Академия Космического Флота: Спасатели

– Не наф-ф-до, – попыталась я возразить.

Судя по тому, как плохо я себя чувствую, это никакое не обезболивающее, а мощное седативное. Впрочем, медицина на Захране всегда оставляла желать лучшего.

– Ах, бедная-бедная девочка. – Женщина сочувственно покачала головой.

Она достала из кармана фонарик, наклонилась и посветила мне прямо в глаза, придерживая веки пальцами.

«А-а-ауч, ад какой! Надо будет сказать Адаму, что он лучший док в галактике…»

Я застонала от ослепившего света, намекая, что это ненужная процедура, но женщина продолжила зверскую пытку и лишь через ещё неполную минуту отступила на шаг.

– Высокая чувствительность к свету, – недовольно прицыкнула она. – Я слышала, что такое бывает, когда демоны воздействуют своими рогами. Они перестраивают работу мозга людей, и поэтому симптомы схожи с сотрясением мозга.

– Ф-фсё нормально. Никто на меня не ф-фоздейстфовал.

– И отрицает очевидное, – пробормотала толстуха. – Боюсь, я поспешила с прогнозом, лечение понадобится более основательное. Конечно, жаль, что мы только сейчас её обследовали, лучше бы на две недели раньше. Говорят, чем дольше держится внушение извергов, тем сложнее его снять.

– Нет никакого внуф-фения, ниче-фо не надо! – Ах, Вселенная, когда уже речевой аппарат придёт в норму?! Что за жёсткое седативное-то такое? – Послезаф-фтра за мной прилетят!

Мама и толстуха обменялись такими взглядами, что впервые по коже пошёл озноб.

– Милая, тебе надо вылечить руку. Какая учёба в Академии? Вот поправишься, там и поговорим, – проворковала она, поправляя покрывало и при этом ни разу не посмотрев мне в лицо.

Озноб превратился в иглы страха.

– Мам, не наф-фо меня лечить. У Космофлота отлиф-фная медицинская капсула!

– Почему ты так сильно стремишься туда вернуться? – Она наконец-то взглянула в глаза, вот только печаль на их дне мне совсем не понравилась.

Я могла бы ответить целой тирадой, почему именно хочу попасть обратно на КС-700, где хорошее питание и достойный оклад кадета не вошли бы даже в первую десятку пунктов, но я также осознавала, что вкупе с плохо слушающейся речью половина аргументов превратится в неразборчивую кашу. В итоге ответила коротко и по существу:

– Потому фто мне там нрафится!

Мама отпустила плед, легонько погладила по голове и сказала:

– Тебе, наверное, водички хочется. Сейчас принесу попить.

– Мне очень жаль, но случай действительно тяжёлый. Похоже, мы имеем дело с глубинным нейролингвистическим программированием с прогрессирующим эффектом. Надо найти что-то более сильное, чтобы нейтрализовать гипнотическую установку этих уродов, – озабоченно произнесла толстуха, поймав маму за рукав. – Вы же понимаете? Я обязана.

Бледная Ангелина вскинула испуганный взор на женщину:

– Может не стоит? Она полежит дома, отдохнёт, выздоровеет… – робко сказала мама.

– Сама – нет. У неё уже была вспышка агрессии, пациентка не понимает того, что больна. Пожалуйста, не препятствуйте, иначе мне придётся вызвать системную полицию. Случай серьёзный, вы же видите. Как только придёт в себя, мы её вернём домой.

Мама лишь всхлипнула и вышла из гостиной.

– Сто-о-ой! Мам, что происфодит?! – закричала я изо всех сил, но меня проигнорировали. Ангелина вздрогнула, но так и не вернулась.

Толстая тётка принялась интенсивно копаться в чемоданчике с эмблемой в виде голубой капли. Я почувствовала подступающую к горлу панику: меня никто не слушал, и даже собственное тело предавало, отказываясь повиноваться. Глаза защипало от накатившего чувства отчаяния и полнейшей беспомощности.

– Какая устанофка? Не нафо! Со мной фсё ф порядке…

– Я не хотела бы накачивать тебя наркотиками при твоём куцем весе, зайка, – перебила женщина, не обращая внимания на попытки пациентки подняться, – но эти бета-колебания – опаснейшая из вещей на свете. Люди сходят с ума от установок цваргов, эта раса с лёгкостью может поработить нас, если мы не будем сопротивляться хоть как-то. Иди-ка сюда.

