НД – 701. Эллериум

Светлана Стрекаловская

НД – 701. Эллериум

Глава 1

Старый стул, новый стул, или явление НД

– Вперед. Вперед. Плешивые стада!

…Низкий, с хрипотцой, голос напевал слова из песни известного барда. Толстые, слоновьи ноги медленно двигались по проходу, между учебных столов. Десятки глаз следили за ступнями в удобных старческих мокасинах, не скрывающих некоторой косолапости и выпирающей косточки. По мере приближения этих конечностей подбирались животы, лица принимали серьезный вид, телефоны утягивались в недра толстовок…

– Дети полка. И внуки саркофага…

И только Ярик, стоящий на некотором возвышении, за кафедрой, у доски, наблюдал всю монументальную фигуру их шестидесятилетнего преподавателя. «Бульдожье» лицо. Толстые щеки и двойной подбородок. Обычная, не слишком короткая стрижка. Густые, самостоятельно окрашенные в темно – каштановый цвет волосы. Плотные от стопроцентной седины, скрытой под слоем краски. Очки, иногда внушительно перемещающиеся на кончик носа, чтобы взглянуть из-под них…эдак… Масса, давно уже преодолевшая гордое слово «центнер»…

Владу прилетела см-с:

– НД сегодня лютует

Влад тихонько набрал ответ:

– Не. Это норм. Вот если скажет «Мне скучно», тогда гасись!

Тем временем Влад упустил момент, и голос НД. прозвучал прямо над ухом:

– Сплотимся вновь вокруг родного флага. И пусть кипит утекшая вода! Что? Влад, ты следующий! Прошу к доске!

– Я не… у меня нога болит!

– Ах, нога! К доске выйти не можешь? Тогда ползи к ней!

Влад тяжко вздохнул и поплелся на смену Ярославу. Сегодня к доске выходили все. Исключений не было. Оправдания не принимались. По цепочке. По цепочке. Каждый должен был решить один пример. Излюбленная тактика Нины Дмитриевны.

Народ ворчал, но подчинялся беспрекословно. Студенты любили свою Н.Д. Она была строгой, талантливой, непредсказуемой со своим юмором, и очень справедливой, когда дело касалось оценок. И никто не мог объяснить материал лучше нее! Ей все было можно!

Внутри габаритной дамы жил неугомонный внутренний ребенок, добрый и отзывчивый, а еще и очень отважный! Это ничего, что годочков уже – шестьдесят два. А вес без малого 140 кг. И давление, и проблемы со щитовидкой…

– Застыл чугун над буйной головой… Даня, ты следующий! Далее – по порядку! Упал в бурьян корабль без капитана…

Постепенно перемещаясь по кабинету, Нина Дмитриевна, наконец, направилась к своему месту. Видимо, она порядком утомилась, гоняя студентов, и решила присесть. Чтобы уже со своего «капитанского мостика» наблюдать за решением упражнений и помогать по возможности.

– Сошел на нет, всегда бухой отряд… и как назло, разведка перемерла…

Но вдруг монументальная фигура резко затормозила, и перст указующий вытянулся в направлении учительского места:

– Что! Это! Где?

Вместо «антиквариата» – старого зеленого стула, ровесника Нины Дмитриевны, за кафедрой красовалось произведение суперсовременных офисных технологий. Вращающийся стул, легкий, серо-черный, высокий, на блестящих металлических конструкциях, с удобными подлокотниками.

– Это Вам новый стул дали, Нина Дмитриевна! Вчера привезли, директор велел! – пискнула Малика.

– А где… мое?

Нотки вселенской тоски послышались в этом возгласе. За долю секунды Нина Дмитриевна вспомнила, как «откопала» свой любимый стульчик, шестидесятых годов прошлого века выпуска, в заброшенной подсобке физкультурника и обэжэшника. Среди дырявых противогазов и деревянных автоматов. И все это добро было покрыто тонной пыли. С какой любовью чистила мягкое сиденье, отмывала светлые ножки и спинку. Как покрыла сиденье мягонькой вязенкой. Сама связала и притащила из дому!

– Выбросили?!

– Нет, Нина Дмитриевна! Убрали в лаборантскую! – снова влезла всезнайка Малика.

– Принести! Сюда! – с явным облегчением выдохнула Н.Д.

Пара студентов тенями метнулась в лаборантскую и моментально доставила сей священный предмет.

