Катовский

Плюнув на всех тех, кто был младше двадцати пяти лет и удалив их аккаунты из выбора предпочтений, Вова решил попытать счастье в общении с дамами постарше. Сойдясь во взглядах и общих ценностях таких как – веганство, Вовино предпочтение заполучила дама сорока трёх лет с именем Афина. Вова питал некую тайную, пусть и неосознанную для себя слабость в виде редких женских имён, как только заковыристое имя, указанное под фото высвечивалось в ленте, он тут же его кликал.

Назначив свидание на закате, в июле месяце, в том же баре, где он недавно выпивал с Лехой, Вова с лёгким положенным волнением, ожидал новую претендентку на роль его спутницы. Получив свой мохито и прождав около десяти минут, Вова, привстав в знак вежливости поприветствовал пришедшую Афину.

– А здесь неплохо, уютно! – осматривая открытую террасу и тут же заполучив минус один балл от Вовы, ведь он терпеть не мог такого понятия как «неплохо». Будучи человеком конкретики и чётких объяснений, он использовал словосочетания, отображающие полную суть эмоций и впечатлений. В его словарном запасе и мышлении существовали лишь очевидные описания – изображающие либо чёрное, либо белое. Промежуточные оттенки и незавершенность были не для него.

– Да, я не первый раз, здесь…

Афина была среднего роста, достаточно стройна телосложением, но определить полностью качество ее тела было трудновато, так как на ней был одет широкий сарафан цвета спелого апельсина. Волосы ее были темные, с лёгким оттенком вишни, что создавал красивый блеск переливаясь с лучами уходящего солнца.

– Значит ты недавно вернулась? – Вова, преодолевая молчаливые паузы старался выстраивать диалог.

– Да, нужно с документами кое-какие вопросы решить и с ремонтом.

– А потом опять планируешь уехать?

– Возможно, я пока точно не знаю, кто знает, может ремонт освежу и не захочу больше сдавать квартиру.

Из двухнедельного общения по переписке Вова знал, что Афина около трёх лет жила на Шри-Ланке, а до этого на Бали.

– Меня всегда интересовало, почему наши вот бросают все и уезжают в тропические края на удалёнку, как это у них так легко получается…

Когда к их столу подошёл официант, Вова вновь заказал мохито, а выбор Афины ограничился смузи из авокадо.

– Тут кстати есть неплохие веганские закуски, тут вообще есть веганское меню, может хочешь что-нибудь, очень недурные кукурузные лепешки, типа мексиканского тако.

– Нет-нет! Спасибо, я не голодна.

– Уверена? – вопрос, состоящий из одного слова, был явно лишним, ведь напротив Вовы сидела взрослая осознанная женщина, которая уж наверняка знает чего она хочет.

– Абсолютно.

– Тут салат, вкусный есть. С грантом, рукколой…, если захочешь… – прилив волнения свидетельствовал, что Афина его заинтересовала. – Так значит, ты вернулась с Шри-Ланки? – возвращаясь к диалогу.

– Да, у меня там малый бизнес небольшой, я писала об этом…

– Да-да, помню. И как тебе там, домой не тянет?

– Знаешь, раньше ещё до переезда на Бали, а до Шри-Ланки я жила шесть лет на Бали, я совсем не мыслила себя в тропиках, а однажды по возвращению домой из очередной поездки, я поймала себя на том, что больше жить так не смогу, в городе, в долгой зиме, пробках и бешенном ритме. Чувствовала конкретную ломку и апатию и все привычное до, стало теперь для меня чужим и невыносимым.

– И все бросила?

– Почти, я работала бухгалтером, а переехав на Бали открыла небольшое кафе.

– Для этого нужно было иметь неплохой капитал.

– Ну я не совсем сама открыла, там я и познакомилась со своим мужем, ну то есть бывшим мужем уже. Он там уже жил и работал в одном ретрите, вел занятия по йоге. Он меня и надоумил совместно открыть малый бизнес.

Лицо Афины имело очень правильные и выразительные черты лица, если бы не изнуренная худобой кожа не была покрыта сеткой морщин и имела более плотную структуру, то ее вполне можно было считать красивой, но долгие годы строго веганства и сыроедения истончили ее подкожно жировую клетчатку и по видимости вывели не малой доли женского гормона эстроген.

– Интересно конечно, получается ты там перешла на веганство?

