Академия Космического Флота: Спасатели

Селина Катрин

Академия Космического Флота: Спасатели

Глава 1. Захран

«Добрый день!

За время каникул у меня было время тщательно всё обдумать. Я пришла к выводу, что Академия Космического Флота, как и любая другая военная карьера, – это не моё. Я благодарна за первый год обучения, но последние события слишком сильно на меня повлияли. Всё-таки здоровье важнее. Я решила остаться учиться и работать на родном Захране. Пожалуйста, укажите адрес, куда выслать выданный коммуникатор, я верну его с беспилотником. Остальные вещи остались на станции, их можно взять из моей каюты.

Письмо заверяю отпечатком пальца.

С уважением,

Кристина Соколова»

***

Кристина Соколова

– Крис, нам так тебя не хватает! Я пошла в первый класс, меня все-все проводили на линейку! Толик и Жорик несли мой рюкзак по очереди, а мама купила огромный букет из цветов, таких длинных, тяжёлых и вонючих…

– Гладиолусов, – подсказал Лёва, прихрамывая, но при этом ловко переставляя костыли.

Мы возвращались из продуктового супермаркета, где я раньше работала кассиршей, через парк домой. Я несла в одной руке торт, в другой сжимала ладошку младшей сестры. Две недели каникул на Захране пронеслись словно один миг, и это был предпоследний вечер перед тем, как по договорённости за мной должны прилететь от Космофлота.

Для родной планеты стоял весьма хороший денёк. Солнечный свет пробивался через плотный слой облаков и создавал отличное настроение. Здесь, в новом парке, даже не было слышно сирен городских флаеров и не пахло синтетическим горючим. Одинокие, высаженные примерно каждые десять-пятнадцать метров вдоль дорожек лиственницы были ограждены колючей проволокой под напряжением, словно сокровище. Хотя почему «словно»? Здоровые растения на Захране действительно на вес золота, а уж лиственницы и вовсе рекордсмены по интенсивности фотосинтеза, а следовательно, и выделению кислорода. Для планеты с парниковым эффектом – настоящая драгоценность!

– Да-да, точно! Гладиолусов. – Иришка бодро закивала и, подпрыгивая, продолжила тараторить: – Футбольная команда Руслана заняла второе место на городском чемпионате, а Лёва три раза выиграл квартальные матчи по шахматам!

Я бросила изумлённый взгляд на брата. Он, как всегда, засмущался.

– На окружной матч не ходил, там получилась накладка с квартальными временна́я, а по деньгам выходило, что первые хоть и менее престижные, но участвовать в них выгоднее. Помимо кредитов в качестве приза ещё льготы от мэра на всю семью на проезд, купоны на продукты… помножить на наше количество, ну ты поняла. – Лёва улыбнулся и развёл руками.

Я лишь покачала головой.

– Но ведь от этих партий не растёт твой эло-рейтинг. Тебе надо сражаться с более опытными шахматистами!

– Меньше шансов выиграть денежный приз, – упрямо повторил Лёва, делая паузы между словами.

Мы свернули на узкую дорожку, которая вела к дополнительному выходу из парка. Пушистые лиственницы закончились, вместо них появились дешёвая пластиковая имитация деревьев и куцые бледно-зелёные кусты. Я поймала себя на том, что непроизвольно сравниваю парк на родине с оранжереей на главной станции Космического Флота, и результаты, к сожалению, не в пользу первой.

– Я ведь целый год высылала часть стипендии кадета, она существенно больше, чем мой бывший оклад. Денег должно было хватить… – Я осеклась, заметив многозначительное переглядывание сиблингов1. – О, нет! Жильцы устроили потоп или пожар и всё пришлось спустить на ремонт? Или очередной муж мамы вас обокрал? – предположила я худшее.

Ангелина гордо именовала себя хозяйкой бизнеса по сдаче когда-то купленных двух квартир на окраине города с видом на свалку, вот только её дело порой съедало кредитов больше, чем приносило. Конечно, за прошедшие дни я увидела, что жизнь братьев и сестры улучшилась: появились новые вещи в гардеробе мелких и новенькая посудомойка на кухне, – но мало ли куда делась остальная часть присылаемых мною денег.

– Нет-нет, всё в порядке! – поспешил разуверить меня Лёва. – Разумеется, Толя с Жорой перепроверяют маминых клиентов, так что тут всё в порядке настолько, насколько возможно. Мы даже всегда половину от того, что ты давала, откладывали на чёрный день. Там приличная сумма скопилась. И мама замуж больше не выходила. – Брат скривился и добавил: – Вроде бы. Но это не точно.

