Главные вопросы: о Боге, вере, жизни

Поездки в неправославные страны

Если вы путешествуете в страны Индокитая, например Вьетнам, на Мальдивы, в Японию, то надо помнить, что там везде буддийские храмы. Особенно в Индии их большое разнообразие: храм для крыс, храм для обезьян, храм для кого-то еще. Вот там будьте внимательны, чтоб вы, часом, не съели что-то жертвенное, чтоб вы случайно не поставили какую-нибудь курительную свечку ароматную возле какого-нибудь восьмирукого истукана. Заходя в эти храмы, вы рискуете совершить идолопоклонство. Люди склоняются на колени, и вы встали перед каким-то сатаной, например, на колени, чтобы сфотографироваться. Там все имеет фаллическо-эротическую подоплеку. Поинтересуешься и ошалеешь. Нельзя жертвовать деньги на это. Кинешь, например, какому-нибудь Шиве шестирукому 20 долларов и получишь потом по голове от Господа своего, потому что ты изменяешь Богу. С этим будьте очень осторожны.

В католические храмы заходить можно, это храмы в честь Христа и Богородицы. Вера отличается, впрочем, мы на отдыхе не вникаем. Мы не причащаемся у них, мы просто приходим.

Вопрос христианина:

– Молитва – это труд или все-таки отдых?

– Молитва отдыхом быть не может. Во-первых, это почетная обязанность, во-вторых, это труд. Иногда это деликатес, некая сладость, иногда это боль и мука, но отдыхать на молитве, мне кажется, менее всего получается.

Разве что лечь на пляже, очки надеть, чтоб не узнали, шляпу надвинуть на себя, поставить транзистор слева, банку пива справа – жизнь удалась – и читать «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей». Можно и так, конечно. Но это несколько комично, правда? Вот в воде молиться можно. Подальше заплываешь за буйки и читаешь «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». Там все, что знаешь, то читаешь, и «Отче наш», и «Богородицу».

Можно помолиться за всех, кто плавает, чтоб не утонули. Или, например, сидишь на берегу, корабль плывет: «Благослови корабль», – хоть глазами даже так: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Мир всем, плывущим по морю». Вот самолет взлетел: «Благослови самолет. Храни, Господи, всех, летящих по воздуху». Но это не отдых. Это некая включенность в работу.

Человек глубочайшей веры и широчайших познаний. Каким должно быть образование для христианина?

Мы все учились понемногуЧему-нибудь и как-нибудь.Так воспитаньем, слава богу,У нас немудрено блеснуть.

Бессмертные строки из «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина. Образование – тяжелая, сложная тема, невероятно актуальная для человеческого общества, для развития личности. Она всегда будет тревожить человека, тревожит она сегодня и нас. Римские философы говорили, что добродетельный человек занимается всегда учебой и самообразованием. Да и наша народная мудрость говорит нам: век живи – век учись.

В наши дни система образования невероятно разнообразна. Но чего же не хватает в ней? Возможно, святости. Это та гармония, которой жаждет современный мир. Ибо образованность без святости неполноценна.

Женщина без образования

Женщина может ограничить свое образование чтением соответствующей литературы, религиозной, нравственной, художественной и знать хорошо домоводство. Это не сделает женщину несчастной, если у нее будет гарантия стабильности в лице настоящего мужчины, который возьмет ее замуж. Но этой гарантии нет.

Люди боятся и перестраховываются. И некоторые брошенные мужьями мамы шепчут на ушко дочкам: «Все мужики – козлы. Работай сама, ни на кого не надейся, сама себя корми, обеспечивай, об остальном и думать забудь». И вот из-за того, что мир пошатнулся и жизнь распалась на сегменты, люди и пытаются подстелить себе соломку в виде высшего образования. Это касается не только женщины.

Стремление обязательно получить высшее образование – это советский рудимент. Хотя жизнь доказывает, что бездипломные могут становиться миллионерами или успешными бизнесменами, а люди, не имеющие высшего образования, могут проявить себя очень ярко и креативно в самых разных областях жизни. А многие дипломированные специалисты занимаются вообще не своей профессией: пиццу разносят и квартиры ремонтируют. Но большинству современных людей почему-то не обидно потратить пять лет своей жизни на то, что совсем не нужно.

