Король воронов

Вечером, ближе к закату, она решила выпустить ворона из заключения и дать немного прогуляться по квартире. Дверь на кухню она предусмотрительно закрыла, спрятала клавиатуру и всякие мелочи в ящик, чтобы не привлекали внимания, попрятала еду. Пустую коробку, чтобы, если что, загнать птицу туда, держала наготове. Аня не очень понимала, что ей делать, как не навредить. В конце концов, у неё никогда не было даже попугайчиков, что уж говорить о воронах!

Поначалу всё шло неплохо. Птица посидела на спинке компьютерного стула, вновь поклевала стойки для дисков, в полёте ляпнула на диван, но в остальном проявляла чудеса благовоспитанности. За окном темнело, Ане казалось, что теперь-то её новый питомец должен начать успокаиваться, готовиться ко сну, и она может пойти привести в порядок ванную. Но не успела она домыть испачканные полы, как из комнаты донёсся истошный птичий вскрик. Аня бросилась на помощь и увидела, что ворон спустился на пол и сидел там, нахохлившись. Он больше не каркал, не бил крыльями, но казался больным и вялым. Надежда, что можно будет обойтись без ветеринара или потратить на него поменьше, рассеялась как дым.

Всё так же внезапно ворон распахнул крылья, наклонил голову и начал трястись и дёргаться, сопровождая эти странные движения новыми воплями. Аня оцепенела.

– Вот только припадков мне не хватало, – пробормотала она себе под нос, и птица вновь, словно поняв её слова, успокоилась, затихла.

Аня стащила с кресла клетчатый флисовый плед, растянула, чтобы было поудобнее, и, приговаривая ласковым голосом, подхватила ворона с двух сторон и усадила в коробку. Она боялась, что в комнате птица ударится обо что-нибудь головой или крыльями.

Птица вновь забилась в загадочном приступе. На этот раз он длился дольше предыдущего, но кончился так же резко и внезапно.

За окном разгорался удивительной красоты закат. Если Аня за что-то и любила свою новую квартиру, так вот за такую возможность наблюдать за разворачивающейся перед ней панорамой: окнами соседних домов, сверкающими на солнце, переливами алого и золотого, синими и фиолетовыми подбрюшьями облаков, лесопарком, чернеющим на горизонте.

Сейчас ей было не до того. Она бросила на небо короткий взгляд и вернулась к компьютеру. С клавиатурой пришлось повозиться, система грузилась слишком долго, а птицу ещё раз скрутил и резко отпустил приступ. Аня в сердцах пнула системник. Он ответил ей злобным гулом.

Аня замерла в ожидании следующей серии вскриков и подёргиваний, но ворон в коробке вдруг успокоился, как будто повеселел и принялся чистить перья. Компьютер всё ещё продолжал загружаться. Аня подумала, что, если она сейчас отойдёт на минуту и сделает себе чаю, чтобы не беспокоиться, ничего страшного не произойдёт.

Она успела залить кипятком чайный пакетик, когда из комнаты донёсся громкий и отчаянный, почти предсмертный вопль. Машинально схватив кружку, она кинулась к дверям.

Птица билась и скреблась в коробке, будто неведомая сила выворачивала ей все суставы, в коротких промежутках вскаркивая, уже не так громко, но всё так же болезненно.

Коробка треснула внезапно и с таким оглушительным звуком, что Аня окаменела, обратилась в соляной столп. Ворон исчез. На полу посреди комнаты стоял на четвереньках худой голый мужчина, белый и абсолютно беззащитный.

Покрепче зажмурившись, Аня быстро и широко распахнула глаза. Незнакомец остался на месте.

ГЛАВА 2

За эти дни Андрей так и не понял, когда ему бывает хуже – ранним утром, где-то за полчаса до рассвета, когда все суставы ломит, а внутренности словно бы прокручивают через раскалённую мясорубку, а потом человеческое тело резко сжимается, заламывается и превращается в птичье, или вечером, на закате. Тогда он не ощущает боли или, точнее, не осознаёт её по-настоящему, зато потом, когда к нему возвращается человеческий разум, голова опухает и разламывается от мощной сенсорной перегрузки. Мир теряет яркость, кругозор схлопывается, тяжесть тела наваливается и пригибает к земле, запахи и звуки мешаются, а сознание заполняет поток слов и мыслей.

