Путь Первых. 2-я часть. Бескрайний дикий мир

Волк поднял голову, словно вслушиваясь в звук человеческого голоса. Его янтарные глаза отражали пламя костра, придавая им почти сверхъестественный блеск.

– Завтра Рол продолжать путь, – сказал охотник, укладываясь возле огня. – Каждый зверь, каждый человек идти своя тропа. Но иногда тропы пересекаться, и это хорошо.

Рол чувствовал, как его веки тяжелеют от усталости. Странное спокойствие охватило его – будто присутствие этого дикого зверя, который по всем законам природы должен был быть его врагом, давало какую-то защиту от опасностей внешнего мира.

Под завывание метели за стенами пещеры и потрескивание костра молодой охотник наконец позволил себе погрузиться в глубокий сон. Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза, был силуэт волка, неподвижно сидящего на страже у входа в пещеру, словно страж, охраняющий покой человека от невидимых опасностей зимней ночи.

Морозный воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе. Ажурные снежинки кружились в прозрачном воздухе, медленно оседая на промёрзшую землю, укрытую белоснежным покрывалом. Царство безмолвия и холода простиралось вокруг, нарушаемое лишь хрустом снега под ногами одинокого путника.

Рол застыл, словно изваяние. Его напряжённое тело излучало сосредоточенность хищника, заметившего добычу. Острый взгляд, привыкший различать малейшие движения в лесной чаще, мгновенно зафиксировал колебание заснеженных ветвей. Там, среди белого безмолвия, проявился всплеск жизни – мимолётный, почти неуловимый.

Движением, отточенным охотами, рука молодого охотника метнулась к колчану. Пальцы, огрубевшие от постоянного соприкосновения с тетивой, ухватили оперённый конец стрелы. Время словно замедлилось. Рол не думал – его тело действовало само, повинуясь древнему инстинкту охотника, выкованному в горниле борьбы за выживание.

Тетива натянулась с тихим, почти музыкальным звоном. Стрела взвилась, пронзая морозный воздух с едва слышным свистом, подобным шёпоту смерти.

К изумлению Рола, на хрустальный снег рухнули сразу две крупные птицы, их оперение, присыпанное снежной пылью, делало их почти неразличимыми на белом фоне – живое воплощение зимы, созданное самой природой как часть этого царства льда. Рол никогда прежде не видел подобных существ, отдалённо напоминающих привычных ему лесных курочек, но более крупных и величественных.

Губы молодого охотника дрогнули в подобии улыбки. В этих негостеприимных землях свежее мясо ценилось дороже драгоценных камней. Оно означало силу, тепло, возможность продолжать путь, выполнить возложенную на него миссию.

Осознавая риск разведения огня на территории врагов, но понимая необходимость приготовления пищи, Рол быстро собрал хворост. Его руки, покрасневшие и потрескавшиеся от безжалостного холода, двигались с поразительной точностью. Каждое движение было рассчитано, выверено годами практики – в этих суровых землях расточительство движений могло стоить жизни.

Искры высеклись из кремня, падая на сухой мох, заботливо хранимый Ролом в специальном мешочке на поясе. Крохотное пламя, робкое и трепетное, постепенно крепло, жадно поглощая подставленные ему тонкие ветки. Огонь рос, словно живое существо, протягивая оранжевые языки к небу, расцвечивая снежное окружение теплыми, танцующими тенями.

Взгляд Рола непрестанно сканировал окрестности. Каждый нерв его тела был напряжён, как натянутая тетива лука. Он знал, что дым и запах жареного мяса могут привлечь внимание урхов – жестоких каннибалов, чьи земли он сейчас нарушил своим присутствием. Каждый треск ветки, каждый шорох ветра в ветвях вечнозелёных растений заставлял его внутренне сжиматься, рука инстинктивно тянулась к оружию.

Магический аромат жарящегося мяса наполнил морозный воздух, создавая удивительный контраст с запахом свежего снега и смолистой хвои. Этот запах был словно посланник из мира тепла и жизни в царстве холода и опасности. Желудок Рола болезненно сжимался от голода, напоминая о днях изнурительного пути, когда пища была скудной и непостоянной.

Рол разделывал птиц с методичной тщательностью, используя остро заточенный каменный нож. Его движения были уверенными и точными – результат многолетней практики выживания в диких условиях. Когда птицы были готовы, он с жадностью, но осторожностью, приступил к трапезе. Каждый кусочек сочного, жирного мяса был подобен глотку самой жизни, питающей ослабевшее тело новой энергией.

