Тысячелетник: Истоки

Вадим Носоленко

Тысячелетник: Истоки

Пролог

Позвольте мне рассказать историю о том, как умер человек и родилась тень. Историю, которая началась, когда мир был молод, а боги ходили среди людей.

Меня звали Эша. Имя, данное мне отцом в честь самого быстрого и смертоносного существа наших лесов – серого волка. Я был первым охотником своего племени, стрелой, рассекающей воздух, тенью, скользящей по траве.

Всё началось тысячи лет назад, когда я был юным охотником. Отец назвал меня Эша в честь волка – самого быстрого и ловкого зверя в наших лесах. Я рос первым стрелком племени, мог бегать быстрее лани и выслеживать добычу там, где другие пасовали.

В тот роковой день я углубился в чащобу на охоту. Дремучий лес словно сгустился вокруг меня. Лианы опутывали деревья, как змеи, ветви тянулись ко мне своими кривыми когтями. Я чувствовал – лес не хочет меня пускать дальше.

– Не бойся, – сказал я себе. – Я Эша, сын волка! Лес не смеет угрожать мне.

Но лес был древнее моего имени, древнее моего рода. Он существовал задолго до моего первого вдоха и будет шелестеть своими листьями, когда от моих костей не останется даже пыли.

Оглядываясь назад через тысячелетия, я могу точно определить момент, когда печать судьбы легла на мою душу. Это был миг, когда гордость затмила инстинкт самосохранения.

С каждым шагом тревога росла в груди. Знаки были повсюду – капли черной смолы на коре деревьев, опутанные паутиной тропы, крики неведомых птиц в вышине. Что-то должно было случиться в этом проклятом месте, я чувствовал это кожей. Но я не повернул назад. И тогда лес ударил…

Я выследил оленя на поляне и приготовился к броску. Мой лук уже был натянут, наконечник стрелы смотрел прямо в сердце зверя. Вдруг я почувствовал дуновение холодного ветра, словно кто-то прошелся по моей могиле. Предчувствие беды сковало тело.

– Стреляй же! – приказал я себе сквозь стиснутые зубы.

Стрела свистнула в воздухе и поразила цель.

Олень забился в конвульсиях. Я подбежал добить его, но тут отпрянул в ужасе – из разорванной груди зверя ползли десятки черных слизней! Они копошились в окровавленных внутренностях, пожирая плоть изнутри точно какой-то живой мор. Я пошатнулся, едва не упав. В голове пронеслось: «Это кара леса! Я нарушил его покой». Проклятые твари устроили пир на теле оленя, издавая мерзкие хлюпающие звуки. Даже теперь, тысячу лет спустя, этот звук иногда приходит ко мне в кошмарах. Я снова услышал шепот леса:

– Беги, пока можешь…

Но гордость молодости не позволила мне отступить. Мне нужна была добыча, и я принялся свежевать тушу, стараясь не касаться мерзких существ. Вдруг я почувствовал резкую боль в руке – один из слизней впился мне в ладонь своими острыми зубами! Я в ужасе отшвырнул его, но было поздно – я весь был в крови и слизи. Слизняк, извиваясь, уполз обратно в тушу оленя. Я решил, что это просто укус, и принялся перевязывать руку, думая лишь о том, как поскорее унести добычу домой. Но я и не подозревал, какая зловещая тень нависла надо мной…

К вечеру рука, которую укусил мерзкий слизняк, распухла до неестественных размеров и начала полыхать адским огнём. Я чувствовал, как яд от укуса распространяется по моим венам, отравляя каждую клетку тела. Меня бил озноб, ноги подкашивались, и я едва добрёл до пещеры, цепляясь окровавленными пальцами за стволы деревьев.

Внутри я без чувств рухнул на свитый из шкур лежак. Мать в ужасе бросилась ко мне, увидев мою опухшую чёрную руку с выступившими венами.

– Сын мой! Что случилось? – её голос дрожал, как осенний лист на ветру.

Я метался в бреду, и мне чудились мерзкие существа, ползущие по мне и шипящие прямо в уши. Тени плясали на стенах пещеры, принимая чудовищные очертания чудищ и демонов.

Мать пыталась сбить жар, обливая меня холодной водой и нашептывая заклинания. Старый шаман племени жёг травы, а дым клубился над моим телом, словно серые призраки, пытающиеся унести мою душу. Но я лишь кричал и выгибался на ложе, чувствуя, как нечто склизкое заползает под мою кожу.