Наше поколение сильно верит в образование по инерции. Ведь еще недавно была эпоха сциентизма, влюбленности в науку. Умные люди думали, что наука даст человеку счастье, что на Марсе будут яблони цвести, что все болезни будут побеждены… Поэтому человек так жадно постигал ее. Но она обманула его. Конечно, поделилась какими-то локальными секретами, а в целом оставила человека при своих бобах. И хоть мы все такие умные, я не вижу великого, захлестывающего через край счастья.

Перегрузки в школе

Раньше человека брали в школу, чтоб его учить, а сегодня у первоклашки требуют, чтобы он уже был подготовлен, умел писать, многое знал. Но разве не педагоги должны его учить этому? Он может прийти в школу с сознанием чистым, как неисписанный лист.

Требования к ученикам сегодня повышаются постоянно. Непонятно, что творят с ума сошедшие взрослые дядьки, облысевшие в своих кабинетах. В результате дети вообще перестают учиться. Учатся только особо упертые ботаники. А остальные ничего не делают, потому что это бесполезно. Два урока по математике пропустил – на третьем уже ничего не понятно. Таким подходом детям как будто калечат мозги, и вот смотришь на них – они уже в очках в третьем классе, все анемичные такие, и что-то строчат на компьютерах.

Ребенок должен учиться играя. Особенно если он еще очень маленький – первый, второй, третий класс. Ему полагается бегать, прыгать, учить иностранные языки в процессе игры, например. Ребенок должен лазить по деревьям, драть коленки об асфальт, падая с самоката. Он должен иногда получить в нос от своих дворовых друзей. Ну как иначе? Он должен в футбол играть консервной банкой иногда, потому что мяча не купили. Должно быть настоящее детство. Станет взрослым и потом сможет и за трактор сесть, и за штурвал судна воздушного, и в шахту спуститься, и на севере выжить. Сможет все. А эти рахитики с гаджетами, возможно, ничего сами сделать не смогут. Они зачахнут, не успев расцвести.

Учителям везде у нас почет

Профессия учителя лишена положенного ей почета, и это очень скверно. Вообще, были целые цивилизации, в которых человека, способного чему-то научить других, носили на руках. Если человек мог, например, печки класть, он брал какого-то мальца себе в подмастерья и учил его, давал ему кусок хлеба, передавал ремесло. Это великое дело. Надо уважать человека любой профессии, но учителя нужно уважать особенно, потому что он дает нам ключи ко всему образованию.

Подумайте, если бы в первом классе Мария Семеновна или Глафира Андреевна не научила вас таблице умножения и основам письма, вы бы не смогли стать тем, кем вы сейчас являетесь: архитектором, доктором, тренером. Никто бы из нас не был тем, кем он стал, из-за отсутствия в нашей жизни одной женщины! Только за это стоит вспомнить ее просто добрым словом, и даже неважно, крещеная она была или нет.

Общество, которое не уважает учителей, врачей и военных, – это преступное общество. Кого оно тогда будет уважать? Только проституток, воров в законе, депутатов. Больше никого.

Сейчас очень много говорят о том, что в образовании не хватает мужчин-педагогов. Это действительно так. В младших классах педагогами могут быть женщины. А в старших классах к преподаванию должны подключаться мужчины. Чтобы они вернулись в школы, необходимо поднять престиж профессии учителя. Сделать зарплату достойной – такой, чтобы он мог быть кормильцем своей жены, которая не работает, а дома нянчит его детей.

Светское и религиозное образование

Мне очень жаль, что у нас нет нового Василия Великого. Когда святой Василий жил на земле, его жадно интересовало все: поэзия, риторика, философия, медицина. Он умер, и на погребальном слове в его честь святой Григорий сказал, что это был корабль, груженный знаниями.

