Моё безумие

Кристина: Так официально?

Марина: Ага.

Кристина: В таком случае, всё зависит от того, какие сведения ты получишь.

Марина: Про Алису и Мерта.

Кристина: Про это я ничего сказать не могу.

Марина: Но мне очень нужно.

Кристина: Я поклялась своей лучшей подруге.

Марина: Поняла. Конец связи.

Мне было непонятно, почему они так скрытны, и я не могла найти о них никакой информации. Единственное, что я знала, – они ведут себя как семья, у Алисы даже есть сын от бывшего мужа. Может быть, это способ отомстить ему? Увидеть, как его лучший друг, с которым они были так близки, забрал у неё самое дорогое – любимую женщину, создав с ней прекрасную семью, – это могло бы стать ударом для него.

Глава 3. Исолофобия.

Определение:

При исолофобии у человека возникает чувство надвигающейся опасности, если поблизости нет кого-тоИсолофобия – страх перед одиночеством.

Марина

Я планировала свой гениальный план задолго до его исполнения, даже умудрилась отказаться от двух часов сна и встала в четыре, чтобы увидеть Мерта на площадке.

Не только для того, чтобы посмотреть, но и чтобы умело переключить его внимание. Я пошла вместе с братом, убеждая его, что я пришла любоваться не Мертом, а красивым рассветом.

На поле и поблизости никого не было. Ни одной души, кроме нас троих, когда мы дошли до поля к Мерту. Он одарил нас хмурым взглядом, вернее, только меня. Кристофер закатил глаза, показывая Мерту, что он и сам не в восторге от моего присутствия.

Мерт поприветствовал брата, отбив его кулак, после чего коротко кивнул мне и вернулся к игре, пока брат готовился. Он надевал бутсы, а я достала свой маленький фотоаппарат и сделала снимок, заслужив от него тяжёлый вздох.

– Надоели эти папарацци, – усмехнулся он, подняв на меня взгляд.

– Ты слишком хмурил брови, я сфоткала тебя, чтобы показать Мияру.

– Зачем?

– Чтобы он так не хмурился и не выглядел страшно, – я подмигнула и пошла тайно фоткать Мерта.

Наверное, для своего суженого я выгляжу как сумасшедшая сталкерша, но любовь – страшная штука, верно?

Когда первые лучи солнца коснулись земли, и небо заиграло множеством оттенков красного, я сделала снимок, любуясь красотой момента, и вознесла благодарность Богу за всё, что он создал.

Спустя полчаса брат и Мерт были заняты разговором и игрой в мяч, время от времени играя один на один. Я сидела на скамейке и с каждой минутой всё больше старалась незаметно подобраться к сумке, чтобы взять ключи от его квартиры.

Когда Мерт встал спиной ко мне, я начала рыться в его сумке и быстро нашла в тайном кармане его карточку, бумажник и, наконец, ключи. Я взяла только ключи, и то на время. После недолгих колебаний совести я закинула их к себе в карман сарафана. Затем, поставив его сумку на место, бегом побежала домой, потому что сердце бешено колотилось, а дрожь угрожала приступом эпилепсии.

Я успокоилась, когда пришла домой, после чего мгновенно получила сообщение от брата.

Кристофер: Куда ты ушла? Всё в порядке?

Марина: Я пошла домой. Скучно? Хотите, чтобы я вернулась?

Кристофер: Ни в коем случае.

Марина: Ты мне должен фрукты.

Кристофер: Понял, принял. Веди себя хорошо дома. Мияр за старшего.

Дома отца не было, да и мелкого брата тоже, поэтому он так говорит.

Марина: Он проклял тебя, когда ты решил подшутить, что отправишь его в Корею.

Ответа не пришло, поскольку он уже был не в сети. Я достала из кармана ключ и нашла контакт Вики. Я записала её как «Частичка моей души». Раньше было «Любимый психолог», но пришлось изменить, когда папа подумал, что у меня роман с каким-то мужчиной-психологом.

Вики всегда выслушивает меня, когда я делюсь с ней своими параноидными мыслями. После ее успокоительных слов мне действительно становится хорошо. Я много раз предлагала ей стать психологом, однако после смерти своей сестры она всегда твердит: «Свою сестру не спасла, а других смогу?».

Подождите секунду. У меня теперь другая проблема, чем утопать в ужасном прошлом Вики. Если у меня его ключ, получается, он не сможет сегодня войти в квартиру. Мне придется пойти сейчас приготовить ему ужин или лучше обед. Обязательно что-то очень вкусное.

