Пароход современности. Антология сатирической фантастики

– Не правда ли, ма шерри, эта дыня напоминает Россию? Она сладка внутри, шершава снаружи и не знает, где у нее начало, а где конец. Но я могу внести в этот вопрос определенность!

Тут Бовидов выхватил из-за кушака кривой нож и рассек Ивана пополам. Сирогузов завопил, задергался и вдруг проснулся.

Перед ним был монитор и на нем смета, а за окном начиналась весна.

Сергей Волков

Сказка – ложь, да в ней намек…

Здравствуй, дружок! Сегодня я расскажу тебе сказку. Устраивайся поудобнее – и слушай…

Эта история началась в одной из библиотек, может быть, даже в той, что находится неподалеку от твоего дома. Всю неделю туда приходили читатели, брали и сдавали книги, а вот вечером в субботу, после закрытия…

О, по субботам после закрытия в наших библиотеках происходят удивительнейшие события! Герои повестей, романов, стихов и рассказов покидают свои обложки и общаются между собой – ходят в гости, разговаривают, ссорятся, мирятся… Так случилось и в этот раз.

В большом отделе детской литературы уже слышался знакомый запев: «В шорохе мышином, в скрипе половиц…» и звенел чей-то меч – это собирались на традиционное заседание участники «Клуба знаменитых капитанов».

В отделе современной прозы бубнили на разные голоса герои книг «Редакции Елены Шубиной»:

– Ты что, не знаешь? Берия школьниц насиловал. Их ему по всей Москве искали. Ездили специальные офицеры из СМЕРШа, в черных плащах, на черных машинах «ЗиС», и хватали самых красивых старшеклассниц. Могли прямо из трамвая забрать, с улицы, из магазина или из бассейна. А одну с катка похитили. Прямо в коньках. Так к нему в особняк и привезли. Говорят – снять с нее коньки? А он икру ест прямо из банки, губы облизывает и отвечает – нет, не надо, в коньках у меня еще не было. Давайте ее на бильярдный стол.

– Откуда ты знаешь, что он икру ел из банки?

– Ну, а что он оттуда ел, не гречку же?

– Логично! А икру ему добывали в ГУЛАГе.

– Само собой, что не в Большом театре.

Оставим этих персонажей, их время истекает. Слава всем богам, наш путь лежит не туда. Мы с тобой, дорогой друг, отправимся в секцию сказочной литературы, где из-под потрепанных обложек уже выбираются герои русских народных сказок. Они потягиваются, разминая затекшие руки, ноги, крылья и хвосты, здороваются, помогают друг дружке спуститься с книжных полок.

– Друзья! – позвала всех Печка из сказки «Гуси-лебеди». – Прошу всех ко мне, у меня на полянке много места и всегда хорошая погода.

И сказочные герои потянулись на Печкину полянку.

– Что ж тут хорошего? – мрачно спросила Баба-яга, недовольно озираясь.

Хорошего, с баба-ягинской точки зрения, и в самом деле было мало: стоял теплый вечер, желтый апельсин солнца клонился к закату, легкий ветерок шелестел листьями старой березы. Пахло свежескошенной травой, в воздухе с тихим гудением летали шмели.

– Ну, уж извините, – немного обиделась Печка, – что есть, то есть. Всяко лучше, чем на Поганском болоте.

Постепенно под березой собралось после трудового дня большинство сказочных героев.

– Совершенно невозможно работать, – сказал Дед, с кряхтением усаживаясь на бревнышко. – Сперва репку посади, ухаживай за ней, поливай, окучивай, вредителей отгоняй, а потом тебе же ее и вытаскивать… И добро бы просто – чпок! и готово, так нет же, репка выросла большая-пребольшая, и просто так ее добыть не получается, нужны и Бабка, и Внучка, и Жучка, и Кошка, да еще и Мышка. Пока всех соберешь, уговоришь…

– Это потому что коллективное бессознательное у нас такое, дедушка, – пояснила Внучка. – Соборность, семейственность.