После трапезы Рол поднялся на близлежащий утёс, возвышавшийся над окружающим ландшафтом подобно каменному стражу. С его вершины открывался захватывающий вид на бескрайнее снежное царство, где горизонт растворялся в белом безмолвии. Пронизывающий ветер безжалостно трепал его меховые одежды, а ледяные иглы снежинок жалили незащищённые участки кожи.

Рол глубоко вдохнул морозный воздух, наполняющий лёгкие обжигающим холодом, и его рука невольно коснулась колчана – подарка Найры. Пальцы скользнули по искусно вырезанным узорам, ощущая каждую шероховатость резьбы и нежную гладкость обработанной кожи. Этот предмет был не просто вместилищем для стрел – это было живое воспоминание о доме, о племени, о людях, оставшихся далеко позади.

В памяти всплыл образ Найры: её глаза, темно-синие, как глубокое зимнее небо, проницательные и мудрые; её уверенные, плавные движения во время охоты; её смех, редкий, но от того более ценный. Рол закрыл глаза, позволяя воспоминаниям окутать его словно мягкое меховое покрывало.

– Ах, Найра, – прошептал он, и его слова тут же подхватил ветер, унося их в бескрайнюю снежную пустыню, – твой острый глаз сейчас нужен. Твоя мудрость следопыта помочь.

Он представил Найру рядом с собой: вот она бесшумно скользит по снегу, её движения текучи и грациозны, подобны движениям дикой кошки. Она останавливается, опускается на корточки, её пальцы, чуткие и ловкие, касаются едва заметного следа, сломанной веточки, и она уже знает историю, написанную на снегу.

– Смотреть, Рол, – словно наяву услышал он её голос. – Этот след олень оставить на рассвете. А тут, – она указывает на царапину на коре, – большой медведь метку делать. Мы обходить это место. Страх!

Рол покачал головой, отгоняя видение. Реальность была сурова – он один в этих негостеприимных землях, и только на себя он мог положиться.

С тяжёлым вздохом Рол начал спускаться с утёса. Каждый шаг давался с трудом, ноги глубоко проваливались в снег, создавая впечатление, что сама земля пыталась удержать, не пустить его дальше в земли урхов. Но решимость Рола была крепче камня. Его цель лежала где-то там, за этими бескрайними снежными полями и величественными горными хребтами.

Когда солнце, еле различимое за плотной пеленой снежных облаков, начало клониться к горизонту, окрашивая мир в тревожные красно-оранжевые тона, Рол понял, что пришло время снова разводить костёр. Эта необходимость с каждым днём становилась всё более насущной и опасной. Меховые одежды, ещё недавно надёжно защищавшие от стужи, теперь словно пропитались холодом, пропуская каждый ледяной порыв ветра до самых костей.

Он методично собирал хворост, каждый звук в зимнем лесу заставлял его напрягаться, вглядываться в сумеречные тени между деревьями. Рол отчётливо осознавал, что свет и тепло костра могли привлечь нежелательное внимание, но выбора не было – без огня до утра дожить невозможно.

Когда первые языки пламени начали лизать сухие ветки, Рол почувствовал, как живительное тепло медленно возвращается в его закоченевшее тело. Он протянул руки к огню, наслаждаясь этим простым, но жизненно необходимым ощущением. Его глаза при этом не переставали внимательно следить за окружающим лесом, улавливая малейшие движения.

– Опасно, – прошептал Рол, глядя на дым, поднимающийся к темнеющему небу. – Я знать, что себя выдавать. Но без тепло я не мочь идти дальше. Духи предков, защищать Рола от злые глаза урхов.

Пламя отражалось в его тёмных зрачках, придавая им мистический блеск. В такие моменты Рол казался частью этой дикой природы, словно древний дух из легенд его народа, воплотившийся в человеческую форму. Он сидел неподвижно, подобно каменному изваянию, вслушиваясь в потрескивание огня и завывание ветра, становившееся всё громче по мере сгущения ночной темноты.

С первыми лучами рассвета Рол двинулся дальше. Ландшафт вокруг него менялся, становясь всё более суровым и величественным. Гигантские скалы, подобные исполинским стражам иного мира, вырастали перед ним, их вершины терялись в плотном тумане и непрекращающихся снегопадах. Эти каменные гиганты, казалось, наблюдали за каждым его шагом, безмолвно оценивая его решимость и отвагу.

Рол часто останавливался, чтобы перевести дыхание и окинуть взглядом открывающиеся перед ним виды. Несмотря на опасность и тяготы пути, он не мог не восхищаться дикой, первозданной красотой этих мест. Снежные вихри, кружащиеся между скал, создавали причудливые узоры, а редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь свинцовые облака, заставляли снег искриться, словно россыпь звёзд, упавших на землю.