Если брать тривиум и квадривиум средневековых университетов, то в тривиуме были филологические предметы: логика, риторика, грамматика, а в квадривиуме – геометрия, арифметика, музыка, астрономия. И вот Василию все было нужно. Он изучал все, что попадало в руки. Если бы он, конечно, жил сегодня и был бы знаком с современными науками, он бы столько натаскал оттуда богатств, что сказал бы: «Люди, да как вы можете, имея образование, не иметь веры?» Ведь о вере кричит любая наука. Наличие верующих ученых в любой области подтверждает нам то, что эти ученые, которые Бога знают и не перестают заниматься своей химией, физикой, астрофизикой, биохимией, они говорят: «Слушайте, да это просто неумолкающий крик о Творце».

Нам от знаний отказываться нельзя. Но у нас существует очень большой дефицит людей, которые соединяют в себе глубочайшую веру с обширнейшими познаниями. Вот кто самый важный человек в сегодняшней цивилизации.

Один ученый говорил, что: «Я верю, как бретонский рыбак, верю всему, что сказала Церковь, верю безоговорочно, потому что очень много знаю. А если я буду знать еще больше, я буду верить, как бретонская женщина, то есть вообще без сомнений». Понимаете?

Алексей Федорович Лосев – последний классический философ, сомкнувший в своей личной судьбе историю дореволюционной России и историю советской школы. Это гигант. Это человек, который на латыни говорил так чисто, что преподаватели латинского языка из любых Оксфордов и Кембриджей чувствовали себя варварами в его присутствии. Но при этом он был тайный монах.

Нам нужна верующая профессура. Тогда появятся верующие студенты, абитуриенты, верующие бакалавры и т. д. Потому что верующий учитель обаянием своей веры и глубиной знаний своих заражает учеников. Поэтому всем людям, христианам, можно говорить: «Слушай, если можешь учиться, учись, любому учись: живописи, музыке, иностранным языкам, техническим дисциплинам. Ты должен быть человеком глубочайшей веры и широчайших познаний».

Вопрос христианина:

– Необходимо ли ребенку ходить в детский сад?

– Детский сад – это не необходимость, а вынужденная мера спасения для работающих родителей, у которых нет бабушек и дедушек, способных посидеть с ребенком. В детском саду есть один только плюс – социализация, потому что человек должен включаться в коллективное житие с песочницы, не с гаджета. Гаджетные дети, лишенные общения с другими детьми, искалечены морально.

Конечно, в садике, как в армии, есть деды и салабоны. Когда про дедовщину говорят, то надо вспомнить, что она уже в садике есть: старшая группа на прогулке пинает младшую. Да, социализация, пожалуй, болезненна, но полезна. Однако ничто не заменит семью человеку. И лучше иметь братьев и сестер, возиться с ними дома под присмотром бабушки или мамы, когда папа работает.

Иностранные языки. Там, где есть Дух Святой, слова раскрывают свой тайный смысл!

Михаил Юрьевич Лермонтов как-то обмолвился, что, дескать, сколько языков человек знает, столько раз он человек. Довольно сомнительный тезис на самом деле, потому что Серафим Саровский по-французски не изъяснялся, но кто сомневается, что он настоящий человек? Но все-таки мы живем в таком мультикультурном мире, что иностранные языки нам необходимы.

Нам случилось жить в эпоху перенасыщенности родного языка различными терминами, взятыми из английского, в менеджменте, бизнесе, из французского – в области культуры, из греческого – в области церковной жизни, из японского – в области фэншуй и всего подобного. То есть наш язык очень богатый.

Но какие компасы нужны в море иностранных языков? Учить ли нам настырно язык или воспринимать его пассивно? Если учить, то какой? Эти вопросы тревожат многих православных людей.

Иностранный язык для детей

Язык – это троянский конь. Ведь за ним стоит целая культура, которая предполагает специфическое отношение к жизни, к одежде, к пище, к смерти, к культуре, к искусству и т. д. Язык несет в себе мировоззрение. И если мы привьем человеку язык вместе с мировоззрением, сами того не зная, в ущерб, например, родному языку, то мы его сделаем иностранцем. Это очень большая опасность.

Язык нужно учить именно как иностранный. Вот дворяне в нашей стране в XVIII–XIX веках все были франкофоны. Их дети сначала разговаривали, писали и читали по-французски, а потом уже изучали русский. Причем французский язык дети дворян впитывали от маменьки, папеньки и гувернеров, а русский – от нянечки. Нашу страну спасли кормилицы.

