Детектив к лету

Гостям открылись две створки – на левой красовалась карта всего села и его окрестностей. Был жирно отмечен молочный комбинат, а пунктиром – та территория, которую занимала усадьба купца Столовертова.

– Почти совпадают, – заметил Крымов. – Уверен, один подземный коридор вел к вашей речке, как ее?

– Уловка, – сказал Иван.

– На случай бегства, – продолжал детектив. – Второй – в ближний лес. Там искать еще труднее. А третий, несомненно, должен вести в сам Сорочий хутор. Вопрос только в том, куда именно. Дом должен быть старинным.

– У нас полно старинных домов, – подсказал Иван. – Само село старинное. Если не сами дома – они сгорели почти все, – то фундаменты остались и подполы.

– А когда построили клуб? – спросил у хозяина дома Крымов.

– В двадцатых, кажется.

– Что было на его месте?

– Огороды, пустырь. Ничего толкового.

– Ясно. А теперь расскажите, Иван, что вы заметили странного, когда следили за Лютиковым?

– Кое-что заметил. Если перелезть через забор и подкрасться к окну, то можно все рассмотреть. Как сторож смотрит телевизор, ест и пьет, спит на диване, даже как ходит в уборную, которая дальше по коридору. Вдоль этого коридора тоже есть несколько окон. Но вот как-то Лютиков пошел в уборную, а не было его всю ночь.

– Что, запор? – спросил Долгополов.

– Очень смешно. Где-то в середине между комнатой дежурного и туалетом он просто взял и исчез.

– Но куда? – поинтересовался Крымов. – Сами-то как думаете?

Иван пожал плечами:

– Я собирался даже устроиться на молочный комбинат на полставки, чтобы все посмотреть и проверить двери и коридоры, но не получилось. Опередили меня.

Крымов читал материал в интернете и тер чеканный подбородок.

– Ну вы его скоро сотрете, – сказал Долгополов. – Говорите, какие соображения.

– Слава и деньги просто так не даются. Большие тем более. Взял деньги – отдай часть души. Большие деньги взял – отдай всю душу или жизнь. Не свою, так чужую. А власть и слава – и подавно. Чем больше отдашь, тем больше получишь.

– Ты о чем, Андрей? – вопросила Кассандра.

– Я о том, чем расплачивались с Кощеем его благоприобретатели. Они брали с собой спутников, а возвращались без них.

Глаза молодого географа вспыхнули:

– Вы думаете, они платили ему за славу и деньги живыми душами?

– Думаю, что это возможно. Иначе с чего бы ему, если это Кощей, помогать им? Он что, благотворителем заделался? Века его так изменили? Что скажете, Антон Антонович?

Долгополов поскреб нос кривым пальцем.

– А что тут сказать? Кощей, по сути, – мертвец, а чем мертвецы питаются, чтобы существовать веками? Вампиры пьют кровь, как все знают, зомби едят мозги, если верить кинематографу. А Кощей забирает энергию – он высасывает человека, пьет из него, как из губки, полной воды, и когда та высыхает, выбрасывает ее на помойку.

– А потом ищет новую живительную губку, – пробормотала Кассандра. – Значит, если сказать грубо, он питается людьми?

– Да, энергией их жизни, – кивнул детектив. – Вспомните всех жен Столовертова, как он молодел после смерти каждой из них. Бороду мукой посыпал, чтобы выглядеть старше.

– Может, взять нам этого Лютикова да прижать к стенке? – риторически спросил Долгополов. – Устроить допрос с пристрастием?

– Прижать к стенке библиотекаря мы всегда успеем, – заверил его Крымов. – Надо не промахнуться. Мы сейчас тут беседуем, а может, прямо под нами целое царство Кощеево бурлит и пухнет?

Телефон детектива ожил.

– Так, мне прислали старый план вашего села, он сохранился в архивах. Давайте посмотрим… А вот тут была часовенка, кстати, на западной окраине Сорочьего хутора, это что у нас теперь? Чей-то участок.