На следующий день я уже едва мог говорить от боли. Что-то двигалось внутри меня, извиваясь, как змея, продвигаясь всё выше к сердцу. Это был тот проклятый слизняк, распространявший свой яд по моему телу! Я чувствовал, как он пожирает меня изнутри, отравляет разум. Я кричал, умолял о помощи, но никто не мог избавить меня от этой пытки.

– Убейте меня! – хрипел я, глядя на искажённые ужасом лица соплеменников. – Не дайте ему добраться до сердца!

Но они лишь плакали и молились, боясь приблизиться к тому, что я становился.

Ближе к полуночи муки достигли пика. Слизняк добрался до моего сердца и начал сворачиваться клубком внутри груди. Я запрокинул голову, издав дикий вопль, полный невыносимой боли. В отчаянии я собрал последние силы и что есть мочи ударил себя кулаком в грудь. Я почувствовал, как существо внутри меня дернулось и замерло.

На миг мне показалось, что я победил, уничтожил тварь. Но радость была недолгой. Вместе с существом остановилось и мое сердце. Я почувствовал, как умираю, как жизнь покидает мое тело. Последнее, что я увидел – лик луны в ночном небе, алый, как кровь. В тот момент мне показалось, что луна смотрит на меня с состраданием, словно понимая, что я вступаю в бесконечную ночь бессмертия. Потом наступила тьма.

Я очнулся лишь глубокой ночью и сразу понял, что больше не принадлежу к миру людей. Моё тело казалось холодным и чужим. Но внутри я ощущал новую тёмную силу, разливавшуюся от сердца по жилам. Слизняк слился со мной, превратил меня в иное существо – наполовину человека, наполовину монстра. Я слышал плач племени – они считали меня мёртвым. Шаман уже готовил погребальный костёр, а мать рвала на себе одежды в ритуале скорби.

Когда я поднялся с погребального ложа, их крики ужаса раскололи ночь. Они видели не сына племени, вернувшегося с порога смерти, а чудовище с бледной кожей и глазами, в которых плескалась бездна. Я не винил их – они были правы.

Я ушёл той же ночью, не взяв ничего из прежней жизни, кроме своего имени. Хотя со временем я стал называть себя Вампом – словом, которое услышал много позже и которое казалось более подходящим для того, кем я стал.

С той поры минули века, сменились поколения, мир вокруг меня менялся, но я оставался прежним.

Я видел, как моё племя охотников исчезло, растворившись в потоке истории. Как выросли и пали великие империи. Рим расцвёл и превратился в прах, его армии, казавшиеся непобедимыми, сошли с исторической сцены.

Я шагал по мраморным площадям Александрии, когда её библиотека была полна древних знаний. Я стоял в тени Колизея, слушая рёв толпы, жаждущей крови. Я пировал с викингами, познавая их неутолимую жажду приключений, и медитировал с монахами Тибета, пытаясь найти покой.

Я наблюдал эпидемии чумы, уносившие миллионы жизней – но меня они не коснулись. Я пережил мрачное Средневековье с его инквизициями и кострами. Видел, как художники эпохи Возрождения создают шедевры, прославляющие человека.

Я присутствовал при казни королей и рождении революций. Я был свидетелем как худших, так и величайших моментов человеческой истории. Я видел, как дух людей сгибался под тяжестью страданий, но никогда не ломался.

На моих глазах происходили революции и свершались великие географические открытия. Люди покоряли океаны, осваивали воздух и космос. А я всё так же скитался в тени, одинокий, затаившийся.

Иногда я пытался найти других, подобных мне. И находил – бессмертных существ, древних и могущественных. Некоторые стали моими учителями, других я сам обратил в свою веру крови. Но истинной семьи я не обрёл, оставаясь всегда отчуждённым наблюдателем.

Порой мне казалось, я видел в толпе знакомые лица тех, кто был мне дорог. Но, подойдя ближе, я понимал – это лишь потомки моего народа, навсегда утраченного в водовороте времени.

Иногда я всё ещё вспоминаю тот далёкий день, когда моя судьба переменилась. Тот злополучный укус, изменивший всё. Кем был тот таинственный паразит? Узнаю ли я когда-нибудь правду?