От сердца отлегло, я вздохнула. Хорошо хоть так. Кредиты есть, а это на Захране главное. Любую серьёзную проблему, будь то отсутствие жилья, покупка нужного лекарства или продуктов, можно решить с помощью денег.

– Но почему тогда ты ходил на соревнования уровнем ниже, если на жизнь хватает? – уточнила в лёгком замешательстве.

Мы как раз вышли из парка. Кусты и аккуратные, уложенные однотипной плиткой дорожки закончились, перед нами раскинулась пыльная асфальтовая дорога. На голову будто кто-то накинул одеяло из противных сигналов и тарахтения флаеров, криков недовольных водителей, взвеси гари и выхлопных газов.

Ира неожиданно нашла гранитный камушек и сосредоточила всё внимание на нём, пиная новенькой сандалией. Братишка тоже угрюмо замолчал, делая вид, что ему слишком тяжело переставлять костыли, чтобы разговаривать. Пришлось повторить вопрос:

– Лёв, почему ты пошёл на окружное состязание?

– Потому что, – процедил мелкий. – Крис, ты отучилась в Академии целый год, мы сделали хорошую финансовую подушку. Тебе больше не надо жертвовать собой ради нас.

– Жертвовать? – пробормотала изумлённо.

– Ну да. Спасибо огромное за всё, что ты для нас сделала, – продолжил брат, набирая обороты, – но близнецы уже взрослые, они чуть улучшили то разъедающее зелье, что сварганили для тебя год назад, и поставили его на поток. Оказывается, у многих забиты засорами трубы, а эта кислота отлично справляется с ними. Ингредиенты для состава получились труднодоступными, да и хранить химикаты сложно, но Толик говорит, что они что-нибудь придумают. Я чуть-чуть приношу заработок шахматами, Руслан нашёл халтуру на стройке. Он там железяки всякие таскает по вечерам. Тебе вовсе не обязательно вновь нас покидать и лететь в космос.

У подъезда всегда было запарковано множество флаеров, но сегодня мне показалось, что их особенно много: обычный транспорт соседей, грузовики с громоздким оборудованием на крышах, пара такси… Так как у меня был в одной руке торт, а обе руки Лёвы оказались заняты костылями, разговор прервался. Мы с трудом протиснулись между корпусами машин и зашли в подъезд. Лишь когда подъехал лифт, Иришка заговорила:

– Крис, мы тебя очень любим и скучаем. Зачем тебе эта дурацкая Академия, а? Ты теперь можешь быть с нами!

– Но мне нравится там учиться, – тихо возразила я, внезапно осознавая, что это правда.

Да, большую часть каникул я провела с огромным удовольствием, общаясь с семьёй, но истина заключалась в том, что по восьмой группе я скучала не меньше, чем весь этот год по маме, Ире, Лёве, Руслану и близнецам. Неуловимым образом Академия изменила меня: жизнь в качестве гражданского лица на Захране, по сравнению с возможностями кадета, стала казаться серой и бессмысленной. Вставать каждый день в пять пятнадцать, чтобы вовремя приготовить на всех завтрак, а затем десять часов кряду сканировать штрихкоды на товаре и натягивать улыбку для покупателей, когда можно выучить новые языки, спасти из жерла вулкана нерадивых купальщиков или стать свидетельницей драки в экзоскелетах?

– Как же тебе там может нравиться, если тебя бьют?! – возмущённо воскликнула Ира и дёрнула меня за руку, с которой не так давно пришлось снять повязку из-за неудобства в быту.

Я поморщилась от прострелившей боли: рана от пули, хоть и заросла внешне, всё ещё ощутимо ныла даже в покое.

– Не делай так, Ир, пожалуйста. Мне неприятно, – попросила сестру, перекладывая торт в здоровую руку. – Меня не бьют, это было случайностью, я уже объясняла.

Лифт доехал до нужного этажа, и мы дружно вышли всей толпой.

– То есть ты не хочешь вернуться на Захран?! – Иришка распахнула огромные серые глазищи.

– Не хочу, – честно ответила, ища в сумке ключ-карту от входной двери. Да где же она? В Космофлоте в этом плане всё удобнее устроено: отпечаток ладони занесён в базу каюты и никаких лишних предметов с собой таскать не надо. – Будь моя воля, я бы и вас куда-нибудь отсюда вывезла.

