Катовский

До одури счастливая Лида от снисхождения своего тайного обожания, без лишних выяснений смирилась с абсолютно бесперспективными и даже временами болезненными отношениями. Ее вовсе не смущало то, что встречи их могли проходить раз в три месяца, а телефонные звонки или сообщения совсем отсутствовали. Лишь небольшой презент в виде духов размером в пятьдесят миллилитров, подаренных раз в квартал, являл собой хоть какой-то знак внимания. В остальное же время Вова делал вид, что Лиды не существует. Без сомнения Лида порой пускалась в отчаяние и слезы, поедая перед телеком ведро мороженого. С клятвенным про себя обещанием, что с завтрашнего дня она сменит навсегда место работы, убеждая себя тем, что самым лучше будет прекратить связь с Вовой. Но следовало ей на следующий день увидеть его свежее, гладковыбритое лицо, она вновь пропадала и шептала про себя – «Уж лучше быть с ним просто рядом, чем не видеть совсем».

Широко раскинув руки в кровати Лиды, лёжа и молча уставившись в потолок Вова никак не мог выкинуть из головы события сегодняшнего вечера. Увиденная картина на его рабочем месте, вновь заставляла его уноситься в свои мысли о создании идейного общества. Его открытие, связанное с воскрешением лягушки Йоко, не отпускало от мыслей проведения нового опыта, в котором он мог воскресить человека. Вдумываясь, он понимал, что осуществление его мечты могло быть вполне преодолимым, но для этого требовалось тело, а на его столе всегда были опознанные трупы, которых ждали родственники для захоронения. Конечно, он мог бы прийти однажды в свой морг и успокоив плачущих родственников, пообещать им воскрешение их близких, но где были гарантии, что от услышанного его не упекут в психбольницу? Обратиться в министерство здравоохранения с заявлением, что он владеет уникальной технологией оживления, также была идея сомнительная, да и к тому же стоит повторится, что Вова не ждал научного признания и славы. Его не влекли сверкающие огни и упоминание в истории как великого ученого, он был лишь одержим своим увлечением и ждал его главного осуществления, а все это вновь упиралось в необходимость мертвого тела.

Лида в тот момент хитро притворившись что спит, подглядывая сквозь щелку глаз, со слабой надеждой полагала что Вова сейчас всерьёз раздумывает об их отношениях. Кто знал, вдруг он решил перейти на более серьезный уровень и вот-вот объявит обществу их как пару, думала про себя безнадёга Лида.

Проведя у своей сослуживицы несколько часов, Вова поспешил к себе домой. На бесконечные предложения остаться до утра, он реагировал отказом. Разумеется, у него была весомая причина как Йоко ждущая его дома, но об этом пункте Вова не собирался говорить. Да и к тому же если быть откровенными, то стоит понимать, что засиживаться до утра у Лидуси, у Вовы особого желания не было. Использовав наивную и до одури влюбленную девушку, Вова с вечно неисполнимым обещанием – обязательно позвонить, открестился от порога ее квартиры.

Время давно перетекло за полночь и широкие проспекты столицы были пусты, но несмотря на это Вова ехал с очень низкой скоростью, так как особенно ночью он любил наслаждаться одиночеством дорог.

Обуревавшие мысли, опьянённые безнадежной тоской и безвыходностью, вконец погружали состояние Вовы в мир мрака и отчаяния. Ему не хотелось мириться со смертью и общепринятыми законами бытия, он не верил в загробную жизнь и едва верил в реинкарнацию, разумеется, и какую-либо религию он отрицал – твердо стоя на фундаменте атеизма. Верование в каких-либо богов было для него делом иллюзорным и даже безответственным. Ведь по его убеждениям, верующие согласны блести законы священных писаний исключительно от мнимой выгоды, которую им якобы обещает Бог. Каждый из адептов слепо следуют сказаниям со скрытой корыстью получить обещанные золотые подушки на облаках. Когда в том момент атеисты руководствуются исключительно кодексом морали и чести, держащимся лишь на костяке совести. Да и возможно ли, по сути, существование Бога и кого-то либо управления свыше, когда последствия чьего-либо управления в итоге несут печальный конец. Возможна была бы смерть физическая, если жизнью руководит объект духовный? Вова прочно был уверен, раз есть душа бессмертная, то совершенно справедливо было бы если тело человеческое не знало смерти и вовсе. Но при этом мысли о небытие и тлене казались ему удушающей несправедливостью, ведь даже если вдуматься, возраст продолжительности жизни у среднестатистического человека – был ничтожно низок. Он считал, что даже неосуществимые сто лет жизни для каждого второго жителя планеты – чудовищно несправедливая цифра. Да и в конце концов, чтобы более или менее исследовать перво-наперво себя самого, понадобится лет тысячу – как сказал Воланд.