Мощная длань небрежно толкнула новый стул, от чего тот легко откатился в угол. Нина Дмитриевна с сомнением посмотрела на него и сказала:

– Вот так-то лучше! А то мне в душу влезет половой!

После она благополучно устроилась на своем мягком месте и начала объявлять оценки за урок, забыв про Даню. Студент неприкаянно обретался у доски, переминаясь с ноги на ногу. Так получилось, что взгляд мальчика был направлен как раз на новый предмет интерьера – непризнанный хозяйкой стул. И он увидел, как на мгновение этот предмет озарился голубым сиянием. Потом все пропало. Обычный вращающийся стул, ничего более.

… Так Даню и застал звонок – у доски. Он убежал с дружками в магазин «Ярче!», за булочками, и забыл об этом странном явлении. Подумаешь, показалось…

Примечание: в статье используется слова из текста песни Бориса Гребенщикова «Московская Октябрьская»

Глава 2

Влюбленные с планеты Тирен

А в это время, или раньше, или позже – не важно. Слишком все относительно во Вселенной. Пусть будет – чуть раньше, так привычнее мыслить человеческому сознанию.

Так вот, чуть раньше, но очень далеко от Земли. Там, откуда свет идет в нашу систему пару миллионов лет …

… Странное средство передвижения – не ковер-самолет, а настоящее ковер-облако скользило по атмосферной глади Тирена – Благословенного мира!

Тирен, Тирен! Сочная зелень смешанных лесов, и по контрасту к ней – пастельные тона неба, лугов, рассветов и закатов. Высокие технологии – и малая толика магии в крови Эдини – людей Тирена. Эта неведомая магия – способность заряжать артефакты неиссякаемой энергией – сделала в свое время мир Тирена изумительно процветающим, а его жителей – богатыми… но об этом чуть позже.

… На ковре-облаке летела влюбленная пара. А как иначе? Любовь на Тирене приравнивалась к самой великой ценности. К ней стремились и ею жили романтичные обитатели Благословенного мира. Все, без исключения.

Вот и эти двое – юноша Эциан и девушка Дониценна – парили в облаках от любви друг к другу. Впрочем, физически они тоже… парили в облаках. Красивая пара! Как и все Тиренцы, они были очень изящными, белокурыми, с тонкой фарфоровой кожей, с длинными светлыми волосами.

Волосы у Эдини были разных оттенков – от белоснежных, до светло-русых. И юноши и девушки перевязывали их лентой, делая хвост. А телосложение – тонкие, звонкие. Люди Земли назвали бы их субтильными.

Молодые Эдини на своем летящем пуховом облачке вели себя беспокойно. Они то замирали на мгновение, держась за руки – и с восторгом любовались прекрасными пейзажами Тирена. То начинали шалить, в шутку толкать друг друга. Вот Эциан одержал победу – и Донни свалилась с их транспортного средства! Вот она, кувыркаясь, летит вниз, а юноша с улыбкой наблюдает за этим.

У Дониценны моментально вырастают крылышки за спиной – небольшие, радужные, со слюдяным блеском. И она возвращается на ковер-облако, заливаясь веселым смехом. И снова пошла веселая возня …

А ведь летели наши герои не просто так, а на работу! Оба они – причем вместе – работали на одном из самых серьезных предприятий Тирена. На заводе Артефактов.

Не Тиренцы – Эдини построили эти предприятия. Это сделали несколько сотен лет назад Прогрессоры СУВ. Да, где-то есть неведомый СУВ – Совет Управления Вселенной. Там, в свою очередь, много различных подразделений. Важные посты занимают расы существ высших, древних, по уровню развития и разума ушедших далеко вперед от таких, как Земляне или Тиренцы.

Совет облюбовал Тирен из-за необычной магии его разумных обитателей. В изготавливаемый ими предмет они могли заложить самые необычные свойства. Это перетекала неведомая энергия, светлая и чистая.

На планете были построены суперсовременные заводы. Просторные, светлые цеха представляли собой отдельные модули. Каждый из них окружал самый настоящий оазис – деревья, цветы и лужайки. Именно благодаря такому производству на несерьезных обитателей Тирена и посыпались все блага мира.

… А тем временем наша молодая пара уже трудилась в полную силу. Эциан командовал огромным устройством – станком. Юноша наблюдал через прозрачный экран большого размера, как внутри станка вырисовывается силуэт артефакта. Периодически он прикладывал ладонь к сенсорным панелям. Станок изменял свое вращение, гудел то громче, то тише.