В современной России все богатые светские школы заточены на идеальное знание английского языка. Потому что, по сути, это школы порабощенного народа, в которых местные аборигены, туземцы, изучают язык митрополии, для того чтобы потом делать карьеру. То есть жирные коты, предатели, гнилые паршивые люди сдают своих отпрысков в англоязычные школы, дабы те однажды управляли нашей страной из Англии. Там митрополия, здесь колония.

А нам что? Нам здесь жить, по-русски говорить, «этот воздух степной пить и по звездным морям плыть, и бессмертными быть». Это наша земля. Когда заводили всякие обычаи пудрой посыпать волосы, завивать кудри солдатикам и под барабаны маршировать, Александр Суворов говорил: «Букли – не пушки, коса – не тесак, а я не немец, а природный русак». И он же писал: «Какой восторг – мы русские, какой восторг! С нами Бог». Поэтому надо учить иностранные языки, но при твердом знании своего, и знать свой язык можно только через Церковь и хорошую литературу.

О пользе изучения языков разных народов

Мне кажется, что учить английский язык – это пошло. С английским вы не пропадете нигде, но на уровне четвертого класса, и хватит с вас. Если, конечно, вы хотите читать того же Шекспира или Драйзера в оригинале, да, пожалуйста, копайтесь, это хороший язык. Но если нет, то не надо.

А вот чего по-настоящему не хватает, на мой глубокий пристрастный взгляд, так это восточных языков. И я бы рекомендовал настоятельно учить детей арабскому, китайскому, корейскому, японскому, персидскому языку.

Это другая культура, это другое мировоззрение. Европеец куда ставит вазу с цветочками? В центр стола, правда? Японец всегда ставит ее сбоку. У японцев нет симметрии, симметрия им противна, она пошлая для них. Это другое восприятие.

Если мы, например, загибаем пальцы: «Я пошел туда, потом был там, потом был там», арабы говорят то же самое, выпрямляя пальцы. То есть не просто язык иной, а другой склад ума, и именно его-то нам не хватает. Нас какой-то дьявол загнал в прокрустово ложе западного мышления. Это проклятое мышление, тухлое, примитивное, и нам сейчас очень нужны другие способы думания.

Перевод церковнославянского языка на английский

Однажды в Киеве мы служили миссионерскую литургию на английском языке для иностранных студентов. Потом мы проанализировали опыт наших поездок за рубеж и выяснили, что, когда возникает необходимость поговорить о вере, у людей нет церковной лексики в языке. Допустим, человек знает английский язык, может о себе рассказать, о семье, о своей стране, но, когда ему нужно было сказать: «Перед Пасхой я пощусь», он не знал, как это передать. Или его спрашивают: «В какой храм ходишь?» Он хочет ответить: «Успения Божией Матери», но не знает, как перевести слово «успение».

У нас даже дети, прекрасно говорящие по-английски, из православной гимназии, поехали однажды в Ирландию на экскурсию и не могли сверстникам рассказать про то, что они учатся в православной гимназии. Мы поняли, что современному православному молодому человеку, который общается с иностранцами, ездит за рубеж на отдых или учебу, нужно насытить свой язык церковной лексикой на английском языке.

Мне случилось однажды быть на съезде православной молодежи в Америке. Там американцы и русские православные говорят на разных языках, поэтому и служат они двояко, один раз поют: Lord, have mercy, другой раз «Господи, помилуй».

Там, где есть Дух Святой, слова раскрывают свой тайный смысл, и все становится понятным: покаяние, вера, любовь, милость, смирение, прощение, терпение, самоукорение, радость в Духе Святом. Это все переводимо и адекватно воспринимаемо.

Я думаю, что нет такого языка в мире, который бы худо-бедно не мог бы воспринимать благодать Духа Святого для проповеди веры. Тем более английский язык достаточно богатый. На нем богослужение существует и католическое, и протестантское, у них есть и Prayer Book – книга общих молитв, – они довольно интересны.

Вопрос христианина:

– В русском языке сейчас очень много заимствованных английских слов. Не опасно ли это для нашей культуры?