Сейчас Андрей на четвереньках стоял посреди маленькой, заставленной мебелью комнатки. Ещё минуту назад она казалась ему огромной. Спинка кресла вздымалась высоко над головой – не дотянуться, разве что долететь, а теперь он легко схватился за неё рукой, поднимаясь с пола. Коробка, в которую его запихнула сердобольная тётушка, и до того казавшаяся ему тесной, теперь выглядела пугающе крохотной. Как он только в неё поместился?

Сердобольная тётушка застыла в дверях с кружкой. Она держала её так неловко, что чай тонкой струйкой лился на пол и брызгал во все стороны. Тётушка этого не замечала, она во все глаза смотрела на Андрея. Отчего бы ей не смотреть? Не каждый день подбитый ворон оборачивается человеком вот так, в прямом эфире, без регистрации и эсэмэс. Андрей и сам бы не отказался поглядеть на это со стороны, а не изнутри, так сказать, ситуации.

Человеческий разум вернулся, а следом за ним вернулся и стыд. Неловко прикрывая рукой пах, Андрей шагнул в сторону, за кресло, чтобы незнакомая женщина видела его только по пояс. Надо было сказать ей что-то успокаивающее, ободряющее, чтобы она не испугалась, не набросилась на него, не погнала из дому.

Прошлую ночь, первую с того момента, как Андрей стал вороном, он провёл в подъезде, завернувшись в старый истоптанный ковёр, брошенный у входа. И это ему ещё повезло, что домофон не успели починить и он не остался на улице – абсолютно голый и страшно голодный.

Может быть, удастся выпросить у этой женщины какую-то одежду? Футболку, старые спортивные штаны? А может, получится напроситься на ужин? Или даже… Так далеко надежды Андрея не распространялись. Понятно, что сердобольные тётушки, которые жалеют больных птиц и котиков, не обязаны так же трепетно относиться к незнакомым голым мужикам. А значит, надо действовать осторожно, обходительно, начать с комплимента, очаровать…

– У тебя есть пожрать чо-нибудь? – эти слова вырвались у Андрея как будто помимо воли. Словно крик души (а скорее завывающего, как синий кит, желудка). Вот и очаровал даму…

Женщина, оцепеневшая на пороге комнаты, громко и облегчённо расхохоталась. «А могла бы и кружкой кинуть», – пронеслось в голове у Андрея.

****

– Там плед, – сквозь смех проговорила женщина, показывая куда-то за спину Андрею. – На диване. Можно прикрыться.

Он обернулся. Краем глаза заметил на полу серую ляпку птичьего помёта. И ещё одну – на подлокотнике дивана. В лицо ударила горячая волна крови. Это было невыносимо. Он, взрослый серьёзный человек с высшим образованием, воспитанный, чистоплотный, и вот…

Женщина истолковала его смущение по-своему:

– Ой, да не парься! Чего я там не видела?

Стараясь больше не приглядываться, Андрей схватил плед и накинул себе на плечи. Стыд всё ещё разъедал его изнутри, но, по крайней мере, телу стало уютно и тепло. Простенький флисовый плед был мягким и приятным на ощупь. Точно лучше вчерашнего ковра из подъезда.

– Пойдём на кухню. Я чаю сделаю, а ты мне всё объяснишь, – позвала женщина.

Рассказывать всё Андрею совсем не хотелось. Одна половина его истории полнилась отвратительными физиологическими подробностями, другая неподготовленному слушателю показалась бы жуткой нелепицей. Впрочем, эта женщина застала его в момент превращения и не накинулась с кулаками, не закричала, не завизжала и не погнала прочь. А значит, у неё либо стальные нервы, либо она просто чокнутая и принимает такие вещи как должное. Оба варианта вполне устраивали Андрея.

Он выбрался из-за кресла и прошёл вслед за хозяйкой на крохотную кухню, занятую монструозным гарнитуром такого яркого зелёного цвета, что было больно даже человеческим глазам. Андрей представил, каково будет птичьему взору, и зажмурился от отвращения.

– Да, меня тоже он бесит, – сказала женщина. – Но сменить пока не могу. Кстати, я Аня.

Она нажала кнопку на электрическом чайнике и достала из шкафчика пачку с чайными пакетиками.

Андрей устроился на единственном стуле, зажатом в углу между столом и стеной, и поплотнее завернулся в плед. Спрашивать у Ани про одежду он пока не решался.

– А я Андрей. – Голос звучал хрипло и непривычно. Впрочем, чего он хотел, если все эти дни либо каркал, либо молчал?