– Да, знаешь, как я исключила все продукты животного происхождения я сразу перестала болеть, серьезно. До переезда, ещё живя здесь я чуть ли не каждый месяц болела, то ангина, то бронхит, то гастрит. Клянусь, даже вспоминать страшно насколько толстой была моя история болезни. А там, став на путь веганства я словно исцелилась.

– А сыроедение?

– Это чуть позже, не сразу. К этому ведь тоже нужно было прийти, хотя если честно – все шло очень органично без каких-либо детоксов или аскез. Все настолько очень плавно вливалось в мой новый мир, что даже сложно вспомнить, когда настал тот день, когда я перешла на сыроедение. Знаю лишь, что после этого я стала не только ещё здоровей, я буквально наполнилась силой, энергией, и главное лёгкостью.

– Интересно….

– Да, это сложно описать словами, это можно лишь ощутить, но познав и найдя себя в этом, ты испытываешь невероятное ощущение. Вся прежняя жизнь с ее сомнительными установками, навешенными на тебя в обществе, кажется пустой растратой сил и энергии.

– Но тем не менее – это опыт. Ведь прошлое какое бы неправильное не было, ведь именно оно приводит к тому самому настоящему, которым мы довольствуемся.

– С этим я согласна.

– Афина, а вот на Бали ты получается открыла свое кафе, а вот местное население – оно как реагирует, что экспаты переезжая на их землю открывают свой бизнес, они не воспринимают это все как-то, что у них пытаются отнять работу?

– Это, кстати, сейчас очень распространённый вопрос и правда есть во всем этом, но на Бали, как и на Шри-Ланке ты не можешь открыть свой бизнес в одиночку, для этого по закону ты просто обязан оформить свое дело наполовину с местным, то есть взять его в равные партнёры. Да и я к тому же, как и многие другие экспаты предприниматели, в штат сотрудников взяла местных, от этого все получают в итоге выгоду.

– Получается ты открыла кафе, все хорошо и всем выгодно и вдруг новый переезд, уже на Шри-Ланку, как так получилось?

– Все просто, развод с мужем повлиял на переезд и так сказать на создание уже новой жизни.

– А на Шри-Ланку решила потому, что климат схожий?

– Ну не только, дело в том, что после Бали я поехала в Индию, в аюрведический ретрит, тогда в силу обстоятельств было объяснимым мое так сказать лёгкое пошатывание состояния и мне пришлось улететь, чтобы восстановиться.

– И как, восстановилась?

– Разумеется, знаешь Индия ведь для меня очень многое открыла – это удивительная страна с удивительными людьми….

– Я слышал обратное.

– Понимаю, так многие думают, но это предрассудки и лишь неверное суждение, опять же навязанное обществом и СМИ. На деле Индия невероятно многогранная и глубокая, само собой она не для начинающих туристов или привыкших к лакшери и олл-инклюзив. Это место для тех, для кого стакан всегда наполовину полон, или знаешь как в стихотворении «В окно смотрели двое», один видел лишь грязь, а другой листвы вязь. Кстати, так и про Шри-Ланку можно сказать!

– Ну так и как ты потом оказалась на Шри Ланке?

– Я в Индии стала очень скучать по Бали, но понимала, что туда вернуться не смогу, но главное я ещё больше скучала по Индийскому океану. Я хоть жила в Убуде, а это в центре Бали, то там соответственно нет пляжей, только джунгли и леса, но тем не менее, я через каждые два-три дня выезжала на юг, к океану. От этого дальнейшее существование без него было для меня проблематичным. Но я всегда говорю, что не нужно падать в глубокие раздумья и переживания, а нужно просто уметь находиться в моменте, а вселенная сама все сделает за тебя! Я дальше продолжала принимать оздоровительные практики в ретрите и буквально через несколько дней познакомилась с одной женщиной, а позже сдружилась. Вот она мне и помогла перебраться на Шри-Ланку, она там уже жила и владела небольшой школой серфинга – так я и оказалась на Шри-Ланке, на берегу своего любимого Индийского океана!

– Круто конечно и рискованно, вернее в духе приключенческих фильмов, я так вряд ли смог бы.

– Ты сейчас так думаешь, но порой наступает момент, который разрушает все стены привычного, и ты не готов больше мириться с разрушениями, а после создаёшь уже новый фундамент на новой земле.

