Живи вопреки. Психологический роман

– Нет, нет, – отмахнула рукой Анна. – К тому же, всё обошлось я цела, а вещи… да ну их. – махнула она рукой. – Купим новые, а вот жизнь – бесценна.

– Вы очень мудрая и смелая женщина, – подметил Александр и продолжил нахваливать девушку. – То, как всё правильно и быстро организовали вызывает глубокое уважение и признательность.

Анна и подумать не могла, что мужчина, обладающий настолько приятным голосом может иметь непристойные мысли, вот и заслушивалась его речами как заворожённая. К тому же, следователь обладал весьма залипательной внешностью. От него за версту пахло уверенностью в себе, успешностью и обаянием. А тёмно-карие глаза в сочетании с модно стриженными русыми волосами, носили магнетический эффект, позволяя выглядеть ухоженно.

Анна улыбалась и кивала головой, постоянно пощипывая себя за руку, словно уговаривая спуститься с небес на землю. И быстро физиономия «затухала» и принимала серьезный вид.

– Ну что вы, я всего лишь сделала то, что и любой другой человек в этой ситуации, – заверила Анна смущаясь. – У девочки просто огромное желание жить. Даст Бог, с ней всё будет хорошо.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – поддержал разговор следователь. – Анна, уже поздно. И к тому же вы, наверное, сильно устали? – заметил Александр.

– Да, есть не много, – ответила женщина, слегка пошатываясь.

– Давайте, я отвезу вас домой. Вы отдохнете, наберётесь сил, а завтра, скажем часиков в одиннадцать, зайдете в отделении для дачи показаний. – подытожил Александр.

Анна, подарила полицейскому улыбку и загадочный взгляд и ещё несколько секунд тонула в размышлениях, уговаривая себя. Женщина пыталась понять, как правильно себя вести с этим красавчиком, тут же подсознание подкидывая очередную порцию креативных мыслей:

– Во-первых, – Он всего лишь полицейский, а не очередной «кобелина» думающий об одном. – девушка, облегчённо вздохнула и продолжила аргументацию. – Во – вторых, – Я, оказалась в нужном месте, в нужный час, прохожу по делу как свидетельница. – И наконец – то, – День выдался трудным, на дворе ночь уже, а до дома так далеко добираться, – накидывала Анна вариантов в пользу симпатяги.

– Хо-ро-шо, Алекс, – раззевалась Анна, погружаясь в магическую негу его глаз. – Я согласна и с ног валюсь от усталости.

– Вот и замечательно, тебе надо выспаться. Поехали?

– Врятли получится уснуть после случившегося. У меня так и стоит перед глазами эта девочка, вся в крови. – пожав плечами объяснила Анна.

– Не думай о плохом, – бархатным голосом произнёс Александр. – Всё будет хорошо. Обворожительно улыбаясь, он настаивал на своём, – Обещай мне, уснуть этой ночью.

– Я постараюсь, – слабо пробормотала Анна. – Нет, не так. Я тебе обещаю, этой ночью буду спать как дитя. Деловито выпрямив спинку, женщина позволила себя проводить и взяла Алекса под ручку.

– Вот и отлично, – ответил неторопливый, уверенный голос. Молодой человек, желая оградить свидетельницу от пережитого ужаса обошел на правую сторону прикрывая собой следы жуткой расправы на лестнице. Жестом правой руки тот вежливо указал путь, ведущий к выходу. Они удалились, оставив опер группу и Василия на месте происшествия, разбираться в деталях дела.

– Прошу вас, мадам, – произнес уверенно Александр, указывая на место рядом с водителем.

– Благодарю, – коротко отозвалась Анна, любезно принимая предложение. Его улыбка, и бездонный омут божественно красивых глаз приковывал внимание. Психолог ловила себя на мысли, что этот мужчина вызывает у неё симпатию и лёгкость в общении. Одновременно, Анна исполняла данное себе после болезненного развода обещание – «Никогда, не привязываться к мужчинам. Заниматься только своей жизнью!». Ранее, в общении с противоположным полом такой симпатии у неё не наблюдалось.

– Заявление, все-таки напиши! – настоятельно добавил Александр, захлопывая за женщиной двери автомобиля…

– Константин Романович! Скорее! – с криками забежала в ординаторскую медсестра. Запыхавшаяся девушка, размахивая историей болезни, схватила доктора за руку и потащила за собой. Видя его изумлённые глаза, она на ходу выпалила объяснительную речь:

– Простите, что приходится дёргать! Вы и так после операции, но больше не к кому обратиться! Политов, зашивается с малолетней девчонкой, дурочка вены себе перерезала! – закатила глаза медсестра. – А там после аварии привезли тяжелого пациента, при смерти.