Подъезжая к дому, он все больше и больше убеждался в том, от чего стал вконец одиночкой. Несмотря на то, что он имел значительный круг друзей, Вова все же порой специально дистанцировался и на время избегал общения. Ведь тот, к кому ты не привязан ежеминутно и с кем не коротаешь свой быт – не умрет, а значит не выбьет всю почву из-под ног. Привязываться к ближним рискованно, ведь рано или поздно расставание было неизбежно.

Оставив распускающееся утро без сна и твердо решив взяться за новое изобретение, Вова, рассматривая новенькие транзисторы, кабеля и датчики, сквозь острый недосып ломал голову над технической сборкой. Он понимал, что тот прибор, при помощи которого ожила его любимица Йоко, явно не подойдёт для воскрешения человека. Для этого необходимо было другое сооружение, которое требовало больших ресурсов и времени.

Во-первых, была нужна большая электрическая распределительная коробка, токовых разветвителей также не хватало, а ещё просто необходимым было заказать резисторы. Все это подвергало его разочарованию, так как приходилось ждать и переносить процесс изобретения на потом, а в деле новаторском и требующем моментального вдохновения – это было особенно мучительным.

На службу Вова прибыл в непозволительные четыре часа, ибо желание поспать после бессонной ночи было объяснимым. Ещё с утра заботливая Лидочка уведомила его о том, что анализы, взятые с тела, будут готовы к часам пяти, от этого воспользовавшись моментом он и решил непривычно для себя схалтурить и явиться на работу под вечер.

– Их взяли, представляете! – взволнованно встретила в дверях Лида. – Сейчас Марьяна Валерьевна у них берет ДНК.

– Не понял.

– Ну все, все-все-все, как вы и сказали два отморозка! Один двадцать лет, второй шестнадцать!

– Кошмар, значит этот урод ещё и несовершеннолетний… – выругавшись, что бывало с ним крайне редко. – Тварь! Лишь бы соскочить не удалось по малолетке.

– Вас там они ждут, ну те следователи что и вчера, а анализы, анализы готовы, вот! – протягивая ему.

– Все как я и думал, два вида спермы!

– Да-да, они так же сказали, восхищенно про вас Владимир Иванович! Ну те, что из полиции, вчерашние, то есть следователи… – с волнением щебеча. – Они ждут.

– Хорошо, спасибо.

Возле кабинета Вовы, как и было сказано, его ожидали мужчины. Вся та же компания, что и вчера, за исключением коренастого шатена. Дуэт полного сотрудника полиции и его очень высокого коллеги, выглядел крайне комично для столь неприятного случая, ради которого все собрались. Эта картина была бы куда уместней в театральном представлении или музыкальном выступлении, так как с первого взгляда вызывала искренний смешок очевидцев.

– Здравствуйте Иван Владимирович! – поприветствовал длинный.

– Наоборот.

– Не понял?

– Наоборот говорю, Владимир Иванович, добрый вечер. Но добрый вечер – это не фамилия!

– Ах, да… – смутился длинный, а пухлый громко засмеялся.

– Владимир Иванович, мы хотим поблагодарить вас за столь бесценную информацию, которой вы нас наделили!

– Да, и что же там такого бесценного?

– Ну главное то, что только вы говорили, что изуродование тела было не для того, чтобы его не опознали, а именно из жестокости и агрессии, вызванной наркотическим опьянеем.

– Стойте! – перебил Вова – Если вы позволите, я бы хотел сперва прочесть заключение анализов, это займет пару минут, а потом вернуться к обсуждению.

Он зашёл в свой кабинет, оставив тех двух за дверью.

Усевшись за свой стол и приступив к изучению, он понял из материалов, что сперма, обнаруженная у жертвы двух видов, принадлежащая соответственно двум мужчинам. Из исследований рвотных масс, найденных на джинсах погибшей, выявлялся состав пива и химического наркотика, что вновь подкрепляло убеждение Вовы, что преступники употребляли запрещенные вещества.

– И что они сознались? – спросил Вова после того, как выйдя из кабинета сообщил о результатах анализа.