Донни сидела в некотором отдалении, спиной к нему. Перед ней на столе находилось устройство, внешне похожее на ноутбук. Она что-то печатала, что-то проверяла.

– Хороший заказ у нас сегодня, любимая! – крикнул Эци.

– Очень славный! – радостно ответила Донни. – Мы обязательно получим много тиренок, да еще и премию!

Еще бы! Сегодня они изготавливали мини-порталы для Великих Спасателей, в количестве десяти штук. По заказу ОБ СУВ. Отдела Безопасности Совета Управления Вселенной, если по-нашему.

… Но вот последний артефакт покинул недра удивительного станка. На специальной платформе наружу выехал… обычный офисный стул. Серо-черный, с металлическими ножками на колесиках.

– Ура! Заканчиваем! Сейчас… сейчас… – возликовала обрадованная Донни. Она принялась ловко настраивать вокруг артефакта силовые поля, непроницаемые ни для чего.

– Так… а теперь координаты… – ворковала молодая Эдини.

А Эциан в это время быстро сбегал к автомату и принес Донни мороженое. Влюбленные уже соскучились по прикосновениям друг к другу. Эци не придумал ничего лучше, как подкрасться к Донни со спины и закрыть ее глаза ладошками, в одной из которых был рожок с холодным содержимым.

– Координаты… Ай! Воскликнула Донни и с закрытыми глазами нажала что-то на клавиатуре.

Мороженое упало ей за воротничок. Эци принялся извиняться, девушка рассмеялась, вскочила, и вот они уже кружатся по цеху, держась за руки.

… А в это время по Вселенной перемещается несчастный артефакт, отправленный не туда, куда надо. Как сказали бы люди – посланный на куличики. Да…

… Прозвенел звонок и пара закончилась. Даня переминался у доски с ноги на ногу.

– Да ну на… перегрелся я у доски. Мерещится всякое. У стула вот ареал. Ой, нет. Ореол. Нет. Этот, как его? Нимб, во!

– А то они склюют меня совсем! Даниил, ты еще здесь? Свободен!

НД принялась собирать в стопку тетради, а Даня, забыв обо всем, мчался вместе с ребятами в магазин "Ярче!", чтобы успеть выпить кофе и съесть булочку. Он был голоден, как и все студенты во все времена в этом мире. И не только в этом…

Глава 3.

Семейные проблемы есть у всех

Наконец-то они закончились, все четыре пары. Собрать сумки. Допить кофе из термоса. Чуть теплый, весьма противный. Тем более – без кофеина. А теперь предстоит долгий путь домой. На автобусе – до конечной. Практически в пригород. И еще минут двадцать – пешком.

Ноябрь выдал свою самую мерзкую фишку – слякоть. Много, много слякоти. И ни крупинки снега. А еще – чернота. Времени – четыре часа дня, а уже темно.

Но Нина Дмитриевна – стойкий оловянный солдатик. Дождалась свой номер на остановке, еще и хлебушка с молоком купила в ближайшем супермаркете. Порадовалась, что автобус пустили новый – с такой удобной выдвигающейся ступенькой – подножкой. Теперь не надо, цепляясь за поручни, втаскивать грузное тело в салон, пыхтя от усердия.

Вышла на своей улочке. Постояла минутку. Перехватила сумки поудобнее, да и пошла себе. Вот он, дом родной! Вернее – его половина. Дом был старый, деревянный, на две семьи. Одну половину и занимала Нина Дмитриевна.

Очки сползли на нос, и поправить их не было никакой возможности. Сумки в обеих руках.

А тем временем от калитки отделилась нескладная фигура в тужурке защитного цвета и мешковатых штанах. Фигура не очень твердо стояла на ногах, но на зрение, в отличие от НД, не жаловалась. Человек шагнул навстречу учительнице, вытянув руку вперед.

– Ох! – сказала Нина Дмитриевна и поставила сумки прямо на землю.

– Теща! Не дай пропасть, трубы горят! Лерочку помяну, кровиночку твою! Соточку прошу, мне много не надо! Ну, мама…

Тупая злость пробилась в душе НД. Проросла мгновенно, как стебель бамбука. Сквозь все – головокружение и тошноту. Сквозь усталость нечеловеческую.

Нина Дмитриевна выпрямилась, сверкнула глазами. Теперь это была уже не выжатая, как лимон женщина, а вполне себе жесткая личность. Зычным, властным, учительским голосом НД принялась давать отповедь бывшему своему зятю:

– Соточку говоришь? И к Лысихе пойдешь, за самогонкой! Леру, значит, помянуть? А не ты ли, змей поганый, довел мою девочку до края? Из-за тебя она ребенка осиротила…

– Мать, ты чего? Это несчастный случай был…

– Молчать! Пропойца! Это с тобой она привыкла… прикладываться. Из-за этого и погибла Лерочка моя.