– Это похоже на выход из зоны комфорта, только не по своей воли, а при помощи жизненных обстоятельств которые подпирают к стенке.

– Именно! И это, кстати, очень важный этап строения личности, когда ты буквально вытаскиваешь себя за волосы. Возможно это трудно объяснить, но порой такой виток событий просто необходим.

– А если он так и не произойдет?

– То есть? – лицо Афины выразило явное удивление – Ты хочешь сказать о том, что рывок, который послужит началу личностной трансформации может не произойти?

– Да, я к тому, что как понять, что тебе пора менять свою жизнь, да и вообще нужно ли ее менять?

– Я думаю тут нет сути в том, что ты должен это как-то понять. Все и так придет в свое время.

– Но, а всё-таки если не придет? Что если я скажем живу своей жизнью, отталкиваясь исключительно от течения, которое меня само по себе несёт. Стоит ли этому противиться, что если всё и так путем идёт, без каких-либо встрясок? – допив второй бокал, Вова вновь позвал официанта.

– Лично по моему опыту и опыту моих знакомых, я могу сказать, что со всеми так или иначе происходили моменты выбивающие привычную почву из-под ног.

– Согласен, но вот только мои наблюдения говорят, что не все, к сожалению, могут встать с колен и идти дальше. Многих жизнь все-таки съедает. Это уже мое наблюдение.

– Это все из-за страха. На деле люди слишком переоценивают его, а главное секрет очень прост – не нужно бояться жизни, нужно просто жить, максимально абстрагируясь от неприятностей.

– Извини конечно, но страх не всегда приходит в одиночку, он как правило сопровождён очень гнетущей компанией. Если мы будем рассуждать о страхе как об элементе, состоящем из психологических факторов, то это одно. Есть скажем страх смерти, который существует у многих, а есть конкретное наблюдение как эта смерть происходит. Я как человек посвятивший двадцать лет изучению смерти и видевший на своем столе немало ее исходов, могу сказать, что смерть не бывает лёгкой, она всегда причиняет мучение, а значит и тот же самый страх. И тут мы возвращаемся к таким составляющим страха, как безысходность, неизвестность, несправедливость, отчаяние и даже жалкая надежда. Скажем, когда человек в последние минуты осознает, что он уже прижат к стенке и дороги назад нет. Исключение тут, пожалуй, самоубийцы, они возможно и испытывают страх в чистом виде, а те кого смерть застала врасплох как раз таки и ощущают все разрывающие на части спектры чувств.

– Я лишь говорила о посредственном страхе, а ты разложил его на типы и ответвления! – усмехнулась Афина

– В том то и дело, что весь дьявол то и кроется в деталях, таких как подтипы и ответвления. Когда скажем человек сталкивается с гибелью своих близких и непросто смертью, случившейся естественным путем, а убийством – отягощённым и крайне жестоким, то о каком лишь страхе можно говорить? Тут то человек и погружается в полное крушение своего привычного мира, здесь и глубокое горе с болью, острое чувство несправедливости, злости, желания отомстить и умереть потом самому, понимаешь о каких случаях я говорю? Именно таким людям, пережившим страшнейшие горести, очень сложно встать и идти дальше возводить новые стены своей жизни. А другие по моему мнению довольствуются малым, исходя из позиции – «Не высовывайся».

– И это, кстати, очень плохо! – Афина очень медленно растягивала свой коктейль от чего Вове показалось, что она возможно стеснена в средствах и попросту не может позволить себе ещё. Разумеется, Вова был джентльменом старой школы плативший в заведениях всегда за двоих. Но учитывая современные реалии, где счёт делится на двоих, Афина могла посчитать, что от Вовы ждать угощения не стоит, от этого не желая слушать ее отказ он сам заказал ещё смузи с авокадо. – Позиция – «не высовывайся», равна схожей позиции – «меня нет». Это абсолютно проигрышный вариант, когда человек осознанно не желает проявлять себя, прячась за стеной комплексов и даже лени. Ведь как ни крути, чтобы добиться успеха, нужно уметь заявлять о себе, а значит быть готовым и к неприятию и неудачам. К примеру, если бы я пряталась и дальше в своей раковине, то я бы никогда не переехала бы, не открыла свой бизнес, не познала традиции других стран, не приобрела бы богатый опыт и полную перезагрузку. Сидела бы так и дальше кисла на нелюбимой работе посреди зимы, которую я, кстати, вообще не переношу!