– На сколько всё серьёзно? – уточнил доктор.

– Время упущено и травмы несовместимые с жизнью, – очень быстро говорила та на бегу. – С ним ещё доставили мужчину и две женщины, – добавила она скорчила кислую гримасу и прищурив глаза. Вытянув вперёд губы и мотая головой, она пояснила:

– Тела очень сильно обгорели. Нужно устанавливать личности погибших.

– Немедленно готовьте операционную! – приказал тот, успевая протиснуться к лифту.

– Всё, уже готово, – пояснила девушка, проталкиваясь в очереди. – Ждём только вас. Пульс нитевидный, давление – сорок пять на шестьдесят. – поспешила уточнить она, нажимая кнопку в лифте.

Не успев отойти от одной операции, Костя уже в мыслях представлял другую и настраивался на работу. Мало того, что день рождение пришлось отменить, оперируя пол ночи, так ещё и возможность уйти домой накрылась медным тазом. А так, он сейчас мечтал о тёплом душе и мягкой постельке. – Да, что их всех сегодня, прорвало что ли? – подумал Костя. В мыслях откладывая свои планы на выходной в долгий ящик…

После изнурительной операции Константин зашёл проведать Лизу и немного передохнуть у её койки. Но был крайне удивлён застав там медсестру.

– Девочка, всё ещё без сознания, – констатировала медсестра Ирина, с рассветом войдя в палату пострадавшей. Она заменила почти пустой флакон капельницы новым и проверила наличие кислорода в аппарате искусственной вентиляции легких. Затем снова разглядывала изувеченную Лизу. – Бедняжка, – подумала та, сравнивая показатели датчиков, облепивших девочку со всех сторон.

– Доброе утро, Ирина, – обратился к медсестре, завотделением реанимации и хирург прооперировавший Лизу.

– Доброе утро, доктор, – опечалено ответила та, качая головой.

– Как состояние нашей пациентки? – поинтересовался врач, входя в палату. – Она еще не отошла от наркоза? – спросил тот, закрывая двери.

Медсестра, в прошлом непризнанная актриса театра и кино, видела доктора тихим молодым человеком, мастером своего дела и мямлей по совместительству. И эти его спокойствие и преданность работе, изрядно подбешивали женщину. Уж очень она любила напитываться людской энергетикой выводя на конфликты, вызывая чувство вины или стыда. Ирина решается пощекотать нервишек Константину Романовичу и сыграть на них, свою лучшую партию:

– Не-еет, Константин Романович, – протяжным голосом ответила Ирина, махая на пациентку рукой, – Девочка… в себя… не приходила, – членораздельно, умирающим голосом, доложила медсестра.

– Плохо, – недовольно заявил доктор, положа руку на голову. Подойдя к Лизе ближе он, детально всматриваясь в показания датчиков, не наблюдая положительных результатов.

– А судя по тому, в каком состоянии её сюда привезли, – продолжила причитать женщина. – Одному богу известно, что с ней дальше будет! – вмешивалась та, наблюдая как врач задумчиво фиксирует показатели. Она злорадно потирала руки за спиной, и подмигнув себе правым глазом, лукаво улыбнулась.

Нахмурившись от неприятной энергетики медсестры, Константин Романович укоризненно на неё взглянул и тут же, продолжил размышлять над дальнейшим лечением пострадавшей.

Не в силах сдерживать импровизированные слезы Ирина, начинает давить на психику доктора и надрывно рыдать на всю палату. Обильно высевая в его разуме зёрна сомнений в правильности своих действий, она пытается взрастить в Константине Романовиче веру в собственную некомпетентность как врача, и никчёмность его методов лечения.

– Она же, совсем еще ребенок! – истошным голосом вопила та, посматривая на хирурга одним глазком.

Не заметив нужной реакции, женщина решает «уколоть» врача с другой стороны:

– Да за, что ей все эти испытания, доктор?

Костя не переносил женских слёз, считая их манипуляциями и всегда относился настороженно, когда ему приходилось становиться их свидетелем. Он чётко знал о прекрасном актёрском таланте женщин – слезами добиться от мужчины всего, делая его подкаблучником, лишая самого ценного – свободы. Именно так, поступали женщины вступая с ним в отношения из которых, тот мчался голасвито.