– Еще в 1980-х годах хиппи говорили: «Ты где будешь найтоваться?» В смысле, ночь проводить. «Да у меня флэта нет. Ну пойдем, правда, у меня бэд один, на флоре послипуешь». Это была подчеркнуто стремная англоречь. Мы такое уже проходили. Я не боюсь за русский язык, потому что он мощный сам по себе.

Осип Мандельштам вообще считал, что единственное, что у нас есть, это русский язык. Также и Анна Ахматова писала: «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово».

Русский язык огромный и очень сильный. Он вобрал в себя очень много. Знаете ли вы, что такие слова, как «адмирал», «альманах», «алкоголь» – это арабские слова? А такие слова как «халат», «халва», «кулак», «диван» – это тюркские слова. Французская лексика – «монтер», «шофер», «антрепренер» и подобное. Голландская лексика касается моря – всякие «шпангоуты», «полундра». То есть наш язык органично впитал в себя огромное количество чужой лексики, переварил и нормально с ней живет.

Русский язык от этого куда-то исчез? Нет. Он спокойно принимает у себя всех «гостей», перемалывает их в муку и превращает в свое. Поэтому и этот мусор американский мы перемелем спокойно и введем его в нашу лексику. Что-то отбросим, что-то изменим до неузнаваемости.

Чтение во спасение. Про книги, которые развивают душу

Христиане и евреи – это люди Писания. Поэтому книга – наш идентификационный код. Есть некнижные народы, то есть те, которые себя самоопределили в истории через оружие, например, или через торговлю, путешествия.

Некоторым людям книга нужна везде: в поездке, в зале ожидания, в коридоре больницы, в транспорте. Кто-то без книги себя очень плохо чувствует. А некоторые к ней относятся совсем по-другому, особенно представители молодого поколения. Когда-то наша страна хвалилась тем, что она самая читающая в мире, первая, победившая в масштабах всей страны неграмотность. Но сегодня уже не очень понятно, насколько мы читающие люди, насколько вообще нужно читать книгу в эпоху гаджетов и цифровых технологий.

Критерии хороших книг

Читать надо то, что проверено временем. Ежедневно на-гора издательствами выдается огромное количество текстов, которые ложатся на полки, а спустя 10–15 лет становятся интересными только узким специалистам.

Но есть литература, которая прошла сквозь века и осталась. Вот, например, когда Мигель де Сервантес писал «Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского», он создавал роман о смерти целой эпохи, описал смерть рыцарства как явления. Автор постоянно цитировал произведения, которые читал сам, однако нам они незнакомы. То есть до нас они просто не дошли, а вот Сервантес остался в веках. Поэтому, если книга написана в XVII веке, а ее читают до сих пор, значит, в ней есть какая-то капля вечности, не умирающая, интересная всем и всегда.

Похожая история у нас с «Евгением Онегиным». Невероятная красота! Эстетически, этически и провиденциально эта книга выходит за рамки вообще любого жанра. И, понимаете, что интересно? Есть свой ритуал у бала, у вечернего туалета, у дуэли. Это все описано там. Мы этого ничего не понимаем, потому что мы не были на балах, не стрелялись на дуэлях, не знаем, что такое шлафрок или сюртук, например. Но то глубокое, что скрыто в этом романе, заставляет нас и плакать, и смеяться, и мы чувствуем, какая это великая вещь.

Когда космонавтов готовят к полетам, то их испытывают разными способами, в том числе, заставляют сидеть в сурдокамере в темноте при полной тишине. Так тренируют их психологическую выносливость. Космонавт Герман Титов знал наизусть «Евгения Онегина». Чтоб не чокнуться в этой сурдокамере, он читал роман наизусть, раз за разом, и этим спасался.

Великая литература может спасти человека. Так что новая книга – это та, которую вы еще не читали. А не та, что рекламируется современным издательством: «Бестселлер, только что выпустили! Спешите купить!» Не читали Гомера? Значит, почитайте, это новая книга для вас.

Детские издания

Сейчас невероятно много изданий для детей: с раскрасками, говорящие, поющие, пищащие, некоторые книжки такие яркие, что хочется их обнять и спать с ними. Только почему-то никто не спит. Ребенок полистал, полистал и выбросил, другую дайте. Происходит какой-то обратный процесс. Хотели одного – получилось, как всегда.