– Но мама нас специально послала в магазин… – начала Ира, но внезапно замолчала.

Я бросила взгляд на взволнованно кусающую губы сестру и переспросила:

– Что?

– Ничего, – быстро ответил за неё Лёва. – Мама послала за тортом, чтобы ты прошлась по парку и вспомнила, как здесь здорово. В космосе-то, наверное, не так.

«Не так. Там намного лучше».

Брат и сестра переглянулись, а я почувствовала, что они что-то недоговаривают. Подозрение лишь усилилось, стоило переступить порог и увидеть несколько незнакомых мужских ботинок в многочисленных парах обуви в прихожей.

– Мама же не могла завести себе сразу нескольких ухажёров, пока мы гуляли? – пробормотала я тихо Лёве на ухо, а тот вместо слов ответил напряжённой улыбкой, неловко подтягивая костыль.

В этот момент из кухни разом вышли Ангелина, Толик и Жорик. Руслан уже стоял в проходе, сложив руки на груди и слегка насупившись.

– О, Кристина, ну наконец-то вы вернулись! Ничего себе, какой красивый торт! Это бисквит с шоколадом, да? Ты не смотрела, яйца в составе есть? Я последнее время от них чешусь, – бодро заговорила мама, как только увидела нас. – Ириш, у тебя грязь на сандалиях, не забудь помыть их перед школой. Лёва, ты не устал от прогулки? Может, стоит помассировать ногу?

Я попыталась вставить: «Мам, а кто у нас в гостях?» – но всё было тщетно, потому что меня потоком энергичных родственников буквально внесло на кухню. Даже зайти в ванную, чтобы помыть руки, не дали. Ладно, помою на кухне…

Близнецы что-то шумно обсуждали, но больше про деструкцию полимеров в химическом соединении. Резко засуетился Лёва, чуть не ударив меня костылём. Да что с ними такое? Ещё час назад, когда мы отправлялись в продуктовый, все строили из себя полусонных, а сейчас…

– Руслан, помоги Ире, пожалуйста, с обувью! Толя, Жора, ставьте тарелки… Крис, скажи, рука сильно болит?

– Да не то чтобы…

– Ага, значит, болит. Сейчас я тебе таблеточку разведу… Ты какую хочешь, шипучую или жевательную?

– Шипучку. Мам, а что за чужие ботинки там в прихожей?

– Ботинки? Да знала бы ты, какие у тебя братья сороконожки!

– Мне показалось, там большие размеры…

– Это Руслан футболом растоптал себе лапищи. На, держи.

Она протянула стакан с растворяющимся лекарством и решительно подтолкнула, усаживая на самый комфортный стул на кухне.

– Ну, рассказывай! – сказала мама, жестом показав близнецам, чтобы разрезали торт.

Я нервно дёрнула плечом, внезапно оказавшись в центре внимания. На нашей крохотной кухоньке резко стало очень тесно.

– А что рассказывать-то?

– Как тебя ранили, разумеется! – Ангелина всплеснула руками, а Толик с Жориком синхронно кивнули.

– Да я вроде уже несколько раз объясняла. Это оказалось дурацкое стечение обстоятельств: я встала перед террористом с ружьём, потеряла сознание, а очнулась уже в медицинской капсуле Космофлота. Вот и всё.

Мне не нравилось делиться подробностями тур-ринской истории, потому что, во-первых, не хотелось, чтобы родные нервничали – всё уже в прошлом, а вероятность повторения такой ситуации – один на миллион, – а во-вторых, в некотором смысле казалось, что я предаю своих же. Именно поэтому всякий раз, когда речь заходила о событиях на планете развлечений, я предпочитала говорить размытое «террористы», «гуманоиды» или «преступники», а не «наши соотечественники».

– А сколько плохих парней захватило казино? – в разговор с детской непосредственностью влезла Иришка. – Они были страшные?

– Семеро. – Я вздохнула, повторяя эту информацию за приезд, наверное, уже в сотый раз. – Нет, не страшные.

Жора шикнул на младшую сестру, выдал ей кусок торта и жестом показал, чтобы она покинула кухню, мол, разговор взрослых. Ира недовольно скривилась, но, получив желанное лакомство, радостно юркнула за порог.

– Ты вроде говорила, что встала перед рогатым демоном, чтобы его защитить? – протянула мама, проследив за немой пантомимой.