– Колхоз «Заветы Ильича», – пискнула Мышка.

– Вот-вот, – поддакнула Баба-яга. – Вечно все толпой. Не то, что на Западе. Традиция у нас такая.

– Утомили меня эти традиции, – отмахнулся Дед. – Вон в Европе как хорошо – Храбрый Портняжка мух на варенье прихлопнул и уже супергерой – «Одним махом семерых побивахом!» И ни с кем славу делить не нужно.

– Там сказки как сказки, – поддержала Деда Бабка. – Все красиво, чинно, благородно. Все к тебе с уважением относятся. Красная Шапочка пирожки несет своей Бабушке… Бабушке, заметьте! А не Бабке.

– Домики у них пряничные, – подхватила Баба-яга, – а не на курьих ножках. И летают они элегантно, на метлах. Бочком, по-английски, садятся, и айда. А тут пока ступу из чулана вытащишь, пока с радикулитом проклятущим разберешься, пока мусор из ступы вытряхнешь, пока в ступу залезешь…

– Господи, – потирая лицо, тихо сказал Колобок, – а кто бы знал, как же мне плохо… мало того что меня создали из-за продовольственной необходимости, мало того что мне с раннего детства пришлось освоить навыки асоциального поведения – побеги, ложь, искусство с помощью песен втираться в доверие, так у меня еще и ног нет!

– Можно подумать, у тебя есть все остальное, – фыркнула Лиса Патрикеевна.

– Вы бы помолчали, госпожа лгунья, – бросил Колобок и, не удержавшись, проворчал, пародируя интонации Лисы: – «Я плохо слышу, я туга на ухо, прыгни мне на носок…» – Он хотел еще что-то сказать, но тут уже сдержался и продолжил: – Вы когда-нибудь катались лицом по сосновым шишкам? Знаете, как это больно! А еще есть лужи, камни, ветки…

– И реагент! – влез в разговор Морозко. – Насыплют его кучей, весь снег и потает. Гололед им, видите ли, мешает, скользко… А ты трудись, новый снежок намораживай! У меня аллергия уже от этого реагента.

– Да при чем тут реагент, – отмахнулся Колобок. – Ты коровий навоз когда-нибудь пробовал из ушей выковырять, еще и без рук?!

– Избавьте нас от подробностей, – взмолилась Курочка Ряба, и расстроенно закудахтала: – Кто-то тут знает, сколько весит грамм золота?

Все озадаченно переглянулись.

– Э-э-э… – Царевна-лягушка почесалась задней лапой и робко предположила: – Один… грамм?

– Латынина знает! Точно вам говорю, – уверенно сказала Внучка.

– Да я не то хотела сказать… – всплеснула крыльями Курочка Ряба. – Короче! Кто-то может посчитать, сколько весит золотое яичко?

Вновь наступила тишина, сказочные герои озадаченно переглядывались. Вперед протиснулся Иванушка-дурачок.

– Ну, эта… – шмыгнув носом, сказал он. – Если плотность золота 19,32 грамма на кубический сантиметр, нужно просто узнать объем яйца и перемножить.

– Просто объем яйца… – задумчиво произнесла Машенька и ткнула локтем медведя Михайло Потапыча. – Да как его вообще можно вычислить? Яйцо-то не шар, а этот… как его…

– Эллипсоид вращения, – подсказала Внучка.

Иванушка-дурачок развел руками, мол, понятия не имею.

– Кощея надо спросить, – посоветовал Морозко. – Он по яйцам бо-о-ольшой специалист. Эй, Кощеюшка!

– На «эй» зовут лошадей, – раздался из-за кустов скрипучий голос Кощея. – А объем яйца, так-то, можно вычислить разными способами. Например, по-архимедовски, методом вытеснения воды. Или математически, по формуле «четыре третьих пи, умноженное на а, деленное на два и умноженное на б, деленное на два…», где а – высота яйца, а б – ширина…

– Сейчас измерим! – обрадовалась Курочка Ряба, вытаскивая золотой штангельциркуль. – Так, так и вот так. Готово! Получается, что объем яйца равен… примерно пятьдесят пять кубических сантиметров.