– Какой там, играют в несознанку мрази, но камеры все засвидетельствовали. Они подсели к жертве за стол, когда та ещё в кафе с подругой сидела, а после пошли вдвоем провожать ее до дома.

– Так она с ними познакомилась в кафе?

– Нет, нет Владимир Иванович! – словно почувствовав разочарование Вовы от неверного предположения, стал ускакивать его пухлощекий. – Все, как и вы сказали, все-все! Она действительно их хорошо знала, тот, что помладше учится с сыном покойной в одном классе.

– Чудовищно.

Следующие сутки Вова провел в безостановочном сне, даже откинув временные пробуждения для того, чтобы справить естественную нужду и отпить глоток воды. Вооружив любимицу Йоко запасами пищи и приняв пенную ванну с аромамаслами, Вова абсолютно заслуженно и честно истратил свой выходной на полнейшее восстановление. Сквозь плотно затянутые шторы и рабочий кондиционер, Вова надеялся спрятаться в бессознательное и абсолютно отключенное состояние забытья, но навязчивые и совершенно бесцеремонные сны то и дело влезали в его голову. Поначалу это были рабочие моменты вскрытия с вереницей окровавленных тел, затем последовали яркие кадры похожие на иллюстрации детских книжек, где разрисованные черти в цветастых костюмах кружили хороводы и играли на гуслях. Ехидно улыбаясь и даже подмигивая, рогатым созданиям удалось переместиться с бумажных измерений в реальное поле зрение. Бессовестные парнокопытные то и дело вытанцовывали вокруг спящего тела Вовы и даже норовили пощекотать его за пятки. Но следуя старым и добрым традициям детства, Вова хорошо понимал, как важно плотно затянуть стопы толстым одеялом. Ведь даже каждому мальчишке известно, что никакой нечисти нипочём схватить тебя за хвост, если ты укрыт защитным одеялом. Когда рогатые вконец истратили надежду схватить Вову за конечности, они решили прибегнуть к более изощренному методу; вооружившись не пойми откуда длинными перьями павлина, красочные негодяи стали щекотать Вовин нос. С трудом борясь и лягаясь, он выворачивался от ненавистных щекотаний и едва сдерживая чихания, по-прежнему оставлял свои глаза закрытыми. Ему стыдно было признаться, что на деле он до одури испугался нечистых и мог вот-вот утратить самообладание, закричав открыть глаза и окончательно проснуться. Правда желание выспаться было куда крепче детских страхов и вовремя вспомнив старушечий метод избавления от нечисти, Вова, обратившись напрямую к чертям и крепко выругавшись – послал их на хуй к ёбанной матери. Как только рогатые услышали нецензурную брань, их серая шерстка поднялась кверху, черные зрачки сузились, а изо рта послышался продолжительный девчачий писк, перерастающий со временем в отдаленный гул эха. Исчезнувшие бесовские отродья не сменили собой так необходимый для Володи покой, на их место пожаловал шествующий парад размалёванных дам всех возрастов. Впереди праздной колонны цокая на каблуках, прохаживались тонкие девчата размера xs, лица их были свежи и не настолько утрированны макияжем, хотя парочка перебравших с тональным кремом также имелась. Во втором ряду были уже дамы постарше, да посмелее. Лица их были обрамлены ультрамодным макияжем, волосы затянуты в конские хвосты, а наряды представляли собой тонкие атласные ленты черного цвета, прикрывающие лишь соски и гениталии. Некоторые из них задорно подмигивали, чрезмерно виляли задом, а те, кто и вовсе посмелее умудрялись даже мяукать. Обхаживая по четвертому кругу кровать Вовы и оставшись без внимания, недовольные и крайне обиженные нимфы, топая каблуками и фыркая покидали комнату. После свежих и еще не вконец утративших див подоспели представительницы значительно старшего возраста. Стоит отметить, что несмотря на легко считываемый возраст сорок плюс и более внушительные пропорции тела, дамы, дождавшиеся своего выхода, были вполне себе привлекательны и располагающе. Они не старались из-за всех сил перехватить внимание крепко спящего Володеньки, но все же при этом каждая из них несла в руках некий жезл, явно служащий знаком отличия. Одна ярко демонстрировала распечатанные чертежи и парочку дипломов, заявляя о себе как об архитекторе высшей категории. Другая со штангой, на блинах которых значилась цифра шестьдесят, совершала уже двадцатый присед, нагружая и без того идеально отточенную ягодичную мышцу. Третья, неся на своих плечах шелковые отрезы самых разных цветов, соединяла ткани в замысловатые узлы и драпировки; рекомендуя себя как дизайнера одежды. И далее вытянутая вереница женщин с различными предметами как знаки гордости, которые из-за всех сил пытались привлечь внимание Володи и окончательно пробудить его из сна. В момент, когда последняя из шествующих и самая отчаянная и свирепствующая дама, закидывала его спящее тело кабачками, морковями и авокадо, в тот самый момент подоспела тревожная и извечно заботливая Лида – Лидуся. Несмотря на постоянную кротость и прирожденную скромность, некогда извечная тихоня Лидуся, схватив с силой овощную даму за запястья, надавала той парочку тумаков по голове и финальный пинок под зад – окончательно разделав соперницу под орех.