– Ты давай, рассказывай, как дошёл до жизни такой! – Аня поставила перед ним кружку со смешным котёнком и бросила туда чайный пакетик. Традиционное «тебе чёрный или зелёный?» – она не спрашивала. Похоже, что лишних вещей и продуктов в её доме не было.

– Да как-то… Я и сам не знаю, – начал он, запинаясь и путаясь. – Жил себе, жил, и вдруг – раз…

Вслед за кружкой на столе появилась банка самого дешёвого йогурта, на который он в лучшие дни и не посмотрел бы, половинка батона в пакетике, масло, сыр… Скромно, но от запахов свежей человеческой еды у него чуть не закружилась голова. Хотелось наброситься на неё, забыв о приличиях, разорвать плёнку и по очереди откусывать то хлеб, то сыр прямо от куска…

Первая же ложка йогурта показалась Андрею пищей богов. Он старался держать себя в руках, но всё равно ел быстро, жадно, испытывая разом наслаждение и острую неловкость.

Чай, тоже дешёвый, пах химической отдушкой, но и это сейчас казалось мелочью, напоминанием о голодных студенческих годах. В конце концов, это было далеко не самым главным! Ведь он пил его в доме, под крышей, сытый впервые за несколько дней. И впервые ему не надо было скрываться, убегать, драться и искать возможности защититься – от холода, от людей, от страшных кошек и ворон.

Пока Андрей рассказывал ей свою историю, Аня слушала его, не перебивая, и только чувствовала, как с каждым новым поворотом сюжета глаза у неё открываются всё шире и шире, а слова застревают в горле. В любой другой ситуации она бы уже прикидывала, как незаметно и быстро вызвать дурку, причём не только для этого опасного психа, но и для себя. Но она видела весь процесс превращения своими глазами, от начала до конца, и его последствия тоже были весомо, грубо и зримо явлены ей в ощущениях: ворон исчез, в запертой квартире на девятом этаже из ниоткуда возник голый мужчина. Разорванная коробка лежала на полу. Если всё это и было галлюцинацией, то весьма достоверной. И очень прожорливой.

Андрей прервался, достал из пакета ещё один кусок батона и принялся намазывать его маслом. Аня наблюдала за ним, как зачарованная. Рассчитанные на несколько дней запасы еды таяли с космической скоростью.

На хлеб лёг кусочек сыра, потом второй. Аня, с трудом стряхнув оцепенение, молча схватила Андрея за руку. Он замер, отодвинул бутерброд в сторону и виновато склонил голову. Аня тут же ощутила острый укол совести.

– Я не это имела в виду, – извиняющимся тоном начала она. – Просто… ты говоришь, не ел давно… Сейчас много не надо…

Андрей кивнул: мол, да без проблем, и налил себе ещё чаю.

Нет, определённо, для галлюцинации он был слишком материальным и конкретным, и это заставляло Аню усомниться в прочности ткани, из которой была сделана окружающая реальность. Мир буквально треснул у неё на глазах и показал второе, до того скрывавшееся от простых людей, дно.

– А я тебя уже к ветеринару записала… – сказала она первое, что пришло в голову, в надежде сгладить неловкость, и только потом поняла, какую глупость ляпнула.

– А можно… не надо? – Андрей плотнее закутался в плед. – Зачем меня к ветеринару? Со мной всё в порядке.

– Тебя вороны подрали, – напомнила Аня. – Когда ты был… птицей. Ты не помнишь? Тебя не беспокоит? – Она жестом показала на плечо своего гостя, сейчас скрытое под складками клетчатого флиса.

Андрей удивлённо вскинул брови, но высвободил плечо из-под пледа и, сильно наклонив голову, стал осматривать ряд красных ранок, оставленных вороньими клювами.

– Если бы ты не сказала, я б и не заметил.

– Ну и хорошо! – Ане оставалось только порадоваться, что не надо будет тратить последние деньги на врача и передержку. – Я их обработала, мазью помазала, как мне сказали. Не должно ничего случиться. – Она помедлила – перед внутренним взором мелькнула папка с гигабайтами нетронутых фото – и спросила: – Слушай, раз ты человек, ты же… – Тут она заметила, какое отчаяние отразилось на лице её собеседника, и закончила робко и тихо: – Ты же справишься без меня?

Андрей замер, как в ожидании удара. Задумался.

– Не справлюсь. Пока не вернусь домой, точно не справлюсь.

– А ты далеко живёшь вообще?