– Да ладно, – хором не поверили Машенька и Медведь. – Столько много сантиметров в таком маленьком яичке? Не верим!

– Это наука, а не социальные сети! – авторитетно заявил Иванушка-дурачок. – Тут вера ни при чем, тут все точно!

– Не отвлекайтесь! – напомнила о себе Курочка Ряба. – Так сколько весит золотое яйцо?

– Почти килограмм! – лязгнул челюстью Кощей.

– Вот! – обрадованно закудахтала Курочка Ряба. – А теперь скажите мне, коллеги, кому-то из вас приходилось нестись килограммовыми яйцами?! – Она обвела собравшихся внимательным взглядом. – Ну? Что за изверг такое придумал? Это вообще законно – так мучить бедную птицу?!

– Нестись – это еще что, – пропищала Мышка, выбежав на середину поляны. – А ты попробуй потом это яйчище хвостиком… – Она помахала хвостом над головой, – …на пол смахнуть, да еще так, чтобы оно разбилось! У меня весь хвост в мозолях!

– Хвост?! – взвыл Серый Волк. – Да что ты знаешь про хвост? Ты когда-нибудь ловила на хвост пуд рыбы, а? В ледяной воде, зимой, в проруби?

– Да не было там никакой рыбы, – ехидно улыбнувшись, тихонько сообщила на ухо Медведю Лиса Патрикеевна. – Дурень просто примерз…

– Тем более! – Волк услышал ее слова, но был так возмущен, что забыл обидеться. – Хвост сперва примерз. А потом… – он всхлипнул, – …бабы с коромыслами… мужики с оглоблями… Хамы, быдло! Хвост вообще оторвался! А в итоге мозги наружу… Жить в этой стране – боль! Сплошная боль!

И он завыл, жалобно и безнадежно.

– Короче! – Мышка решительно прервала истерику Волка. – Ты готов к решительным действиям?

– К каким? – спросил Волк, перестав выть.

Все собравшиеся с интересом прислушивались к разговору.

– Я, – важно сказала Мышка, – почитала тут литературку, посмотрела кино, в интернете покопалась… В общем, все наши беды из-за неправильной локализации и географического позиционирования.

– Че? – этот вопрос непроизвольно возник практически у всех участников импровизированного митинга под старой березой.

– Не «че», а – «что», деревня, – снисходительно пропищала Мышка. – Я говорю о том, что в этой стране нам ничего не светит. Это не жизнь, а мука. То есть беда, как тут уже неоднократно сказали.

– Все ваши беды, – раздался низкий бас Левой головы Змея Горыныча, – полная ерунда. Вот у нас проблема так проблема.

Все замолчали и посмотрели на три головы Горыныча, торчащие над кустами рябины.

– Ну, – вымолвил наконец Иванушка-дурачок, – долго в молчанку будем играть? Колитесь уже.

– А что тут колоться… – вздохнула Правая голова. – Мы – экземпляр редкий, полтора процента от всего количества сказочных героев. Тело у нас одно, а голов три. Средней нравятся змеихи, мне – змеи, а Левой вообще Конек-горбунок. И как быть?!

– А ты там… – Машенька кивнула на кусты, скрывающие нижнюю часть Змея Горыныча, – кто? Мальчик или девочка?

– А мы уже и не помним… – печально пыхнула дымком из ноздрей Средняя голова. – У нас же ТАР, триполярное аффективное расстройство. Доктор Айболит диагноз поставил, доктор Пилюлькин подтвердил.

– Ой, так можно же посмотреть! – с интересом пролезло вперед Лихо Одноглазое. – Ну-ка, ну-ка…

– Хватит ерундой заниматься! – яростно пропищала Мышка. – Подведу итог, братья и сестры.

Она сделала паузу и прошлась по полянке, помахивая хвостиком.