А вот настоящая книга – это та потрепанная, которую еще бабушка и дедушка читали, но она жива. Вот к ней нужно приучать, к письменному тексту, к разговору со смелыми буквами, которые не кривят душой ни перед кем. Царь будет читать книгу или дворник на дежурстве – она ведь говорит одно и то же. Разговор с текстом, работа с ним необходимы ребенку. Поэтому в отрочестве нужно обязательно начитаться приключенческой, путешественнической, природоведческой и всякой остальной литературы, раскрывающей перед ребенком мир из области его детской комнаты, двора, школы до всей Вселенной.

В 17–18 лет ребенку обязательно нужно дать хорошие стихи. У него душа страдает, он влюбляется, мечтает. В это время поэзия – самое лучшее лекарство: Осип Мандельштам, Торквато Тассо, Федерико Гарсиа Лорка и многие другие. Может быть, юная душа выберет своего поэта на всю жизнь.

Параллельно с взрослением важно обязательно читать серьезную литературу. Здесь может быть и политическая аналитика, и историческая литература, и хороший роман, что-то из области драматургии. В это время уже можно и в театр пойти. Прочел «Три сестры» – ничего не понял. Пошел, посмотрел – еще меньше понял. Потом пошел в другой театр – а, вот оно что! Вот здесь понял.

Одним словом, ребенок должен расти с книгой в руках. Сначала он хочет, чтобы папа и мама ему читали. А потом начинает читать сам, тянется к книгам. Этот интерес нужно поддерживать, поощрять.

Плохие примеры для молодежи в литературе

Кто-то остроумный спросил, почему школьные программы составлены так, что 14–15-летние дети читают книги, написанные наркоманами, самоубийцами, алкоголиками, и это все входит в классику. Эрнест Хемингуэй, Франц Кафка, при всем моем уважении к этим авторам, писали не для школьников. Поэтому здесь есть какая-то фундаментальная ошибка в составлении списков рекомендованной литературы для изучения, потому что там действительно очень много отрицательных персонажей.

Когда романтики изображали самоубийц типа юного Вертера, они вовсе не изображали их как пример того, чего делать не надо. Наоборот, по Европе прокатилась волна самоубийств после выхода в свет книги Гёте. Топились, стрелялись, вешались. Дело в том, что романтическая литература – это литература обезбоженного западного мира. В ней под сомнение поставлена была и вечная жизнь, и божественность Христа, и церковные таинства, и Страшный суд, и воскресение мертвых. А на первый план выставлен был человек в своих страстях и пороках, когда он любит себя, любит свои пороки и делает то, что хочет.

И включение подобных произведений в школьную программу – громадная ошибка, которая коренится в том, что вся наша система образования и образ нашего мышления находятся в сильной зависимости от новейшей эпохи европейского просвещения, и мы остаемся в ментальном плену от некоторых древних установок.

Вопрос христианина:

– Можно ли ничего не читать, кроме Библии?

– Слово «Библия» в переводе означает «книги». Но ничего не читать, кроме Библии, у современного человека, пожалуй, не получится. У каждого есть хотя бы специальная литература по работе, которую необходимо прочесть. Что уж говорить про обилие художественных и документальных произведений, которые хочется изучить.

Святой Николай Сербский рекомендовал взять Библию и прочитать ее. Потом отложить ее в сторону и не читать год, два, три. В это время читать все что угодно: беллетристику, классику, поэзию, политические статьи, экономические статьи. Потом это все опять отложить в сторону, взять Библию и опять прочитать ее. И вы почувствуете, что такое слово Божие.

Набор библейских слов гораздо беднее, чем, скажем, язык Пушкина или Толстого. У хороших писателей больше терминов, выражений, слов, интонаций, оттенков. Да, слова в Библии невероятно простые. Но слово Божие сияет глубиной смысла на фоне слов человеческих!

Музыка, формирующая мировоззрение

Классическая музыка сегодня непопулярна. Музыкальная культура современного обывателя – это какой-то пещерный век: три аккорда и смысл ниже пояса. Очень обидно, ведь столько всего написано, столько всего сделано, столько пропущено через себя!