С каждым шагом вперёд, с каждым разведённым костром Рол осознавал, что приближается не только к своей цели, но и к возможной роковой встрече с урхами. Эта мысль заставляла его сердце биться чаще, а руку крепче сжимать рукоять оружия. Но он знал, что пути назад нет. Слишком многое зависело от успеха его миссии, слишком много надежд было возложено на его плечи.

День за днём Рол упорно продвигался по суровым северным землям, каждый шаг давался ему с невероятным трудом. Снежная буря, подобная разъярённому древнему духу, бросала в лицо охотника острые ледяные иглы, ограничивая видимость до нескольких десятков шагов. Ветер, пронизывающий до костей, завывал между скал, создавая жуткую, потустороннюю симфонию, от которой стыла кровь в жилах.

Рол часто останавливался, внимательно изучая следы на снегу. Его опытный взгляд выискивал малейшие признаки присутствия хищников или урхов, но непрекращающийся снегопад быстро заметал все следы, делая задачу практически невыполнимой.

– Проклятье, – процедил сквозь зубы Рол, вглядываясь в едва заметный отпечаток на снегу. – Найра давно уже найти этот след. Её глаз лучше, чем у Рола.

Он медленно опустился на колено, игнорируя пронизывающую боль в мышцах от длительного пути по пересечённой местности. Его пальцы осторожно коснулись следа, пытаясь определить его свежесть и принадлежность. Каждое движение отзывалось болью во всём теле. Переходы по наклонным поверхностям, острым камням и скользкой почве не прошли бесследно. Мышцы ног горели, словно объятые пламенем, а рёбра ныли от недавнего падения со склона.

По мере продвижения вглубь территории урхов Рол всё чаще стал натыкаться на их стоянки. Некоторые были давно заброшены, покрыты толстым слоем снега и льда, хранящие лишь призрачные воспоминания о прежних обитателях. Другие же сохраняли признаки недавнего присутствия: тёмные пятна крови на снегу от кровавых трапез, свежие следы вокруг, остатки костров. Эти находки заставляли сердце Рола биться чаще – он находился на территории врага, и каждая такая стоянка могла обернуться смертельной ловушкой.

Однажды, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая снежные вершины в кроваво-красный цвет, до слуха Рола донеслись отдалённые крики. Дикие, яростные вопли урхов эхом отражались от скал, заставляя всё живое вокруг замереть в первобытном ужасе.

– Что там происходить? – прошептал Рол, вглядываясь в даль, пытаясь разглядеть сквозь снежную пелену источник звуков. – Битва? Или охота?

Природа вокруг словно отражала мрачное настроение этих мест. День здесь казался бесконечным сумраком, будто солнце навсегда скрылось за плотной пеленой туч, оставив мир во власти вечных сумерек. Ветер завывал между скал, создавая жуткие звуки, напоминающие стенания неупокоенных духов.

Внезапно тишину разорвал яростный рёв. Рол мгновенно припал к земле, вжимаясь в снег, вглядываясь в снежную дымку. В нескольких сотнях шагов от него огромный бурый медведь, настоящий хозяин этих гор, атаковал дикого яка. Звуки борьбы и предсмертный крик животного, полный боли и ужаса, эхом разнеслись по округе, заставляя кровь стыть в жилах.

– Где медведь и яки, там и урхи, – пробормотал Рол, осторожно продвигаясь вперёд, каждый его шаг был выверен и бесшумен, словно у призрака.

По мере продвижения он всё чаще стал встречать на своём пути яков – массивных животных с длинной шерстью, способных выживать в этих суровых условиях. Эти величественные создания лишь лениво поворачивали головы в его сторону, не проявляя ни страха, ни агрессии. Их безразличие было красноречивым свидетельством того, что они привыкли к присутствию двуногих существ.

– Спокойно, большие, – тихо говорил Рол, проходя мимо очередного стада. – Я вам не враг. Рол не охотиться на яков сейчас.

Видимость становилась всё хуже. Плотный туман, смешанный со снегом, ограничивал обзор до минимума. Рол двигался почти вслепую, полагаясь больше на интуицию и внутреннее чутье, чем на зрение.

Однажды вечером, когда Рол отдыхал у небольшого костра, пытаясь согреть закоченевшие конечности, тишину внезапно разорвали яростные крики. Из снежной пелены, словно призраки из потустороннего мира, выскочили несколько урхов. Их глаза горели яростью дикого зверя, а в мускулистых руках они сжимали тяжёлые копья с наконечниками из кости, способные пробить даже толстую шкуру медведя.