Навязчивый, противный треск телефона, который Вова умудрился забыть поставить на беззвучный режим, отбойным молотком старательно разрушая его глубокий сон, остался все-таки в проигрыше, ведь упертое сознание способно на дисциплину и преданность, даже находясь в глубоком отключение.

После, отдалив насильственное пробуждение и вновь уйдя на более глубокий уровень сна, Вова оказался за пределами своей кровати. Ему всерьез казалось, что сон и вовсе является не сном, а самым настоящим астралом, в котором он, покинув собственное тело уносился сквозь высокие верхушки тополей. Пролетая все дальше и оставляя город позади, Вова оказался возле заброшенного промышленного здания.

Громко плюхнувшись на песочную и пыльную земель, он широко открыв глаз осмотрелся вокруг. Разрушенные здания и фасады с торчащими арматурами и оголенными проводами, обрамляли некогда действующий объект. Из освещения были лишь слабо просвечивающиеся лунные лучи, но зоркое и никогда не подводившее зрение понемногу начинало адаптироваться к темноте и различать предметы.

По левую сторону Вова увидел часть здания, которое по всей видимости некогда было главным входом неизвестного учреждения.

Справа же был объект неровной хаотичной формы, напоминающей собой свалку металлических конструкций. Между двух объектов находилась некогда действующая парковка, на месте которой сейчас осталось несколько заброшенных автомобилей, покрытых коррозией. Позади Вовы вдали виднелась многоэтажка, по всей видимости понемногу спадавшая вниз. Производя впечатление схожее с образом слоёного торта, где каждый этаж подобно коржу, спадает от груза излишнего крема. Ему было страшно обходить местность и совершать ознакомительный осмотр, от этого Вова словно замертво приклеенный к забытой земле, позволял себе лишь крутить головой в разные стороны, чтобы хоть как-то обрисовать для себя картину.

– Я понимаю, что новое место всегда страшит своей неизвестностью – послышался голос с левой стороны, как показалось Вове – Но разве это повод не произвести осмотр? – и тут он был прав, ведь из полуразрушенного здания показался силуэт.

Поначалу трудно было распознать черты незнакомца или незнакомки, хотя первый вариант был куда очевидней, ведь голос явно принадлежал мужчине.

– Для исследователя это очевидное упущение!

Когда некий некто подошёл к Вове, то тот очень четко разглядел мужчину; лет тридцати пяти, ростом невысокого, но и не низкого, с крайне правильными чертами лица и волосами цвета темной меди. Нос незнакомца хоть и был сильно заострён и напоминал слегка клюв хищной птицы, но все же ничуть его не портил. Одет мужчина был в черный костюм и черную рубашку, на ногах красовались до блеска натертые туфли. «Как ему удалось пройти сквозь эту пылищу и не загадить обувь?» – первое, что подумал Вова.

Конечно, если быть откровенно правдивыми, то стоит понимать, что Вову не только поразили сияющие туфли неизвестного мужчины, а весь его образ в целом. Без сомнения незнакомец был красивым мужчиной, но не с рафинированной привлекательностью, что так свойственна поп-певцам и прочим медиа иконам, а самой настоящей притягательностью альфа-самца. В его образе все настолько было совершенным, что Вова со стопроцентной уверенностью считал, что под рубашкой незнакомца красуется шестикубиковый пресс. Он даже словил лёгкую неуверенность в присутствии джентльмена, несправедливо посчитав себя бесцветной мышью рядом с рыжеволосым.

– Может желаете пройтись? – спросил он, когда Вова перестал с любопытством разглядывать его.

– Что это все значит, где я? – стараясь держаться хладнокровно и не показывать своего волнения и страха.

– Слишком банальный вопрос для такого человека как вы!

– Такого это какого?