Она замерла с огроменным шприцем надо мной. Плохо координируя тело, левой незафиксированной рукой я попыталась остановить эту больную женщину, но она с ловкостью сцапала моё запястье и загнула его с такой силой, что слёзы потекли по щекам.

«Не хочу никаких лекарств! Хватит наркотиков! Отпустите меня в Академию! Зачем я только сюда вернулась?» – билась в голове пульсирующая мысль.

– Тише-тише, – сказала толстуха, пытаясь выбрать место, куда колоть. Она ловко повернула меня на бок и подцепила край резинки штанов. Вселенная, как же унизительно! – Ты потом ещё спасибо мне скажешь, когда придёшь в себя.

Понимая, что остались лишь секунды, я забила ногами по диванным подушкам. Но, повинуясь короткому приказу медички, стоявшие при входе санитары мгновенно навалились и обездвижили, а секунду спустя толстая игла вонзилась в ягодицу.

– Вот так бы сразу… Надо было понять про глубокий ментальный блок. Мне сказали, она в первый раз начала драться как раз тогда, когда речь зашла о том, что с ней делали эти мрази. Ребятки, попросите её мать собрать вещи. Случай очень тяжёлый, забираем с собой. И коммуникатор снять не забудьте, всё как обычно…

Глава 2. КС-700

Лейтенант Ивес Ир’сан

«Она не могла этого написать».

Ивес перечитал письмо, наверное, в тысячный раз и с силой протёр сухие глаза. Руки подрагивали от волнения. Вроде бы всё сухо и ясно, всё по делу. Он сходил с письмом к начальству, но ни адмирала Леру, ни шаутбенахта Гассо-Тьен-Терра не было на месте. Секретарь канцелярии при совете старших офицеров пожал плечами и ответил коротко:

– По статистике, большинство кадетов отсеиваются именно после первого года, а девушки бросают Академию охотнее, чем представители мужского пола. С учётом полученной травмы просьба кадета Соколовой неудивительна. Вы, лейтенант Ир’сан, не переживайте. Не думаю, что кто-то из руководства будет настаивать на записи в ваше дело, будто вы плохой наставник.

О последнем Ивес не то что не переживал, а за все дни даже ни разу не задумался. Не то чтобы Ир’сан не был амбициозным или не хотел продвижения по службе, просто бумажки его всегда мало интересовали: годы учёбы здоровье отца стояло на первом месте, теперь вот отказ Кристины продолжать обучение неожиданно прошёлся лезвием по сердцу.

Почему планы девушки резко изменились всего за каких-то две недели пребывания на Захране? Почему она сообщила о том, что уходит, так сухо?.. Они же вроде бы подружились, разве нет?

«Подружились? Не смеши. У вас были стандартные отношения наставник-ученик, вот и всё», – заметил внутренний голос.

«Она закрыла собой меня от пули!» – тут же возразил Ивес сам себе.

«А последствия ранения не понравились, вот и решила не возвращаться. Всё логично», – фыркнул всё тот же голос.

Ввиду отсутствия на десятом курсе обязательных занятий лейтенант Ир’сан приходил в спортивный зал КС-700 каждое утро и задерживался там практически до обеда, пытаясь выкинуть одну-единственную мысль из головы: «Она не могла этого написать».

Но написала.

Сообщение было отправлено с её личного коммуникатора… Даже если кто-то украл устройство, он бы не смог разблокировать его без отпечатка Кристины.

Тревога разъедала нервы, как ржавчина пожирает металл. Внутри грудной клетки поселилось вязкое и липкое чувство, из-за которого лейтенанта уже две недели преследовала жёсткая бессонница и постоянно болела голова. Просыпаясь под утро в поту, он ощущал себя как тонущий в трясинном болоте: вроде бы всё происходит медленно и можно выкарабкаться в любой момент. Вот только руки и ноги беспомощно машут в тёмной жиже, каждое движение вызывает лишь новую волну сомнений, а собственные страхи утягивают тело на дно.

– Я не верю! – внезапно со злостью рыкнул Ивес и ударил ладонью плашмя по кнопке остановки беговой дорожки.

«Хэл, надо перетереть. Когда вернёшься с дежурства?» – быстро набрал он сообщение лучшему другу.

«Если это по поводу Морковки, то расслабь булки. Захотела уйти – ушла, никого силой мы не держим. Совет на будущее: женщины вообще не любят, когда с ними делают что-то силой».