– Значит, ты все ведёшь к тому, что нужно не бояться бросить вызов самому себе?

– Ну да, я именно с этого и начала наше обсуждение.

– И если вернуться к моему первому вопросу, то получается, что рано или поздно, чтобы добиться успеха нужно сделать шаг в никуда, не боясь проиграть?

– Конечно, ведь порой проигрыш является огромным достижением. Без проигрыша – побед не бывает!

– Мы так далеко зашли, что чувствую следующим пунктом обсуждения будет риск. – засмеялся Вова.

– Почему бы и нет… – с интригой произнесла Афина. – Для кого-то даже может и веганство является риском.

– Согласен, я лично многого наслушался, когда веганом стал, столько страшилок и небылиц было, что….

– Это как правило от незнания.

– Да и самый первый разрушительный миф о том, что веганство лишает полного получения белка.

– Хотя многие спортсмены служат прямым опровержением этой гипотезы.

– Возможно, но и тут свои подводные камни, спортсмены как правило используют различные добавки, а это по сути немного противоречит с философией веганства с его исключительным использованием органики.

Выпив коктейль, Вова, отвлекшись от интересной беседы, заглянул в свой смартфон, который не раз призывал к вниманию светясь дисплеем. Несколько пропущенных звонков с места работы и аудиосообщения от дежурной санитарки свидетельствовали о немедленном завершении свидания. Поблагодарив Афину за приятный вечер и не менее приятную беседу, он оплатив счёт с извинениями и обещанием позвонить, покинул центр столицы поспешив к месту работы. Не стоит думать, что он под весомой причиной пытался удрать от Афины. На деле взрослая и окрепшая психически женщина была ему интересна и приятна, несмотря на то что за весь вечер она ни разу не обратилась к нему по имени. Он даже словил некое ликование от амурных перспектив, но вовремя пришедшая мужская логика тверда указала – не радоваться раньше времени.

Обычно тела умершие насильственной смертью как правило привозились в морг в утреннее время – это объяснялось тем, что жестокие злодеяния всегда приходились на глубокую ночь. Ранние пташки в виде владельцев собак и бегунов, совершающих утреннею пробежку, обнаружив столь жуткую находку поутру, сообщали об этом в полицию. Дальнейший осмотр места преступления и тела, всегда завершался финальным аккордом, которым, собственно, и являлась филигранная работа Вовы Трупореза.

– В такое время обнаружено? – удивившись спросил Вова после положенных приличиями приветствиями с сотрудниками милиции.

– Да, ее под мостом спрятали, там камышей заросли, вот и не сразу заметили. Пацаны там рыбачили на речке и один из них отошёл отлить, вот и нашёл. – дружелюбный представитель власти имени которого Вова не знал, был весьма приветлив. Ростом был невысокого и довольно полного телосложения. Щеки имел округлые с красным румянцем, а на лбу то и дело пробегал пот.

– Кто же тебя так? – еле слышно с теплотой произнес Вова, погладив волосы с засохшей кровью, чем очень смутил присутствующих мужчин.

– Вот, мы надеемся, что вы как раз таки нас наведете на след. – отозвался другой мужчина с тёмно-русыми волосами и коренастого телосложения.

– Я не профайлер, если вы не знаете.

– Да, но мы наслышаны о вашей работе так сказать… – сквозь стеснения и издав неуместный смешок сказал пухлощекий.

– Это точно! – отозвался третий, которым был высокий блондин с орлиным носом. – Ребята с нашего отдела благодаря вам на преступника вышли и поймали его.

Вова при этом не реагировал на похвальные речи сотрудников полиции, так как был не на шутку шокирован от состояния, в котором находилось тело. Некогда цветущая и молодая женщина представляла собой переработанные останки мясорубки жестокости и зверства.

Голова несчастной была раздроблена до такого состояния, что череп походил на кокос, разбившийся об огромный валун.

Черты лица и кожный покров отсутствовали и вовсе, создавая лишь портрет кровавой массы.

– Так и последовали вашим советам и поймали гада в одной забегаловке, что находилась неподалеку от автобусной остановки, где находили жертв. – продолжал вещать длинный. – Он подсыпал психотропные таблетки в алкоголь жертв, те выпивали и спустя несколько минут умирали. А он главное хитрый стервятник, чтобы никто из посетителей не заметил, что его жертва без сознания, брал его за шкирняк и уводил под видом что тот пьян в зюзю. Дальше обчищал карманы потерпевших и оставлял на остановке. Вот как, представляете?