Но сейчас, после столетий скитаний, я чувствую, что цикл замыкается. Туман сгущается вокруг меня, принося запахи прошлого и шёпот будущего. Что-то приближается из глубин времени, что-то, что заставляет моё мёртвое сердце сжиматься от предчувствия.

Моя история продолжается, и я чувствую, что следующая глава будет написана кровью.

Глава 1: Тени дождя

Дождь лил как из ведра, превращая город в размытую акварель теней и огней. Тяжелые темные капли барабанили по металлической крыше здания словно нетерпеливые пальцы древнего существа, грудой холодных струй спускаясь в сливные стоки и погружаясь в канализацию. Эта симфония влаги была единственной колыбельной, которую я слушал каждую ночь вот уже третий век. Темными лабиринтами вода устремлялась все дальше, проникая под город и заглядывая в его самые тайные уголки. В этой бесформенной куче бетона и кирпичей обитал я, один из создателей ночи. Только мне известными коридорами я проходил свой истертый путь.

Меня зовут Вамп. Когда-то, тысячу лет назад, я был человеком по имени Эша. Теперь от того наивного охотника не осталось ничего, кроме воспоминаний. Я существую в тенях современного мира, наблюдая, как цивилизации расцветают и гибнут, словно эфемерные создания ночи. Это лишь мгновения для того, чья жизнь измеряется тысячелетиями.

Ступая по мокрому асфальту, я чувствовал, как Морф беззвучно следует за мной, его белая шерсть почти светится в темноте. Мой верный пес-альбинос – бульдог с глазами настолько прозрачными, что порой кажется, будто сквозь них можно увидеть другие миры.

– Опять думаешь о прошлом? – Морф не раскрыл пасти, но его голос прозвучал в моей голове так же ясно, как шум дождя.

– В такие ночи прошлое само находит меня, – ответил я, поправляя ворот плаща.

Я спускался все глубже по ступеням, которые, казалось, уходили в самые недра земли. Старый дом на окраине города, с виду заброшенный и обветшалый, скрывал мое убежище – место, где я мог спрятаться от солнца и любопытных глаз. За столетия я научился оставаться невидимым, растворяться в обществе, как сахар в горячем чае. Меня не существовало в официальных документах, камеры наблюдения никогда не фиксировали моего лица. Я был тенью, мифом, городской легендой, о которой шептались с полуулыбкой скептицизма.

Убежище встретило меня привычной прохладой и тишиной. Стены, обшитые звукопоглощающими панелями, не пропускали ни звука снаружи. Потертая кожаная мебель, антикварные книжные шкафы, заполненные томами на десятках языков – некоторые из них давно мертвые. Коллекция оружия на стене – каждый клинок имел свою историю, каждый был свидетелем эпох.

Морф устроился в своем углу на потертой подушке, не сводя с меня внимательных глаз.

– Что-то тревожит тебя сегодня, – это было не вопросом, а утверждением.

– Кровь в воздухе, – я снял плащ и повесил его на крючок у двери. – Что-то происходит в городе. Ты чувствуешь?

Пес моргнул, и в его взгляде мелькнуло понимание.

Я подошел к старому радиоприемнику и включил его. Сквозь легкое потрескивание донесся голос ночного диджея местной радиостанции:

– …третье тело было обнаружено сегодня вечером в районе старого порта. Полиция отказывается комментировать, являются ли эти убийства делом рук одного преступника, однако источники уверяют, что почерк схож с предыдущими случаями. Городские власти призывают жителей соблюдать осторожность и не выходить на улицы без необходимости после наступления темноты…

Я выключил радио и подошел к окну. Дождь продолжал барабанить по стеклу, словно пытаясь достучаться.

– Три убийства за неделю, – произнес я, вглядываясь в пелену дождя. – Нехарактерно для этого сонного города.

– Людей убивают каждый день, – мысленный голос Морфа звучал с оттенком безразличия.

– Да, но не высушивают до последней капли крови, – возразил я, вспоминая обрывки новостей, которые слышал в последние дни. – Это почерк вампира. Молодого, неосторожного… или намеренно оставляющего следы.

Я отвернулся от окна и подошел к старинному секретеру из красного дерева. Выдвинув один из ящиков, я достал папку с вырезками из газет. За эти дни я собрал все, что мог найти об убийствах. Скудные официальные сводки, сенсационные статьи желтой прессы, фотографии с мест преступлений, сделанные бесстрашными папарацци.