«Несколько недель назад она не хотела покидать Космофлот. Я должен понять, что случилось».

«Ив, мы все очень расстроились. Но прими тот факт, что Кристина бросила учёбу в Космофлоте. Не мы её, а она – нас. Так бывает, гуманоиды меняют решение».

«Дени, отдай коммуникатор Хэлу. И напишите уже, когда вернётесь на станцию!»

«Летели обратно, но пришёл внезапный вызов с Ларка. Думаю, дня два теперь, там переночуем. У меня ближайшая увольнительная через неделю. Если совсем неймётся – можно сгонять на Захран».

После нескольких часов бега пот лился градом по лицу, плечам и спине цварга, но вместо того чтобы принять душ, лейтенант наскоро обтёрся сухим полотенцем, набросил футболку и решительным шагом направился в каюту Аскелла Лесли.

Ждать ещё двое суток до прибытия Хальгарда и Дениз не было сил, не говоря уже о неделе до официальной увольнительной лучшего друга. Ивес чувствовал, что ещё немного, и настрой увидеться с Кристиной утечёт из него по спирали.

– О! – удивился таноржец, открывая дверь. – А у нас разве не завтра дежурство? Шварх, я снова перепутал даты?!

– Нет, Аскелл, всё в порядке. Наша смена действительно через сутки. Я по другому вопросу.

Ив решительно шагнул в каюту и принюхался к эмоциям: таноржец явно был один, а значит, говорить можно в открытую. Цварг нервно взлохматил волосы, думая, как сформулировать то, что крутилось у него в голове последние дни. Таноржец проявил догадливость:

– Ты по поводу коммуникатора Кристины?

– Да. Нет… Не совсем.

– Я перепроверил его перед тем, как сдавать казначею. Всё чисто, никаких вирусных программ и червей.

– Не в этом дело. – Ивес мотнул рогатой головой, пытаясь подобрать слова, которые убедят одногруппника. – Я чувствую, что в этой истории что-то не так.

Тёмные брови таноржца взлетели на лоб от удивления.

– Я, конечно, в курсе, что цварги умеют считывать бета-колебания из воздуха, но это звучит сверхъестественно даже для тебя. Ты в курсе, сколько миллионов километров вакуума между станцией и Захраном? Даже если представить, что твои резонаторы сверхчувствительные…

– Да не в этом смысле! – Ив начал злиться. Периодически Аскелл вёл себя до зубного скрежета занудно. Как истинный таноржец, одним словом. – Я хочу увидеть Кристину и потребовать, чтобы она сказала в лицо всё то, что написала.

– А, – глубокомысленно произнёс лейтенант Лесли, почесал отросшую щетину на подбородке и добавил: – А смысл?

– Мне так надо, – упрямо ответил Ир’сан.

Почему «надо», Ивес не смог бы ответить даже себе. Удивительно, но такое обоснование полностью устроило логичного до мозга костей таноржца.

– А, ну если так, то я в деле. – Он пожал плечами как само собой разумеющееся, и Ив облегчённо выдохнул: определённо, на Захране с человеком ему будет проще, чем с ларком.

Шестерёнки в голове таноржца же тут же заработали в правильном направлении:

– Полагаю, первым делом надо будет влезть в справочник планеты и найти домашний адрес Крис?

– Да, именно так. Я найду для себя какой-нибудь плащ и перчатки, чтобы не так сильно бросаться в глаза, а ты переоденься в гражданское.

– Не вопрос, сейчас джинсы найду… Корабль?

– Возьму личный истребитель.

Аскелл кивнул и отправился искать нужную одежду. Уже в спину ему донеслось:

– Жду через полчаса в шлюзе, и… не в службу, а в дружбу, попроси Селвина нас подменить, а?

– Я-то попрошу, но учти, что он будет один. Дениз сейчас с Хэлом на дежурстве, и случись что, в нашем с тобой деле появится очередная строка…

– Одной больше, одной меньше, – пробормотал Ивес. – Погоды не сделает, а у Селвина шесть рук. Если кто-то нас прикрыть и сможет, то только он.

– Это точно, – согласился Аскелл, наконец-то доставая из шкафа джинсы.

Глава 3. Лечебница

Кристина Соколова

Во рту поселился отвратительный запах сдохших швархов, голова гудела, но на фоне того, как омерзительно я себя чувствовала, это было наименьшей проблемой. Я потеряла счёт времени. Да и как можно считать дни, пребывая в наглухо изолированной комнате без окон? Я даже толком перестала понимать – утро, день или вечер сейчас.