– Цваргом. Да, это было… необдуманным поступком с моей стороны.

– Говорят, представители этой расы умеют внушать эмоции, – неожиданно в диалог вмешался Толя. – Крис, а может, он специально тебя заранее обработал, чтобы использовать как живой щит? Ты об этом думала?

– Нет, лейтенант Ир’сан так не поступил бы! – выпалила я, не задумываясь ни на миг. При мыслях о фантастически синих глазах сердце защемило. Вот уж не предполагала, что буду вспоминать о наставнике практически каждый день.

«Пообещай мне кое-что, пожалуйста. Впредь ты будешь слушаться меня неукоснительно и никогда не встанешь между мной и опасностью, будь то пуля, плазма, луч бластера или крейсер на шестой космической», – как наяву в голове прозвучал бархатный голос Ивеса.

Нет, определённо, если бы он и мог на меня воздействовать в той ситуации, то сделал бы всё возможное, чтобы я убралась из казино как можно дальше.

– Почему? Думаешь, ты бы почувствовала? – насел Толик, нахмурившись.

– Да нет же! – Я всплеснула руками, не зная, как объяснить. Аргумент «он слишком благороден для этого» будет воспринят скептически. – Вряд ли люди способны распознать воздействие на бета-уровне, но лейтенант Ир’сан так не поступил бы! Взять хотя бы то, что цваргам пластиковые пули не так критичны, как людям: у них мышцы и кости плотнее. Ему было бессмысленно мной прикрываться.

– А почему же тебя тянет в Академию? Может, это какой-то скрытый гипноз? – подал голос Жора.

– Или всё же из-за стипендии? – добавил Руслан. – Если последнее, то у нас теперь есть деньги, тебе не надо возвращаться к этим тварям.

Глухое, саднящее, словно наждачка по тонкой коже, раздражение накрыло с головой. Уже в который раз за две с лишним недели я пыталась доказать родственникам, что в Академии Космофлота нет извергов, уродов, мутантов с человеческой ДНК и гипнотизёров. И если Ира и Лёва более-менее прислушивались и корректировали речь, то остальные братья и мама через предложение могли брякнуть «эти твари» или «рогатые демоны». Родные, конечно же, любили меня и слушали, но не слышали. Разом обрушившиеся вопросы и вовсе напомнили перекрёстный допрос из голофильмов, когда на жертву оказывается психологическое давление, а следователи игнорируют не устраивающие их ответы.

– Никакой это не гипноз. Мне там нравится учиться, – сердито выдохнула я.

– Но ты же сказала, что тебя заставляют надевать на ночь наушники и полощут мозги даже во время сна! – мгновенно среагировал Толя.

Зря я рассказала об этом, ох зря! Мне хотелось похвастаться, как много я выучила и узнала за год, а получилось… как всегда. Предвзятое отношение к другим расам перевесило разумные доводы, и братья услышали лишь то, что хотели.

– Это записи лекций по экономике и социологии, а разработка вообще человеческая, с Танорга. Никто меня не заставляет это делать, просто так информация лучше запоминается, я нагоняю пробелы в образовании, – устало возразила.

– Не нравится мне этот Ир’cан, – неожиданно и совершенно нелогично заявила мама. – Дочь, уж не замуж ли ты за него собралась?

Я уставилась на маму в полнейшем недоумении. С чего она это взяла? Да, Ивес мне глубоко симпатичен и как лидер восьмой группы, и как внимательный наставник, и даже немного как мужчина, но обо всём этом я, во-первых, не говорила, а во-вторых, после восьми замужеств Ангелины вовсе не вижу в браках никакого смысла. Зачем?! Чтобы потом говорить «а у меня был интим только в браке»? Бред. Я даже не уверена, что у меня этот интим хоть с кем-нибудь будет. Ангелина своим примером ярко показала, что мужчины нужны исключительно для зачатия детей, а дальше они чудесным образом умеют самоустраняться.

– Нет, мам. Я вообще замуж не собираюсь. Ни за лейтенанта Ир’cана, ни за кого-либо ещё. Мне нравится Академия тем, что она даёт знания и возможности в будущем.

Желание есть сладости окончательно пропало. Я поднялась, чтобы взять из холодильника что-то более основательное, чем торт, и уйти к себе. Но не успела договорить, как неожиданно в и без того битком набитую кухню зашли ещё трое мужчин: два брюнета – один с громоздкой видеокамерой на плече – и блондин с тоненькими прилизанными усиками.

