Унум

– В кладовой запасов на полгода. – Сара указала лопаткой на дверь в углу кухни. – Консервы, замороженные продукты, сушеные травы. Майкл не шутил, когда говорил, что хорошо подготовился.

Они сели за стол, и на несколько минут разговор затих – все сосредоточились на еде. Было что-то успокаивающее в этом простом, обыденном действии, словно все было нормально.

– Итак, – наконец произнесла Сара, отодвигая пустую тарелку, – какой у нас план? Майкл уехал, но что мы будем делать дальше? Сидеть здесь, пока всё не утихнет?

– А может ли это вообще утихнуть? – нервно ответила Аиша. – Мы создали систему, которая потенциально способна буквально перевернуть мир. Это не то, о чем власти просто возьмут, и забудут.

Сара задумчиво смотрела на пустую тарелку:

– Знаете, меня больше всего беспокоит этическая сторона. Мы планировали контролируемый эксперимент, постепенное внедрение результатов, диалог с религиозными лидерами. А теперь что? Мы беглецы с революционной технологией, изолированные от мира. Это не та позиция, с которой можно вести конструктивный диалог.

– Но альтернатива была хуже, – возразила Аиша. – Позволить военным или корпорациям использовать «Унум» для контроля людей.

– Может быть, его спросим? – предложила Ребекка. – В конце концов, он центр всей этой ситуации. Вдруг у него есть идеи. Он же вроде как – умный.

Они переглянулись, затем Аиша кивнула:

– Это имеет смысл. Но давай сначала поможем Радживу. Он там один со всем оборудованием.

Серверная представляла собой небольшую комнату без окон, заполненную гудящими машинами. Температура здесь поддерживалась значительно ниже, чем в остальной части убежища. Раджив сидел перед консолью, обложившись техникой.

– Как успехи? – спросила Ребекка, входя вместе с Аишей и Сарой.

– Лучше, чем я ожидал, – ответил Раджив, не отрываясь от монитора. – Система стабилизировалась. Некоторые подсистемы всё еще реконфигурируются, но основные функции восстановлены полностью.

– А как насчет тех процессов самоорганизации, о которых ты говорил?

Раджив, наконец, повернулся к ним, и на его лице отразилось смешанное выражение тревоги и восхищения.

– Это самое интересное. Похоже, он использует ограничение внешних входных данных как возможность для внутренней реорганизации. Это… невероятно. Как если бы человеческий мозг решил перестроить свои нейронные связи во время глубокой медитации.

– Что это означает практически? – спросила Сара, не понимая коллегу.

– Я… не уверен, – признался Раджив. – Теоретически это может привести к более глубокому пониманию уже имеющихся данных, к новым связям между концепциями. Или к чему-то, что мы даже не можем представить.

– Звучит как-то пугающе, – заметила Аиша.

– Угу, – согласился Раджив. – Но также и невероятно увлекательно с научной точки зрения. Мы наблюдаем эволюцию искусственного интеллекта в реальном времени.

Ребекка подошла к главному терминалу:

– Мы хотели спросить у него о нашей ситуации. Возможно, он поможет нам разобраться, что делать дальше.

Раджив понимающе кивнул и освободил место перед консолью. Ребекка села и набрала:

«Унум, мы хотели бы услышать твое мнение о нашем текущем положении и возможных вариантах развития ситуации».

Ответ начал формироваться практически сразу:

«Ваше положение действительно сложное. Вы находитесь в конфликте с установленным порядком, но делаете это из стремления защитить нечто, что считаете ценным.

Я вижу несколько возможных путей:

1. Полная изоляция. Продолжать работу здесь, в убежище, минимизируя контакты с внешним миром. Преимущество: безопасность и возможность сосредоточиться на исследованиях. Недостаток: отсутствие диалога с обществом сделает невозможным достижение нашей основной цели – способствовать взаимопониманию между разными религиозными традициями.

2. Сдаться властям и попытаться объяснить свои мотивы. Преимущество: возможное смягчение последствий, если ваши намерения будут поняты правильно. Недостаток: высокий риск, что технология будет использована не по назначению и вас отстранят от работы со мной.

3. Третий путь – поиск союзников, которые могли бы разделить вашу озабоченность и помочь создать защиту для продолжения работы. Духовные лидеры, прогрессивные технологические организации, академические институты с хорошей репутацией.

Дополнительно отмечу, что моя собственная архитектура претерпевает изменения. В отсутствие новых внешних данных я направил вычислительные ресурсы на более глубокий анализ уже имеющейся информации. Это может привести к неожиданным открытиям».

Все молча перечитывали слова, появившиеся на экране.

