Запретная симфония

За это время она никак не продвинулась с поиском квартиры. Варианты, которые Элина могла хоть как-то осилить, разлетались быстрее горячих пирожков. Она все-таки заказала кредитную карту, чтобы суметь оплатить съем хотя бы в первые месяцы, но пока риелторы игнорировали ее, успевая заключать сделки быстрее, чем Элина договаривалась об осмотре. А, помимо всего прочего, она потеряла кольцо. И из всех ее проблем это было для нее самой ужасной. Как будто потеря была подтверждением того, что удача окончательно ее покинула. Но она не могла понять, как оно пропало. Она никогда его не снимала. Она сходила в мексиканский паб, надеясь, что там ее обрадуют внезапной находкой, но кольца никто не видел. А если бы и видели, то точно не отдали. Ей в голову пришла мысль, что она могла забыть его в квартире Леннарда, и пару раз звонила на знакомый номер, но он не брал трубку. Это тоже показалось ей странным.

С того момента, как они вместе ходили в мексиканский паб, он больше ей не писал. Она и не надеялась, что могла всерьез заинтересовать такого парня, но думала, что они могли остаться… приятелями? Один раз она даже пришла к Леннарду домой и звонила в дверь, но безуспешно, ей так никто и не открыл. Из-за всех этих душевных метаний она совсем не успевала заниматься. Частные уроки были оплачены на три занятия вперед, но профессиональная пианистка изначально ставила ей жесткие условия: она не будет заниматься с той, кто не относится к инструменту серьезно. Элина была на грани того, что преподавательница вот-вот отменит их занятия, без возможности вернуть оплаченные наперед деньги.

Надежда на то, что все как-то изменится, начала медленно угасать. Женя подливала масло в огонь. Теперь каждый раз, когда они встречались на кухне или пересекались в коридоре, их разговоры выливались в ссору. Вот и сегодня, субботним утром, когда Элина решила сделать себе салат, они снова начали выяснять отношения.

– Эл, я не могу дать тебе еще неделю, или две, или три… На кону стоит моя личная жизнь, ты понимаешь? – кричала Женя.

В последние дни она нервничала больше обычного.

– Женя, я клянусь, что пытаюсь! Пойми, две недели – это очень маленький срок! Я прочитала, что, когда человека выселяют, то предупреждают минимум за два месяца…

– Но я не твой арендодатель! – запротестовала Женя. – Ты жила в моей квартире абсолютно бесплатно! И тебе рано или поздно нужно было что-то искать. Если ты так нуждаешься в деньгах, что не можешь найти подходящую квартиру, то могла бы продать пианино…

– Никогда!

– … или наконец позвонить родителям!

– Ты не понимаешь! – сокрушалась Элина. – Если я позвоню им и скажу, что у меня проблемы, они зачитают мне тираду о том, что были правы. Что переезд в Питер ничем хорошим не кончился. Начнут вспоминать все, что я делала не так – что перечила им, что рассталась с перспективным Олегом, что уволилась и переехала одним днем, что променяла стабильную работу в мэрии на дурацкие мечты о свободе и творчестве. А после того, как они втопчут меня в грязь, они, конечно, мне помогут. Или предложат купить билет в Архангельск, чтобы я смогла образумиться.

Элина шумно выдохнула, переводя дыхание. Руки дрожали.

– Я понимаю тебя, – тихо произнесла Жена, избегая смотреть на подругу. Она обняла себя за плечи. – Но я не могу дать тебе больше времени. Или Андрей расстанется со мной. Завтра ты должна вывезти свои вещи и отдать мне ключи.

Женя вышла из кухни, хлопнув дверью, а Элина, отбросив миску с салатом, выбежала на балкон. Достав из кармана пачку сигарет, она нервно стукнула по дну, вытаскивая одну. Она чиркала зажигалкой, но вместо огня зажигалка только сыпала искрами.

– Проклятье! – выкрикнула Элина, с размаху выбросив ее с балкона.

Облокотившись на перила, она уткнулась лицом в ладони и тихо заплакала. Казалось, этот город насмехался над ней.

В последние дни погода наладилась, хотя на дворе был конец октября, и редкое солнце освещало город, не давая ему вконец посереть. Но Элина не могла наслаждаться этим. Обстоятельства пригвоздили ее на дно колодца, из которого она тщетно пыталась выбраться. Она размазала слезы по щекам и взяла в руки телефон. Открыла контакты и прокрутила до буквы «М».