– Нет, это никуда не годится! – недовольно заявил тот, что нёс камеру.

– Надо брать интервью напрямую, – подтвердил второй.

Несмотря на настежь открытое окно, в помещении мгновенно стало душно.

– Мам, кто это? – Я оглянулась на Ангелину, но она послала лишь извиняющуюся улыбку.

– Ваша матушка думала, что вам будет комфортнее во всём признаться членам семьи, но, как видно, это не так, – сказал пробравшийся сквозь живой заслон из братьев блондин, при этом обдав дыханием с ядрёно резким запахом арбузной жвачки.

– Признаться? В чём?!

Мой вопрос проигнорировали. Все трое мужчин встали полукругом, и так как места в помещении не было совершенно, я интуитивно сделала шаг назад, лопатки коснулись дверцы холодильника. Блондин засунул руку в карман, достал крошечное устройство и принялся прилаживать его к моей футболке у самого горла. Длинный провод удавкой протянулся к мужчине.

– Что это?!

– Петличный микрофон, – причавкивая жвачкой, ответил блондин. – Это чтобы вас было лучше слышно, Кристина.

– Ка-какой микрофон?!

– Говорю же, петличный. – Мужчина посмотрел на меня как на умственно отсталую, но мне уже было к этому моменту плевать, что думают все эти незнакомые люди. В голове гудело от множества голосов, которые доносились теперь и из прихожей, горло сдавливало, отчаянно не хватало кислорода.

– Милая, это люди с головидения, они лишь хотели рассказать о твоём ранении… Ты ведь у нас такая храбрая, – послышался голос мамы из-за спин незнакомцев, но саму её видно не было. – Мы всего-навсего хотели создать для тебя приятную обстановку.

Блондин, закрепляя микрофон, надавил на ключицу, от чего в горле запершило ещё сильнее и заныла больная рука. Мгновенно вспомнились многочисленные флаеры у подъезда, я посмотрела на шипучку в стакане и только по горьковатому привкусу осознала, что мама развела не обезболивающее, а успокаивающее. Вот только оно не помогало.

– Большая часть техники и людей осталась снаружи, – словно подтверждая мои мысли, сказал один из брюнетов. – Мы планировали снять видео скрытой камерой, а потом выложить нарезку, но, видимо, придётся брать традиционное интервью.

– Скрытые камеры?

Внезапно в глаза бросилась вазочка под потолком, из-за которой торчал крошечный чёрный цилиндр. Ещё два таких же чёрных глаза уставились на меня колючими осуждающими взглядами из-за открытых полок с коллекцией чашек. Такая родная и уютную кухня, на которой я всегда чувствовала себя спокойно, вдруг стала похожа на клетку. Блондин что-то сказал, пошевелив крысиными усиками. Меня затошнило.

«Мама нас специально послала в магазин…»

«…чтобы эти люди могли расставить здесь камеры», – закончила про себя.

– Так, дайте ей текст подготовленный, а то эти повторения никуда не годятся! – гаркнул первый брюнет.

Блондин тут же сунул мне в руки пластели – дешёвые пластиковые таблички, которые продают у метро и монорельсов с ежедневными новостями. Острый край одной из них упёрся иглой в живот, оператор снова болезненно задел травмированную руку, но я уже читала заготовленные слова, быстро шевеля пересохшими губами:

«Год назад я, Кристина Соколова, поступила в одно из самых престижных заведений галактики – Академию Космического Флота…»

– Вслух! Громче! – крикнул брюнет, пододвигая камеру практически в лицо.

Я сглотнула. Всё творящееся мне категорически не нравилось.

– «…С самого начала показалось странным, что меня без физической подготовки и образования взяли на первый курс…» Простите, но это не так! Я готовилась к поступлению и брала учебники из городской библиотеки.

– Неважно, Кристина, читайте дальше! Потом вырежем лишнее.

– Крис, давай, – донёсся из-за спин голос кого-то из братьев. – Тебя же по головизору на весь Захран покажут! Это так здорово! Все будут знать, какая ты классная!

«Чем быстрее прочту, тем быстрее они уйдут, верно же?»

Чавканье блондина раздражало, рука адски болела, в голове уже не гудело, а оглушительно трещало, из-за тесноты в помещении мужчины буквально навались на меня, но я собралась с духом и прочитала дальнейший текст про себя.