А ты… когда ты сыну в последний раз хоть что-то купил? Да и видел Матвея, когда в последний раз, я спрашиваю? Отец, называется! Да не надо нам ничего…лучше иди, проспись!

Не слушая жалкий лепет Василия – когда-то мужа ее единственной дочери, Валерии, а теперь вдовца, Нина Дмитриевна ногой толкнула калитку и взошла на крыльцо. Невнятное бормотание Васьки вскоре стихло где-то, растворилось в ноябрьской черноте.

Дома женщина сразу села на пуфик в тесной прихожей, не в силах включить свет и разуться. Мысли прыгали почти без всякой логики и привязки к действительности. В общем-то, вращаясь вокруг внука. Матвею было двенадцать, когда не стало его матери, Валерии. С тех пор они и жили вдвоем. Теперь ему уже семнадцать и он ученик одиннадцатого, выпускного, класса.

– Так. Матвея дома нет. Снова, наверное, с друзьями хороводится. Нехорошо все это… ничем не делится, ничего не рассказывает. Ладно. Придет – чем накормить его на ужин? Готовить нет сил. Разогрею вчерашнее… А пока переоденусь, да выпью чаю… Скорее бы уж вечер, что ли… скорее бы… принять лекарство, куда уж без этого! Лишь бы никто не узнал. Никогда!

Да. Была у Нины Дмитриевны одна постыдная тайна… но об этом позже.

… А в это время за ближайшими гаражами происходила разборка. Трое подростков избивали одного. Несчастный уже лежал на земле. Коротко всхлипывал, успевая лишь прикрывать голову руками. Удары сыпались, как из рога изобилия. Били ногами, стараясь ударить по ребрам.

Наконец, мучители выдохлись. Самый крупный из них, явно лидер в этой стае, дал отмашку. Трое молодчиков отошли на пару шагов, образовав полукруг вокруг лежащего. Крупный парень, которого звали Кирилл, скомандовал:

– Вставай, пиндос! Подъем, сука, кому сказал!

Матвей, а это был он, с трудом попытался сесть, затем подняться. Но схватился за бок и со стоном опустился на землю.

– Ладно. Сиди – и так побазарим. Понял, за что получил? А ведь мы предупреждали.

Матвей поднял голову, посмотрел на говорящего. Рукавом размазал кровь, шедшую из носа, и крикнул:

– Понял я, Кирюха, все понял! За Илюхин пит-байк, за то, что я взял его покататься и разбил. Но я думал, что мы друзья… что можно в рассрочку долг отдать… я бы летом заработал и все бы вернул. Ведь был же разговор, Илья? – Матвей повернул голову в сторону Ильи.

Худой, как жердь, с волосами в тонком хвостике, Илья молча отвернулся и демонстративно уставился в ноябрьское небо, по которому бежали настоящие темные тучи. Зато Кирилл ответил:

– Какие мы тебе друзья, нищеброд? У меня родак – сам знаешь, какая величина в нашем городишке. У Ильи отчим в прокуратуре. У Севки хотя бы семья нормальная. Папаша рулит, на своей фуре хорошие бабки поднимает. А за тобой кто? Бабка – училка? Да, как я забыл, еще папа Вася есть! Не просыхающий…

При этих словах Кирилла Севка щелчком отбросил окурок и дурашливым голосом затянул:

– Вася, Вася, я снялася… И тут же заткнулся, получив хорошего тычка от Кирилла. А тот заговорил обманчиво мягким голосом:

– Короче. Мы тебе не друзья. И не враги! Мы – за справедливость! Решай проблему с баблом. Сроку тебе – до Нового года. Считай, рассрочка… А теперь – по домам!

Мнимые, как теперь понял Матвей, друзья, растворились в темноте. Парень с трудом поднялся, и держась за бок, отправился домой.

– Только бы баба спать легла… надеюсь, не пристанет с расспросами…

Глава 4.

Постыдная тайна учительницы

Вечер для немолодой учительницы пролетел бесплодно и незаметно. Десятый час. Темнота за окном. Матвея все нет.