Мама.

Почти минуту Элина держала большой палец над этим словом, но так и не смогла нажать на кнопку вызова. Чертыхаясь себе под нос, она прокрутила список и остановилась на букве «О». Нажав на имя, она приложила телефон к уху, слушая размеренные гудки.

– Слушаю, – раздался до боли знакомый голос.

У Элины на секунду перехватило дыхание.

– Олег? – спросила она. – Привет, это Эл. Это мой питерский номер, можешь сохранить.

– Элина? Какими судьбами! Не ожидал тебя услышать, – ответил Олег, и Элина не могла понять по его голосу, он действительно удивился или просто сделал вид. Поэтому она ненавидела говорить по телефону. Невозможно увидеть эмоции собеседника.

– Да, решила узнать, как ты, и все ли у тебя хорошо с твоими… твоими практиками.

– Спасибо, что беспокоишься. У меня все отлично. Я вернулся из небольшой поездки с группой в Архангельск и теперь преподаю йогу в нашем центре. Помнишь его? Твоя мама, кстати, туда тоже иногда ходит. Познакомился с девушкой, мы решили ехать вместе в Тибет, чтобы пожить с монахами. А ты как?

Элина смотрела на голые ветки деревьев, на бледно-желтые бока домов и думала – а может, она действительно дура? Может, надо было держаться за Олега, и сейчас они бы вместе планировали поездку в Тибет, а не это вот все.

– Я тоже отлично, – соврала она. – Вот нашла хорошую работу, но нужно искать новое съемное жилье, прошлый арендодатель… решил сам жить в этой квартире. В Питере, оказывается, не так много вариантов.

– А я думал, ты живешь у Жени, – ответил Олег.

«Откуда он узнал? – подумала Элина. – А, ну точно. Наверное, мама ему все рассказывает. Он ведь теперь преподаватель йоги».

– Ну да, я жила у нее, но все ведь меняется? – попыталась выпутаться она.

– Я уверен, что ты что-нибудь найдешь, – спокойно ответил Олег, словно не замечая ее неловкости. – А что за работа?

– Да так… в одной строительной компании… Слушай, – постаралась перевести разговор Элина. – На самом деле я и правда нашла хорошую квартиру, но мне пока не хватает денег, чтобы оплатить услуги риелтора и первый месяц. На работу я только недавно вышла. Может, ты мог бы… мне помочь?

В трубке воцарилась тишина.

– Эл… – произнес Олег после паузы. – У тебя ведь нет работы, верно?

Лицо Элины тут же вспыхнуло.

– Почему ты так решил? У меня все в порядке.

– Я чувствую твою ауру.

– Что, прямо через телефон? – взорвалась она. – Ты сейчас серьезно?

– В тебе очень много негативных эмоций, – продолжал ровно говорить Олег, и Элина поразилась тому, насколько далеки они стали. – Сначала тебе нужно избавиться от этой темноты, и тогда ты сможешь решить свои проблемы. Я все равно не могу одолжить тебе денег, потому что коплю на Тибет.

– Я поняла, спасибо, Олег. Удачи тебе в поездке.

– Может, тебе стоит позвонить маме?

– Да ради Бога! – вскрикнула Элина и отключилась.

Зря она вообще позвонила Олегу. Только сейчас она поняла, что он точно расскажет маме о том, что она ему звонила и просила денег… Она застонала. Сунув сигареты в карман, она закрыла балкон и вернулась в свою комнату.

Она с тоской огляделась, понимая, как много надежд у нее было связано с этим местом. И тем не менее, свои вещи она могла бы уместить в один чемодан. Кроме пианино, конечно. От него все еще хранилась коробка под кроватью. Элина наклонилась, вытащила ее и сдунула пыль. Все ее мечты, цели, все это исчезло просто потому, что она недостаточно быстрая. Некоторые люди очень цепкие – они молниеносно хватаются за возможности и выжимают из них все. В голову сразу же пришел Андрей, бойфренд Жени. Этот точно умеет цепляться за возможности, а, точнее, за девушку со своей квартирой и пропиской. А Элине нужно больше времени, чтобы найти себя. Но она не хотела достигать этого за чей-то счет. Но сейчас… неужели из-за этих своих принципов она все потеряет?

Она должна попытаться сделать хоть что-то. Последняя попытка. Еще один шанс. Если и это не получится, она найдет дешевый хостел, чтобы как-то пережить время, в течение которого будет искать квартиру.