«…Меня, Кристину Соколову, неопытного кадета первого курса, обманом выслали в составе тайной операции на Тур-Рин и использовали как пушечное мясо потому, что я всего лишь человеческая девушка с Захрана…»

Это неправда! Я сама полетела на Тур-Рин. Это был выходной, а никакая не операция…

– Кристина, читайте вслух!

Тревожный звон в висках нарастал. Тошнота вот-вот была готова обернуться настоящим рвотным рефлексом. Взгляд скользил по строчкам.

«…Жестокое руководство Космофлота не компенсировало причинённый вред здоровью и отказывается разрывать контракт на обучение в Академии. Полагаю, это в первую очередь связано с моей расой…»

– Что за чушь?! Всё не так, это вообще какой-то бред! Я не буду читать это вслух!

– Так вам промыли мозги настолько сильно, что вы не видите фактов? – спросил брюнет и раздражающе ухмыльнулся.

Эта улыбочка стала последней каплей.

– Хватит! – заорала я, пытаясь перекричать звон в голове, и швырнула стопку пластелей в так и не представившегося незнакомца.

Брюнет изменился в лице и резко поднял руки, видимо, чтобы острые края табличек не поцарапали его смазливую моську, но при этом задел камеру коллеги. Последний, спасая технику, резко дёрнулся… Я так и не поняла, кто именно навалился и ударил локтем идеально в то место, откуда вытаскивали пулю, но тело пронзила адская боль. Я непроизвольно закричала. Кто-то неудачно попытался придержать меня, но сделал лишь хуже, грубо дёрнув за всё ту же многострадальную конечность.

Раздались оры, среди них я точно расслышала «не тронь мою сестру», и мир померк.

***

Кристина Соколова

– …Перенервничала, стресс, шок. Добавьте сюда нагрузки на организм из-за разницы в гравитации, составе отфильтрованного на станции воздуха и нормального атмосферного, ах да, ещё и общие физические упражнения. Наверняка в Академии бедную девочку гоняли с утра до ночи, – прозвучал незнакомый голос где-то слева.

– С ней всё будет в порядке? – с волнением переспросила мама.

– Да, мы надеемся. Но наблюдение понадобится.

«Разумеется, со мной всё будет в порядке, если никто не будет устраивать неожиданных сюрпризов в виде идиотских интервью», – с раздражением подумала я и, услышав мамин всхлип, со стоном открыла глаза.

Я лежала под тонким пледом на диване в гостиной в нашей квартире, это радовало. А вот толстая тётка в белом халате и два санитара у двери – нет. Судя по отсутствию братьев и Иришки, Ангелина отправила их или на улицу, или в другие комнаты.

– Солнышко, ты очнулась! – Мама радостно бросилась ко мне, но почему-то замерла в шаге, не рискуя обнять.

Я хотела приподняться, но с удивлением обнаружила монструозную металлическую конструкцию на правой руке: дюжина кривоватых спиц соединялась в нечто уродливое и, судя по всему, очень тяжёлое.

– Лежите-лежите, вам вообще двигаться вредно, – закудахтала толстушка-док, заметив, что я очнулась. – Эти изверги даже не позаботились о качественном лечении после того, как вас ранили при исполнении…

В голове всё ещё шумело, да неожиданно накатившая слабость сказалась на качестве речи. Я хотела возразить, что вообще-то медицинскую повязку мне давали, и она была в разы удобнее этого импровизированного гипса. Я сняла её из-за того, что душевая кабина у нас очень узкая и мыться с ней невозможно, но получилось лишь жалкое: «Ф-ф-то?»

Женщина наградила меня сочувствующим взглядом и обратилась к Ангелине:

– Кристине нужен покой. У меня нет полноценных диагностических приборов, но, судя по всему, у девочки ещё разрыв мышцы. Думаю, эти военные даже не пытались её лечить. Что с них взять, они всегда относятся к людям как ко второму сорту…

«Да никто ко мне не относился как ко второму сорту! Наоборот, док Бланк сделал всё возможное в рамках бюджета Космофлота. Если бы этот чавкающий блондин с мерзкими крысиными усиками не навалился, ничего б не было!»

Голова хоть и гудела, но мысли ворочались на удивление быстро, чего не скажешь о языке.

– Мы вкололи ей обезболивающее, – тем временем продолжила белохалатница. – Вот тут ещё блистер таблеток, лекарство следует давать каждые три часа.