– Очень представляю. – слабым шёпотом отозвался Вова, который несмотря на долгие годы службы, едва был не лишён речи от дальнейшего осмотра тела.

На теле женщины была надета лишь трикотажная футболка, на которой не имелось и лоскутка ткани непропитанной кровью.

Тонкий кишечник был выпущен приблизительно на полтора метра и свисал из брюшного разреза выполненного довольно кривой линией. Гениталии так же были изувечены, при помощи ножа и другого предмета, которым скорее всего была отломленная ветка дерева.

– Лида, Лида! – нервно позвав санитарку, которая и так находилась рядом.

– Помоги с вещами давай, разложи! – указав на пакет, в котором находились вещи с места преступления. Он старался нормализовать свое дыхание и не показывать присутствующим своей реакции от увиденного.

– А это да, судя по всему, ее вещи, вернее точно. – пухлощекий пытался быть непринужденным и спокойным, хотя и сам испытывал крайней шок от увиденного.

– Мы если честно сами чуть в обморок не попадали от увиденного, когда прибыли на место преступления. – отозвался другой, что был коренастым шатеном.

Вову если честно начинали раздражать сотрудники полиции, хотя они были весьма располагающими людьми, но его сильно беспокоило, что хоть кто-то сумеет распознать его чувства.

На столе, что стоял параллельно от секционного, педантичная и умелая Лида – она же Лидуся, но об этом позже, разложила тёмные джинсы и черные туфли, некогда принадлежавшие жертве.

– Как были обнаружены вещи? – на этот раз голос Вовы звучал ещё громче, с надрывом.

– Гм… – откашлянул розовощекий мужчина, который по виду боролся с рвотным позывом – А… значит джинсы лежали в метрах четырех от тела, а обувь в метрах десяти и вразброс. Вернее, не вразброс, а в одну линию словно она скинула ее на ходу.

– Кровь на вещах, обнаруженных на месте преступления – отсутствовала. Это значит, что вещи были сняты с жертвы, пока она была ещё жива. – произносил Вова изучая материал, Лида в свою очередь записывала каждое слово. – На джинсах имеются брызги, напоминающие рвотную массу. – от услышанного пухлый сотрудник полиции сжал крепко рот. – Если вам плохо, пожалуйста выйдите! – сказал Вова.

– Нет, нет – я в порядке! – махнув рукой. – Извините, продолжайте пожалуйста!

– Рвотная масса попала на ткань в результате обрызгивания в момент извержения, а значит принадлежит преступнику.

– Что получается, его стошнило от увиденного? – спросил высокий.

Пропустив вопрос сотрудника полиции, Вова приступил к изучению содержания сумочки жертвы.

– Телефон, кошелек с наличными на месте, что автоматически исключает мотив ограбления.

Вновь вернувшись к телу, Вова дальше продолжил осмотр. Изучая каждую клеточку истерзанного тела, он вконец лишался понимания законов этого мира. Его разрывало угнетающее чувство безысходности и несправедливости от того, насколько человеческий разум способен отбросив миллионы лет эволюции вернуться к низменным животным инстинктам, которые превращают некогда человека в подобие свирепствующего зверя. Насколько можно было понять степень человеческой жестокости и к чему ещё дальше могла привести мера допустимого и есть ли эта мера вообще. Десятки, сотни вопросов хороводили в голове Вовы, мысленно он не раз обращался к неизвестным преступникам как к зверям, но он тут же ругал себя за то, что сравнивал их с животными. Ведь в дикой природе в законах выживания, даже самыми хищными зверьми руководствуется исключительно плотоядный инстинкт выживания.

Акула, растерзывающая свою жертву в морских просторах, не несет умысла изувечить и выпотрошить плоть и кишки на обозрение, как знак своей победы над живым. Она это делает лишь из-за чувства голода.