– Условия, в которых мы существуем, – бес-че-ло-веч-ны-е. Нужно что-то делать. Какие будут предложения?

Все запереглядывались, в задних рядах возникло тихое шушуканье, и через ряды сказочных героев пробрался Петушок – Золотой гребешок.

– Я так считаю, – сказал он, – нужно себя уважать. Любить, холить и нежить.

– А че сразу нежить-то? – обиделся Кощей.

– Да не в смысле – нежить, а в смысле – нежно к себе относиться, – объяснил Петушок и продолжил: – Двадцать первый век на дворе. Рыба ищет, где глубже, а человек… ну, в смысле – мыслящее существо – где лучше. В общем, я… – он поднял крыло, – …за переезд. Кто еще «за»?

Один за другим сказочные герои поднимали руки, лапы, крылья и хвосты.

– Пора валить! – радостно квакнула Царевна-лягушка.

– Кого? – не понял Михайло Потапыч.

– Не кого, а куда, – объяснила ему Машенька. – За границу.

– В земли, текущие молоком и медом! – закудахтала Курочка Ряба. – Там нас примут, как родных, и оценят по достоинству.

– Легко сказать – «валить», а как?! – горестно вскричал Колобок. – Я себе все лицо сотру, пока докачусь до границы…

– Транспорт нужен, – авторитетно объявил Морозко.

– Мы своим ходом полетим, – хором сказали головы Змея Горыныча. – На спину можем мелких взять.

– У меня ковер-самолет имеется. – Иванушка-дурачок полез в котомку и принялся выкладывать из нее на траву разные вещи. – Так, это шапка-невидимка, не то… Это дубинка-самобойка, тоже не то… Гусли-самогуды, меч сто-голов-с-плеч… А, вот он, коврик!

– Он у тебя одноместный, что ли? – скептически глядя на выложенный Иванушкой вытертый половичок, спросил Кощей. – Остальные-то как?

– В самолет нас не посадят, – вздохнул Бычок – Смоляной бочок. – И в поезд тоже.

– У Емели печка есть, – напомнил Колобок. – Кому-то можно сапоги-скороходы отдать…

– Стойте! Отставить сапоги! – радостно закричала Машенька. – Летучий корабль! Вот на чем мы все поместимся!

Сборы в дорогу были недолгими. Вскоре вся сказочная братия уже заняла места на палубе и в трюме волшебного корабля.

– Ну, давайте – хором! – скомандовала Курочка Ряба.

Над поляной разнесся многоголосый радостный вопль:

– Земля, прощай! В добрый путь!

Летучий корабль поднялся в воздух и начал стремительно уменьшаться в размерах, уносясь на запад. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то пел «Прощай, немытая Россия» на мотив «Марсельезы», кто-то цивилизованно плевал вниз от избытка чувств.

На поляну выбежал Морозко – он бегал за посохом.

– От я дурень старой, голова с дырой! – закричал он, глядя на удаляющийся корабль. – Не надо было за посохом бегать…

– А кому ты там, – Печка указала трубой в западном направлении, – без посоха нужен?

– Тоже верно, – вздохнул Морозко. – Тьфу ты… Ладно, пойду, Северный морской путь заморожу. Очень хочется гадость какую-то сделать.

Морозко ушел. Печка, так неосмотрительно предложившая свою поляну для собрания, обернувшегося митингом, тяжело вздохнула и упятилась в заросли – спать.

Из кустов выбрался Леший с метелкой в руках. Он посмотрел на оставшийся после собрания мусор, вздохнул и принялся наводить порядок, сметая в кучу обертки от конфет, пакеты и пустые бутылки.

Долго сказка сказывается, да скорее дело делается, особенно если оно не хитрое. Вжух! – наши герои добрались до Европы и припарковали Летучий корабль на небольшом живописном холме. Покинув борт, они спустились на травку и принялись оглядываться.

– Какие ухоженные газоны! – восторгались одни.

– Какие красивые замки! – перебивали их другие.