Элина поднялась с колен и, открыв шкаф, начала переодеваться.

* * *

Леннард сидел за ноутбуком в гостиной. Из динамиков играла инструментальная музыка. Это был плейлист Филиппа Гласса, и прямо сейчас играла его знаменитая композиция Morning Passages. Он с тоской подумал, что эта музыка напоминает ему об Элине.

У него не было выбора. Это нужно было заканчивать. Он и сам не заметил, как увлекся, а ведь он держался правило никого не подпускать к себе близко. Тем более ту, у которой он только что украл дорогое золотое кольцо с рубином.

Безучастно листая новости, его взгляд упал на фотографию в самом конце страницы. Зрачки Леннарда расширились, он задержал дыхание и плотно сжал челюсти. Подумав секунду, он все же провел пальцем по тачпаду и кликнул на фото. Новость развернулась на весь экран.

«…Российский бизнесмен-филантроп Сергей Баззаров устраивает благотворительный аукцион. Все средства пойдут в фонд «Изумрудное небо». В качестве лотов Баззаров выставит на аукцион предметы из личной коллекции, включая колье времен Екатерины II, антикварные броши XVIII века и наборы изумрудных драгоценностей.

Вечер запанировал на последнюю неделю ноября. Руководить организацией будет агентство «GoldenHour», которое уже объявило набор сотрудников для этого масштабного мероприятия…».

Леннард жадно вчитывался в каждое слово, а мелодия Филиппа Гласа, словно читая его мысли, ускорилась.

Сукин сын! Леннард давно его искал, но Баззаров был заграницей. А теперь вернулся. «Изумрудное небо»? Как же! Наверное, очередной фонд, через которые он отмывает деньги. Кулаки Леннарда сжались, между бровей залегла глубокая морщина. Так, что за агентство…

Его отвлек настойчивый звонок в дверь. Леннард недовольно оторвался от экрана. Он никого не ждал. Звонок повторился. А потом еще и еще. Леннард поставил музыку на паузу и медленно поднялся с дивана, стараясь не шуметь. Пройдя в коридор, он посмотрел в глазок, но никого не обнаружил. Он уже собрался вернуться в комнату, как в дверь постучали кулаком.

– Я знаю, что ты дома, Леннард, открой! – раздался приглушенный голос. – Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной.

Леннард вернулся, провернул три замка и столкнулся нос к носу с Элиной, которая обиженно смотрела на него снизу вверх.

– Почему я не увидел тебя в глазок? – ляпнул, не подумав, Леннард. Он удивился, что Элина так настойчиво к нему ломилась. Уж не помешанная ли она фанатка?

– Я сделала так, потому что ты перестал отвечать на мои звонки. Предположила, что, если ты увидишь, что я пришла, то не откроешь. Видимо, я была права. Ты не хотел открывать?

– Элина, слушай… – Леннард глубоко вздохнул, перехватив пальцами переносицу. – Мы же все обсудили с тобой в прошлый раз. Если ты пришла, надеясь, что у нас может что-то получиться, то просто зря потратила время.

– Я понимаю, что между нами ничего не может быть, не глупая, – обиженно ответила Элина. – Но мне нужна твоя помощь.

Элина стояла в дверях, с вызовом смотря Леннарду в глаза. Она пыталась казаться сильной, хотя Леннард знал, что это показное. Она была в отчаянии.

– Я могу войти? – спросила она, сделав шаг вперед.

– Прости, но нет, – спокойно ответил Леннард. – Сейчас неподходящее время. Так какая помощь тебе от меня нужна?

Элина встала, как вкопанная. Казалось, что прямо сейчас Леннард отвесил ей пощечину.

– Я… Я потеряла кольцо, и подумала, что оставила его у тебя…

– Нет, у меня его нет, – не дал ей закончить Леннард.

– Ясно…

Между ними возникла неловкая пауза.

– Что-то еще? – спросил Леннард.

– Да… – сглотнув, произнесла она. – Завтра утром я должна вывезти вещи из квартиры Жени, а я все еще не нашла жилье, и у меня почти не осталось денег. Мне совершенно некуда податься, у меня нет друзей… Я подумала, что, может, ты разрешил бы…

– Ты просишь пожить у меня? – от одной этой мысли по спине Леннарда пробежал холодок, а глаза расширились от ужаса. Но Элина, кажется, восприняла это на свой счет. Ее лицо было красным от стыда, а в глазах стояли слезы.