– Я думал, что вы не из тех, кто склоняется к банальностям. – усмехнулся рыжий.

– Ясно… Я нахожусь во сне или типа какой-то там проекции, и вы скоро исчезните. Ну что же, я тогда не стану тратиться на банальности, как вы там говорите.

– Вот теперь я узнаю, великого ученого и ярого циника!

– Ученого? Не помню, чтобы я о себе заявлял так.

– И не надо! Вы уже достаточно сделали все для того, чтобы обойтись без громких заявлений.

– Послушайте, вы что-то хотели? – слегка теряя терпение. – Если ничего, то я бы хотел попросить вас оставить меня и дальше наслаждаться сном, я знаете до этого почти ночь не спал и…

– Если вы наивно полагаете, что находитесь сейчас во сне, то для того, чтобы я исчез вам достаточно открыть глаза и пойти на кухню дабы выпить стакан воды, а затем снова забыться сном. Но что-то мне подсказывает, что вы Владимир Иванович очень хорошо понимаете, что находитесь вовсе не во сне и любая попытка проснуться – обернется для вас разочарованием.

– Тогда в чем суть вопроса?

– А я разве задавал вопрос?

– Допустим, но вам значит что-то нужно от меня, иначе нас бы тут не было.

– Я бы хотел попросить вас прогуляться со мной по округе, совсем немного.

– Что ж! Если это требует необходимость, то как смею возражать я! – цинично усмехнувшись.

– Вот и отлично! – растянулся в улыбке незнакомец – Я с радостью пройдусь с вами и познакомлю с местностью. – знаком левой руки мужчина указал в сторону дороги.

Последовав предложению, Вова медленными шагами в такт с неизвестным, отправился на ознакомительную прогулку.

Заброшенная территория, напоминающая собой разрушенную промышленную зону или военный объект была покрыта пеленой тумана и некой серой дымкой, которая словно удушающе захватывала все пространство, создавая при этом тяжелый кислотный аромат. Небо было не совсем ночным как Вове показалось вначале, а скорее более походило на сумрачное, словно место куда он попал, захватило безвременное пространство, граничащее между светлым днём и черной ночью.

Вдали виднелись слабые оранжевые вспышки, походившие на разыгравшийся огонь, а широкие просторы территории были хаотично захламлены то грудой неопознанного металла, то очередными обломками неких построек и фундаментов.

– Думаю вы все же хотите знать где находитесь?

– Хотелось бы… – недовольно фыркнув.

– Что ж! Объясню… Удивительное место, в котором мы сейчас с вами прогуливаемся, является неким миром утилизации всех строений и конструкций. Вот видите, в наших владениях имеются даже Боинги! – с гордостью сказал рыжеволосый, указав по правую сторону, где дымилось крыло самолёта. Именно этот сверкающий огонек и был заметен вдали.

Хотя справедливости ради стоит отметить, что груда обломков едва могла зваться Боингом, ведь большинство частей самолёта отсутствовало.

– А где другое крыло, да и остальных частей нет?!

– Как где? – искренне удивился мужчина – А остальное так и покоится на дне Индийского океана, хотя что-то могло бы уже и обнаружиться у берегов Австралии, хотя вряд ли…

– Я вас не совсем понимаю…

– Ну что тут непонятного, это останки Боинга, совершавшего маршрут рейсом МН370, направлявшийся из Куала-Лумпур в Пекин!

– Стойте, стойте! Тот, что пропал после взлета, исчезнув со всех радаров? – расширив глаза.

– Именно! – мужчина был так рад, что Вова наслышан этой истории, что оголив все тридцать три зуба блеснул голливудской улыбкой.

– А как он тут у вас оказался? Я слышал, что части останков нашли возле восточных берегов Африки…

– Точно, точно! Там и нашли!

– Что же тогда получается…

– Говорю же, здесь находится уникальный мир утилизации, официального названия которого я не могу огласить из-за конфиденциальности! Для человека вашего уровня образованности, простите вы не очень быстро соображаете! – с укором.

– Ясно, понял и в чем тогда суть? – несдержанно выпалил Вова.

– Как? Суть в том, что каждый исторически важный объект и сооружение также нуждается в покое, как и некогда живущие и пульсирующие жизнью тела!!!

– А…, кажется, я понял, это что-то вроде загробного мира некогда действующих строений?

– Отлично, я рад, что вы сами пришли к верному ответу! – обрадовался рыжий – Совершенно верно, это и есть загробный мир, иной, созданный для того, чтобы хранить в себе то, что ушло в забвенье, кануло в лету, покрылось забытьем!