– Дайте я посмотрю, – попросил Иван. – Так, так, так, – бормотал он. – Да, я знаю, чья это земля. – Он радостно оглядел новых знакомых. – Это же участок Лютикова, Пал Палыча…

5

Вечера они дожидались с тревогой и душевным подъемом одновременно. Пили чай, говорили, но знали – скоро им предстоит опасное предприятие. Крымов несколько раз отходил в другую комнату, говорил по телефону. Иногда слишком эмоционально.

В очередной раз он вернулся заинтригованным.

– Вы певца Юрана знаете? Юрана Юрьева?

– Я знаю, – кивнула Кассандра. – У него высокий голосок. Ничего так тянет. Смазливый.

– И я знаю, – скривился Иван. – Шума от него много.

Крымов усмехнулся.

– Я звонил своему коллеге из Сорочинска. Этот Юран сейчас катается по нашей области. Его раскручивает один старый продюсер, Вильям Шмель, вышедший в тираж, но решивший снова оказаться на плаву. Когда этот Шмель был молодым, в девяностые, то отлично раскрутил до небес одну женскую группу. А до того он был в этих краях. Слышите, Иван, в ваших краях! Потом Шмель раскручивал других, заработал кучу денег, много бухал на радостях, не выдержал бремени славы и покатился вниз. А теперь вновь решил вскарабкаться в гору. Последний шанс с этим Юраном. Так вот, у них запланирована поездка по вашей речке Сороковке, от истока до устья, мимо этих берегов. Еще есть подробность, что этот Шмель едет сюда с вокалисткой. Ее называют в своем кругу Викой-стервищей. Девчонки из подпевки ее ненавидят. Может, этот Шмель просто развлекается с красоткой, а может, его поездка неспроста?

– Вы думаете, он везет ее на заклание? – с тревогой вопросил Иван.

– Почему бы и нет? Все может быть.

– И когда этот Шмель с девчонкой будут проплывать мимо Сорочьего хутора?

Крымов задумался.

– Этой ночью, я так думаю. Уже скоро. – Он посмотрел в потолок избы: – Эх, нам бы спутник на орбите…

Долгополов кивнул:

– Не забудьте про серебряные пули, Андрей Петрович.

– А когда я про них забывал?

– Про серебряные пули? – не сразу сообразил Иван Трофимов. – Вы это серьезно?

– Не на зайца идем, молодой человек, – заметил бодрый и воинственный старик. – Тут зверь покрупнее будет.

– Стреляли? – спросил Крымов у географа. – Из оружия?

– Ну мы же в деревне живем. Охотился, конечно.

– Хорошо. Вам дадим обрез с серебряной картечью.

Антон Антонович подмигнул девушке:

– А Кассандре – дамский пистолет. С изящными серебряными пульками.

– Что дадите, то и возьму, – согласилась она. – Раз надо.

Летние вечера и ночи в деревне частенько бывают шумными: загулявшие компании, гитара, гармоника, колонки от магнитофона в окна – гуляй улица! Посиделки на лавках у заборов. Пришлось дождаться, когда все уляжется и золотой диск луны умиротворит округу.

В наступающей летней ночной тишине, когда отголоски недавнего деревенского пира уже затихали по дворам, соревнуясь с цикадами, они выдвинулись из дома Ивана Тимофеева. Детектив шел с увесистой спортивной сумкой через плечо, остальные налегке.

Вскоре они озирались у калитки местного библиотекаря и, как оказалось, хранителя многих зловещих тайн.

– Заходим, – сказал Крымов.

Заговорщики отворили калитку, еще раз огляделись и заторопились по дорожке к дому.

– А как мы в дом попадем? – спросил Иван.

– Войдем, уж поверьте мне, – успокоил его Антон Антонович. – Андрей Петрович у нас большой умелец на этот счет.