Нина Дмитриевна присела на край дивана. Глаза привычно устремились в одно место – на сервант, за стеклом которого было фото. С него смотрела очень милая черноглазая девушка в школьной форме – коричневой с белым фартуком. Шикарная темная коса перекинута на грудь, на губах – легкая улыбка. Лера…

Привычно сдавило грудь. Накатили непрошеные воспоминания.

… Когда – то давно молоденькая Нина была очень хороша собой. Жизнь казалась ей безбрежной и увлекательной. Вот и диплом педагогического института получен. Распределение… О, да не куда-нибудь, а в Якутию! Да, такое было при Советском Союзе. По всей стране распределялась молодежь. С обязанностью три года отработать. Подруга, Галчонок, вообще на Сахалин поехала!

А после положенного срока возвратилась Ниночка в родные пенаты. В небольшой городок средней полосы. Привезла она с собой бесценный опыт и… крошечную дочку, полутора месяцев от роду.

Любопытных было много. Но Нина свято хранила свою тайну – никто так никогда и не узнал, кто был отцом девочки. Ходили слухи, что это был женатый человек, да не ушел из семьи. Банально. На что хватило обывательской фантазии.

Много ушатов грязи вылилось тогда на Ниночкину голову. Ведь статус матери-одиночки был в то время весьма и весьма унизителен. Но она не обращала внимания на любопытные подкаты: «Ой, а кто это у нас такой славненький? А где же наш папочка»? Она не слушала сплетен. Не прятала глаз. Никогда. Ни перед кем. Ни разу не опустила голову, когда шла по улице!

Устроилась на работу в школу, определив Леру сначала в ясли, потом в детский сад. Завоевала авторитет, как строгий, но справедливый учитель. И посвятила свою жизнь дочери – единственному родному существу.

Вот эту половину дома получила – он тогда еще школьным считался. Это потом, гораздо позже, Нину Дмитриевну пригласят работать в колледж.

Слухи быстро утихли. Разве что Валерию прозвали «Якутяночкой». Жила крошечная семья тихо и достойно. Но баловала Нина свою красавицу не в меру. Сама могла ходить кое-как, но Лера всегда была лучше всех одета. Куска не доедала, ночей не спала, все для дочери!

Единственная подруга пыталась намекать аккуратно, что мама слишком балует дочь. На что Нина Дмитриевна гордо ответила:

– Я ращу ее, как принцессу!

Возможно, это сыграло свою роковую роль позже. Мальчик, с которым Лера дружила еще со школы, ее первая любовь, расстался с ней. Он послушал своих родителей, которые решили, что безродная «Якутяночка» не пара их сыну. И Лера, привыкшая все получать на блюдечке с голубой каемочкой, знавшая, что равной ей по красоте нет, сломалась.

Она выскочила замуж за первого попавшегося – а это был непутевый Васька. Он и в парнях любил приложиться к бутылке, и лодырем слыл известным. Родился Матвей, а потом молодая женщина, увы, стала поддерживать своего мужа в его пагубной привычке.

Лера катилась по наклонной, потеряла хорошую работу. Ни мольбы, ни угрозы матери не могли привести ее в чувство. Нина Дмитриевна скандалила, забирала дочь домой – но это помогало только на время. Потом все возвращалось на круги своя…

Однажды случилась гулянка у них в жаркий июльский день, на берегу реки. В соответствующей компании. Лера выпила тогда изрядно, при этом находилась под палящим солнцем. Сердце не выдержало, ее не стало…

Нина Дмитриевна тяжко вздохнула. Да, она обвиняла во всем Василия, но в глубине души понимала, что и сама виновата. Вырастила дочь хрупким цветком, не способным постоять за себя. Слишком ее любила.

– Хорошо хоть Матвей не такой. Не в папашу пошел. Учится хорошо. Серьезный. Вот только в последнее время стал такой замкнутый и пропадает где-то… теперь душа за него болит… – подумала Нина Дмитриевна, и в этот момент шумно открылась входная дверь.

– Наконец-то! Явился! Пойду, поговорю с ним! – и она вышла в прихожую.

Внук предстал перед ней в плачевном виде. Нина Дмитриевна охнула, но собрала свою волю в кулак и грозно обрушилась на парня:

– Так. Где ты был и что произошло? Колись, быстро!

К ее удивлению, Матвей не присмирел, как обычно.

Он посмотрел на бабушку глазами, полными боли и ненависти, и вдруг заорал, корчась и держась за бок:

– Что пристала? Где был, там больше нет! Дай пройти!

Но Нина Дмитриевна загородила узкий выход из прихожей:

– Пока не объяснишься, никуда не пойдешь!