Я стала готовиться, надела простое летнее платье без слишком открытых вырезов и развязала свои вечные косички. Теперь мои волосы были очень волнистыми и красивыми.

Взяв приготовленные заранее пакеты с продуктами для запланированного ужина, я широко улыбнулась, подпрыгивая и пританцовывая на месте, потому что была полна энтузиазма и убеждения, что сегодня я наконец покорю ледяное сердце Мерта.

Я направилась в незнакомые кварталы, где проживает мой суженый, и села в один из автобусов, чтобы побыстрее добраться до его квартиры. Вдруг позвонила Вики, на экране телефона высветился контакт «Частичка моей души». Я проигнорировала её звонок, чтобы она подумала, что я занята.

Однако ее сообщение не заставило долго ждать.

Виктория: Куда ты направляешься?

Марина: Никуда.

Виктория: Марина. Сейчас же вернись домой, ты находишься в незнакомом месте.

Марина: Что? Я сижу у себя дома. О чём ты?

О Господи, прости меня за мою ложь. Я обещаю покаяться должным образом.

Виктория: фото

Это было не просто фото, а скриншот ее приложения в телефоне, где точкой показывало, где я нахожусь. Она поставила на мой телефон приложение «Где мой малыш?». Ох.

Марина: Серьезно?

Виктория: Самое время развернуться назад.

Марина: Самое время объяснить, как избавиться от отслеживающего приложения.

Виктория: Марина. Я позвоню Крису.

Марина: Сестре или брату?

Виктория: Обоим. Вернись немедленно, или, клянусь Богом, я приду туда и притащу тебя за волосы.

Марина: Слабо́?

Я взяла и выкинула свой телефон в кусты, чтобы Виктория пришла сюда и нашла его здесь. Что я говорила насчет биполярного расстройства личности? Оно заставляет совершать такие безбашенные действия, от которых кровь бурлит адреналином, что аж хочется кричать и прыгать на месте.

Я быстро добралась до квартиры Мерта и стала подниматься по бесконечной лестнице. Я уже выдохлась, когда наконец пришла на нужный этаж.

Я шла по коридору, а точнее по общему длинному балкону, и искала в одинаковых квартирах номер, указанный на ключе. Номер пятьдесят шесть.

Я широко улыбнулась, воображая радостное лицо Мерта, когда он увидит меня у себя. Надеюсь, я ничего не испорчу. Вики, наверное, паникует и звонит моей сестре.

Я осторожно закрыла за собой дверь и почувствовала, как в комнату врывается свежий ветер. Вероятно, где-то было открыто окно, и я направилась к его источнику.

Когда я вошла в небольшую уютную кухню, то увидела, что окно действительно открыто. Я закрыла его и, немного осмотревшись, заметила, что нахожусь в одиночестве.

Заходить в его спальню без его разрешения я не собиралась. Я не настолько аморальна. Хотя Вики будет отрицать.

Надев красивый фартук с цветочками и больше не отвлекаясь на посторонние предметы, такие как семейное фото на холодильнике или красивые плакаты футбольных матчей возле входа в дверь, я разложила все продукты для двух запланированных горячих блюд: хачапури и паэльи. Хачапури готовится легко, и так как я замесила тесто еще дома, то, разложив его в нужную форму на сковороду, которую я сумела найти внутри кухонных полок, распределила начинку из творога, сыра и яичных белков. После этого сверху красиво разбила одно яйцо.

Достаточно налюбовавшись прекрасным и идеальным хачапури, я занялась другим блюдом. Паэлья – испанское блюдо, как и моё имя. Впрочем, я думаю, мама вдохновилась Испанией, когда при рождении назвала меня так. Для этого блюда понадобится вареный рис с добавлением шафрана. Дома я уже приготовила рис, то есть сварила его и добавила шафран, после чего поставила в контейнер. Поэтому я достала его оттуда и поместила на горячую сковороду, пока рядышком готовился хачапури, который уже наполнил комнату приятным ароматом еды. По составу идёт куриная грудка и кусок говядины, но я заменила их морепродуктами, а белое вино вообще исключила из списка.