– Не очень. – Он назвал адрес в паре автобусных остановок от её дома, там, где располагался пафосный и дорогой жилой комплекс. Аня чуть не присвистнула. Она не думала, что этот вот робкий мужчина настолько богат.

– Ну так давай, я тебе одежду найду, мы быстренько к тебе доедем, и дело с концом.

****

Андрей стоял под струями душа и думал, что горячая вода в кране – это лучшее изобретение человечества. Хозяйка дома не сказала ему ни слова, но сам он, едва чувства и мысли вернулись к привычному человеческому состоянию, ощутил, что от него пахнет старым потом, помойкой и птичьим пером.

Аня выдала ему видавшее виды полотенце, оставила тюбик с мазью на раковине и ушла, пообещав, что повесит одежду на ручку двери. Он кое-как настроил нужную температуру воды – смеситель в ванной явно пора было менять – и на несколько минут погрузился в блаженную негу. Прикосновение горячих струй к коже, арбузный запах геля для душа, даже лёгкое раздражение на подбородке от двухдневной щетины – всё давало ощущение спокойствия и безопасности.

По крайней мере, пока он не вернулся домой.

Наутро весь этот кошмар с превращением в птицу должен был повториться. Конечно, на этот раз он не повторит своей ошибки, не будет оставлять открытым окно, заранее позаботится о воде и пище, чтобы не рыться в мусорном ведре. Но долго он в одиночку не протянет.

А ещё офис… Он и так не показывался там уже два дня. Сейчас, когда всё отлажено и важных встреч (тут Андрей попытался вспомнить, о чём договаривался с партнёрами) вроде бы не намечается, он сможет переложить всё на замов. Но потом придётся что-то решать! И надо хотя бы предупредить Ольгу, что его не будет… Сколько? Неделю? Две? Месяц?

Ему была нужна помощь. Ещё тогда, в первую ночь, когда он сидел на лестнице, вздрагивая от каждого шума за запертыми дверьми, и боялся, что его в лучшем случае заберут в полицию, а в худшем – побьют и вышвырнут на улицу, он прикидывал, что всё-таки придётся поговорить с бывшей женой. Показаться ей во всей красе. Ленка бы ему, конечно, не отказала, она свой человек, прошла с ним огонь, воду и сломалась только на медных трубах.

Но жизнь распорядилась по-другому. Конечно, и сейчас никто не помешал бы ему поехать к бывшей. Но рядом уже была другая женщина, которая видела всё своими глазами и не погнала его прочь. Так что пока Ленка оставалась запасным вариантом, если не удастся уговорить эту Аню.

Только вот как это сделать? Соблазнить? У него никогда не было трудностей с тем, чтобы нравиться дамам. Решительность, остроумие, неплохая внешность… Ну и, конечно, деньги. На подарки и развлечения он их не жалел. А подруги, хоть на пару ночей, хоть на несколько месяцев, как будто и не замечали, что он давно забросил тренажёрный зал. Кое-что, конечно, ещё осталось от танцевальной молодости. Он критическим взглядом осмотрел себя, похлопал по утратившему прежнюю упругость животу. Тот ещё герой-любовник! А когда ты сразу предстаёшь перед женщиной в чём мать родила, да ещё и перед этим портишь ей диван и ковёр…

Оно, конечно, и сама Аня не супермодель и не светская львица, просто замотанная жизнью и бедностью тётка в спортивном костюме. Должна бы радоваться, что до неё снизошли! В своей мужской силе он при этом не сомневался. С чем-чем, а с этим у него никогда не было проблем. Хотя, может быть, если она не согласится…

Или, может, дать денег? Здесь они точно не помешали бы. Квартира убитая, хозяйка экономит на еде… Андрей прикинул, сколько может заплатить за такую деликатную услугу. Выходила кругленькая сумма. А если ещё докинуть на текущие расходы…

За дверью послышался тихий шорох. Аня вешала на ручку одежду. Андрей вытерся полотенцем, старым, но очень мягким, и принялся обрабатывать мелкие ранки на плече мазью. Он боялся, что будет щипать или жечь, и очень удивился, что неприятных ощущений не было.