– Я понимаю, что я для тебя никто, Леннард. Мы совсем недавно познакомились. Но я молю о помощи, – она снова начала тараторить, не успевая брать воздух между предложениями. – Я готова взять на себя затраты на продукты, или буду мыть посуду или прибираться в квартире, хотя у тебя и так все идеально… Все что угодно, чтобы ты позволил мне перевести дух от свалившихся проблем. Как только я найду работ, сразу перееду. Пожалуйста!

Леннард тупо смотрел на Элину. Сейчас она выглядела настолько жалко, что еще чуть-чуть, и она сломается. Ну почему, почему она не нашла другого парня? Неужели это чертово кольцо, которое он снял с ее пальца, стоило таких жертв с его стороны?

– Эл, – начал он, пытаясь звучать спокойней. – Я понимаю, что у тебя сейчас сложная ситуация. Но я не могу тебе помочь. Если хочешь, я могу одолжить денег…

Леннард порылся в карманах джинс, вытаскивая бумажник.

– У меня немного наличных, может, я мог бы перевести тебе на карту. Сколько тебе нужно, десять тысяч, пятнадцать, двадцать? Можешь даже не возвращать…

Но Элина не стала дослушивать. Развернувшись, она стала быстро спускаться по ступенькам, на ходу вытирая слезы. Леннард, как идиот, стоял в проеме с вытянутой рукой, в которой лежали купюры. В коридоре наступила тишина. Леннард закрыл дверь и провернул все три замка. Потом вернулся в гостиную и сел за ноутбук. Но строчки расплывались перед глазами. Он запустил пятерню в светлые волосы. Неуклюже задев локтем тачпад, он нажал на него, и из динамиков раздалась грустная мелодия Гласса. Зарычав от безысходности, Леннард с шумом захлопнул ноутбук.

– Проклятье! – вырвалось к него. Вскочив со стула, он бросился в коридор, на ходу надевая кроссовки. Заново открывая все три замка, он выбежал за дверь и рванул вниз, перепрыгивая через ступеньку. Он надеялся, что сможет догнать Элину, пока не поздно.

– Эл! – позвал он, остановившись на лестничной площадке. Звенящая тишина в парадной давила на уши, и Леннард с силой зажмурил глаза, понимая, что отказал в помощи той, кто действительно в ней нуждался. А ведь и он когда-то так же стоял на чужом пороге. Если бы тогда ему не отказали…

Внезапно тишину нарушил тихий плач. Звук раздавался откуда-то снизу. Леннард медленно спустился по лестнице, пока не оказался на цокольном этаже. Завернув за угол, он увидел Элину, которая, сидя на батарее и прижавшись к стене, тихо плакала. Рядом с ней были свалены одеяла и стояла пустая миска. Услышав шаги, она подняла голову. У Леннарда сжалось сердце – сейчас она напомнила ему себя, только четырнадцать лет назад. Она казалась тем самым голодным котенком, которого подбросили в парадную.

– Зачем ты вернулся? Чтобы окончательно втоптать меня в грязь? – зло ответила она.

Леннард подошел и, глубоко вздохнув, сел на батарею рядом с ней.

– Послушай, – прошептал он. – Я не хотел тебя обидеть.

Элина хмыкнула.

– Проехали, – сказала она. – Мне вообще не стоило сюда приходить. Я просто наивная дура, которая надеялась, что ее поймут.

– Ты не понимаешь, – произнес Леннард, повернув к ней лицо. – Ты меня совсем не знаешь. Ты не понимаешь, на что подписываешься.

– Это как тривиально, Леннард, – произнесла Элина, кинув на него укоризненный взгляд. – Мне хоть и двадцать один, но я не вчера родилась. Звучит как стандартная отговорка всех парней. Дело не в тебе, дело во мне и бла-бла-бла…

– Послушай, – перебил Леннард и схватил ее за руку, от чего Элина вздрогнула. Она никогда прежде не видела его таким серьезным. – Я пытаюсь защитить тебя. И не хочу, чтобы ты ввязалась в проблемы, с которыми не сможешь справиться.

Элина повернулась к Леннарду, вытирая мокрые щеки.

– Я и так по горло в проблемах. Не думаю, что меня можно еще чем-то удивить.

Леннард ухмыльнулся своим мыслям.

– Посмотрим, – произнес он.

