, – проявил свою недюжинную осведомлённость Егорша.

– Речь в данном случае, Егор Алексеевич, идёт не только о современном Мире, но и о богатом на события, Мире Прошлого! Играть свои сценарные роли способны не только реальные актёры, но и литературные вымышленные персонажи. Простите, коллеги, но это уже давно усвоенный нами материал, если я не ошибаюсь.

Следить за логическими упражнениями Профессора становилось слишком сложно. Журналист решился прервать этот бег по замкнутому кругу.

– Тогда ответьте нам прямо, Александр Сергеевич, что мы хотим и пытаемся обнаружить в Истории, которая не способна оперировать реальными историческими фактами?

– А я вам сейчас расскажу, и может быть, даже… – Профессор на секунду замолк, о чём-то догадавшись, а потом продолжил. – И даже по-ка-жу! Мы пытаемся разложить в верном логическом порядке древние литературные…сценарии, литературные версии. Определить реальные сроки их создания, убрать с нашей дороги более поздние подделки, ловко обосновавшиеся на одной библиотечной полке рядом с первоначальными вариантами. Друзья, – воскликнул Александр Сергеевич. – А вы осознаёте, что мы уже сейчас готовы представить Миру самых настоящих, подлинных персонажей народных верований, героев ранних сказаний и…

– Не утомляй, Гамлет Сергеич! Ты сам-то, смотри не переигрывай. Тут тебе чай не сцена, – закончил прения сторон Егорша. – Ты для начала загримируйся, маску надень да валидолом запасись.

Александр Сергеевич быстро согласился с другом, но слова о «гриме и маске» заставили его крепко задуматься. План дальнейших действий уже окончательно созрел в голове Профессора.

Георгий, почувствовав поддержку со стороны коллеги Егорши, всё-таки захотел подытожить диспут какой-нибудь значимой фразой с претензией на бесспорную аксиому.

– Да друзья! Но…фарш, извините, никак невозможно прокрутить обратно! И это факт! – авторитетно заявил он, глядя в глаза Профессору.

– Я так понимаю, Георгий, что в данный момент Вы сильно проголодались и представили себе пару домашних паровых котлет, – бодро произнёс Александр Сергеевич. – Ну же, не смущайтесь Вы так! Я с вами полностью согласен, коллега. С мясным фаршем дело обстоит ровно таким образом, как Вы и описали. А вот…литературный хаос, который подобно фаршу мешает нам разобраться со смыслами Истории, то… – эти литературно-театральные сцены мы, слава богу, способны разобрать по ролям, датам и местам их написания. А рассуждать о них, толковать или расшифровывать суть этих высокохудожественных произведений мы можем только в контексте времени их создания. Не раньше и не позже. Увы, но это и есть аксиома и наш секретный инструмент в деле постижения…Истины! Да-с, мы обречены на то, чтобы следовать этими тайными тропами, вооружившись собственной методикой и нашим волшебным «Золотым Ключиком»! Ведь редакционные правки в цивилизационном «сценарии» случались каждые 20–30 лет, господа! И даже, – Профессор внимательно посмотрел на Егоршу, – и даже на тех же страницах и под теми же рисунками! Вот так, уважаемый византолог Егор Алексеевич…

Произнеся эту пафосную тираду, Профессор неожиданно скромно обратился к собравшимся членам Лиги:

– Мне несколько неудобно, друзья, но я просто вынужден вас ненадолго покинуть и сделать необходимые покупки в магазине. – Профессор взглянул на часы. – Обеденный перерыв! Нам необходимо основательно подкрепиться. День, скорее всего, будет долгим…

Произнеся это, Профессор быстро собрался, резким движением руки схватил со стола какие-то рисунки и бумаги вместе с потёртым портмоне, накинул куртку и исчез за дверью. Всё произошло так быстро, что никто толком не успел ничего понять.

– Это куда он ускакал? В магазин нешто? – удивился Егорша.

– Ну, да… – неуверенно проговорил Ваня.

– Всё это очень и очень странно… – развёл руками Журналист.