Три жертвы. Никакой очевидной связи между ними. Разный возраст, пол, социальный статус. Единственное, что их объединяло – способ убийства. Полное обескровливание через две маленькие проколотые ранки на шее.

– Кто-то охотится в моем городе, – произнес я, рассматривая фотографии. – Кто-то беспечный и жестокий.

Морф поднялся со своей подушки и подошел ко мне, его когти тихо цокали по деревянному полу.

– Тебе не обязательно вмешиваться, – в его мысленном голосе звучало предупреждение. – Это могут быть неприятности.

– Мы живем здесь уже двадцать лет, – ответил я, закрывая папку. – Слишком долго, чтобы снова срываться с места. Я должен знать, кто это.

Я подошел к оружейной стойке и провел рукой по рукояти катаны – подарок японского мастера меча времен периода Эдо. Металл отозвался на прикосновение едва уловимой вибрацией, словно просыпаясь от долгого сна.

– Сегодня мы идем на охоту, старый друг, – сказал я, обращаясь к Морфу, но глядя на клинок. – Пора напомнить гостю о правилах гостеприимства.

Пес тихо рыкнул, выражая согласие.

Я приступил к подготовке. Черный облегающий костюм, не стесняющий движений. Тонкие перчатки из искусственной кожи – не оставляющие отпечатков. Катана в ножнах за спиной. Несколько метательных ножей в потайных карманах. Я действовал механически, по памяти, как делал уже сотни раз на протяжении столетий.

Дождь снаружи начал стихать, когда я был готов к выходу. Затихающие капли создавали мечтательную мелодию на крыше.

– Чувствуешь? – внезапно спросил Морф, поднимая морду и принюхиваясь. – В воздухе что-то еще.

Я замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Что-то неуловимое, призрачное проникало сквозь стены моего убежища. Запах… нет, скорее ощущение…

– Туман, – произнес я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. – Сегодня ночью придет туман.

Я застыл на мгновение, и перед глазами пронеслось видение. Лицо женщины в клубах тумана. Зеленые глаза, смотрящие сквозь время. Губы, шепчущие имя, которое я не использовал тысячу лет.

– Эша…

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Что с тобой? – Морф смотрел на меня с беспокойством.

– Ничего, – я тряхнул головой, прогоняя наваждение. – Старые призраки.

Я знал, что это значит. Туман всегда приносил с собой перемены. Этот город веками оставался тихим прибежищем, местом, где можно было затеряться, залечить раны, отдохнуть от вечности. Но теперь покой был нарушен.

Натянув капюшон, я открыл потайную дверь, ведущую в туннель. Морф следовал за мной безмолвной белой тенью.

– Возможно, это будет долгая ночь, – сказал я, прежде чем шагнуть в темноту. – Держись рядом.

Впереди нас ждал город, обагренный кровью. И где-то там, в лабиринте улиц и переулков, скрывался убийца, осмелившийся нарушить мой покой. Но было что-то еще, какое-то предчувствие, засевшее глубоко внутри. Чем ближе мы подходили к выходу из туннеля, тем сильнее становилось ощущение, что это только начало.

Туман, женское лицо и шепот из прошлого…

Ночь обещала быть интересной.

Глава 2: Охота

Дождь прекратился к полуночи, уступив место густому туману, который полз по улицам подобно живому существу. Он обволакивал фонарные столбы, превращая их свет в размытые ореолы, просачивался под двери и обнимал здания своими призрачными щупальцами.

Я двигался сквозь туман бесшумно, словно был его частью. Морф следовал за мной, белая тень в белой мгле. Наш путь лежал к старому порту – месту, где было обнаружено последнее тело. Полиция, конечно, уже увезла его, но я знал – следы остаются всегда. Нужно лишь уметь их читать.

– Близко, – произнес Морф в моем сознании.

Я кивнул. Запах крови – старой, засохшей, но все еще достаточно сильной – доносился с восточной стороны заброшенного склада. Полицейская лента трепетала на ветру, ограждая место преступления, которое уже успели покинуть все, кроме одинокого патрульного, дремавшего в машине неподалеку.

– Жди здесь, – мысленно приказал я Морфу и растворился в тумане.