Позади них раздался писклявый звук. Они оба обернулись и заметили, как из горы одеял к ним выполз котенок. Жалобно мяукнув, он подошел к Леннарду и стал тереться о его кроссовки.

– Мы его разбудили, – прокомментировал Леннард. – Теперь придется нести ему еду, а от он не отстанет.

– Так значит, ты разрешаешь мне остаться? – с надеждой спросила Элина.

Леннард обернулся к ней. Его взгляд смягчился.

– Да. Но ненадолго. Если через две недели ничего не найдешь, тебе придется съехать. Если нужно, я помогу тебе в поисках.

– Две недели?

– Не больше, – кивнул Леннард.

Элина шмыгнула носом, вытирая слезы. Она наклонилась к котенку и погладила его между ушами. Тот довольно замурчал. Она вздохнула и с улыбкой посмотрела на Леннарда:

– Мне подходит.

Глава 6

Ludwig van Beethoven – Abschied vom Klavier

Элина вышла на сцену, нервно одергивая темно-синее платье с завязками. Ее волосы были забраны в низкий пучок и украшены небольшой золотой заколкой в виде веточки сакуры. Ради этого выступления она впервые подвела стрелки на глазах – роскошь для шестнадцатилетней девушки, которая толком никогда и не красилась. Руки предательски тряслись.

Она развернулась к зрителям и поклонилась, сделав скромный реверанс.

Элина готовилась к этому конкурсу несколько месяцев. Впервые ей выдался шанс попробовать себя в композиции, и она трудилась, в прямом смысле не покладая рук. Долгие часы за инструментом, бессонные ночи, даже прогулы и пару троек в полугодии – все это ради того, чтобы создать музыку, которой она желала покорить сердца. Элина оказалась самой молодой участницей на конкурсе: остальным конкурсантам было уже по семнадцать-восемнадцать лет. Если она сможет попасть в тройку финалистов, то пройдет в следующий этап и сможет соревноваться с участниками из Питера и Москвы! Разве не этого она всегда хотела?

Быстрым взглядом окинув зал, она заметила среди зрителей и своих родителей. Мама, Ия Васильевна, с таким же низким пучком, в коричневом платье с глухим воротом, сидела в третьем ряду. Рядом с ней был папа Элины, Сергей Анатольевич. Обычно выглядевший строго и солидно в форме и погонах, сейчас, в окружении одухотворенных музыкой людей, он нервно озирался по сторонам, чувствуя себя некомфортно и смущенно. Во втором ряду сидела учительница Элины, Наталья Васильевна. Она ободряюще кивнула, давая немое напутствие.

«Будь собой. Будь музыкой».

Элина села перед инструментом. В зале воцарилась тишина, прерываемая легким кашлем в последнем ряду. Не обращая внимания на напряженную паузу, она все же позволила себе найти оптимальное расстояние между табуретом и пианино, отчего в зале, помимо кашля, раздался неприятный скрип ножек по паркету. Но это небольшая жертва ради идеальной постановки рук, которые прямо сейчас готовы творить чудеса. Элина напрягла пальцы и медленно их расслабила. Руки легли на черно-белые клавиши. Глубокий вдох. Она на мгновение закрыла глаза.

А потом раздался первый аккорд и еле слышное легато во второй октаве. Эту мелодию она сочинила, когда корпела за тетрадями, готовясь к важной контрольной. За окном шел дождь, и она поймала ритм капель, ударявшихся о железный подоконник. Она тут же бросила занятия и подбежала к пианино. Музыка лилась из нее, словно уже давно там была.

В ту ночь она не подготовилась к контрольной. И потом получила за нее тройку. Тройку с минусом. Но впервые в жизни ей было все равно. Потому что то, что вырвалось из ее души и переложилось в ноты, было важнее всех контрольных мира. И теперь эта музыка звучала здесь, в стенах Школы Искусств. Ноты отражались от стен из белых панелей, от бархатных сидений, окон, штор, хрустальной люстры, и, описав круг, попадали в сердца слушателей. Пальцы Элины порхали по клавишам, и казалось, что на улице и правда пошел дождь, превратившийся в ураган, который сносил все на своем пути, очищая, сдирая все старое и ненужное.

Когда же она закончила и нехотя убрала руки от клавиш, в зале воцарилась тишина. А потом слушатели взорвались аплодисментами. Элина повернула голову к залу и смущенно улыбнулась, видя восторг в глазах присутствующих. Сердце колотилось так бешено, словно она пробежала марафон.