Откровенное потрошение этой несчастной женщины, выглядело не просто как преступление против человека, а как преступление против создателя и всей природы человеческого, мирского существа. Зло, которое руководствовало этими преступниками, несло иной характер, чем нежели несут в себе типичные серийные маньяки и садисты. Здесь несмотря на весь ужас картины был гораздо простой и явный случай, когда зло и мотив несут в себе необработанный и примитивный мотив неогранённого преступления. Под неогранённым преступлением Вова понимал как неопытность, излишний кич и откровенную халтуру, которая сама и выведет на преступников в течение суток.

– Личность потерпевшей установлена?

– Да, муж опознал, он сразу обратился в полицию, когда его жена не вернулась. Жертва вчера вместе с подругой отправилась в кафе, где ее последний раз видели живой.

– Она их знала. – уверенно сказал Вова.

– Их? То есть это групповое преступление? – спросил высокий.

– Да, видите, как нанесены увечья во влагалище. Разрывы и порезы неодинаковые, это означает, что у одного был нож, а другой одновременно орудовал палкой.

– Мотив?

– Сначала они ее изнасиловали, потом разбили череп в результате чего наступила смерть…

– Но зачем было ее так растерзывать, если они и так получили то что хотели, пытались изуродовать тело для того, чтобы было трудно опознать? – спросил шатен.

– Нет, это был финальный акт надругательства того, кому она отказала в сексе, до этого. Он пытался показать, как она была неправа и на что он способен.

– Стойте, стойте! Вы же сказали их было двое?

– Именно, главный фигурант и соучастник что был помладше. Яркая демонстрация власти и безумства, как пример для подражания.

– То есть нам не стоит искать серийника?

– Это не серийный маньяк и преступление не было спланированно, все случилось очень быстро. Преступники воспользовались ситуацией, а после всего они спешили, от этого совершили много ошибок.

– Конкретно? – уже серьезным тоном спросил пухлый.

– Нож был только у одного, от этого они и использовали палку, будь это намеренным и спланированным нападением, они обо были бы вооружены. Серийные маньяки перед преступлением вырабатывают план и имеет подготовку, стратегию. Здесь же преступление совершенно с изрядной жестокостью, но не от одержимости и высшей степени извращенности, а от желания наказать и надсмеяться, унизить. Преступник явно низок в социальном уровне, наверняка ведёт незаконный образ жизни, возможно употребляет наркотические вещества, чем и объясняется извращённость и жестокость. Возрастом не старше двадцати.

– Вы описали одного, а второй?

– Второй хуже знал жертву и пошел на преступление под влиянием или желанием угодить старшему товарищу, тот у кого был нож и тот, кому она однажды отказала, был явно старше. Идея выпустить кишки также принадлежит старшему, от чего второго и стошнило, так как он не ожидал такого хода событий. Анализ позже так и так все выдаст. Следы спермы почти отсутствуют так как влагалище изуродовано, но я уверен, что мы сумеем выявить ДНК.

– А почему вы считаете, что убийцы были не старше? – спросил шатен.

– Видите ли, перед нами чудовищная расправа над телом, совершенная с явной жестокостью. Как показывает моя практика в восьми случаев из десяти, такое проделывают обдолбанные подростки полные тестостерона, которым особенно свойственна первобытная жестокость.

Выходя из здания морга, Вова застал санитарку Лиду, сидящую на парапете. Поникшее, бледное лицо девушки было опущено, а плечи то и дело поднимались и опускались от демонстративных вдохов и выдохов.

– Лида, ты как? – подойдя к ней вплотную и бережно убрав прядь волос с лица.

– Владимир Иванович, может ко мне, а? – единственное что могла сказать Лида спустя минуту.

Лида пришла на службу в судебную экспертизу пару лет назад и с первого дня работы с Вовой она окончательно и совершенно безнадежно влюбилась в него. Долгое время Вова никак не воспринимал санитарку, пока однажды один из его друзей случайно заглянув к нему на работу, не заметил, как бледная Лида восторженно и беспрерывно смотрит на Вову. Очередной заботливый друг Вовы сразу намекнул ему, что самым правильным будет для неженатого и совершенно свободного человека, закрутить роман с кроткой девушкой. Поначалу Вова долго открещивался и отрицал возможность возникновения служебного романа, гадить любимое рабочее место амурными делами ему казалось крайне глупым и непрактичным. Но когда любовное поле боя подолгу оставалось пустым, а мужская сила не терпела долгого сдерживания, Вова, отбросив свои профессиональные принципы замутил лёгкий и ничего не обещающий романчик с Лидой, превратив её в неформальную Лидусю.