– Простите, но это ведь всего лишь напросто обломки металлов и прочих материалов, которые поддаются полной утилизации, так для чего им храниться здесь?

– Как для чего? – искренне обидевшись – А как прикажите быть со всеми моментами пережитыми в этих самых объектах? Куда прикажите деть воспоминания и историю, и как поступить с энергией страха, ужаса, боли или же счастья и бесконечной радостью, куда девать все это?

– А разве не человек является хранителем всех этих как вы говорите моментов и чувств?

– Ошибаетесь Владимир Иванович, ой как ошибаетесь! Ведь не даром говорят, что и стены умеют слышать!

– Чушь какая-то… – еле слышно – Допустим, а я для чего здесь, мне простите к чему вся эта ваша экскурсия?

– А вот! – пропустив вопрос Вовы и указав прямо, где покоились руины напоминающие колоны и парадные лестницы – Это, между прочим, останки главного входа, принадлежащие некогда одному отелю, стоит отметить очень солидному отелю, разрушенному в Таиланде от сильнейшего цунами. Эх, как жаль! – наигранно сгрустнулся – Даже не верится, что такое роскошное место могло пойти под воды, жаль!

– Простите! – возвращая к диалогу рыжего болтуна – Вы мне так и не ответили для чего я здесь нахожусь?

– Ах да, как тут легко забыться, когда кругом столько истории, столько… – махнув рукой – Так вот, Владимир Иванович, моё руководство посчитало крайне полезным, организовать, так сказать, для вас, вот такое вот ознакомление, чтобы вы воочию убедились в важности каждого разрушения. Осознали, что не бывает без обломков новых сооружений, но новое невозможно переродить из тлена. Ведь вы не будете спорить Владимир Иванович, что праху-прах, а миру-мир!

– Простите, но я не понимаю ваших образов, может лучше объясниться в двух словах.

– Ну что ж.… – досадно вздохнул незнакомец, словно утратил последние надежды и развернувшись покинул Вову, оставив его с самим собой.

– Эй куда вы?

Несмотря на то, что незнакомец шел медленным шагом, его силуэт как-то очень быстро исчезал вдали. Когда Вова в очередной раз тщетно окликнул его, сверху послышался раскат грома. Подняв голову, Вова увидел проносящиеся над ним искры так низко, что он от страха прикрыв голову руками склонился к земле, припав коленями на почву, покрытую слоем песка, и щебени. Затем откуда ни возьмись в его сторону направились десятки тел, напоминающие собой зомби. Некогда живые люди в разорванных одеждах, с обожжёнными телами выныривали из останков самолёта. Другие же, что появлялись из стороны руин тайского отеля, шли в мокрых одеяниях, с которых стекала вода. Волосы мужчин и женщин были опущенными от тяжести намокания и свисали сосульками.

Две группы, которые были разделены на погорельцев и утопленников, медленной походкой надвигались на Вову, производя зловещее мычание.

От безвыходности и страха он не понимал даже как ему реагировать на предстоящий ужас, ведь очевидным было, что эти подобия зомби идут к нему навстречу явно не для того, чтобы просто поздороваться. Ужас захватил все его чресла, а к горлу набежал крик, но остатки мужества и здравая логика шептали, что крик в этом деле уж точно бесполезен. Тем временем одна из представительниц женского пола, с кожей обгоревшей до мягких тканей, вплотную подобралась к Вове с явным намерением схватить его за шею, но мужчина серого цвета от которого исходил леденящий холод, опередив ее схватил Вову за ворот футболки и начал яростно трясти его из стороны в сторону. Руки утонувшего были мокрыми, а от кожи исходил запах морской воды. Поначалу Вова пытался сопротивляться, но все его попытки были ничтожными, ибо эти некогда живые люди обладали куда большей силой, чем можно было бы предположить. Когда эта пара нечистых стала совершать насильственные действия по отношению к Вове, к ним вдобавок присоединился третий, коим был мужчина с головой проломленной до такого состояния, что треть черепа отсутствовала и вовсе. Ноги его были согнуты в коленях, а из правой руки сквозь порванные мягкие ткани, торчала локтевая кость. Не в силах противостоять боли и страху, Вова все же издал пронизывающий крик о помощи, хоть и понимал, что спасения ждать неоткуда. «Что вы от меня хотите? Что вам от меня нужно?» – и прочий вой слетал с его уст.