Так как у Мерта, возможно, аллергия на розмарин, я решила его тоже не добавлять. А вопрос, откуда я знаю такую детальную информацию о нём, лучше не спрашивать. Мне приснилось…

Все разрезанные овощи я поставила обжариваться: лук-порей, болгарский перец, грибы, спаржу, помидор, после чего к ним присоединились очищенные креветки. Добавив туда рис с шафраном, я оставила тушиться и отдохнуть. Мне так сказали в рецепте.

Однако, как только я услышала шум позади себя, то резко развернулась, встретившись взглядом с недоумевающим Мертом. Я чуть вскрикнула, а деревянная лопатка выскользнула из моих рук.

Он был зол.

Глава 4. Эвтюмия.

Определение:

Эвтюмия (др.-греч. εὐθυμία – «хорошее настроение, довольство, веселье, радость») – центральное понятие этики Демокрита, идеальное душевное состояние человека: невозмутимость, эмоциональное спокойствие, постоянство.

Мерт

Мне надоело заниматься одним и тем же. Моя жизнь словно ускользает, пока другие пытаются достучаться до меня. Порой я хочу просто лежать весь день в кровати и ничего не делать, но заставляю себя подняться, чувствуя себя подавленным и опустошённым.

Месяц назад состоялась свадьба девушки, которая нравилась мне с самого детства. Это разбило меня окончательно.

Хотя я понимаю, что она будет счастливее с нынешним человеком, чем со мной, в глубине души я хочу вернуть её. Перестать тонуть в океане сожалений.

Я попросту не способен забыть ее звонкий смех и широкую улыбку. Девушку, которая отныне недоступна мне. Я и думать о ней не должен.

В конце концов я взял себя в руки, хоть и не до конца. Теперь для тренировок я заставляю себя просыпаться в четыре утра, когда никого нет поблизости. Вернее, чтобы не встретиться с Мариной, сестрой моего друга Кристофера, которая не понимает ни намеков, ни прямых слов, что она мне не интересна.

Она милая и отзывчивая, всегда улыбается при виде меня, однако это только отталкивает, поскольку девушка, в которую я до сих пор влюблен, тоже была сестрой моего лучшего друга. Я не хочу повторять свои ошибки. Наступать на одни и те же грабли и желать другого исхода событий очень глупо.

После тренировки рано утром мы с Кристофером решили разойтись. Он отправился в магазин, чтобы купить нам что-нибудь на обед, а я – в свою квартиру, чтобы подготовить всё необходимое.

Вечером я уже буду занят, потому что сегодня был особенный день – день встречи с моим бывшим лучшим другом, у которого от Алисы есть сын.

Мы с Алисой не поженились, потому что она мне противна. Я вынудил её переехать в Турцию, шантажируя, прекрасно понимая, что никто не вызывает у меня такого отторжения, как она.

Но мы притворяемся счастливой семьёй, чтобы люди не говорили, что я слабак, который не отомстил за свою сестру.

В телефон вдруг позвонили. Я взял трубку:

Алиса: Я жду тебя вечером, Али приедет за сыном.

Мерт: Понял, – проговорил я и сбросил трубку.

Могла просто написать, а не звонить мне. Она выводит меня из себя, как обычно.

На минуту я зашел в IG, но никаких новостей не было, после чего, встряхнув головой, направился к себе домой. В телефон пришло уведомление. Я уже готовился обругать Алису за то, что она донимает меня, но вместо этого увидел сообщение от своей сестры – Гёкче:

Гёкче: Как дела?

Мерт: Вау. Сегодня наступит апокалипсис, раз ты написала мне?

Гёкче: смайлик с подмигиванием

Мерт: Соскучились по мне?

Все мои родные сейчас в Бельгии. Я просто взял и сбежал, оставив их.

Гёкче: Я написала, чтобы спросить, не приедешь ли ты на этих выходных в Бельгию.

Я поджал губы, задумавшись над менее отрицательным ответом. Вместо этого я просто напечатал:

Мерт: Нет.

Оригинально.

Но после этого сестра отстала, объяснив причину, почему хочет, чтобы я приехал навестить их. Мама и папа тоскуют по мне, сама по себе причина милая, но я только месяц назад был у них. Не могу я так часто там находиться. Особенно когда могу встретить её. Девушку, которая мне бессовестно нравится до сих пор, даже если она замужем за братом Алисы. Он такой же грубый и безответственный, как и его сестра. Они оба испортили мне жизнь.