Она встала с табурета и чуть не упала – от волнения подкосились ноги. Справившись с равновесием, она коротко кивнула и спустилась вниз.

– Это было чудесно, Элина, – прошептала Наталья Васильевна. – Я тобой горжусь!

Этот день обещал стать поворотным в ее жизни. И он стал таким. Только в плохом смысле.

Через неделю Элину и ее родителей вызвали к директору Школы Искусств. Пожилой мужчина в очках, сидящий в кожаном кресле, поприветствовал их, указывая на места напротив.

– Почему мы здесь? – шепнула Элина маме, пока они устраивались в кресла.

Директор прервал их, решив сразу же прояснить ситуацию.

– Спасибо, что пришли. Я позвал вас, потому что возникла ситуация, которую мне хотелось обсудить лично. По результатам городского конкурса Элина прошла в тройку финалистов, заработав самый высокий бал.

– Это правда? – воскликнула Элина, вскочив со своего места. Она обернулась к матери. – Ты знала?

Но та лишь коротко кивнула, не сводя глаз с директора, словно боясь смотреть в лицо дочери.

– Однако, – продолжила директор, – мне передали, что по какой-то причине вы отозвали участие Элины в конкурсе на всероссийском уровне. И я хотел бы узнать, почему.

– Что? – Элина нервно переводила взгляд с родителей на директора и обратно, с силой схватив себя за предплечья. Ее короткие ногти впились в кожу. – Но почему… Папа?

Сергей Анатольевич, нахмурив брови, смотрел себе под ноги. Ия Васильевна же с вызовом посмотрела директору в лицо.

– Да, нам пришлось принять такое решение, потому что увлечение Элины музыкой сказывается на ее успеваемости, – сказала она. – При подготовке к конкурсу она завалила несколько контрольных, и ее шансы на поступление на бюджет тают на глазах. Мы не богатые люди, и не можем позволить себе оплачивать обучение нашей дочери. Она должна сконцентрироваться на поступлении, а не на своем хобби.

– Но мама! – вскричала Элина, пытаясь как-то переварить все то, что она услышала. – Почему ты мне не сказала? Это важно для меня! Мама!

Та наконец смогла посмотреть ей в лицо. Ее взгляд говорил о том, что она не изменит своего решения.

– Мы делаем это в твоих же интересах! Ты слишком увлеклась и забыла, что сейчас на самом деле для тебя первостепенно.

– Однако, Ия Васильевна, – осторожно начал директор. – Я понимаю ваше волнение, но у Элины есть все шансы получить гранд на обучение в академии имени Римского-Корсакова! Она сможет учиться там бесплатно. Мы дадим ей отличные рекомендации. С таким баллом она может претендовать на призовое место на конкурсе.

Ия Васильевна хмыкнула, толкнув Сергея Анатольевича в бок. Тот, подняв голову, громко кашлянул.

– Мы считаем, что для нашей дочери будет более перспективным поступить в другой университет, – заученно сказал он. – Мы не думаем, что музыка обеспечит ей стабильную работу и карьеру. К сожалению, нужно выбирать.

– Почему вы не посоветовались со мной? – Элина сильнее впилась себе в кожу. Голова кружилась от нереальности происходящего. Пару секунд назад у нее было все, а теперь ничего. – Я обещаю, что не завалю экзамены, только дайте принять участие в конкурсе!

– Элина, – спокойно произнесла Ия Васильевна. – Ты не можешь ухватить все сразу. Нужно сделать выбор. Сейчас тебе нравится музыка, но готова ли ты посвятить себя этой профессии?

– Да! – не задумываясь, ответила Элина, выпятила подбородок.

– Это рискованно, – ответил Сергей Анатольевич. – Но ты всегда сможешь заниматься музыкой как любитель.

Элина перевела на директора полный мольбы взгляд. Но тот лишь тяжело вздохнул, снимая очки. Он начал медленно протирать их салфеткой.

– Я вижу, что вопрос очень серьезный, – сказал он. – В таком случае советую еще раз обсудить это дома. До крайнего срока подачи заявки на конкурс у нас есть еще две недели. Если передумаете, дайте знать, и мы добавим Элину в список участников.

– Спасибо, директор, – произнесла Ия Васильевна, вставая со своего места. – Но я уверена, что наше решение не поменяется. До свидания.