Крымову хватило пары минут, чтобы отпереть оба замка. Друг за другом они вошли. Теперь в ход пошли фонарики.

– В окна не светить, – предупредил Крымов. – Ищем подпол.

Они простучали все полы, подергали гвоздодерами доски – ничего.

– У него же сарай за домом, – вспомнил Иван. – Может, там?

Вышли через заднюю дверь и попали в ночной, благоухающий цветами и фруктами сад. Сарай Крымов открывал минут пять. Возился, сопел, даже чертыхался.

– И чего же он его так запирает? – спросил детектив.

Наконец послышался металлический щелчок, и сарай был открыт. Ничего примечательного там не хранилось. Старая мебель, грабли, лопаты. Пара сундуков. А еще был пятачок, слева, на котором стояла огромная коробка из-под телевизора.

Догадливый Крымов пнул ее – коробка легко съехала с места.

– Подпол тут, – сказал он, подхватил коробку и передал ее Ивану, а сам присел и стал пробовать доски. Одна поддалась, за ней другая и третья…

Перед ними был деревянный подпол, а когда открыли и эту дверцу, дальше оказался старинный чугунный люк.

– Гениально, – довольно проговорил Антон Антонович. – Вот что значит интуиция сыскаря.

– Вы все-таки сыщики, – сказал Иван.

Он взглянул на Кассандру, но та лишь беззаботно пожала плечами, что означало: вот такие мы. Тем временем Крымов гвоздодером сдвинул с места чугунный люк и открыл его. Направив вниз луч фонаря, он стал осматриваться.

– Тут вертикальная чугунная лестница. Глубоко. Ну что, коллеги, никому не страшно? Вы осознаете, что мы рискуем жизнью?

Все напряженно молчали.

– Касси? Не хочешь остаться?

– Издеваешься, Андрей?

– Антон Антонович, может, не полезете? Тут нас покараулите?

– Ага, сейчас, – презрительно отозвался бодрый старик. – Без меня вы пропадете.

– Иван?

Молодой географ только гордо усмехнулся.

– Тогда за мной, бесстрашные пираты.

Скоро они оказались в ровном, выложенном кирпичом арочном тоннеле. Сразу было видно, его соорудили века полтора назад – старое купеческое подземелье.

– Сколько отсюда до молочного комбината? – спросила Кассандра.

– Метров триста будет, – озираясь, шепотом ответил Иван.

– Ого, вот это нора! – воскликнула девушка. – Тогда не будем терять времени.

Выстрелив лучами фонариков в темноту, они смело двинулись вперед.

– Думаю, таких нор здесь несколько, – сказал Крымов. – И по норе от речки к молочному комбинату тоже сейчас идет экскурсия. Или уже прошла, скорее всего.

Ничто не встало у них на пути. Кирпичный пол оказался ровный и сухой, но стены и потолок давили. Жутковато было идти по этому подземелью, тем более зная, кто тут мог ковылять в прежние времена. Все время казалось, что коридор начинает сужаться и скоро им придется протискиваться между стен.

– Впереди двери! – первым воскликнул Иван.

Лучи фонарей забегали, нащупывая преграду. Да, все было именно так! Скоро они оказались перед двухстворчатыми металлическими дверями, зелеными, с красноватым оттенком.

– Бронза, – прошептал Крымов. – Этим дверям лет двести, а то и больше. Но тут что-то изображено…

Двери покрывал орнаментальный рисунок. Лучи фонариков вырывали из тьмы его фрагменты, пока он не сложился целиком. На левой половине был изображен трехголовый пес, на правой – сидящий на троне длиннобородый старик в длиннополом кафтане, с посохом в сухой руке и короной на голове. Набалдашником посоха был человеческий череп с пустыми глазницами. Да и лицо самого старика напоминало череп, лишь облепленный кожей, со страшными глазами навыкат.