– Смотрите, люди ходят в деревянных ботинках! – закричала Машенька.

– Хм… – Михайло Потапыч озадаченно почесал за ухом. – Но это тяжело же. И неудобно.

– О, знаток нашелся! – накинулись на него Царевна-лягушка и Внучка с Аленушкой. – Это экологично – раз, стильно – два, модно – три, и вообще, что ты понимаешь в обуви, косолапое чудовище.

– Сами вы… – обиделся Михайло Потапыч, но договорить не успел – навстречу сошедшим с Летучего корабля спешил местный Кот, обутый в черные лаковые сапожки на высоких каблуках.

– Бонжур, мадам, бонжур, мсье, бонжур всем остальным гендерам, а также неопределившимся. Если кто-то хочет уточнить свой пол, я готов выслушать и записать, дабы избежать мисгендеринга. – Кот достал планшет и выжидательно посмотрел на гостей из-под накрашенных бровей.

– Я че-то не понял, – Иванушка-дурачок недоуменно оглядел остальных, – он нас че, за гастарбайтеров принял? При чем тут пол?

– Да, мы полы не делаем, – подтвердил Дед. – Мы вообще не строители. Мы все больше по сельскому хозяйству.

– Или по лесному, – поддакнул Колобок.

– Милай, – обратилась к Коту Баба-яга, – нам бы передохнуть и перекусить с дороги. У нас знаешь как положено – «сперва накорми, напои, спать уложи, а потом и спрашивай».

– Фи, какое варварство. – Кот убрал планшет и нахмурился. – «Накорми, напои»… Вы мне это бросьте. И не стоит настаивать!

– У каво не стоит? Чаво настаивать? – Баба-яга приложила ладонь к волосатому уху. – Кормить-то будуть, али как?

– У нас говорят, – подбоченился Кот: – «Whose region, his religion».

– Чавой-то? – опять не поняла Баба-яга.

– «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», – перевела Внучка.

– Кормить не будут, короче, – понял Волк. – Экономят.

Лиса Патрикеевна, приветливо улыбаясь, подошла к Коту и взяла его под лапку.

– Уважаемый сэр Кот, – мягко пропела она, заглядывая ему в глаза, – я хочу отметить, что цвет вашего удивительного меха непередаваемо хорош. Он так играет на солнце! А какой шелковистый на ощупь… Скажите, у вас среди досточтимых предков не было шанхайских барсов?

– Мадам, – в голосе Кота лязгнул офисный дырокол, – во-первых, я не сэр. Я – француз, и обращаться ко мне нужно так: «Мсье». Во-вторых, ваши омерзительно шовинистические и унизительные в первую очередь для вас самой попытки соблазнения с целью получения неких выгод отчетливо отдают харрасментом с привкусом абьюза, а это, между прочим, уголовное преступление. Поэтому мой вам совет – покиньте. И как можно скорее.

Кот отошел от обескураженной Патрикеевны, оставив Лису в одиночестве.

– То есть как это – «покиньте»?! – прошептала она, оглядывая себя. – То есть что это – «унизительные в первую очередь…»? А как тогда? – Голос Лисы Патрикеевны креп, наливаясь праведным негодованием. – Что, теперь «прощай, мачо», что ли?

– До ста тысяч евро, между прочим! – внезапно обернувшись, бросил ей Кот, и Лиса вынуждена была замолчать.

Кот между тем обратился к остальным.

– Уважаемые гости, – сказал он с таким выражением морды лица, словно разговаривал с пнями и лужами, – сейчас вы пройдете следом за мной в замок, где вам будет предложен аперитив и легкие закуски. Прошу.

Кот двинулся к замку, все последовали за ним, только Лиса осталась на холмике у корабля – она никак не могла отойти от шока.

– Во! – обрадовался Иванушка-дурачок. – Узнаю старую добрую Европу!

– Можно подумать, – проворчал Колобок, – что ты тут бывал.