Когда я подошёл к своей квартире, то поднялся по лестнице на четвёртый этаж и прошёл по длинному общему балкону. Я нашёл свою дверь и попытался открыть её, но обнаружил, что она не заперта.

Осторожными движениями и с бешено колотящимся сердцем я тихо открыл дверь, оказавшись в узком затемнённом коридоре своей квартиры. В нос ударил аппетитный запах еды.

Нахмурившись, я сжал руки в кулаки, готовясь атаковать ими грабителя. Я прислонился к стене, которая вела на кухню, и осторожно пригляделся, а затем, не медля, вышел из-за угла. Я хотел было напасть, но вовремя узнал Марину. Она стояла ко мне спиной и что-то помешивала в кастрюле.

Я облегченно вздохнул, а девушка, вероятно, услышав это, повернулась, после чего чуть вскрикнула, расширив глаза от ужаса, когда оказалась лицом к лицу со мной.

Надеясь, что это не грабители с пушками, я воспринял её присутствие в моей квартире как нечто обыденное.

А теперь все моё недоумение вырвалось из меня. Какого… Что она здесь делает? Как она проникла внутрь?

– Ты что тут делаешь? – грубо спросил я, подойдя ближе.

Она нервно оглянулась, будто в поисках оправдания, а я закрыл глаза от раздражения, не забыв перед этим тяжело вздохнуть. Клянусь, если она не уберется отсюда через пять минут, я выволоку её сам или посажу за решетку.

– Прости… я… тут… – запнулась она, часто заморгав.

– Ты ненормальная? – подался я вперед.

– Я хотела приготовить тебе ужин.

Я посмотрел на нее так, будто у нее выросла вторая голова или будто она говорила на несуществующем языке. Уставившись на нее, я не понимал, что она всё-таки здесь делает, поэтому нервно провел рукой по волосам.

– Выметайся отсюда немедленно, – пригрозил я, пока она все сжималась от моего опасно тихого голоса.

Она заикнулась, изучая мое лицо, которое находилось в опасной близости к ней, чтобы мои слова восприняли всерьёз, но внезапно всё пошло наперекосяк. Возле входа в кухню вдруг прозвучал голос Кристофера:

– Какого хрена тут происходит?

Марина еще сильнее испугалась и начала нервно протирать ладони, оглядываясь. Я закрыл глаза от безумства, которое сейчас происходит.

– Ты замутил с моей сестрой, чувак? – возмутился Кристофер и начал угрожающе подходить ко мне.

– Дай мне всё объяснить.

Меньше всего на свете я хотел ударить своего нового лучшего друга, но после того как он ударил меня по лицу, я не смог сдержаться. В голове всё кружилось, а в крови кипела ярость. Я сжал ладонь в кулак и замахнулся. Резкая боль пронзила мой кулак, и я услышал хруст. Кажется, я сломал ему нос, а моя губа опухла, и горячая кровь стекала по подбородку.

Кристофер хотел снова напасть на меня, а я готовился отразить атаку, но внезапно он остановился, когда увидел свою сестру позади меня. Я тоже взглянул на Марину, которая застыла на месте, схватившись за голову дрожащими руками, и тихо молилась про себя. По её щеке катились слезы, а глаза она жмурила.

– Она здесь, – шептала Марина, прерывая свои молитвы.

Обеспокоенный её состоянием, я попытался подойти к ней, встряхнуть за плечи или как-то показать ей, что всё нормально, что никто никого убивать не собирается. Я даже успел протянуть к ней руку, прежде чем Кристофер прервал меня своими настороженными словами.

– Не трогай. Её нельзя трогать, когда она находится в приступе.

– В каком еще приступе? – нахмурился я, вытерев кровь, стекающую с губ.

– Ни в каком, – холодно ответил он.

Проигнорировав меня и свой кровоточащий нос, он подошел к сестре, попытался вернуть её в реальность.

– Марина, открой глаза.

Я с ужасом заметил, как она осторожно открыла их, а взгляд был стеклянным, неживым, будто это была вовсе не она. По её щекам непрерывно текли слёзы. Будучи эмпатом, мне было очень тяжело видеть, как плачет человек.

– Её здесь нет, – тихо сказал Кристофер, даже не пытаясь прикоснуться к сестре.

– Нет, – покачала она головой. – Она придет убить меня.

– Я не позволю, а теперь пошли со мной.

Она осталась стоять смирно, уставившись в пустоту всё такими же неживыми глазами.