Это было одно из древнейших умений, доступных лишь старейшим вампирам – способность на короткое время становиться туманом, неосязаемым и почти невидимым. Я чувствовал, как мое тело распадается на мириады частиц, сливающихся с окружающей мглой. В этой форме я мог просачиваться сквозь щели, огибать препятствия, становиться неуловимым для человеческого глаза.

Я проскользнул под полицейской лентой и материализовался внутри ограждённой зоны. Место убийства было тщательно обработано криминалистами – мел очерчивал контур тела, номера отмечали улики. Но для моих чувств сцена преступления все еще кричала о произошедшем здесь.

Я опустился на колени, коснувшись пальцами темного пятна на бетоне. Кровь жертвы впиталась в пористую поверхность, сохранив свою историю. Закрыв глаза, я позволил своим ощущениям погрузиться глубже.

Я видел ее – молодую женщину, не старше двадцати пяти. Она шла быстро, нервно оглядываясь. Знала ли она, что за ней следят? Возможно. Но это не спасло ее. Нападение было стремительным – фигура, возникшая из тени, движение быстрее человеческого глаза. А затем укус.

Я почувствовал эхо боли жертвы, ее страх и отчаяние. А еще – голод нападавшего. Яростный, неконтролируемый голод молодого вампира. Он не просто питался – он упивался, терял контроль в кровавом экстазе.

– Любуешься своей работой? – холодный голос прорезал тишину.

Я медленно поднялся и обернулся. В нескольких метрах от меня стоял человек – высокий мужчина в потертой кожаной куртке и с нахмуренным взглядом. Я сразу заметил значок детектива, небрежно прикрепленный к поясу, и пистолет в кобуре.

– Вы ошиблись, детектив, – я выпрямился, принимая непринужденную позу. – Я не имею отношения к этому убийству.

– А я не говорил, что это убийство, – человек сделал шаг вперед, и свет фонаря осветил его лицо – изможденное, с темными кругами под глазами, но с удивительно пронзительным взглядом. – Так что вы делаете на месте преступления посреди ночи?

– Любопытство. Слышал о странных смертях и решил взглянуть сам.

– Гражданский журналист? – в его голосе звучал сарказм.

– Что-то вроде того.

Детектив подошел ближе, его рука опустилась на рукоять пистолета.

– Документы.

– Боюсь, я оставил их дома, – я улыбнулся, демонстрируя обычные человеческие зубы – искусство контроля над телом, освоенное веками практики.

– Тогда вам придется пройти со мной в участок для установления личности.

Я мог бы исчезнуть в тумане, мог бы подчинить его разум своему. Но что-то в этом человеке заинтересовало меня. Его глаза – в них было нечто большее, чем усталость полицейского. В них читалось знание, которого не должно быть у обычного детектива.

– Детектив Алекс Найт, отдел убийств, – он достал удостоверение. – А вы?

– Вампир, – ответил я с легкой улыбкой, используя свое имя как шутку.

– Очень смешно, – он нахмурился. – Имя?

– Вамп. Просто Вамп.

– Ладно, «просто Вамп», – он убрал удостоверение. – Не знаю, что вы здесь ищете, но я советую вам держаться подальше от этого дела. Это не развлечение для городских сталкеров.

Внезапно я услышал предупреждающий голос Морфа в своей голове:

– Он не один. Еще двое приближаются с южной стороны.

– Похоже, у вас подкрепление, детектив, – сказал я, кивнув в сторону приближающихся полицейских.

Найт на мгновение отвлекся, оглядываясь на звук шагов. Этого мне хватило. Я отступил в тень и позволил своему телу распасться в туман.

– Эй! Стоять! – крикнул детектив, но было поздно.

Оказавшись за пределами оцепления, я вновь принял свою обычную форму. Морф терпеливо ждал меня, его глаза светились в темноте.

– Интересный человек этот детектив, – заметил я, когда мы направились прочь от порта.

– Он видит больше, чем остальные, – ответил Морф. – В нем есть что-то… особенное.

Я кивнул, соглашаясь. Детектив Найт действительно выделялся среди людей. Возможно, в будущем наши пути еще пересекутся.

Но сейчас меня интересовало другое. То, что я узнал на месте преступления, подтвердило мои подозрения – в городе действительно появился новый вампир. Молодой, неопытный и чрезвычайно неосторожный. Такие особенно опасны – их голод безграничен, а контроль минимален.