– Сдался Профессор, не выдержал мозгового штурма, вильнул наш Шекспир! – подвёл «красную линию» оруженосец Егор Алексеевич.

Профессор захлопнул за собой входную дверь, спустился на лифте вниз и пулей устремился к небольшому магазинчику в нижнем этаже дома. Сделав необходимые покупки в «минимаркете», Александр Сергеевич вновь вошёл в подъезд, и тут он со всей безжалостной ясностью понял, что зря поторопил события, к которым не был готов никоим образом!

«Я ничего не забыл? – неуверенно спрашивал Профессор сам себя. – Где копии иллюстраций?» Александр Сергеевич суетливо запустил руку во внутренний карман куртки, тайком надеясь, что все рисунки на месте. Он захватил трясущимися пальцами всё бумажное содержимое кармана, включая кошелёк, и извлёк на свет. Свет перед лифтом был довольно тусклым. Бумаги вместе с кожаным кошельком выскользнули из рук Профессора и посыпались на кафельный пол. Это были…рецепты на лекарства, записка супруги и руководство по правильной засолке огурцов!

«Не может быть! – мысленно воскликнул Александр Сергеевич! – Я оставил рисунки на столе?!»

Осуществить задуманный Профессором опасный научный эксперимент с помощью одних только новейших способов зимней засолки огурцов не представлялось возможным даже в волшебном сне! Александр Сергеевич нагнулся, сложившись пополам, чтобы подобрать выпавшие записи, и в этот момент он явственно услышал знакомое шуршание сложенного пополам бумажного листа в опустевшем кармане куртки. Сохраняя остатки надежды, он отважился вновь попытать счастья. Бережно и не спеша, чтобы не уронить драгоценную находку, Профессор вытащил из кармана лишь один единственный листок с цветной золотистой иллюстрацией. Остальные рисунки так и остались лежать на заваленном разными документами столе в квартире Профессора.

Александр Сергеевич отошёл к лестнице за шахтой лифта, аккуратно развернул лист ксерокопии и невольно залюбовался удивительной сценой, запечатлённой рукой неизвестного средневекового художника. Солнечный свет из окон над лестничной площадкой ярко осветил золотое поле рисунка.

– «Царь, царевич, король, королевич…» – прошептал счастливый Историк.

Он какое-то время созерцал древний, иллюминированный золотом, сюжет на странице бесценной старинной книги, внимательно вглядываясь в лица персонажей; затем закинул голову вверх и в состоянии научного блаженства закрыл глаза. Последнее, что почувствовал эстет Сергеич – было лёгкое головокружение…

Долгое отсутствие Профессора показалось коллегам подозрительным. Егорша предложил друзьям сбегать вниз в магазин на всякий пожарный случай.

– Ну-ко, Реинкарнант, ты же у нас в бригаде самый молодой? Давай, живо-два слетай вниз! Проверь так сказать обстановку, а то… как бы чего с нашим таблетошником не приключилось. Пенсионер всё-таки! – обеспокоенно посоветовал заместитель Председателя Лиги.

Ванюша-поэт не возмутился приказным тоном друга и тут же поспешил выбежать из квартиры на поиски Профессора. Первое, что увидел поэт-реинкарнант, открыв двери лифта на первом этаже, – это валявшиеся на полу у самых дверей: старый кошелёк и разметавшиеся от сквозняка старые аптечные рецепты…

«Иисус сказал: «Пусть тот, кто ищет, не перестаёт искать до тех пор, пока не найдёт. И когда он найдёт, он будет потрясён, и если он потрясён, он будет удивлён, и он будет царствовать над всем… Но царствие внутри вас и вне вас…»

(Из ранних апокрифов)

Глава 3

Гвидон идёт на Запад

«В синем небе звезды блещут,В синем море волны хлещут;Туча по небу идёт,Бочка по морю плывёт.…И среди своей столицы,С разрешения царицы,В тот же день стал княжить онИ нарёкся: князь Гвидон».(«Сказка о царе Салтане», А.С. Пушкин)

Егорша и Профессор уже устали прятаться за расцветшим кустом пустыни, и забыв о конспирации, стали обсуждать создавшуюся ситуацию, в которую они угодили.