Урхи кричали на своём гортанном языке, абсолютно чуждом и непонятном для Рола. Их речь представляла собой странную смесь шипящих и рычащих звуков, перемежающихся с резкими выкриками, от которых, казалось, сам воздух дрожал.

– Хррак-ша! Гррум-тох! – взревел один из урхов, самый крупный, видимо, вожак группы. Его голос напоминал раскаты грома между горных вершин, вселяя первобытный ужас. Его мощное тело, покрытое шрамами от бесчисленных схваток, излучало угрозу и жажду крови.

Рол медленно поднялся на ноги, крепко сжимая в одной руке копьё, а в другой – нож из острого камня. Его сердце бешено колотилось в груди, но внешне он оставался спокойным, демонстрируя силу духа, присущую его племени. Он знал, что этот момент был неизбежен – встреча с урхами на их территории. Теперь его судьба зависела от его силы, ловкости и решимости.

– Рол не страх. Рол – сын великого племени! – выкрикнул он.

Противники замерли друг напротив друга, подобно двум стихиям, готовым столкнуться в смертельной схватке. В воздухе повисло напряжение, густое и осязаемое, как туман в долине. Даже ветер, казалось, затих, ожидая развязки этого противостояния.

Ледяной ветер пронзал до костей, неся с собой колючие снежинки, безжалостно хлеставшие лицо Рола. Молодой охотник застыл, словно одинокая скала среди бушующего снежного моря, его силуэт едва различимый в белой круговерти. Вокруг него, подобно тёмным островкам в белоснежной пустыне, лежали тела поверженных урхов – их кровь медленно впитывалась в снег, оставляя багровые пятна на девственно-чистом покрове.

Напряжённые мышцы Рола подрагивали от усталости после жестокой схватки. Он прислушивался, пытаясь уловить в потоке странных звуков хоть что-то знакомое. Но всё тщетно – язык урхов оставался для него такой же непостижимой загадкой, как шёпот ветра или рёв водопада.

– Зак-тур! Нрраа-кхот! – выкрикнул один из урхов, угрожающе направив остриё копья на Рола. В его гортанном голосе слышалась неприкрытая ярость и жажда крови.

Охотник медленно отступал, не сводя настороженного взгляда с приближающихся врагов. Их речь, похожая на рычание хищных зверей, заставляла его волосы вставать дыбом. В этих звуках не было ничего человеческого, ничего, что могло бы найти отклик в его духе.

– Я не понимать, – произнёс Рол, поднимая руки в примирительном жесте. – Кровь больше не нужно. Рол мир хотеть.

Урхи на мгновение замерли, ошеломлённые звуками его голоса. Затем их вождь выступил вперёд и произнёс длинную фразу, полную шипящих и клокочущих звуков. Его соплеменники ответили громким ревом, от которого по спине Рола пробежал холодок первобытного страха.

Бой был жестоким и стремительным. Рол двигался с грацией снежного барса, уворачиваясь от ударов и нанося свои. Его костяной нож находил цель не раз, но и сам он получил несколько сильных ударов дубинками по рёбрам. Боль огненными волнами расходилась по телу, но охотник не позволял себе замедлиться даже на мгновение.

Внезапно воздух рассек оглушительный рык. С ближайшего утёса, подобно снежной лавине, спрыгнул огромный саблезубый тигр. Могучий хищник приземлился в двадцати шагах от сражающихся, его мускулы перекатывались под густой шерстью, а гигантские клыки, подобные костяным кинжалам, блестели в отблесках догорающего костра.

На мгновение всё замерло. Урхи и Рол, забыв о собственной вражде, повернулись к новой угрозе. Тигр припал к земле, готовясь к смертоносному прыжку, его янтарные глаза хладнокровно оценивали добычу.

– Назад! Огонь брать! – крикнул Рол, хватая пылающую ветвь из костра, чувствуя, как жар опаляет его ладонь.

Урхи, без слов поняв опасность, последовали его примеру. В воздух полетели камни и стрелы, а пламя костра, раздуваемое порывами ветра, создавало причудливые устрашающие тени, танцующие на снегу.

Тигр, видя неожиданное сопротивление, издал разочарованный рык и отступил в темноту, растворяясь в снежной мгле так же внезапно, как и появился. Но его присутствие ощущалось в воздухе – где-то там, во тьме, он продолжал выжидать.

Краткая передышка закончилась быстро. Едва минула угроза от хищника, урхи вновь обрушили свою ярость на Рола. Схватка вспыхнула с новой силой, но охотник, движимый отчаянной решимостью и мыслями о родном племени, смог одержать верх, хотя и заплатил за победу кровью и болью.