Прибегая к скоропалительным выводам и взглядом просверливая спину хирурга Ирина продолжила ныть:

– Она, наверняка очень расстроится, когда узнает, что ребеночка спасти не удалось! Конечно, если вообще очнётся! – предположила медсестра. Смахнув слезу рукой, женщина пристально посмотрела на Константина Романовича лисьим взглядом. Горделиво расправив плечи, она подошла к нему ближе, добавив к интонации леденящего душу ужаса. Ирина без ложной скромности принялась жёстко жонглировать домыслами:

– А не то, может вслед за своим не родившимся дитя на небеса и отправится! О-ох! Горе то, какое! Желая произвести впечатление на хирурга, медсестра закрыла глаза и размахивала руками качала головой из стороны в сторону. – Го-о-ре то, ка-ко-ое! О-о-й! – взявшись за сердце драматизировала женщина, слегка подсматривая за процессом.

Она надеялась на быструю свою победу и долгие, мучительные оправдания хирурга, усомнившегося в себе и умывающегося слезами, признавая свой карьерный провал. Предвосхищая ситуацию заранее и гордясь своим талантом, «дарованным» небесами, женщина и представить не могла как всё сложиться и какого демона она пробудила, вмешиваясь не в своё дело.

Хирург поднял брови к верху выслушивая этот бред и понял, что уже пресытился. И будь Константин Романович деятелем в области кино, тут же выдал «Оскар» за лучшую драматическую роль, но похвалы и признательных оваций не последовало:

– Типун вам на язык, Ирина! – рассердился Константин Романович и на полном серьёзе решил поставить эту «звезду» на место. – Да, по жирнее! Что вы говорите? – поинтересовался тот. – С головой, проблем не было раньше? А-а-а? Может, это сезонное обострение или старческий маразм? – предположил врач, укоризненно рассматривая Ирину.

Женщина от неожиданности раскрыла рот и потеряла дар речи. – Что? – удивлённо промямлила та, талант которой не был оценён по заслугам. Опустив голову, она недовольно рассматривала ногти, нервозно сдирая с них лак. Так неприятно ей было выслушивать нотации в свой адрес от молодого парня, который ей во внуки годился. Распираемая злостью медсестра затаила обиду на хирурга и мысленно поклялась отомстить ему, при первой же возможности.

Вынося строгий выговор Ирине, мужчина высказал своё недовольство указывая на её должностные обязанности:

– Вы, реанимационная медсестра! – напомнил врач, тыча в женщину пальцем. – Ваша задача выхаживать пациентов, а не заниматься умозаключениями! – накричал Константин Романович и отвернулся в сторону.

– Извините, – тихо произнесла Ирина, чувствуя себя униженной.

Мужчина подошел к окну и устремил взгляд на ребятишек, толкающих друг дружку у входа в детское отделение. – Видимо, пацанам скучновато, – подумал Костя. – Надо бы мяч им завтра купить, хоть какое-то развлечение будет. – промелькнуло у Кости в голове. Солнечные лучики заиграли на его лице растягивая улыбку умиления до ушей. Она тут же растаяла, когда в окне прорисовался любопытный силуэт Ирины, снующий своим длинным носом в окно. Держа вздёрнутую занавеску, женщина стучала по стеклу и грозила кулаком, затем стала громко кричать, воспитывая детей:

– Ох, разбойники малолетние! – привлекала она к себе внимание. – Это, что же творится средь бела дня? Меня, наверное, ждёте? Ну, я вам щас устрою!

– Замолчите немедленно, Ирина! – отругал подчиненную хирург, моментально осаживая её запал. – Это лечебное учреждение, а не дурдом. Вы не имеете права кричать в палате!

– Простите. Я поняла, – ответила еле слышно Ирина, недовольно зыркнув на доктора.

– Да я смотрю вам заняться нечем! – упрекнул Константин Романович нерадивую подчинённую, силой возвращая занавески на место. Не отрываясь от детишек, доктор продолжил общение с ней словно, с назойливым и зудящим комаром. Для большей авторитарности интонацию в голосе пришлось повысить. А просьбы подавать через призму приказа.

– Сейчас же, положите мне на стол динамику показателей больной за каждые, пол часа. Включая: ЭКГ, частоту сердечных сокращений, дыхание, температуру, частоту пульса, сердечный выброс ну и так далее, – надменно и холодно сказал врач. – Ирина, вы и сами знаете. Не мне, вас учить, – потребовал Костя выполнения своих должностных обязанностей.