– А вот и сам Кощей, – сказал Крымов. – Царь и бог загробного мира. И его верный пес Цербер. Как интересно перекликается наша мифология с древнегреческой…

– Милаха, – добавил Антон Антонович. – Кунсткамера по нему плачет.

– Господи, Андрей, мы не в музее, – прошептала Кассандра. – Вот теперь мне страшно.

– И мне, – честно признался учитель географии и с трудом проглотил слюну. – Совсем чуть-чуть, самую малость.

– А вот мне не страшно, – сказал Антон Антонович. – Кстати, вы уверены, Крымов, что на Кощея действуют серебряные пули?

– Нет. Я надеялся, что вы уверены. Живете долго, знаете больше меня. Пропагандируете серебряные пули так, будто ваши акции вложены в их производство.

– Очень смешно. Прям обхохочешься. Я серьезно.

– И я серьезно.

– Ну тогда зря надеялись. Я вообще не думал, что Кощей существует, – вдруг лихорадочно рассмеялся старик. – Был уверен, что все это сказки! Ан нет. Ну что, отпирать двери будем, Андрей Петрович?

– Будем, куда мы денемся.

– Андрей, – пролепетала Кассандра.

– Что?

– А вдруг этот пес караулит нас за дверью?

– Трехголовых псов не бывает.

– А как же мутанты? После Чернобыля, например?

– Сейчас откроем и увидим, – сказал детектив и сбросил сумку с плеча. – Разбирайте оружие и держите его наготове.

Он взялся за отмычки. Наконец замок щелкнул – и дверь с легким металлическим скрипом подалась вперед. Друг за другом они осторожно перешагнули порог.

Ничего плохого не случилось. Трехголового пса не было. Им открывался странный коридор – он явно шел по окружности. По нему эхом разносились отдаленные голоса.

Они шли очень осторожно, почти на цыпочках. Долгополов был вооружен коротеньким автоматом «Узи», Крымов – револьвером «Магнум» и пистолетом, Иван – двуствольным обрезом. Кассандра держала в руке небольшой дамский пистолет. А коридор и впрямь закруглялся и закруглялся, голоса становились все более отчетливы.

– Фонари могут выдать нас, – тихонько сказал Крымов.

Почти тотчас впереди за поворотом они увидели широкую полосу света – та падала из приоткрытой двери. Едва дыша, шаг за шагом они подходили к этому проему. А потом, выждав паузу, на свой страх и риск приблизились, потянулись и, прихватив пальцами за косяк, заглянули внутрь. Их головы выстроились лесенкой. Вверху была голова детектива Крымова, затем – взволнованного до полуобморочного состояния очкарика Ивана, потом с расширенными до предела глазами от предчувствия чего-то ужасного голова рыжеволосой девушки и уже в самом низу – бодрого старичка с пышной седой шевелюрой и белыми бакенбардами. Вот ему-то все было нипочем – он хитро и жадно улыбался, предчувствуя скорую драку. Возможно, именно с таким безумным лицом один смельчак капитан охотился за легендарным белым китом.

А в комнате говорили невидимые существа:

– Хозяин-батюшка, я привел грешницу. Продал ее за чудо душегуб продюсер.

Это был голос Лютикова! Вкрадчивый, сладкий, льстивый! Но только рычание последовало в ответ и странный хруст, от которого мурашки побежали по спине у Ивана и Кассандры, поежился Крымов и поморщился Антон Антонович.

– Ты в силе принять гостью свою желанную?

– Я готов принять ее, – низким глухим голосом отвечал второй.

– А готов ли ты отведать ее плоти? И кровушки молодой испить?

– Только о том и думаю. Давно мне пора вкусить человечины, подкрепиться…

Вопросы и ответы сопровождал тот же сухой треск и хруст. И тогда все поняли: это ломаются кости! Они трещат, а вместе с ними хрустят суставы. Мучительно и сладострастно подвывал тот, кто сейчас видоизменялся в этой комнате. Перерождался в нечто иное.