– Да не учи меня жить, бабка, лучше помоги материально! Я же не просил мамку меня рожать вот в эту нищету! Все люди, как люди, а мы…

После этих слов парень охнул, побледнел и сел прямо на пол.

Нина Дмитриевна поняла, что перегнула палку. Она помогла Матвею подняться, отвела переодеться и умыться. Убедилась, что переломов нет. Обработала синяки и ссадины. Потом проводила его в комнату и уложила спать, напоследок ласково, как маленького, погладив по голове и пообещав, что поможет ему разобраться со всеми проблемами. На что парень недоверчиво хмыкнул и отвернулся, натянув одеяло по самые уши.

Нина Дмитриевна вернулась к своему дивану. Ее мозг работал ясно и четко, все-таки она была опытным педагогом:

– Так. У Матвея серьезные проблемы, и это связано с деньгами. Во что-то вляпался, и от него требуют заплатить. Сам он ничего не расскажет. Значит, надо разговорить Полину. Она его девушка и думаю, в курсе всех проблем. Поймаю ее возле школы. Надо только с четвертой пары отпроситься. Скажу, что к врачу записалась – Нина Дмитриевна поморщилась. – Нехорошо врать, но … как бы не опоздать! Я не должна упустить его, как дочь… Так. А теперь, наконец – то, "лекарство"!

Женщина подошла к серванту. Из его глубин, из ведомого только ей тайника, достала бутылку коньяка. Налила крохотную, тридцать грамм, рюмочку. И выпила одним махом!

Когда-то давно, в холодной, деревянной малокомплектной школе, в Якутии, говорила директор, ее наставница: «У учителя такая нагрузка. Он так морально устает и выматывается, что имеет право на рюмку хорошего коньяка каждый день! В лечебных целях».

Это и был постыдный секрет Нины Дмитриевны, о котором не догадывалась ни одна живая душа! Иначе сразу осудят: «Как можно? Ты ж учитель»

Глава 5

Неустрашимый и Далеф

По узкому, абсолютно темному лабиринту, высеченному в антрацитово-черных каменных недрах, уверенно двигалось невероятное существо.

Огромное, прямоходящее, с человеческим, но словно вырезанным из темного дуба лицом. С мощных плеч его свисала черная накидка с золотой эмблемой – справа, на груди. На эмблеме красовалось стилизованное изображение спиральной галактики с перемычкой, усеянное золотыми же звездочками различного размера.

По контрасту со всей этой чернотой голову идущего венчал полосатый тюрбан, высоко расположенный, будто намотанный на что-то. Этот аксессуар был неуместен и нелеп, но, видимо, что-то скрывал.

Так мало этого. Величественное существо несло на своих плечах другое! Пассажир выглядел, как огромных размеров дождевой червь. С тем отличием, что у него явно был гибкий хребет, по гребню которого росла мягкая грива кислотно-розового оттенка. Где голова у него, было не разобрать. Верхняя часть плотно обнимала идущего за шею, а все тело свисало вниз, прямо к ногам.

Видимо, отросток, содержащий мозг, был внизу, потому, что именно оттуда раздался ворчливый скрипучий голос:

– Что, Неустрашимый, опять первые прибудем на эту вашу планерку? Ну, вот не по статусу это, а. Подождали бы, ничего бы с ними не случилось. Меня, зато из норы выдернул, бессердечный. Совсем я не выспался, а.

– Молчи, Далеф! Не время тебе роптать! – громыхнул тот, кого назвали Неустрашимым. На самом деле его имя и расу выговорить не представлялось возможным, так же, как измерить его власть и могущество. Неустрашимый был Главой Отдела Безопасности Совета Управления Вселенной.

А Неустрашимый продолжал:

– Это наш долг – встречать и активировать новобранцев. Новых Великих Спасателей! Между прочим, готовил-то их ты! А теперь хочешь отлежаться в норке, Великий Философ!

– Я только писал учебники… ну, руководства там всякие, методички… А тренировали их в секторах! – пытался оправдаться Далеф, извиваясь всем телом.

– Да перестань ты елозить, а то сейчас поползешь самостоятельно! – дернулся Неустрашимый. – Лучше просвети меня в общих чертах, кого набрали в этот раз?

– Лучшие из лучших, господин! – воодушевился червеобразный философ. – Ну а расы… те же, что обычно. Никхи и Демиурги. Другие до них и близко не дотягивают! Четверо темных и трое светлых…