Меня преследовало непрекращающееся чувство оглушенности, растерянности и дезориентации в пространстве. Предметы плыли, теряли форму и цвета, а порой и вовсе кружились в калейдоскопе хаоса.

– Кристина Соколова, повторяю вопрос в третий раз.

Противный, худой как жердь мужичок, представившийся сотрудником Тайной Службы Защиты Захрана в первый же день моего заключения, буравил неприязненно-сочувствующим взглядом. Удивительное дело, но я научилась более или менее сосредотачивать внимание на лицах посетителей, несмотря на то что картинка по краям расплывалась.

У безопасника были один в один такие же крысиные усики, как у блондина-оператора с головидения, вот только не светлые, а темно-коричневые. Мода, что ли, на Захране на тонкие усы повсеместная? Я так и прозвала этого безопасника про себя: «Крысиные Усики». Иногда приходил другой, чуть более полноватый, но с таким пугающе пустым взглядом, что сердце уходило в пятки. «Такие взгляды не должны быть у живых людей, только у мёртвых», – подумала я при первой встрече. Именно он и предложил электрошоковую терапию.

– Ау-у, Кристина, вы меня слышите?

Я с усилием моргнула и посмотрела на Крысиные Усики.

– Да. – Собственный хриплый голос оцарапал горло. – Я хочу увидеть родных. Почему за всё время мне ни разу не дали с ними встретиться?

Мужчина шумно вздохнул и потёр лоб так, будто отвечал на этот вопрос уже сотню раз. Хотя с учётом появившихся провалов в памяти, вероятно, я действительно спрашивала уже неоднократно.

– Потому что ваш случай ужасен. Мы опасаемся, что вы можете их заразить.

Его голос доносился как сквозь толстый слой ваты. Приходилось делать усилие, чтобы расслышать… Впрочем, под этой дрянью, которой меня обкалывали, я постоянно чувствовала себя омерзительно.

– Заразить?

– Конечно. Ваш мозг тщательно обработали цварги. Кто знает, может быть, вы всё время пребывания на Захране убеждали родных и знакомых, что это дружественная нам раса.

«Так и было, но лучше молчать».

Безопасник сделал выразительную паузу.

– Так как вы думаете, когда вас начали вербовать?

– Что?

– Обрабатывать мозг. Когда вы почувствовали, что заболеваете?

– Я здоровая. Была, по крайней мере, пока вы не поместили меня в это заведение.

– Хорошо. – Мужчина примирительно поднял ладони. – Давайте переформулируем. Когда они начали менять ваш организм?

– Менять организм? – рассеянно повторила. Опыт показал, что если совсем не реагировать на посетителя, то ничем хорошим это не закончится. Рано или поздно он разозлится и позовёт того, другого, с мёртвыми глазами, а там и до лечебной терапии недалеко. – Почти сразу. Док Бланк сказал, что я мало вешу, мне стали давать больше белка и кальция.

– Ну наконец-то! – воскликнул безопасник так, будто я раскрыла великую тайну. – А ещё что-то вспомнить можете?

Несмотря на скручивающую внутренности тошноту на грани рвоты, головокружение и ноющую боль в руке, я могла вспомнить многое. Например, фантастически синие глаза Ивеса и то, как он нёс меня на руках из семнадцатой шахты. Как держал за руку перед сном и как учил играть в боулинг. Улыбка Хэла, его дурацкая кличка «Морковка», которую подхватили все в восьмой группе, непослушные вихры Аскелла и обезоруживающая скорость, с которой Селвин делал буквально всё… Шесть рук как-никак.

– Витамины давали, – вздохнула, пытаясь выудить из памяти то, что требовалось этому странному типу.

– Отлично-отлично! – Он достал блокнот и принялся в нём что-то поспешно записывать.

Я мысленно пожала плечами: если хочет – пускай пишет, плевать. Говорить плохое ни о цваргах, ни о ларках, ни о ком-то ещё я на камеру всё равно не буду.

– Что-то ещё? – Крысиные Усики поднял голову и внимательно на меня посмотрел.

– Не помню.

– Хорошо. – Он кивнул. – А помните, как потеряли девственность? Это было сразу с тем цваргом… как его… Ивесом Ир’саном?

Я несколько секунд тупо пялилась на морщинистое лицо, тонкие брови и неожиданно высокий лоб собеседника.