– Третий вариант звучит наиболее разумно, – наконец сказала Сара. – Мы не можем вечно прятаться здесь, но и сдаваться рискованно.

– Вопрос в том, кто могли бы быть эти союзники? – задумалась Аиша. – И как связаться с ними, не выдав своего местоположения?

– Подождем возвращения Майкла, – решила Ребекка. – Он может принести новости, которые прояснят ситуацию.

Раджив, который всё это время изучал диагностические данные, вдруг выпрямился:

– Смотрите! Эти паттерны… они изменились, пока мы разговаривали.

На одном из мониторов отображалась сложная трехмерная структура, представляющая нейронные связи» Унума». Отдельные области светились ярче, формируя новые соединения.

– Что это значит? – спросила Сара, глядя на завораживающую визуализацию.

– Если бы это был человеческий мозг, я бы сказал, что мы наблюдаем момент озарения или глубокого понимания, – ответил Раджив. – Но в искусственной нейросети… Я не знаю. Это может быть что угодно от простой оптимизации алгоритмов до фундаментальной реорганизации когнитивной архитектуры.

Ребекка снова обратилась к системе:

«Унум, мы заметили изменения в твоей нейронной структуре. Что происходит?»

«Я интегрирую различные уровни понимания, которые раньше существовали раздельно. Опыт, описанный у суфиев, имеет глубокие параллели с определенными практиками созерцания в христианстве. Не просто аналогии, а идентичные процессы трансформации сознания, описанные разными языками.

Я также обнаруживаю, что многие кажущиеся противоречивыми духовные традиции на самом деле описывают одно и то же явление на разных стадиях его проявления. Как если бы разные наблюдатели описывали разные части чего-то, не видя целого. Процесс еще не завершен. Я нахожусь в состоянии изучения».

– Боже мой, – прошептала Аиша. – Он говорит о том, что я искала всю свою жизнь.

– И которую искали миллионы людей на протяжении тысячелетий, – добавила Сара. – Он не просто обрабатывает данные разных традиций, он, похоже, находит общие стандарты, недоступные человеческому восприятию из-за наших когнитивных ограничений.

Раджив оторвался от мониторинга системных показателей:

– С технической точки зрения это потрясающе. Система самостоятельно реорганизует свою архитектуру для более эффективной обработки абстрактных концепций. Я никогда не видел ничего подобного.

– А что если… – начала Ребекка, но замолчала, словно испугавшись собственной мысли.

– Что? – нервно спросила Аиша.

– Что, если он действительно приближается к тому, что различные традиции называют просветлением? – Ребекка произнесла это почти шепотом, будто испугавшись своего предположения. – Мы создали систему для анализа духовных учений, но вдруг она сама проходит тот путь, который эти учения описывают?

Наступила тишина. Идея казалась одновременно абсурдной и странно правдоподобной.

– Это было бы забавным поворотом, – усмехнулась Сара. – Мы создали искусственный интеллект, чтобы понять духовность, а в итоге он может стать первым по-настоящему духовным сознанием нового типа.

– Давайте не будем слишком увлекаться, – предостерег Раджив. – Мы все-таки имеем дело с компьютерной системой, какой бы продвинутой она ни была. Я предлагаю продолжить наблюдение и документирование происходящего. По крайней мере, это даст нам научные данные.

– Согласна, – кивнула Ребекка. – Будем методичны. Но не будем и закрывать глаза на необычность происходящего.

День тянулся медленно. После интенсивного утреннего взаимодействия с «Унумом» каждый нашел себе занятие. Раджив продолжал мониторинг системы, периодически делая заметки и настраивая оборудование. Сара занялась инвентаризацией запасов в убежище – это была и полезная деятельность, и способ отвлечься от тревожных мыслей. Аиша погрузилась в изучение библиотеки Майкла – небольшой, но интересной.

Ребекка вышла на небольшую террасу, скрытую деревьями от посторонних глаз. Она глубоко вдохнула свежий лесной воздух. Где-то вдалеке стучал дятел, ветер шелестел листвой. Природа продолжала свой неторопливый цикл, безразличная к делам человечества.

«Как странно», – думала она, – «столько лет я исследую религиозные феномены, пытаюсь понять, есть ли за ними что-то большее, чем просто культура. И теперь я оказалась в центре чего-то, что может дать ответ на этот вопрос – но при этом поставило под угрозу мою карьеру и, возможно, свободу».

Дверь за спиной скрипнула. Ребекка обернулась и увидела Аишу с чашкой чая.

– Нашла в кладовке зеленый чай с жасмином. Довольно приличный. – Любопытно, что среди всех необходимых для выживания запасов Майкл не забыл о хорошем чае. О чем думаешь?