Теперь он стоял посреди поля битвы, а затухающий костёр, последний источник тепла и света, бросал тусклые отблески на безжизненные лица мёртвых врагов. Языки пламени, некогда яркие и дерзкие, теперь едва трепетали, словно сдаваясь натиску холода. Рол чувствовал, как последнее тепло покидает его измученное тело, уступая место ледяным когтям мороза, проникавшим, казалось, до самого сердца.

Где-то в непроглядной белой тьме, за пределами видимости, но достаточно близко, чтобы вызывать дрожь, продолжал рыскать саблезубый тигр. Его приглушённое рычание, едва различимое сквозь вой ветра, напоминало о хрупкости человеческой жизни в этом беспощадном мире. Рол ощущал присутствие хищника каждой частицей своего существа, его охотничьи инстинкты кричали об опасности.

– Уходить нужно, – пробормотал он, и слова тут же были подхвачены ветром и унесены в ночь. – Смерть здесь слишком близко. Духи много крови видеть.

Его голос, охрипший от холода и усталости, звучал чуждо даже для него самого. Рол бросил последний взгляд на поле битвы. Несмотря на их враждебность, урхи были такими же охотниками, как и он сам, и смерть уравняла их всех перед ликом великих духов, правящих этим суровым миром.

С тяжёлым сердцем и пульсирующей болью в израненном теле, Рол начал свой путь вглубь земель урхов. Каждый шаг давался с огромным трудом – ноги по колено проваливались в рыхлый снег, а ветер, словно невидимая рука враждебного духа, толкал в грудь, пытаясь остановить, вернуть назад. Но Рол упрямо продвигался вперёд, ведомый чем-то более могущественным, чем просто желание выжить.

Дни сливались в бесконечную вереницу белых равнин и серого неба. Постепенно яростный буран уступил место более спокойной погоде. Нежные снежинки теперь медленно кружились в воздухе, плавно опускаясь на бескрайнюю белую пустыню. Солнце, робко выглядывающее из-за плотных облаков, расцвечивало снежные просторы в нежно-розовые и золотистые оттенки.

Рол не мог не радоваться этой перемене. Его измождённое тело и усталый дух жадно впитывали этот дар, преподнесённый природой. Он позволил себе на мгновение остановиться, запрокинув лицо к небу и подставив его ласковым лучам зимнего солнца.

– Благодарность великим духам, – прошептал он, чувствуя, как теплеет на сердце. – Рол видеть они.

Однако радость была недолгой. Охотник прекрасно понимал, что ясная погода делает его более уязвимым и заметным на фоне заснеженного ландшафта. Теперь его тёмная фигура отчётливо выделялась на белом снегу, словно мишень для зорких глаз врагов или голодных хищников.

– Духи, помогать Ролу. Урхи не встречать сейчас, – думал он, осторожно продвигаясь вперёд, стараясь держаться ближе к скалистым выступам, где его силуэт мог раствориться в тенях.

Несмотря на долгий путь, Рол всё ещё не до конца осознавал истинную цель своего опасного путешествия. Куда ведут его духи? Что именно он должен совершить в этих враждебных землях? Эти вопросы не давали ему покоя, преследуя даже в коротких тревожных снах.

– Шаман говорить с духами. Шаман знать правду, – размышлял Рол, преодолевая очередной крутой подъём. Его дыхание вырывалось белыми облачками пара, тут же исчезающими в морозном воздухе. – Но Рол понимать правильно слова духов? Рол не ошибаться, идти в земли врага?

Одно он знал наверняка: нужно разрушать костяные деревья на стоянках урхов и уничтожать как можно больше врагов. Ослабление урхов означало усиление Та-Ку-Ри, шанс на мирную жизнь для его племени, для его возлюбленной Лии, носившей под сердцем их ребёнка.

Но что-то глубоко внутри подсказывало Ролу, что его миссия сложнее и значительнее, чем просто уничтожение врага. В глубине духа он чувствовал, что духи готовят для него нечто большее, что-то, что изменит судьбу не только его племени, но, возможно, и всего их мира. Зачем духи через шамана передали ему наказ подружиться с животными? Как он должен привлечь их на свою сторону? И главное – для какой цели? Эти вопросы кружились в его голове, не давая покоя.

Внезапно Рол вспомнил свой сон после ритуала с шаманом. Перед его внутренним взором вновь возникли яркие, живые образы: могучие шерстистые носороги, несущиеся по заснеженной равнине, их рога, подобные смертоносным копьям, рассекают воздух; величественные мамонты, их гигантские бивни сверкают в лучах восходящего солнца, а густая длинная шерсть колышется на ветру, словно трава на летних равнинах.