– Вот ещё, к ветеринару меня… – пробормотал он себе под нос, пытаясь дотянуться до последней ранки, оказавшейся на спине. Чтобы увидеть её, пришлось сильно развернуться – так, что у него что-то щёлкнуло в позвоночнике, и неудобно повернуть руку. Он с тоской вспомнил, как легко мог заглянуть себе за спину, когда был птицей. Даже голову поворачивать было не надо! Правда, тогда бы он не смог ничего сделать, и пришлось бы довериться другому человеку…

Закончив с мазью, он ещё раз посмотрел на себя, провёл по подбородку, жалея, что прямо сейчас не может избавиться от щетины, и открыл замок на двери ванной. Быстро втащил внутрь одежду, чтобы снова не смущать хозяйку дома. В конце концов, если он хотел сделать ей деловое предложение, выглядеть надо было соответственно.

Он развернул предложенные вещи и ахнул. Старые чёрные треники были больше него в два раза. Правда, они затягивались шнурком на талии. Да и чёрная футболка с надписью «Пивозавр» была ему велика…

****

Подходящей одежды у Ани дома не было. Откуда бы? С мужем они окончательно разъехались год назад, и с тех пор в её жизни не появилось того, кто оставил бы у неё хотя бы свою зубную щётку. Так что предложить Андрею было считай что и нечего. Конечно, он был жилистым и худым, несмотря на наметившееся брюшко, да и красотой и размахом крылатых плеч (тут Аня усмехнулась своей мысли) не отличался, но вот в её футболки он бы точно не влез. То есть одна, розовая, зашитая в трёх местах и порядком растянутая, ещё сгодилась бы… Аня повертела любимицу в руках и, не расправляя, закинула на полку, стараясь не представлять, как будет в ней смотреться незваный гость.

Со штанами дело обстояло не лучше. Брюки-карго, такие удобные, с кучей карманов, в которых Аня провела немало съёмок на природе, сошлись бы у Андрея на талии, но были бы ему безбожно коротки. О нижнем белье и речи не было.

Аня рылась в шкафу и швыряла свою одежду на пол. Гора вещей, знавших лучшие времена, быстро росла у её ног. Где-то на границе сознания зубастым червячком точила душу мысль: опять, опять другим – этой новой девушке бывшего, этому вот Андрею – всё, а ей – ничего. Пахота с утра до ночи да обноски.

Она добралась до парадно-выходных джинсов. Они выглядели почти новыми и сидели на ней шикарно даже теперь, когда Аня ненавидела своё изменившееся за годы брака тело. Она старалась носить их пореже, только на встречи с клиентами. Вслед за джинсами на свет божий показалась и туника из жатой ткани, по вороту и рукавам украшенная вышивкой в народном вкусе. Ничего особенного, но Аню она украшала и показывала, что перед клиентом – творец, а не какой-то там ремесленник. По крайней мере, так считала сама Аня.

Любимые вещи она отбросила на диван.

«А может… Чем чёрт не шутит? – подумала она. – У него квартира в хорошем месте. Наверняка и деньги. Что, если… Если попробовать его соблазнить?» Мысль была настолько шальная и отчаянная, что Аня удивилась сама себе. Остановилась, тряхнула головой. Сказала себе: «Эк, мать, тебя растащило без мужика! На первого встречного готова кинуться».

Наконец ей попались детские шортики – племянник забыл в последний приезд, мамин халат и… Они самые, отцовские спортивные штаны! А следом и новая футболка с пивозавром. Папа, когда увидел её в сувенирном магазине, долго смеялся и даже купил, а мать потом тайно засунула её поглубже в шкаф. Несчастная рептилия пролежала во мраке забвения больше года, и вот теперь пригодилась.

Аня подхватила вещи, аккуратно повесила на ручку и вернулась в комнату наводить порядок. Точнее, просто так же запихивать одежду обратно на полки, второй раз за день обещая себе устроить генеральную уборку. А ещё заглянуть в ближайший секонд и поискать там себе обновки.

Щёлкнул замок, дверь в ванную тихо скрипнула, зашуршала ткань. Андрей забрал спортивки и футболку и снова закрылся. Аня бросила уборку и быстро, словно торопились на пожар, принялась за переодевание. Когда на пороге комнаты показался Андрей, она как раз успела накинуть тунику на плечи, но ещё не одёрнула и не расправила на животе, так и стояла, не одетая и не раздетая, как героиня детской сказки. Андрей отвернулся и скрылся в коридоре.

«Вот и всё соблазнение», – вздохнула Аня.

***

Андрей сидел на кухне и делал вид, что ничего такого не видел. Или и в самом деле не видел? Ну чем таким можно удивить мужчину за сорок, да ещё и при хороших деньгах? Аня чувствовала, что в груди у неё загорается огонёк классовой ненависти.