– Бывал, конечно, – кивнул Иванушка. – На танке приезжал. В вещмешке у одного сына полка. Сорок пятый год, весна. Хорошее время было. Нас так принимали – ух! Цветы, вино, серебряные ложки ведрами…

– Ложки-то зачем? – не понял Колобок.

– А у них жрать было нечего, – пояснил Иванушка. – Вот они и тащили все подряд, чтобы на хлеб и тушенку поменять.

– И вы меняли? – заинтересованно влез в разговор Волк.

– Не-а, – улыбнулся Иванушка. – Мы же русские. За так кормили. Не, ну были, наверное, те, кто менял, но им по ушам быстро давали. В общем, мы европейских подкармливали. Жалко, невиноватые же люди. Говорят, они с тех пор относятся к нам с благодарностью и уважением, чтут память…

Между тем толпа сказочных героев приблизилась к замку. На стене все увидели расколотую мемориальную доску со следами звезды с серпом и молотом. Поверх было написано: «This castle was looted by Russian barbarians. They starved the locals and stole all the treasures down to the silver spoons»[1].

– Во! – обрадованно заорал Иванушка-дурачок, тыча пальцем в надпись. – Вишь, тут что-то про русских написано. Я же сказал – чтут!

Внутри замка было сыро и пахло плесенью. И еще чем-то…

– Запашок как на скотобойне, – шепнул Колобок Серому Волку.

– Лишь бы пожрать дали, – шепнул тот в ответ.

– Итак, друзья, – важно сказал Кот, – до прибытия моих коллег у вас есть время, чтобы осмотреть замок и насладиться видами природы. Аперитив и закуски в главном зале. Предупреждаю – цветы не рвать, в вазы не мочиться, мусор кидать раздельно, каждый в свой контейнер, за территорию не выходить, а самое главное – ни в коем случае не открывать дверь помещения номер девять.

– Почему? – не удержавшись, полюбопытствовала Баба-яга.

– Закон, – ответил Кот и удалился, цокая каблуками.

– Ну, кто куды? – Дед оглядел свое отделение репкотягов. – Я лично в главный зал. Опертив потому что. Или как его там?

– И я! – радостно осклабился Иванушка.

– И я! – потерла костлявые руки Баба-яга.

– И мы, – прогудели головы Змея Горыныча.

– И я? – с надеждой спросил Михайло Потапыч.

– Даже не думай. – Машенька убила надежду на корню. – Пожрать и дома можно. Мы в Европе. Пойдем смотреть виды.

– А мы, – Колобок заговорщицки подмигнул Волку, – пойдем искать…

– Помещение номер девять! – хищно оскалился Серый Волк.

– Зачем? – не понял Петушок – Золотой гребешок. – Сказали же, что нельзя.

– Вот поэтому, – загадочно сказал Колобок, – и будем.

И они пошли. Собственно, поиски были не очень долгими – помещение номер девять оказалось буквально за поворотом.

– Воняет тут еще сильнее, чем там, – поморщился Серый Волк.

– Это запах цивилизации! – хихикнул Колобок. – Ну что, открываем?

– Ага!

Они дружно шибанули дверь кто плечом, кто лицом, и она, на удивление, легко открылась.

За дверью обнаружился просторный темный чулан, практически доверху заваленный женскими трупами разной степени разложения. Практически все трупы были голыми.

Колобка вырвало клецками, Волк попятился, щелкая челюстью. Петушок – Золотой гребешок заметался, истошно кукарекая, и был схвачен за горло волосатой лапой мрачного громилы в фиолетовом колете.

– Вам же сказали, – прорычал громила, – не открывать эту дверь!

К еще большему ужасу Колобка и остальных, трехдневная щетина на лице громилы на глазах стала менять цвет, становясь синей и стремительно увеличиваясь в длину.

– Ноги! – взвыл Волк, бросаясь наутек.

– Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел… – торопливо забормотал заклинание убегаемости Колобок.