– П-простите? Я не рас-расслышала.

Заикаться я тоже начала здесь, в этом заведении, но когда именно – не могла вспомнить. Три или четыре встречи назад с мистером Крысиные Усики…

– Мы уже поняли, что на Цварге есть проблема с рождаемостью. Наши спецслужбы отследили, что иногда эти изве… – Мужчина посмотрел на меня, поджал губы и поспешно поправился: – Фиолетовые инопланетяне с рогами похищают наших женщин. Им явно подходят не все, а какие-то особенные. Мы пытаемся понять, что такого необычного есть в вас, Кристина.

Я потрясла головой.

– Я об-обычная.

– Да нет же! Взять хотя бы то, что вас зачислили в Академию. Космофлот не собирался брать захухрей на службу. Наши граждане неоднократно подавали петиции, что против того, чтобы эта инопланетная организация забирала людей. Аппарат Управления Захраном встречался с самим генералом, чтобы обсудить этот момент, и пару лет назад планете наконец-то разрешили не поставлять э-э-эм… живую силу.

– Ка-какое это имеет отношение ко мне?

– Как какое?! – На этот раз Крысиные Усики возмущённо взмахнул руками. – Кристина, я повторяю. Вас выбрали эти… этот цварг. Ваше тело сразу стали менять под запросы той расы, очевидно, чтобы вы смогли выносить их детей. Представляете, от чего мы вас спасли?

– От чего?

– От вынашивания и рождения мутантов! – Безопасник встал с единственного стула в помещении и принялся расхаживать туда-сюда.

Эта комната, куда меня поместили, была обшита толстыми белыми матами: пол, полоток, стены и даже единственная дверь. Мебели здесь не имелось: предполагалось, что сидеть, спать и есть я должна именно на матах. Единственный стул с металлическими ножками, который появлялся в комнате, вносил и уносил текущий посетитель.

– Вы когда-нибудь слышали об Анестэйше Радосской?

«Даже видела однажды в столовой. Ни за чтобы не поверила, что ей девяносто пять лет… такая энергичная и яркая».

– Эта женщина родилась здесь, на Захране, потратила всё своё состояние на то, чтобы очистить орбиту родной планеты, а потом попала под бета-воздействие цварга и родила от него… рогатый ужас. Тоже, между прочим, училась в Академии Космофлота! И что теперь?

– И что теперь? – эхом отозвалась я.

Крысиные Усики сплюнул прямо на пол.

– По окончании Академии мозги оказались промытыми начисто. Совсем как у вас, Кристина. Несчастная, наверное, умерла уже… И ведь её не похищали! Она заявляла, что живет с цваргом по доброй воле, ничего не докажешь. Но с вами у нас есть шанс!

Мужчина покосился на дверь, а я вспомнила, как недавно меня выволокли через этот проход, уложили на стол, закрепили руки кожаными ремнями… Желудок сжался в рвотном позыве.

«Если сказать, что на меня воздействовали, меня отпустят?»

– Итак, возвращаясь к вопросу, вы не помните, как потеряли девственность?

Я сглотнула.

У меня действительно появились провалы в памяти за последние дни, но я бы запомнила, если бы у меня был мужчина, верно?

– Я девственница.

Взгляд Крысиных Усиков смягчился. Он шумно вздохнул, пробормотал «бедная-бедная девочка», достал из блокнота два отдельных сложенных вчетверо листа и протянул их. Я как заворожённая смотрела на заключения доков.

– Первая бумага из вашей медицинской карты на Захране, вы как раз посещали гинеколога перед отлётом с планеты. Пометка «вирго» означает девственницу, Кристина. Второе заключение было сделано гхм-м-м… как только вы поступили в данное лечебное заведение.

Я непонимающе уставилась на безопасника.

– Осмотр проводился тогда, когда вы плохо себя чувствовали, можете не помнить.

В переводе: мне сделали очередной укол мерзких наркотиков.

– Вопрос в том, помните ли вы, кто вас принуждал к сексу. Это был тот самый цварг, которого вам назначили в наставники? Ир’сан? А может, их было несколько? Кристина, я понимаю, что вопросы неприятные, но нам очень надо знать эту информацию.

– Я де-девственница, – повторила уже сказанное, правда, на этот раз менее уверенно. Горло засаднило так, будто кто-то заставил кактус проглотить, а голос и вовсе прозвучал надрывно-хрипло.