– Готов? – резко спросила она. – Тогда пошли, а то, – она бросила взгляд на часы, – на последний автобус опоздаем.

– Может, лучше на такси? – не очень уверенно спросил Андрей. Понимал, значит, что не может тут требовать. Только договариваться. – Приедем, я всё возмещу.

– Хорошо, давай на такси, – уже мягче ответила Аня. Не то чтобы ей резко стало стыдно за свою резкость. Скорее, в этом «всё возмещу» ей почудился лёгкий упрёк в том, что она нищебродка и даже на такой мелочи вынуждена экономить. Но и отказаться от этого предложения, если уж она решила помочь этому странному человеку, было невозможно. Такси точно пробило бы в её бюджете немалую брешь. Обычно такую роскошь она позволяла себе только когда ездила на заказ к важным клиентам.

– Если проблему можно решить деньгами, то это уже не проблема, а расходы, – добавил Андрей.

Аню немного отпустило. И правда, чего она так на него взъелась? Нормальный ведь мужик, без звезды, хоть и говорит банальности. Клиенты у неё на фотосессиях и похуже бывали. Один заказал для своей жены портреты в стиле ню и то лез контролировать каждый кадр, то предлагал такое, что и вспоминать не то что стыдно – мерзко… И хоть заплатил хорошо, Аня с тех пор за такие заказы решила больше не браться.

Неужели её так задело, что Андрей увидел все её складочки и растяжки, не отработанные в спортзале и не зашлифованные у косметолога? Она что, и в самом деле рассчитывала соблазнить его? К таким очередь из нимфеток по первому зову выстраивается, а они ещё и жалом водят: эта годная, эта негодная…

Андрей в это время тыкал пальцами в экран её смартфона, заказывая такси.

– Ну всё, через девять минут за нами приедут. Белый… – Аня не разобрала марку машины, но это было явно что-то китайское. – Только слушай, у тебя есть какая-нибудь обувь? А то в таком виде даже в машине неудобно как-то… – В доказательство своих слов он пошевелил босыми пальцами ног.

– Сейчас гляну, кажется, было что-то… – вздохнула Аня. Вот только перерыть гору обуви в коридоре за пять минут ей не хватало…

Папины резиновые шлёпанцы, посеревшие от песка, нашлись почти сразу. Они кокетливо выглядывали из-под обувницы, будто намекали: не зря ты нас не выбросила!

– Нашла, – громко объявила она. – Пожалуйте на примерку.

Когда нежданный ночной гость вошёл в прихожую, там стало невыносимо тесно, так что Аня подумала, не выйти ли ей на лестничную площадку, чтобы обуться.

– Смотрится оригинально, – с лёгкой усмешкой заметил Андрей, указывая на торчащие наружу пальцы ног и свисающую пятку. – Надо будет взять как идею для костюма на Хэллоуин. Принцесса, – тут он кивнул на Аню, – и Пивозавр.

«Льстит ведь, – подумала она. – Но так приятно…»

Вслух же сказала сухо:

– Пошли, там машина, наверно, ждёт.

ГЛАВА 3

Да, так он не ездил уже давно… Со времён полуголодного студенчества, когда за счастье было купить «фордфокусвкредит», вот так, в одно слово, и большая часть ровесников, кто успел получить права, ездила на «зубилах». Иногда чуть подрихтованных. После немецкого внедорожника с кожаным салоном в чуде китайского автопрома было тесно, шумно и душно. Водитель, смуглый и давно небритый, впрочем, был очень вежлив и не лихачил. И на том спасибо.

По дороге домой Андрей заметно нервничал. После того, как он отогрелся, поел и немного пришёл в себя в чужой квартире, казалось, что всё будет очень просто. Приехать в родной ЖК, договориться с охранником, чтобы пропустил к консьержу, а там можно взять запасные ключи, которыми обычно пользовалась домработница, почтенная восточная дама Зуля… Всё это могло прокатить, если бы он приехал к главному входу на своей машине, в своём привычном костюме, да ещё чтобы охранники были старые, помнившие его в лицо.

Андрей напряг память. Он вообще был не из тех, кто свысока смотрит на весь обслуживающий персонал, и мог в свободную минуту перекинуться с консьержкой парой ничего не значащих фраз или обсудить футбол с Толяном из Воронежа, сторожившим парковку. Так что и сотрудников ЧОПа, с которыми сталкивался каждый день, старался запомнить в лицо. Мало ли для чего пригодится. Человеческий капитал – самый ценный.