– Давай-ка «от печки», Азраил Сергеич! Как ты сюда автостопом добрался – я понимаю, чай не впервой! Но ты ответь, езуит, каким манером ты меня из ванной извлёк?!

– Всё просто, коллега, – спокойно отвечал Профессор. – За многолетнее знакомство во время нашего пребывания в больнице у главврача, психиатра Липкина-Хайтовича, мы с Вами стали одинаково смотреть на многие вещи и на Мир в целом. Поэтому мне не составило особого труда силами телепатии заставить Ваше сознание переместиться сюда ко мне, в Туманный Альбион, дружище-

Егор Алексеевич почесал затылок, вытер носовым платком влагу у своего искусственного стеклянного глаза и резонно заметил:

– А если бы я во время твоих экспериментов находился, допустим, не в ванной, а в уборной?! Это, что же выходит, Сергеич? Ванюша с Жориком стали бы терпеть до нашего возвращения, коль приспичит?! – Сказав это, Егорша вдруг не на шутку спохватился. – Слышь-ко, фокусник, а кран с водой я успел закрыть? Ой, мама дорогая, ведь соседей затопим!? А платить тебе придётся, – факт!

– Не волнуйтесь Вы так, беспокойное сердце Егор Алексеевич! Я как раз успел прочистить все трубы в квартире и полностью удалить засоры, включая туалет.

Эти заверения друга успокоили Егоршу.

Понимая, что затаившись в кустах, друзья могут наблюдать за передвижением войск и обозов ещё не одну неделю, Профессор решился форсировать события.

– Егор Алексеевич, – обратился к коллеге Александр Сергеевич. – У нас слишком мало времени, Вы понимаете меня? А по сему…

– Короче, Сергеич, – ускоряемся, так что ли?

Не мешкая и не тратя на объяснения лишних слов, Профессор приказал Егорше сосредоточиться и выбросить из головы всякие навязчивые мысли о симпатичных восточных красавицах. Егор Алексеевич с готовностью мотнул лысеющей головой и попытался сделать серьёзное выражение лица.

– Мы же с тобой теперь разведчики! И тут, как говорится, шутки в сторону! – здраво рассудил верный Оруженосец.

Профессор достал из кармана уже довольно помятую копию старинной иллюстрации и попытался насытиться духом Истории, глядя на изображение немигающим взором…

* * *

Ждать пришлось не долго…

Оказалось, что путешественники во времени сумели мысленно переместиться в самое начало иллюстрации. Егорша, не находя слов, только «ойкал» и тихо матерился, глядя на тех, кто возглавлял движение колонн.

– Сергеич, вразуми! А где Атилла-булан?! Куда его черти унесли?

– Егор Алексеевич, успокойтесь! Вы, как я догадываюсь, вспомнили Ваше первое путешествие, – научный эксперимент-телепортация в эпоху Атиллы, где Вам пришлось вброд добираться до Крымских берегов?

– Мне эта «коса Чушка» с чижиками-тростниками до сих пор по ночам снится! – просипел Егорша, не отрывая взора от грандиозной процессии.

Профессор понимающе посмотрел на всклокоченного друга, который при этом указывал пальцем на странных незнакомых персонажей в трёхстах метрах от историков-лазутчиков.

– Да, коллега, это всё те же «буланиды», только в более поздней литературно-изобразительной версии. И не смотрите Вы так на знакомый всему Миру головной убор на Первосвященнике или… Халифе! Мы уже обсуждали эту тему ранее…

– А как не смотреть, Сергеич?! Это же, ну как её…? А где рога?!

– Голубчик Егор Алексеевич, постарайтесь мысленно развернуть эту «митру» на…90 градусов. А лучше отползите вон к тем строкам на странице и взгляните на «объект» сбоку. Бинокль, бинокль возьмите!

Егорша, прихватив средство наблюдения, устремился выполнять приказ Профессора.

У Александра Сергеевича оставалось не так много времени, чтобы созерцать это торжественное зрелище.