Долгополов не удержался первым и тихонько подтолкнул дверь вперед. Крымов хотел было помешать ему, но не успел. Дверь пошла внутрь, но движение не обнаружило себя.

Хозяину подземелья было не до них!

– Напьешься ее кровушки, отведаешь плоти и помолодеешь годков на пятьдесят, а? – нервно срывающимся голосом спрашивал Лютиков.

– А то и на сто, – отвечал грубый ломающийся голос под хруст костей и щелчки суставов. – Себя не узнаю потом…

Ну как было упустить такое зрелище? Даже под страхом смерти? Все четверо сунули головы еще дальше – и увидели то, чего никак не предполагали увидеть. Тень на стене видоизменялась – где-то рядом, в свете неровного огня, обнаженный человек-великан буквально ломал себя у них на глазах. Его кости были словно конструктор – они деформировались с невероятной быстротой, обретая новую конфигурацию. Помогая себе руками, он выходил из одной формы и обретал другую. Плечи раскладывались и становились шире, вытягивались конечности, разрасталась спина, тянулась под давлением рук шея. Он давил и под костный хруст изменял свой череп. Все это сопровождалось сухим треском, мучительными и сладостными стонами как минимум уже трехметрового существа. Тень козлиной бороды зловеще гуляла по стене, по худым костистым плечам расплескались длинные волосы.

– Пора, пора, – сказал самому себе великан. – Теперь пора…

Гигантская тень Кощея поползла черной тучей по золотистой корявой стене. Даже на ходу он продолжал видоизменяться, хрустеть костями и постанывать при каждом щелчке суставов. А потом они увидели и самого Кощея – со спины. Он был куда выше трех метров, сутулый, шагавший широко и вразвалку, потому что еще только учился ходить заново. Нагой, желтоватый, со вспухшими узлами только что сформированных мышц и в то же время похожий на мумию. Шел он к дальним закрытым дверям. Распахнул их, нагнулся, чтобы пройти, и вновь захрустел костями.

Когда существо протиснулось в дверной проем и вошло в жертвенную залу, где полыхало пламя, они услышали сдавленный крик женщины. Отчаянный. Было ясно, что ее рот забит кляпом. Но она уже увидела его – своего палача.

– Сейчас или никогда, – сказал Крымов. – Иначе он сожрет ее. Короче, я иду.

– Мы идем, – подхватил Долгополов.

– Иван, на вас Лютиков. Он будет за спиной. Увидите его – палите из дробовика и не сомневайтесь. Все ясно?

– Да, – хрипло отозвался молодой географ. – Буду.

– Отлично. Антон Антонович, в бой! Нам не привыкать!

– А я, что мне делать?! – вопросила Кассандра.

– Нас не пристрели, – ответил Андрей. – И выживи, прошу тебя! Иван, отвечаешь за нее.

Детектив уже заходил в жертвенную залу. Антон Антонович торопливо ковылял за ним. То, что они увидели, было и впрямь жутко. В середине пылающей по контуру звезды на стуле сидела привязанная девушка, несомненно, та самая вокалистка из подпевки Юрана Юрьева. Хорошо, если она еще не спятила от ужаса. Прямо перед ней стояло чудовище – великан Кощей. Девушка увидела их первой, а потом рывком обернулся и хозяин подземелья. Его рык был так оглушителен и страшен, что гостей обдало волной. Взбитые седые волосы и бакенбарды Антона Антоновича унесло назад, оба, Крымов и Долгополов, сморщились от могильного смрада, досталось даже стоявшему чуть поодаль Ивану.

– Да к черту его! – сказал Долгополов и первым открыл огонь из автомата «Узи», бившего серебряными пулями.