Я шел по улицам, погруженным в туман, и вспоминал времена, когда был таким же – только что обращенным, опьяненным новыми возможностями и силой. Как давно это было…

Рим, 212 год нашей эры

Ночь опустилась на Вечный город, скрывая его пороки и грехи под покровом темноты. Я скользил между колоннами храма Юпитера, наслаждаясь прохладой мрамора под пальцами. Два столетия прошли с момента моего превращения, и я уже научился контролировать свою жажду, но не избавился от нее полностью.

Жертву я выбрал тщательно – богатого торговца, известного своей жестокостью к рабам. Никто не стал бы горевать о такой потере. Я следовал за ним от таверны, где он напивался дешевым вином, до его дома в фешенебельном районе.

Я уже готовился к нападению, когда почувствовал присутствие другого – такого же, как я. Древнего и могущественного.

– Юный охотник, ты выбрал не ту добычу, – произнес голос из тени.

Я обернулся и увидел его – высокого патриция с бледным лицом и глазами, в которых отражались века. Он был одет в тогу из дорогой ткани, а на пальце поблескивал золотой перстень с красным камнем.

– Кто ты? – спросил я, готовясь либо к бою, либо к бегству.

– Меня зовут Марк Антоний Север, – он улыбнулся, обнажив клыки. – Я ищу таких, как ты, уже очень давно.

– Зачем?

– Чтобы научить. Или уничтожить, – он пожал плечами. – Зависит от тебя. Твоя охота… она слишком заметна. Ты привлекаешь внимание.

Он был прав. В последние месяцы я стал небрежен, и по городу уже ходили слухи о ночном демоне.

– Нам нужны правила, юный друг, – продолжил он. – Без них мы просто животные. А с ними – боги среди людей.

В ту ночь я получил свои первые уроки о жизни бессмертных. О кодексе, о сдержанности, о необходимости жить в тени. Уроки, которые спасли меня от многих опасностей в будущем.

Марк Антоний Север стал моим первым наставником в долгой вечности. И первым, кого я потерял, когда христианские фанатики выследили его убежище и подожгли его под утро. Я помню его последний взгляд, когда пламя поглощало его тело – в нем не было страха, только усталое принятие неизбежного. Так заканчивается вечность для таких, как мы – не от старости, а от насилия или собственной беспечности.

Воспоминания отступили, когда Морф тихо заскулил, привлекая мое внимание. Мы оказались у заброшенного железнодорожного депо на окраине города – места, идеального для логова молодого вампира.

– Здесь, – подтвердил Морф мои подозрения.

Я втянул воздух, анализируя запахи. Кровь, старая и свежая. Страх. Смерть. И еще что-то – знакомый аромат, который я не мог точно идентифицировать. Он пробуждал странное беспокойство, словно тень из прошлого.

Ржавые ворота депо были приоткрыты, и я бесшумно проскользнул внутрь. Морф следовал за мной, его белая шерсть казалась призрачной в тусклом свете, проникающем сквозь разбитые окна.

Внутри стоял запах гниения и сырости. Старые вагоны, покрытые граффити, выстроились вдоль стен, как гигантские саркофаги. Я двигался осторожно, прислушиваясь к каждому звуку.

Тело я обнаружил в дальнем углу депо – молодой мужчина, судя по одежде, бездомный. Его глаза застыли в выражении ужаса, а на шее зияли характерные раны. Но это было не самое тревожное. Настораживал способ, которым тело было оставлено – аккуратно уложенное, со сложенными на груди руками. Почти как… подношение.

– Это не просто убийство, – сказал я Морфу. – Это послание.

Пес подошел ближе, принюхиваясь. Внезапно его шерсть встала дыбом, и он оскалился.

– Опасность! – прозвучало в моей голове, но предупреждение пришло слишком поздно.

Удар настиг меня сзади, отбросив на несколько метров. Я мгновенно перегруппировался и развернулся, выхватывая катану.

Передо мной стоял молодой вампир – темноволосый юноша в черной одежде, с глазами, полными голода и ярости. Его лицо, когда-то привлекательное, сейчас было искажено жаждой крови.

– Ты вторгся на мою территорию, старик, – прошипел он, обнажая клыки.