– Уже иду, – произнесла она отвлечённо, не обращая внимания на указания. Верх любопытства взыграл над женщиной. Хмуря брови, она привстала на носочки недоверчиво косясь на врача, и прищуриваясь подалась открывающемуся виду из окна. Заметив на стекле любопытный, смазанный силуэт Ирины врач потерял последние капли терпения.

– Вам, что-то неясно? – укоризненно посмотрел тот на медсестру.

– Всё предельно ясно, – ответила недовольная женщина, направляясь к выходу.

– Ах, да! Чуть не забыл! – донеслось монотонно в догонку. Выходящая из палаты Ирина резко остановилась и обернулась в ожидании строгих указаний.

– Да, Константин Романович. Она, достала блокнот из кармана, надела очки и приготовилась записывать поручения.

– Результаты компьютерной тамограмы не забудьте приложить. – смягчив интонацию, добавил Константин.

– Да доктор, записала! Щас все сделаю! Уже бегу! – заверила женщина кивая.

– И еще, Ирина, – щёлкнул тремя пальцами врач. – Принесите кофе, глаза слипаются, после всюночной операции. И немедленно, соберите консилиум в моём кабинете.

Медсестра застыла с открытым ртом и удивлёнными от шока глазами, переваривая, как быстро этот «сопляк» поставил её на место, не выпуская бразды правления из своих рук.

– Вам что-то, не ясно? – прикрикнув спросил хирург, недовольный нерасторопностью женщины. – За работу, Ири-и-на! – скомандовал доктор, продолжая щёлкать пальцами над головой «подзависшей» медсестры, дабы её «встряхнуть» и привести в чувства. – Выполняйте приказ! Не заставляйте меня в отношении вас применить холодное оружие! – угрожающе предупредил он, готовясь вылить на неё воду.

– А-а-ах! – пришла в себя Ирина, недоверчиво косясь на хирурга и стакан над головой. – Да, Константин Романович! Её зрачки в разы округлились, а ноги начали произвольно пятиться назад. В плотную прижимаясь к двери руки блуждали в поисках ручки. Скорчив дружелюбную гримасу и давясь собственным ядом, та лицемерно растянула улыбку до ушей и сделав несколько шагов в коридор добавила:

– Хорошо, Константин Романович! Уже бегу! – подхалимничала улыбчивая медсестра, суетливо закрывая двери с обратной стороны.

Выдохнув, она вытерла пот со лба и переосмыслила поручения, пытаясь расставить их в «архиважном» порядке. Ранее Константин Романович не позволял себе на нее кричать, хотя бы потому что она, годилась ему в бабушки. Решив, что дело серьезное, женщина не стала перечить доктору, но обидку в сердцах затаила. Ирина почесала ручкой густую, красную шевелюру под белоснежным медицинским колпаком, и побежала оповещать коллег о срочном консилиуме…

– Тук, тук! К вам, можно? – спросила Анна, приоткрыв дверь кабинета следователя и с любопытством просунула голову.

– Вообще то, на это время у меня назначен допрос свидетеля, – сухо отшил Алекс, даже не взглянув на девушку, и добавил серьезным тоном:

– По очень важному делу можете к другому следователю обратиться, – указательным пальцем полицейский перенаправил гостью к Василию, не отрываясь от бумажной писанины.

– Александр Сергеевич! Я к тебе, – настаивал милый женский голос. – Это со мной назначена встреча по делу на стройке. И толкнув дверь женщина вошла в кабинет.

Подняв глаза, он опешил от удивления. Отложив дело, тот пристально изучал вошедшую девушку. – Анна. Это, вы? То есть ты? – от восхищения тот встал с места и замер. Приподнятые черные брови следователя, описывали полное изумление. – Но, как такое возможно? – недоумевал он, протирая глаза рукой. – Ведь вчера… ну, вы… были… а-а-а, э-эм… такой… Алекс заикался, разводил руками и чесал затылок не в состоянии сформулировать мысль. Наконец-то выйдя за пределы своего рабочего места и слегка прокашлявшись, он сделал несколько шагов навстречу.

– Так можно, я пройду? – спросила Анна, загадочно улыбаясь она встряхнула ухоженные волосы.