Кости гиганта-нелюдя разносились в осколки, когда Андрей Крымов из гигантского «Магнума» стал прицельно бить по его предплечьям, ключицам, по берцовым костям, Кощей оказался почти беспомощен. Серебро знало свое дело! Монстр перерождался, но не так быстро, как в обычной ситуации. Кости срастаться не успевали. Ребра чудовища вылетали одно за другим. Эстафету взял отважный Иван Тимофеев со своей двустволкой, пока Крымов перезаряжал револьвер. Первый выстрел серебряной дробью разнес левую кисть Кощею, и она уже не смогла восстановиться. Чудище только бессильно таращилось на искалеченную руку, не понимая, в чем тут дело, когда второй выстрел разворотил плечо. Вновь подключился Андрей и разнес ему тазобедренный сустав. Даже Кассандра успела сделать несколько выстрелов в голову ходячему гиганту-мертвецу. Тогда Кощей, рыча и стеная, стал неуклюже отступать – он уходил все дальше и дальше в нишу, пока за ним не упала решетка, а потом захлопнулась дверь.

Затем наступила тишина. Только горел огонь жертвенной звезды. Девушка, привязанная к стулу, была в отключке.

Кассандра стояла и не говорила ни слова. В ее синих глазах горело пламя. Увиденное перевернуло ее представление о жизни и смерти, о реальности и мифах. Обо всем сущем. Она знала, что работа ее друзей не так проста, но настолько?..

Крымов вытащил из кармана флакончик с нюхательной солью и сунул его под нос связанной девушке. Долгополов развязал тряпку у нее за головой и вытащил кляп, а потом освободил руки. Пленница открыла глаза и отчаянно заморгала.

– Что это было? – пролепетала она. – Что это?..

– Сон, это был сон, – объяснил Антон Антонович. – Кошмар. Сейчас вы проснетесь, милая. Еще немного, и проснетесь.

– Но я видела его – это чудовище…

– Оно вам приснилось, – подхватил Крымов. – Кроме нас тут никого нет.

– А кто вы? – спросила певица.

– Мы – положительные герои из вашего сна.

– Чудо-люди, – с гордостью добавил Антон Антонович.

И тут она словно очнулась.

– Стоп! А ведь я вспомнила! Этот сучий сын, Шмель, наш продюсер, привез меня сюда. Я думала, мы с ним в гостинице перепихнемся, а он все: экскурсия, экскурсия! И меня в эту пещеру заманил, тварь… Да какой это на хрен сон?! А Юран? Тот еще мудак! Пискля! – Она подскочила со стула, забыв, что ноги все еще связаны, и вновь рухнула на место. – Да кто вы такие, вашу мать? Герои, блин! Чудо-люди! Кто вы? И что это за хрен под потолок тут расхаживал?!

– Так! – строго прервал ее Крымов. – Будете ругаться, Вика, оставим вас в этом сне. И тогда никто не поручится, что монстр еще раз не придет за вами. Ясно?

– Ясно, – тяжело дыша, процедила капризная певица. – Чтоб вас.

– Вот и очень хорошо.

Они торопились покинуть жертвенную залу Кощея.

– А лучше, если бы это был сон, – оглянувшись на прощание, признался Иван Тимофеев.

– Как вы думаете его выманить, Крымов? – торопливо ковыляя за коллегой, спросил Антон Антонович.

– Библиотекарь Лютиков держит руку на пульсе времени и событий. Все сечет, что происходит. Тиснем пару-тройку статеек в областных СМИ и в интернете: «В одном из купеческих домов Царева найдено декоративное яйцо, возможно, Фаберже, „Царство Аида“. Владелец просил не разглашать подробности дела». Кассандра что-нибудь придумает. Да?

– Придумаю, – кивнула журналистка.

– А наш Иван последит за движухой на Сорочьем хуторе, – когда впереди в лучах фонариков уже замаячила спасительная лестница, продолжал Крымов. – Когда это случится, позвонит и рванет сюда первым. А теперь все наверх – на свежий воздух! Дамы и пенсионеры – первыми. Я прикрываю.