– Что происходит? – спросил я у друга.

– Т-с, – он поднял указательный палец, не переставая изучать поведение Марины. – Ты слышишь меня?

Она коротко кивнула, но оставалась всё в таком же положении, пугая меня до смерти. Раньше я никогда такого не видел. Никогда.

– Пошли на свежий воздух, я покажу тебе красивые облака, которые ты любишь фоткать.

Она улыбнулась, пока всё ее тело дрожало и подергивало, после чего она направилась к выходу, а Кристофер облегченно вздохнул, не переставая следить за сестрой. В последний раз посмотрев на нее, я понял, что ее движения были не её. Вернее, она была сама не своя, хотя я бы не сказал, что в неё вселился дьявол. Она будто смотрела на всё через призму или прокручивала какие-то воспоминания в голове, не замечая настоящего.

Я не знал, что делать, поэтому просто растерянно сел и стал гуглить в интернете, как называется её болезнь, или болезнь ли это. Я нашел только "Трансферное расстройство", которое входит в диссоциативные расстройства.

Весь оставшийся день я названивал Кристоферу, тот будто назло не отвечал, а моя голова гудела от вопросов всё сильнее.

Вечером я понял, что должен быть у Алисы, чтобы увидеться с Али, своим бывшим другом, и разозлить сильнее прежнего. Но в данный момент это казалось нереальным и бессмысленным. В мыслях была только Марина и её странное поведение.

Спустя долгое время она стала единственным человеком, который пробудил во мне интерес, а паэлья на сковороде заставляла меня задумчиво смотреть на неё.

Глава 5. Филистер.

Определение:

«Филистер» (от нем. Philister – «филистимлянин») – презрительное название человека с узкими взглядами, преданного рутине, самодовольного мещанина, невежественного обывателя, отличающегося лицемерным, ханжеским поведением.

Марина

Я лежала у себя в комнате, укрывшись одеялом, даже закрыла голову, чтобы наконец заснуть. Прошел день после моего позорного случая, когда я впала в диссоциативное состояние. Наряду с этим случился приступ абсансной эпилепсии, которая лишь усилила свои симптомы. Я ничего не помню из того, что произошло. Последнее, что я запомнила, – это глаза Мерта, когда он увидел меня в своей квартире. Его взгляд выражал злобу и недоумение. Это разбивало мне сердце, остального я не помнила.

Сутки я провела в постели, солнце не светило, вокруг меня обитала тьма, до того момента, как в дверь постучались. Она тихо открылась, и послышался голос отца.

– Птенчик, как ты? – он сел возле меня и осторожно открыл одеяло, которым я укрывалась. Мое лицо, наверное, опухло, губы стали сухими и потрескались, а волосы вырвались из крепкой косички, которую сделала мне Вики. – Марина?

Я обратила на него свой взгляд, утомившись этим движением. После приступа все мое тело ныло и болело, а голова взрывалась от напряжения. Это состояние длилось до сих пор.

– Виктория пошла покупать твои любимые фрукты, – улыбнулся он, не пытаясь прикоснуться ко мне.

Прикосновения окружающих – последнее, что мне нужно, потому что это может повлечь за собой новый приступ.

– Они вместе с Кристофером отправились в магазин, представляешь? – рассмеялся он, пока я сохраняла бесстрастное выражение лица. – На что они готовы ради тебя. Даже стерпеть присутствие друг друга.

Мои губы дрогнули и чуть приподнялись, заметив это, папа облегчённо улыбнулся, нервно протирая волосы.

Он был уже в преклонном возрасте, с сединой на густых волосах и аккуратно стриженной бороде. Морщины тоже не отставали и покрыли весь его высокий лоб и участок возле век. Эти чуть узкие глаза передались мне от папы.

– Я пойду, оставлю тебя одну, – он встал и с нежностью во взгляде начал покидать комнату. Перед этим он прошептал мне: – Я люблю тебя, птенчик.

Я не смогла ничего ответить.

Я поднялась и прислонилась к спинке кровати и смотрела на закрытое шторами окно. Через несколько минут пришли Кристофер и Вики.

– Апельсины закончились, – сразу сказала Вики, поставив нарезанные фрукты на кроватную тумбочку.

– Я так и сказал, что мне нужны апельсины для чертовки, но сказали, что их нет.

Брат сел на кровать и посмотрел на меня, после чего скривил нос.

– Ты выглядишь как зомби.