– Да, да. Конечно, проходите, – наконец-то ответил Алекс, отлипая от дивной красоты. Указав рукой на место, он галантно отодвинул стул.

Аристократичной походкой девушка шагала по кабинету в сторону «забронированного» стула. Всем своим шикарным видом и безумно пленительным цветочным ароматом, Анна, произвела умопомрачительное впечатление на самого строгого и сурового следователя отделения полиции.

Алекс окончательно потерял дар речи и раскрыв рот зачарованно любовался блеском развивающихся от взмаха головы каштановых локонов, красотой женских изгибов и стуком каблучков. Великолепное, стилистическое решение в подборе одежды и макияжа наделяло девушку утончённым вкусом. Задвигая стул за Анной, следователь закрыл глаза, буквально растворяясь в безумно притягательном парфюме свидетельницы. Все это женственное очарование, внезапно ворвавшееся в его скупой мужской мир, способно было и мертвеца оживить.

– Предлагаю поступить следующим образом, – сказал неожиданно Алекс. – Ты пишешь показания, а потом мы идём гулять в парк. Там кафешка новая открылась. За обедом всё подробно и расскажешь. Идёт? – спросил мужчина, протягивая ладонь.

– Идёт, – бодро ответила Анна, принимая новый распорядок дня.

Костя присел рядом с Лизой, такой измученной и не подвижной, н в тот же момент беззащитной. Склонившись над ней, он трясущимися руками дотронулся до бедняжки, и жуткая боль пронзила все его тело, будто пальцы прямиком в розетку сунул. От неожиданности он резко одёрнул руки, массируя онемевшие конечности. Ему, смелому и сильному мужчине в его-то двадцать пять, способному быка завалить одной левой, в эту минуту казалось, что боль, которую испытывает эта девочка нестерпима даже для самого сильного мужика.

– Но как, это возможно? Почему эта адская боль передаётся и ему самому? – размышлял хирург. Взяв снова руку девушки, он обратил внимание, как на глазах меняются показания мониторов. – Чудеса какие-то! – заметил хирург удивившись. – Наблюдается положительная динамика.

Вдруг мужчина ощутил, как вспыхивает из нутри жаром. Образовавшийся энергетический поток, начал целенаправленно продвигаться от кончиков пальцев до макушки и спускаться ниже, циркулируя по всему телу. Каждая клеточка длинных мужских пальцев пылала огнём. Костя почувствовал в ладонях неведомую силу, притягивающую его к Лизе словно магнитом. Руки сами потянулись к пациентке. Душа, впервые за все бесцельно прожитые годы, подавала признаки жизни, а тело получило состояние полёта. Дотронувшись до неё, он неожиданно осознал, что жизнь обрела смысл и одновременно разделилась на «до», и «после». Искренние слёзы благодарности покатились по чёрствому и скупому лицу Константина. На сердце стало легко и спокойно. Постепенно таяли ледники, много лет ограждавшие его от страданий и не разделённой любви. Он осознал себя живым человеком и захотел быть полезным в этом мире. В этот момент стало так свободно словно, божественные силы сошли на него с небес давая своё благословение. Он закрыл глаза полностью отдавалась во власть этого тёплого потока.

Энергетический взаимообмен начал своё стремительное движение, трансформируя мышление Константина и залечивая раны Лизы. Его взору открывались непроработанные травмы прошлого, не дающие сделать шаг навстречу переменам. Тем временем динамика показателей только возрастала.

Перед глазами хирурга всплывали женщины, которых он менял даже, не запоминая лиц и имён, а затем вычёркивал из своей жизни, чтобы никогда больше не испытать разочарований в любви. Так было просто и безболезненно. Никаких обязательств и ответственности. Жизнь в кайф и своё удовольствие. И мало его волновали эти девушки, их чувства, проблемы и надежды…

Неожиданно пришло осознание собственной никчёмности и так паршиво стало на душе. Как говорится: – «Рад бы в рай – да, грехи не пускают». Открыв глаза, он почувствовал себя ущербным, последним подонком не стоящим и мизинца этого ангела, озарившего его пустую жизнь. Слезы раскаяния затуманили ясное сознание мужчины, а взгляду открылся небольшой образок чудотворца Николая Угодника, стоявшего на тумбочке у головы девушки.