– Котик, братик… – просипел Петушок, все еще зажатый в лапище громилы, но его никто не услышал…

Между тем в главном зале замка гости вкушали аперитивы и с удовольствием закусывали. Дед и Кощей обсуждали вкусовые достоинства напитков.

– Так-то, – вещал раскрасневшийся Дед, – если с закрытыми глазами или, скажем, в нашей деревне мне бы такое кто налил, я бы сказал – да самогонка, бабка Спотыкалиха такую гонит, потом куриный помет добавляет для забористости и на дубовых ветках настаивает. Цвет и вкус – тика в тику, прямо не отличить. Но когда ты его вот так… – Дед покачал тумблером с толстым дном, в котором плескался янтарный напиток и перекатывались несколько кусочков льда, – …подают, да еще всякое на закуску… – он с удовольствием отправил в рот пару канапе, – …тогда, конечно, другое дело.

– Я всякое пил, – проскрипел Кощей. – И молдавский портвейн, и мензелинскую водку… Я ж бессмертный! Так что это вот… – он тоже поднял свой тумблер и посмотрел сквозь него на Деда, – очень даже. Сразу чувствуется Европа!

В зале тем временем появились представители сказочной европейской элиты, и Кот в сапогах объявил о начале процедуры распределения вновь прибывших по сказкам.

– Мы, – важно говорил он, прохаживаясь и цокая каблуками мимо сидящих в креслах Золушки, Красной Шапочки, Белоснежки, Ослиной шкуры, Принцессы на горошине и прочих Гензелей и Гретхен, – предлагаем вам поначалу поработать на замене наших героев и героинь. Вот ты, красивый русский девушка, – Кот указал когтем на Внучку. – Иди сюда. Ты похожа на Красную Шапочку.

– Ой, – обрадованно заулыбалась Внучка, – пирожки буду носить? А потом нас с Бабушкой добрые охотники спасут из брюха Волка, да?

– Это нетолерантный вариант сказки, адаптированный для детей, которых растили в шовинистических обществах. Ныне он упразднен, – отрезал Кот.

– А что ж теперь за вариант? – с тревогой в голосе поинтересовалась Бабка.

– Теперь все вернулось к истокам, – сказал Кот, – остальное узнаете на месте. Кстати – для канус люпус и пожилой фрау у нас тоже есть вакансии. Проходите вон к тому столику, там фройляйн Рапунцель вас оформит и предложит подписать необходимые документы.

Кот сделал паузу, покопавшись в планшете, и продолжил:

– Следующий! Мадемуазель в платочке, – он подмигнул Машеньке, – вам предлагается стать сестрами Золушки.

– Всеми сразу? – удивилась Машенька.

– Их всего две, – кивнул Кот в сапогах.

– Я буду жить в большом красивом доме, у меня будет куча платьев, вкусная еда, и мне не нужно будет поливать огород и собирать в лесу грибы? Я согласная!

– Идите оформляйтесь. – Кот кивнул на Рапунцель, которая помогала Внучке заполнить контракт.

Постепенно все оказались при деле, даже Колобку, с трудом вырвавшемуся вместе с Волком и Петушком из лап громилы с синей бородой, нашли подходящую сказку.

Веселые и довольные, сказочные мигранты покидали замок, и только Царевна-лягушка, словно что-то предчувствуя, бросила на прощание взгляд на Летучий корабль, возле которого, одна-одинешенька, сидела грустная Лиса Патрикеевна.

Прошла неделя, вновь наступила суббота, и наши герои опять встретились в большом зале замка, но теперь они выглядели совсем не так, как во время прибытия в Европу. Похудевшие, изможденные, покрытые царапинами и синяками, они с кряхтением добирались до стульев, а некоторые устраивались прямо на полу, не в силах сделать лишнее движение.

Первыми пришли Дед и Бабка. Бабка была покрыта шрамами и выглядела так, словно ее три дня и три ночи жевали все три головы Змея Горыныча. Следом за ними в зал ввалилась, пошатываясь, Машенька в темных солнцезащитных очках.