Крысиные Усики тихо вздохнул.

– Кристина, вас изнасиловали в организации, которой прикрываются рогатые, а вы даже не помните этого! Ко всему, вам прочистили мозги и запрограммировали обожать их расу. Вы осознаете, какая это трагедия? Пожалуйста, давайте вы будете со мной сотрудничать. Я же на вашей стороне!

«Ничего не понимаю… Если Анестэйша не появлялась на Захране несколько десятков лет, то тут понятно, почему её считают мёртвой, захухри редко живут так долго, но моя девственность… Это же нельзя объяснить ничем! А вдруг…»

Ледяные щупальца ужаса скользнули вдоль позвоночника и неприятно обвили лёгкие. Дышать стало ещё тяжелее.

«А вдруг я правда больная?»

Посетитель посмотрел на коммуникатор.

– Ладно, на сегодня время вышло. В целом, считаю, что мы впервые сдвинулись с мёртвой точки. Вы большая молодец, Кристина. Я передам, что новая терапия вам идеально подходит. Вероятно, медикаментозное лечение отменят полностью.

– Нет! – вырвалось у меня само собой, стоило вспомнить то жуткое кресло.

Мужчина посмотрел сочувственно.

– Электрошоковая терапия – это самый лучший метод лечения психических расстройств и глубинных сдвигов мозговой деятельности из-за воздействия бета-волн. Да, понимаю, что неприятный, но вам явно становится лучше. Впрочем, лечащему врачу, конечно же, будет виднее.

С этими словами он подхватил стул за спинку и вышел из комнаты, а я так и осталась сидеть на мате, обхватив себя руками и невидящим взглядом уставившись в заключение доков.

«Может, я действительно схожу с ума? Может, мои провалы начались раньше? Как можно не помнить, когда и с кем занимался интимом?»

Проклятый пол вращался под ногами, и на миг показалось, что это потолок.

Глава 4. Офицеры восьмой группы

Лейтенанты Ивес Ир’cан и Аскелл Лесли

– Уверен, что это тут? – Цварг с сомнением покосился на старое обветшавшее здание, сложенное из крупных бетонных блоков, и запахнул плащ поплотнее.

В это время года и в этом месте на Захране царила духота, впрочем, из-за парникового эффекта Ивес догадывался, что душно тут постоянно. Но плотная верхняя одежда с глубоким капюшоном и бежевые перчатки в тон кожи местных жителей делали его куда более незаметным, чем собственная внешность.

– Да, уверен, – кивнул Аскелл. – Я на всякий случай сверился с информацией в секретариате Космофлота.

В отличие от друга, он надел джинсы и футболку и выглядел как типичный захухря. Уроженца Танорга в нём выдавали лишь слегка смугловатая кожа да чуть более вытянутый разрез карих глаз – и то, если присматриваться. Офицеры зашли внутрь здания и поднялись по скошенным ступенькам на нужный этаж. Пользоваться лифтом они не решились – не хватало ещё застрять, когда времени и так не много.

– Я постою у окна, чтобы не испугать её родственников, если она дома не одна. Просто позови её, и всё, это самое главное. Хорошо?

– Сейчас устроим, – добродушно ответил Аскелл и вдавил кнопку звонка около громоздкой металлической двери.

Раздался противный звон с той стороны, невнятные звуки и крики, а затем дверь распахнулась. На пороге показался высоченный тощий подросток лет пятнадцати-шестнадцати с россыпью веснушек на лице и короткими, торчащими в разные стороны рыжими кудряшками.

– Привет, если ты за химией, то пока нет, – с порога выпалил незнакомец. – Лауретсульфат натрия закончился, как и основа под плазму. Будет на следующей неделе, заходи в четверг.

– Э-э-э… Я вообще не за этим.

– Да? А за чем же? – Захухря подозрительно прищурился и резко выпрямил спину. Несмотря на то что был значительно младше и худее Аскелла, ростом он оказался даже выше последнего.

– Я хотел бы увидеться с Кристиной Соколовой. Позовёте? – Лейтенант ослепительно улыбнулся, стараясь излучать дружелюбие, но это явно не помогло.

– А ты кто такой вообще? – Тон рыжего упал на добрую октаву.

– Друг. Меня зовут Аскелл.

– М-да, что же я никогда про тебя не слышал?

Рыжий не только не сдвинулся с места, но ещё и руки на груди сложил.

– Пожалуйста, просто передайте Кристине, что пришёл…