Константин Романович, поднёс ко лбу три пальца правой руки и перекрестился, впервые за свою жизнь. Производя глубокую переоценку ценностей, он просил прощение за своё никчёмное существование. Желая получить шанс от судьбы и исправить свои ошибки, тот смахнул лишнюю жидкость с глаз мешающую детально рассмотреть образ святого старца и углубился в моменты раскаяния. Костя не выпускал руку Лизы и перед иконой пообещал прожить остаток жизни достойно, перестать бегать от ответственности, оказать содействие в строительстве храма и помочь нуждающимся детям сиротам…

Александр и Анна, удобно расположились в парковом кафе. Мужчина не переставая делал ей комплименты и щепетильно подходил к выбору меню, основываясь на предпочтения женщины. Следователь подозвал проходящего мимо мальчика с цветами и купил у него большой букет для Анны.

Энтузиазма парочке добавила женщина, принёсшая кофе и громадные чебуреки с пылу с жару. Откусив кусочек, молодые люди испытали блаженство вкуса и аромата, а приветливый официант замедлительно поставили на столик вазу с водой для цветов и пожелал приятного аппетита. Александр поблагодарил его за любезность и перевёл взгляд на спутницу. Он предложил женщине в подробностях поведать детали вчерашнего вечера. Лёгкая расслабляющая музыка и детвора резвившаяся с аниматорами в различных конкурсах, настраивали рассказ психолога в положительном ключе. Сделав глоток кофе, она улыбнулась с удовольствием поведала новому другу всю курьёзность, приключившуюся с ней:

– Я брела по улице, не понимая куда и зачем. – улыбаясь начала Анна. Перечитав смс от подруги пятый раз подряд в расстроенных чувствах, я нервно убрала телефон в сумочку. А вместе с ним, своё прекрасное настроение и духовно-просветительские планы на вечер. – начала женщина.

Константин заворожённо слушал каждое слово растворяясь в божественном звучании её голоса. Держа Анну за руку он, закрывая глаза в деталях представил себе картину происходящего, наделяя сюжет и главную героиню колоритными художественными образами. И словно бы со стороны, представлял себе, как всё было:

Капли дождя, бесцеремонно обволакивали длинные чёрные ресницы Анны. Словно творение выдающегося художника, тушь девушки стекала по ним черными мазками так, что веки темно карих глаз, становились точной копией знаменитого шедевра Малевича «Черный квадрат».

Тяжелые события выдавшегося дня обрушивались на неё один за другим. На работе полный завал. Весь день в больницу поступали неадекватные подростки, пытавшиеся свести счеты с жизнью или извести соперницу. Неблагодарные родственнички пациентов угрожали расправой, а назойливые поклонники караулили у кабинета и возле выхода. Даже любимая подружка Маринка со школьной скамьи, вместо задушевной встречи в уютной кафешке, назначенной на шесть вечера, укатила к своему иностранцу по переписке Феликсу, которого ласково звала – Фелей. Оставив ей лишь короткое смс:

– «Анютка, прости не получится встретится! Феликс заказал мне билет в Нью-Йорк. Вылетаю через два часа. Не обижайся, ты же знаешь, как много он для меня значит. Люблю тебя». Они начали общение на сайте знакомств, еще прошлым летом. А Маринка получив приглашение от своего «принца» счастливая отправилась в Нью-Йорк, знакомиться с его родней.

Анна, как истинный психотерапевт, должна беспристрастно оценивать и тех, и других. Вовремя оказывать психолого-педагогическую и морально-духовную поддержку нуждающимся. А кто подумает о ней? Кто поддержит и выслушает её? Слово доброе вставит, посоветует? – Тоже мне, подруга называется! – раздосадовано ковыряла носиком красных, лаковых туфелек Анна самую взбаламученную от дождя лужу. В ней она прорисовывала силуэты как ей казалось, один в один напоминающие Маринку и её иностранца. Затем настойчиво вдавливала эти физиономии в грязь, топча их острой, как штык, лаковой шпилькой туфель. – Мне, всего лишь смс! – скривила мокрые от дождя губы Анна. – А ведь, могла бы и при личной встрече сказать. Кряхтя и изворачиваясь под разным углом, она топила «ненавистные» персонажи в луже, одновременно растирала стекающий по лицу «шедевр Малевича».

Ей было грустно и одиноко. Мысли о Маринке переплетались и оставляли отпечатки в подсознании. Проведя небольшой разбор ситуации с разбушевавшимися «бабочками» у себя в голове, ей удалось подавить «демонов», вызывающих сеё замешательство, и буквально на корню срезать появившуюся зависть к своей подруге: