Карима: Принцесса пустыни. Книга первая

Зохра

Карима: Принцесса пустыни. Книга первая

Пролог

Пустыня Аз'Мар не знала жалости. Она была вечной, безжалостной и прекрасной в своем суровом величии. Днем ее раскаленное сердце билось под слепящим солнцем, выжигая жизнь до хрупкого пергамента костей и высушенных колючек. Ночью она укрывалась бархатом звездного неба, и холодный ветер нес по дюнам тихий, зловещий шепот – песнь забвения для тех, кто осмелился бросить ей вызов.

Но так было не всегда. Легенды, старые как сами пески, говорили о временах, когда пустыня дышала магией. Когда Хозяйки Дюн, праматери нынешних правителей, повелевали ветрами, поднимали песчаные стены выше дворцовых башен и говорили с духами, что обитали в сердце бурь. Их сила была силой самой Аз'Мар – дикой, необузданной, дарующей жизнь и несущей смерть. Величайшей из них была Амина, первая Королева Дюн, чье имя ныне произносили лишь шепотом, со страхом и почтением.

А потом пришла Катастрофа. То ли великое предательство, то ли неосторожное колдовство раскололо землю, иссушило реки и навлекло проклятие на магию песков. Сила, что защищала, стала разрушать. Хозяйки Дюн исчезли, оставив после себя лишь руины, погребенные под вечно движущимися барханами, и страх. Страх перед силой, что жила в их крови.

С тех пор прошел не один век. В сердце пустыни, словно драгоценный изумруд в золотой оправе песков, расцвел оазис Аль-Нур – центр Султаната Золотых Песков. Его жизнь поддерживалась не дикой магией ветра, а мудростью каналов, силой воды и строгим порядком, установленным Султанами. Магия песков стала запретной, табуированной, символом хаоса и разрушения, о котором напоминали лишь выветренные статуи и редкие, пугающие знамения.

Но пустыня помнила. Ветер, скользящий по гребням дюн, все еще нес отголоски древней силы. И иногда, очень редко, в жилах потомков Королевы Амины пробуждался ее зов.

Принцесса Карима, единственная дочь Султана, слышала этот зов с детства. Он звучал в вое шамаля, в тихом шорохе песка под копытами ее ахалтекинца, в дрожи под кожей, когда она смотрела на бескрайние просторы за стенами оазиса. Ее учили этикету, дипломатии и искусству управления водой – жизненной силой Аль-Нура. Ей готовили будущее благородной супруги, опоры трона. Но сердце ее принадлежало не прохладным дворцовым залам, а раскаленному дыханию Аз'Мар. Она чувствовала древнюю магию в своей крови – запретную, пугающую, но неотвратимо влекущую.

Она еще не знала, что тишина пустыни обманчива. Что далеко на востоке, в выжженных землях, где не осталось даже легенд, пробуждается тень, жаждущая поглотить свет Аль-Нура. Тень, что несет с собой не просто войну, но иссушающий ужас, способный обратить цветущий оазис в безжизненную пыль.

И скоро шепот ветра станет ревом бури. А запретная магия, спящая в крови принцессы, окажется единственной надеждой ее народа на спасение. Буря грядет в Аз'Мар, и имя ей – Карима.

Глава 1: Шепот Ветра и Зов Дюн

Солнце Аз'Мар только начало свой безжалостный дневной путь, но для Каримы оно уже стояло в зените ее личной вселенной. Под ней танцевал Зафир, ее верный ахалтекинец, жемчужно-серый, как утренний туман над дюнами, его мышцы перекатывались под лоснящейся шкурой – воплощение скорости и свободы. Ветер трепал выбившиеся из-под легкого тюрбана темные пряди волос принцессы и свистел в ушах, заглушая все звуки, кроме стука копыт по уплотненному песку и гулкого биения ее собственного сердца.

Они неслись по краю Великой Дюны, туда, где зеленый ковер оазиса Аль-Нур резко обрывался, уступая место бесконечному морю золотых и охристых волн. Позади остались прохладные сады дворца, журчание фонтанов и удушающая атмосфера утренних уроков каллиграфии и истории династий. Здесь, наедине с ветром и песком, Карима дышала полной грудью. Здесь она была не принцессой Каримой, наследницей Султаната Золотых Песков, а просто Каримой, дочерью пустыни.

Она придержала Зафира у подножия полуразрушенной башни, торчащей из песка, как обломок кости древнего гиганта. Это было одно из ее тайных мест – остатки какой-то забытой крепости времен до Катастрофы, когда, по преданиям, пески еще не были враждебны, а магия предков не считалась проклятием. Карима любила прикасаться к выветренным камням, испещренным странными символами, которые не мог расшифровать ни один придворный мудрец. Иногда ей казалось, что она чувствует слабое эхо былой силы, дрожь, пробегающую по кончикам пальцев.

Сегодня это ощущение было сильнее обычного. Легкий бриз, игравший вокруг руин, вдруг окреп, закручивая вокруг нее и Зафира маленькие песчаные вихри. Они плясали, словно живые, сплетаясь в причудливые узоры. На мгновение Кариме показалось, что она слышит в их шелесте не просто шум ветра, а тихий, настойчивый шепот, зовущий ее по имени. По спине пробежал холодок – смесь страха и необъяснимого восторга. Она знала, что это неправильно, опасно. Ее с детства учили подавлять эти странные ощущения, игнорировать зов пустыни, который другие не слышали. «Контролируй себя, принцесса, – звучал в голове строгий голос ее наставницы по этикету, Малики. – Неподобающие эмоции и фантазии – удел простолюдинов, а не наследницы трона».

Она резко тряхнула головой, отгоняя наваждение. Вихри тут же опали, песок осел. Пустыня снова стала просто пустыней – величественной, но безмолвной.

– Пора возвращаться, Зафир, – прошептала она, похлопав коня по мощной шее. – Иначе Рашид снова будет рвать на себе бороду.

Рашид, капитан ее личной гвардии, ждал у границы пальмовой рощи, там, где начинались оросительные каналы Аль-Нура. Его смуглое лицо было непроницаемо, как всегда, но в глазах плескалось беспокойство. Он молча принял поводья Зафира, когда Карима легко спрыгнула на землю.

– Ваше Высочество задержались, – ровным голосом произнес он. – Визирь Хаким уже дважды посылал справиться о ваших уроках по управлению водными ресурсами.

– Водные ресурсы подождут, Рашид, – отмахнулась Карима, отряхивая с шаровар налипший песок. – Они никуда не денутся, в отличие от утренней прохлады. А вот визирь… скажи ему, что я изучала древние системы ирригации на практике. Вдруг найду что-то полезнее его скучных свитков.

Рашид едва заметно вздохнул. Он был предан Кариме с ее детства, но разрывался между верностью принцессе и долгом перед Султаном. Ее вылазки становились все смелее, а ее нежелание соответствовать ожиданиям – все очевиднее.

Дворец встретил ее прохладой мраморных полов, тихим плеском воды в фонтанах внутреннего дворика и ароматом цветущего жасмина. Контраст с раскаленным простором пустыни был разительным. Здесь все было упорядочено, предсказуемо, безопасно. И невыносимо скучно.

Визирь Хаким, сухопарый старик с козлиной бородкой и глазами, видевшими слишком много придворных интриг, ждал ее в учебной зале. Рядом с ним стопкой лежали карты каналов и свитки с расчетами уровня воды в Священном Источнике.

– Принцесса, – начал он без предисловий, едва Карима переступила порог. – Ваше легкомыслие ставит под угрозу не только ваше образование, но и будущее всего Султаната. Вода – это наша кровь, наша жизнь. Понимание ее токов и капризов – первейшая обязанность правителя. А вы предпочитаете гонять ветер в пустыне.

– Я изучала ветер, визирь, – дерзко ответила Карима, садясь на расшитую подушку. – Он тоже часть нашего мира. И иногда шепчет вещи поважнее, чем уровень воды в канале номер три.

Хаким поджал губы. – Пустыня шепчет лишь смерть и забвение, Ваше Высочество. Это вам скажет любой бедуин. Наша сила – в оазисе, в воде, в порядке. А не в хаосе песков и ветров, принесших нам однажды Катастрофу. Вы забываете уроки истории. И свое предназначение. Скоро прибудет посольство из Султаната Полумесяца. Ваш брак укрепит наш союз и обеспечит безопасность границ. Вы должны быть готовы предстать перед ними мудрой и сдержанной правительницей, а не дикаркой, пропахшей пылью и конским потом.

Карима почувствовала, как внутри поднимается волна протеста. Брак. Союз. Безопасность. Все эти слова казались ей чужими, навязанными. Ее душа рвалась туда, за стены дворца, к безбрежным пескам, к шепоту ветра, который она одна слышала так отчетливо.

Она перевела взгляд на резное окно, выходившее на восток. Туда, где за горизонтом лежали неизведанные земли, выжженные пустоши, о которых ходили лишь смутные, тревожные слухи. Отец в последнее время часто хмурился, изучая донесения с восточных караванных постов. Что-то темное шевелилось там, вдали. Но здесь, в прохладе дворца, об этом предпочитали не говорить громко.

«Они хотят запереть меня здесь, – с горечью подумала Карима, глядя на далекие дюны, уже подернутые знойной дымкой. – Связать долгом, браком, правилами. Они боятся пустыни, боятся силы, которую не понимают».

Она стиснула кулаки. В глубине души, там, где рождался запретный зов, зрела уверенность: рано или поздно ей придется выбирать между долгом принцессы и своей истинной сутью. И выбор этот изменит все. Ветер за окном снова усилился, принеся с собой еле уловимый запах сухой грозы и далеких, бескрайних песков. Пустыня звала. И Карима знала, что однажды она ответит на этот зов.

Глава 2: Тень на Востоке и Тревога в Сердце Оазиса

Урок с визирем Хакимом закончился так же неудовлетворительно, как и начался. Карима вышла из учебной залы с тяжелым сердцем, слова о долге, браке и Катастрофе эхом отдавались в голове. Ей хотелось снова вскочить на Зафира и умчаться в пустыню, подальше от удушающей атмосферы дворцовых интриг и ожиданий. Но вместо этого она направилась в покои отца.

Султан Омар бин Рашид аль-Малик, правитель Золотых Песков, был человеком мудрым и справедливым, но бремя власти и беспокойство последних месяцев легли тенью на его лицо. Карима застала его склонившимся над большой картой пустыни Аз'Мар, разложенной на низком столике из резного сандалового дерева. В руке он держал янтарные четки, но пальцы его были неподвижны – признак глубокой задумчивости.

– Отец? – тихо позвала Карима.

Султан поднял голову. В его глазах, обычно теплых и лучистых, мелькнула усталость, но при виде дочери они смягчились.

– Карима, дитя мое. Проходи. Визирь сказал, ты снова испытывала его терпение?

– Он испытывал мое, отец, – вздохнула Карима, опускаясь на подушку напротив него. – Опять твердил о моем предназначении и опасности пустыни. И о посольстве из Султаната Полумесяца.

Султан помолчал, перебирая четки.

– Хаким предан трону, Карима, хоть и бывает излишне строг. А союз с Полумесяцем… он действительно важен. Особенно сейчас. – Он указал на восточную часть карты, где лежали малоизученные и опасные территории Красных Скал и Пепельных Пустошей. – Донесения с пограничных постов становятся все тревожнее. Караваны пропадают, наши патрули находят лишь выжженную землю и странные следы. Говорят о тени, движущейся с востока, о людях в черном, чьи глаза горят нечестивым огнем.

– Тень? Что это значит? – Карима почувствовала, как по спине снова пробежал холодок, но на этот раз он был вызван не шепотом ветра, а словами отца.

– Никто точно не знает. Слухи противоречивы. Кто-то говорит о восставшем древнем зле, кто-то – о новом фанатичном культе, кто-то – о колдуне невиданной силы. Но все сходятся в одном: эта сила враждебна, она несет иссушение и смерть. Она… неправильная. Она противна самой жизни, самой пустыне.

Карима вгляделась в карту. Восточные земли всегда казались далекими и мифическими, местом страшных сказок, которыми пугали детей. Теперь же угроза оттуда обретала реальные очертания.

– Но наши воины сильны, отец! Наши стены неприступны!

– Сила воинов может оказаться бесполезной против магии, о которой мы забыли, Карима. Против того, что отравляет саму землю. – Султан тяжело вздохнул. – Аль-Нур – наша крепость, но его сердце – Священный Источник. Пока он бьется чистой водой, мы живы.

Именно в этот момент в коридоре послышался шум – торопливые шаги, приглушенные голоса, явно встревоженные. Дверь в покои Султана распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Рашид. Его лицо было мрачнее тучи.

– Ваше Величество! Прошу прощения за вторжение, но… пришло срочное донесение с Восточного Дозора!

Вслед за Рашидом в комнату ввели стражника. Его одежда была порвана и покрыта странной серой пылью, лицо искажено ужасом, а на руке виднелась глубокая, неестественно выглядящая рана, края которой словно обуглились. Он упал на колени перед Султаном.

– Повелитель… Они напали на рассвете… Не люди… Тени! Они вышли из песчаной бури, которой не должно было быть! Их оружие… оно не ранит, оно высасывает жизнь! Башня пала за считанные минуты… Я… я один смог уйти…

Слова стражника повисли в тишине, нарушаемой лишь его прерывистым дыханием. Султан Омар резко выпрямился, лицо его стало жестким.

– Тени… Значит, слухи были правдой. Рашид, удвоить стражу на стенах! Собрать Военный Совет немедленно!

Но прежде чем Рашид успел отдать честь, в комнату ворвался еще один человек – бледный, как полотно, служитель из Храма Воды, хранитель Священного Источника.

– Повелитель! Беда! Вода! – задыхаясь, выкрикнул он. – Вода в Священном Источнике… она темнеет! И растения вокруг него… они вянут!

Карима почувствовала, как ледяная рука сжала ее сердце. Священный Источник – душа Аль-Нура, источник всей жизни, магии воды, что питала оазис. Если с ним что-то случится…

Она вскочила на ноги, позабыв о придворном этикете.

– Этого не может быть! Я сама недавно была там, все было в порядке!

– Час назад, принцесса, – голос служителя дрожал. – Вода стала мутной, словно в нее вылили чернила. И от нее идет… холод. Неестественный холод.

Султан Омар побледнел. Он медленно поднялся, опираясь на стол. Взгляд его упал на карту, на далекие восточные земли, а затем – на дочь. В его глазах смешались страх, решимость и что-то еще – застарелая тревога, которую Карима видела и раньше, но никогда не понимала до конца.

Тень с востока была не просто слухом. Она уже протянула свою ледяную руку к самому сердцу их мира. И Карима вдруг с пугающей ясностью осознала: привычный мир Аль-Нура, его прохлада, безопасность и порядок, рушится на глазах. А шепот ветра, который она слышала в пустыне, возможно, был не просто зовом, а предупреждением. Предупреждением, к которому никто не прислушался.

Глава 3: Холод в Сердце Оазиса

Священный Источник Аль-Нура всегда был местом умиротворения и жизни. Обычно кристально чистая вода мягко била из-под земли в центре небольшого, выложенного лазурной плиткой бассейна, окруженного пышной зеленью и цветами, чей аромат смешивался с влажным, прохладным воздухом. Но то, что предстало перед глазами Каримы, Султана и их спутников, было кошмаром.

Вода в бассейне была мутной, почти черной, с маслянистыми разводами на поверхности. Вместо живительного журчания слышалось лишь слабое, булькающее клокотание. Цветы и трава по краям бассейна пожухли, листья свернулись и посерели, словно их коснулся мороз посреди пустыни. И холод… он был почти осязаем. Неприятный, пронизывающий холод, идущий от воды, от которого кожа покрывалась мурашками, а в воздухе витал едва уловимый запах тлена и пыли.

Главный Хранитель Воды, старец с лицом, иссеченным морщинами, как русло высохшей реки, стоял на коленях у края бассейна, его руки дрожали. Несколько младших служителей растерянно перешептывались позади, их лица были бледны от страха и недоумения.

– Мы пробовали ритуалы Очищения, Повелитель, – прохрипел старый Хранитель, не поднимая глаз. – Песнопения, священные соли… Ничего не помогает. Эта тьма… она не поддается нашей магии. Она… живая. И она растет.

Султан Омар подошел к краю бассейна, его лицо было пепельно-серым. Он наклонился, вглядываясь в темную воду, и Карима увидела, как он невольно отшатнулся, словно отшатнулся от зловонного дыхания.

– Это магия Тени, – глухо произнес он. – Та самая сила, что уничтожила Восточный Дозор. Она добралась до сердца Аль-Нура.

Карима тоже подошла ближе. Ей не нужно было прикасаться к воде, чтобы почувствовать исходящую от нее враждебность. Это было не просто загрязнение – это было активное, злонамеренное удушение жизни. И что-то внутри нее, та самая искра, что отзывалась на шепот ветра, сжалась от этого ощущения. Это было неправильно. Это было противоестественно. Ее собственная, подавляемая сила, сила песка и ветра, была дикой, необузданной, но она была частью *жизни* пустыни. А это… это было отрицанием самой жизни.

– Что нам делать, отец? – голос Каримы дрогнул. Паника, холодная и липкая, начала подступать к горлу. Весь ее мир, вся реальность Аль-Нура строилась вокруг чистоты этого Источника.

– Собрать Совет, – твердо сказал Султан, выпрямляясь. В его глазах блеснула сталь. – Немедленно. Мы должны понять, с чем имеем дело и как этому противостоять. Рашид, удвой охрану Источника. Никого не подпускать без моего прямого приказа.

Военный Совет собрался в главном зале дворца. Атмосфера была напряженной до предела. Присутствовали визирь Хаким, командиры гарнизона, Хранитель Воды, несколько старейшин и советников. Донесение уцелевшего стражника и весть об отравлении Источника повергли всех в шок.

– Это колдовство! Черное колдовство! – воскликнул один из командиров, ударив кулаком по столу. – Мы должны выступить немедленно! Найти этого Темного Колдуна и уничтожить его!

– Выступить куда? – возразил Хаким своим сухим, скрипучим голосом. – На восток? В безжизненные пустоши, где наши воины погибнут от жажды и зноя прежде, чем найдут врага, который владеет магией, способной отравить сам Источник Жизни? Это безумие.

– Но сидеть сложа руки – еще большее безумие! – горячился командир. – Источник умирает! Оазис не продержится долго без чистой воды!

– Нужно запросить помощи у Султаната Полумесяца! – предложил другой советник. – Союзный договор…

– Потребуются недели, чтобы весть дошла до них, и месяцы, чтобы их армия пересекла пустыню, – прервал его Султан. – У нас нет столько времени. Вода темнеет с каждым часом.

Карима слушала их споры, и ее охватывало отчаяние. Они говорили о войсках, союзах, традиционных методах. Но никто не говорил о магии, способной противостоять магии Тени. О той силе, что, по легендам, когда-то защищала эту землю. О силе ее предков.

Она вспомнила шепот ветра у древних руин, ощущение силы в кончиках пальцев. Вспомнила страх в глазах наставницы, когда та говорила о «проклятом даре». Проклятом? Но что, если именно этот дар был ответом? Что, если сила песка и ветра, сила самой пустыни, могла противостоять этой иссушающей тьме?

Эта мысль была настолько дикой, настолько запретной, что Карима едва не произнесла ее вслух. Она взглянула на отца. Султан выглядел измученным, разрывающимся между необходимостью действовать и отсутствием очевидных решений. Она видела его страх – не только за свой народ, но и за нее. Он знал о ее «странностях», о ее тяге к пустыне. И он боялся этого так же сильно, как и все остальные.

– Есть… есть древние легенды, – вдруг нерешительно произнес старый Хранитель Воды, нарушив повисшую тишину. – Легенды времен Катастрофы. Они говорят, что подобная тьма уже приходила в Аз'Мар. И что остановить ее смогли лишь Хозяйки Дюн… своей силой. Силой, что ныне под запретом.

В зале воцарилось молчание. Все взгляды обратились на Кариму. Она почувствовала, как щеки заливает краска. Визирь Хаким смотрел на нее с откровенным ужасом и осуждением.

– Это сказки для кочевников! – резко сказал он. – Та магия принесла лишь разрушение! Она проклята! Пытаться возродить ее – значит навлечь новую Катастрофу! Мы должны полагаться на разум, порядок и силу наших воинов и союзников! И на скорейший брак принцессы с наследником Полумесяца!

– А если времени на союзников не останется? Если наши воины окажутся бессильны против магии? Если Источник умрет? – голос Каримы прозвучал неожиданно твердо и громко. Она встала, встретившись взглядом с визирем, с отцом, со всеми присутствующими. – Мы будем сидеть и ждать смерти, прикрываясь порядком и страхом перед старыми сказками?

Она увидела смятение в глазах отца, гнев – в глазах Хакима, но и проблеск надежды – у старого Хранителя Воды.

– Пустыня дала нам жизнь, – продолжала Карима, чувствуя, как внутри разгорается неведомая прежде решимость. – Может быть, именно в ней и кроется наше спасение. Не в стенах дворца, а там, в песках, где еще помнят истинную силу Аз'Мар.

Она еще не знала, что делать и куда идти. Но в этот момент, стоя посреди зала, наполненного страхом и отчаянием, Карима поняла одно: ее прежняя жизнь закончилась. И чтобы спасти свой дом, ей придется ступить на путь, который все считали проклятым. Путь Хозяйки Песков.

Глава 4: Побег под Покровом Ночи

Совет распался в атмосфере тяжелого предчувствия и неразрешенных споров. Слова Каримы повисли в воздухе, вызвав бурю эмоций – от неприкрытого ужаса визиря Хакима до задумчивости в глазах некоторых командиров и слабой, почти угасшей надежды у старого Хранителя Воды. Султан Омар не сказал ни да, ни нет. Он лишь устало провел рукой по лицу и объявил, что решение будет принято утром, после ночи размышлений и молитв.

Но Карима знала, что ждать утра – значит терять драгоценное время. Тьма в Священном Источнике не будет ждать их молитв. Она чувствовала это каждой клеточкой своего существа. Холод, исходящий от оскверненной воды, казалось, уже просачивался сквозь стены дворца, наполняя воздух тревогой.

Вернувшись в свои покои, она металась по комнате, как птица в клетке. Слова визиря о браке, о порядке, о проклятии древней магии звучали как лязг тюремных цепей. Они хотели запереть ее, спрятать, выдать замуж, пока оазис медленно умирает. Они боялись силы, которую не понимали, больше, чем реальной угрозы, нависшей над ними.

Ее взгляд упал на окно, выходившее на безмолвную, залитую лунным светом пустыню. Шепот ветра вернулся, тихий, настойчивый. Он звал ее. И в этот раз в нем слышалась не только тайна, но и обещание ответа.

«Хозяйки Дюн…» – слова Хранителя Воды эхом отдавались в ее сознании. Легенды. Сказки для кочевников, как сказал Хаким. Но что, если нет? Что, если в этих преданиях крылась правда, которую веками пытались скрыть из страха? Карима вспомнила свои тайные вылазки к шакари, кочевому племени, что жило на границе земель Султаната. Старая Найла, их сказительница, иногда рассказывала ей у костра истории, которые не найти было в дворцовых хрониках. Истории о духах песков, о силе земли и о женщинах, что говорили с ветром. Найла жила в Скрытом Ущелье, далеко на юге, в нескольких днях пути через пустыню.

Решение созрело мгновенно, острое и ясное, как лезвие кинжала. Она не могла ждать отца. Она не могла позволить Хакиму и другим решать ее судьбу и судьбу ее народа. Она должна была найти шакари. Найти Найлу. Узнать правду о своем наследии и о силе, что спала в ее крови.

Действовать нужно было быстро и тайно. Она знала, что после ее выступления на Совете за ней будут следить еще пристальнее. Визирь наверняка уже отдал приказ удвоить бдительность.

Дождавшись глубокой ночи, когда дворец погрузился в тишину, нарушаемую лишь далеким пением ночных птиц и мерным шагом стражи в коридорах, Карима начала собираться. Она сбросила шелковые одежды принцессы, облачившись в прочные дорожные штаны и рубаху из грубой ткани, которые припрятала после одной из вылазок. Сверху накинула темный плащ с глубоким капюшоном. Перевязала волосы кожаным шнурком, закрепила на поясе свой охотничий кинжал – единственное оружие, которым владела достаточно хорошо.

В небольшой кожаный мешок она уложила самое необходимое: несколько лепешек, бурдюк с чистой водой (она содрогнулась, подумав об Источнике), кремень и огниво, моток крепкой веревки. И еще одну вещь – небольшой, гладкий камень цвета пустынного заката, который нашла когда-то у древних руин. Он всегда казался ей теплым на ощупь, и она чувствовала с ним необъяснимую связь.

Выйти незамеченной из своих покоев было первым испытанием. Она знала расписание смены караула. Затаив дыхание, Карима выскользнула в коридор, когда один стражник ушел, а другой еще не появился на посту. Тенью она скользнула по мраморным плитам, ее мягкие сапоги не издавали ни звука. Сердце колотилось так громко, что ей казалось, его стук слышен во всем дворце.

Самым сложным было пройти мимо главных ворот и конюшен. Но она знала другой путь – через старую, редко используемую калитку в садовой стене, которая вела к заброшенным террасам над краем оазиса.

Когда она уже подходила к калитке, из тени выступила фигура. Карима замерла, рука метнулась к кинжалу.

– Ваше Высочество?

Это был Рашид. Он стоял неподвижно, лунный свет серебрил его темное лицо. В его глазах не было ни удивления, ни осуждения. Лишь глубокая печаль и понимание.