6

Вот уже несколько часов они сидели в кромешной темноте и ждали. Было далеко за полночь. В открытое окно вливалась душистая ночная прохлада. Ветер шевелил тюль. Проезжали редкие автомобили. Вдруг на улице нервно затявкала собака. Зарычала, жалобно заскулила.

Хлопнула дверь подъезда.

Прошло еще минут пять, прежде чем в замке стал проворачиваться ключ. Тихонько открылась дверь, а потом еще тише закрылась.

– Эй, хозяин! – позвал знакомый голос. – Есть кто?

Никто не откликнулся. Незваный гость вошел в спальню и, как видно, никого там не обнаружил. Заглянул на кухню, потом чуть смелее зашел в гостиную.

– А туточки тоже никого? Эй!..

Но вздохнуть с облегчением он не успел – вспыхнул свет люстры. На пороге гостиной с молотком в правой руке стоял Пал Палыч Лютиков. Несомненно, оружие припас для хозяина дома.

Он с величайшим удивлением смотрел на трех полуночников: здорового крепыша, старичка и молодого человека.

Особенно на него…

– Ванька, ты?! – изумился он. – Тимофеев, ну?

– Ноги гну, – сказал бодрый старичок с пушистыми седыми волосами и баками. – Библиотекарь, понимаешь.

– А вы кто такие?

Только тут все заметили, что его левый рукав закрывает кисть руки. Все долго соображали, что и к чему.

– Вы?! – вдруг хрипло процедил гость.

Он уже понял, что они догадались. Рукав прятал изувеченную руку. Более скрывать было нечего и не от кого. Тем более в руках крепкого мужчины уже появился огромный револьвер с длинным стволом, который снес бы ночному гостю голову зараз.

– Ну так что, Черный король, будешь сдаваться? – спросил здоровяк.

Скромный библиотекарь стал меняться на глазах. Кости его захрустели, лицо стало ломаться и приобретать другие черты, желтая кожа потянулась в разные стороны. Но он растерялся, и все пошло не так, как он хотел. Скоро трое мужчин увидели облик купца Столовертова, который и сам стал ломаться. Одежда расходилась на нем по швам. Он вновь стал разбираться и собираться как конструктор. В пальцах учителя географии Ивана Тимофеева появилась ржавая игла. Горящие глаза монстра, который стремительно деформировался перед ними, уже с козлиной бородой и растущими волосами, вспыхнули со всей силой.

– Любые сокровища за эту иглу! – рычащим голосом пообещал он. – Любые, Ваня!

Пальцы Ивана стали медленно гнуть иглу на глазах у ночного гостя. А тот уже разрастался в плечах, как это было в его пещере.

– Дай иглу, Ванька! – Кощей сделал шаг в их сторону. – Царем мира тебя сделаю!

– Это за моего прапрадеда – Константина Пожарского, – сказал учитель географии. – Сдохни, проклятый.

Он щелкнул – и в его пальцах осталось по два кусочка сломанной иглы.

– Не-ет! – успел низко и страстно выдохнуть монстр.

Рык Кощея превратился в хрип, глаза стали мертветь, он рухнул на колени, а потом повалился в сторону Ивана и головой почти что уперся в носы его башмаков.

– Вот так все просто? – брезгливо подбирая ноги, пробормотал Иван Тимофеев.

– А что, ниточку жизни ты перерезал, даже палить в него не пришлось, – объяснил Антон Антонович. – Ох, демоны! И с ними жизнь мерзкой кажется, а без них совсем жить грустно.

Труп Кощея скукоживался у них на глазах. Похрустывали косточки, щелкали, как затворы, суставы. Выпала борода и космы волос. Монстр медленно принимал облик библиотекаря Лютикова, а затем и от него ничего не осталось – только кожа да кости на полу в обрывках одежды и желтый столетний череп.