– Это комплимент или оскорбление для нее? – спросила Вики за меня, открывая упаковку с фруктами.

– Смотря как посчитает сама чертовка.

Вики закатила глаза втайне от моего брата и, взяв вилку, протянула ее к моему лицу. Я молча начала жевать банан, затем и яблоко.

Брат, пошутив еще на несколько тем, ушел, а Вики подошла ко мне, но, находясь на достаточном расстоянии, чтобы я не начала нервничать, спросила, в порядке ли я.

Я кивнула с лёгкой улыбкой и тоже начала накалывать фрукты на вилку.

– Почему ты решила пойти в квартиру к тому парню? – Я нахмурилась, и, увидев мою ответную реакцию, продолжила: – Я решила спросить это сейчас, потому что мне дико интересно, и я не могу больше терпеть.

Я коротко покачала головой, не задерживая свой взгляд на ней больше секунды.

– Марина, я волнуюсь за тебя. Этот парень тебе не подходит, ты это игнорируешь, – затем она, недолго думая, вдруг предложила: – Я правильно понимаю, что ты украла его ключи и проникла в его квартиру?

Я часто заморгала, а она громко цокнула на меня. По-прежнему не обмолвившись ни словом, я подняла голову, чтобы посмотреть на ее недовольное лицо.

– Так и знала. Я отведу тебя к психотерапевту, и пусть меня проклинает твой отец.

На самом деле я хожу к психологам, но они меняются каждый месяц, будто папа хочет скрыть от всех моё состояние. Не потому что папа против этого по своим религиозным соображениям. Он боится, что мне назначат клинику для психически больных людей. Я это чувствую, к тому же прекрасно знаю, что это вполне возможно, учитывая, как у меня обострились приступы. Причиной становятся уже мелочи.

Мне не хочется, чтобы меня навечно заклеймили как сумасшедшую. Не хочу, чтобы меня связали в смирительной рубашке, пока мои близкие будут время от времени навещать меня. Если это разрешено при моем «лечении».

В данный момент я готова плакать от отчаяния и более требовательно молить Бога, чтобы он нашел лекарство для меня.

Спустя неделю я наконец стала выходить из зоны комфорта, то есть из своей комнаты. Глаза болели и покраснели, а Вики рассказывала, как хорошо снова вернуться в школу. Мне исполнилось восемнадцать, поэтому я перешла в выпускной класс год назад и скоро окончу эту чертову школу.

Вики помогла мне надеть школьную форму, заставила поздороваться с папой и с братом. Я просто никого не хотела видеть.

День прошёл скучно. Я смотрела в окно и размышляла о жизни и смерти, затем послушала лекцию о религиях и о том, как Бог видится в каждой из четырёх основных религий.

Я не осталась на физкультуру, и Вики последовала моему примеру. Мы убедили медпункт, что у меня депрессивное состояние, и вышли из школы. На улице светило солнце, и мне приходилось всё время щуриться.

Внезапно появилась знакомая фигура. Мерт. Он направлялся прямо ко мне, заставляя сердце биться от предвкушении. Я даже смогла улыбнуться, проигнорировав недоверчивый и угрюмый взгляд Вики. Он осмотрел меня, будто пытаясь найти ту версию во время приступов, которую я всегда забываю.

Я не знаю, что говорила, когда была в приступе, а это страшно. Вдруг я сказала, что влюблена в него? Хотя это не так трагично. Я готова прямо сейчас признаться в этом, нарушив свой недельный обет молчания.

– Привет, – улыбнулся он.

Я не могла поверить. Он наконец улыбнулся мне. Только мне. Не кому-то. А мне.

Я сейчас снова готова биться в конвульсиях и забыть про это, лишь бы не прерывать этот момент. Его улыбка с ямочками такая красивая и незабываемая. Я бы сфоткала его и наклеила бы на альбом под названием «Красота».

Почему я так сильно одержима им?

Его присутствие сделало весь мой день таким радостным.

В ответ я улыбнулась, чувствуя, что не готова разговаривать. Ни с кем. Даже с ним.

Он заметил, что я молчалива, а Вики прояснила ситуацию:

– Ей сложно говорить или переносить чужие прикосновения после приступа.

Его лицо прояснилось, и он задумчиво кивнул, после чего обратился к Вики:

– Можно с ней поговорить наедине?

– Нет, – категорично ответила она, серьезно сложив руки на груди.