Чертог Восхода Асуры

– Наглость и самоуверенность стоит смягчать умеренным чувством такта, – прозвучало в голове.

Сознание Вайтари ощущалось как приятное удушье. Лоренс научился дышать медленно и глубоко, незаметно для окружающих справляясь с попытками надышаться.

– Хочу войти в курс дел, пока ты снова не отправил меня к чёрту на рога, – объяснил он через мыслесвязь (в новом Чертоге Ночи этот вид контроля больше не был под запретом) и отвернулся к окну, чтобы скрыть от присутствующих удовольствие, отразившееся тонкой улыбкой на лице, но ответа не услышал.

Командиры вахти по очереди докладывали Морзу о положении дел. Четвёркой счастливчиков стали трое крепких ребят и одна женщина. Лоренс её узнал. Она была у Поющего храма вместе с хранителями, которые в наручниках вели его в Цитадель. Форму старших отличали чёрные плащи, спереди стянутые серебряной брошью в виде прямо смотрящей головы дракона. Суть докладов сводилась к тому, что патрульные успешно охраняли улицы города. Неудивительно, ведь каждый маг в Чертоге Ночи был зачарован. Морзу напомнил, что перед ними стоит задача и дальше уплотнять свои ряды. Лоренс же отметил, что тонкость контроля сознания позволяла вахти во многом оставаться самими собой.

– Кажется, все слепо преклоняются перед тобой… – сказал он и осёкся, потому что ответ Вайтари уже вторил его внутреннему голосу:

– Как, по-твоему, маги основали три мировые столицы? Ты же не думаешь, что пустынные пространства были для кого-то привлекательны? Пугающая неизвестность и невозможность постичь их природу отталкивала даже самых смелых. А сегодня в этих столицах кипит жизнь, но разве все поголовно преклоняются передо мной? В Асуре всё ещё чтят Древних, но в Сандермуре никто даже не скажет тебе, кто мы и как выглядим, так же как это было в Чертоге Ночи до его разрушения.

– Не слишком ли много усилий, чтобы снова предать их забвению?

– Мы с братом достаточно ошибались, чтобы больше не делать этого, – ответил Вайтари, и удушье отступило.

Четверо командиров вахти один за одним стали покидать зал. Проходя мимо, короткостриженая хранительница даже не взглянула на него. Лоренс провожал её задумчивым взглядом, пока тяжёлый стук сапог не стих.

– Подойди. – Голос Морзу возник так близко, что Лоренс обернулся на звук, но вместо него рядом оказалась Гремори. Лоренс прильнул к ней, вдыхая чистый запах её волос, щекой касаясь бархатной иллюзии, которой она себя окружила.

– Это приглашение на троих? – ледяным тоном уточнил он.

Ни разу не моргнув, она, окутанная чёрными потоками магии, растворилась во тьме, как призрак.

– Знаешь, что мне не даёт покоя? – Лоренс подошёл к очагу, у которого стоял Морзу. – То, как ты держишься, не похоже на тысячелетнюю развалину, говорящую на мёртвом языке.

– Я и не ощущаю себя тысячелетней развалиной. – Его глубокий низкий голос, словно под давлением, вырвался наружу и зловещим эхом стал отражаться от каменных стен. – Так же, как и не ощущала себя моя дочь. Точнее, та крупица знакомого мне сознания, которая от неё осталась, – оговорился он. – Память телесна. Я многое забыл и утратил некоторые навыки. – Морзу подбросил сухого дерева в очаг, и пламя вспыхнуло, горячим теплом приблизившись к их лицам, а потом снова успокоилось. – Магхи говорят, что с другим телом приходится начинать сначала, но никто из них не прожил почти семь сотен лет и не был вынужден искать новый облик столько раз, сколько искал я. Перед тобой не тот Морзу, что был прежде.

Отсветы пламени играли на его угольной и маслянистой коже.

– Я тут узнал, что ты всегда заботился о своих потомках, – припомнил Лоренс.

– Не всегда. Однажды мне пришлось убить всех своих жён и детей.

«Его душа чернее его самого».

– Наш отец был против того, чтобы его сыновья заводили семьи. Моя же семья была размером с маленькую деревню.

– А как твои отношения с другими сыновьями Руак’Маара? – поинтересовался Лоренс, почувствовав словоохотливый настрой Морзу.

– С последним поколением я не знаком, а с первым… – Он погрузился в воспоминания с такой задумчивостью, будто нашёл способ обращать взор к прошлому, но в его больших кофейных глазах плясали только языки пламени. – Я всегда жил обособленно, а за несколько лет до того, как мы основали Асуру, Вайтари сам нашёл меня, и наше общение с отцом и братьями прекратилось из-за разницы во взглядах.

– Младший брат, – начал Лоренс и задумался, насколько уместно это понятие, когда братьев разделяют века. – Он был настолько убедителен?

– Я долгое время придерживался идей, схожих с теми, что впоследствии стал продвигать Вайтари, но действовать в одиночку был не готов. Мне казалось, открытый протест будет жалким в моём исполнении. Когда же нас стало двое, протест стал позицией.

– Сила в большинстве – это разумно, – согласился Лоренс. – Но когда она сосредоточена в руках одного, это вдохновляюще.

– Поэтому я и пошёл за Вайтари, – откровенно признался Морзу и, будто впервые в жизни, позволил себе улыбнуться.

Лоренс сел на край стола. Рядом, на столешнице, стояла лакированная шкатулка из красного дерева с японскими гравюрами. Яркая вещица притягивала взгляд.

– Назревшая в Маар’анте война заставила отца пересмотреть своё отношение к рождению детей. Он всегда думал, что нас у него слишком много, хотя моё время тогда уже вышло, а время троих моих братьев было на исходе. После того как Вайтари открыто выступил против отца, с ним остались только подрастающие близнецы. Отец ими очень гордился: близнецы даже бо́льшая редкость, чем дочь. Но Мэйнар и Кэйсер не смогли бы справиться с охраной перехода вдвоём, и тогда родился ещё один сын и, кажется, ещё двое после него.

– Выходит, что стражи перехода – просто щеглы, которые следуют наставлениям Руак’Маара? – ощущая лёгкое разочарование, уточнил Лоренс.

– В каком-то смысле, но они все – наполовину энтеры, – заметил Морзу, напоминая, что с этим нужно считаться.

– В отличие от нас, – понимающе кивнул Лоренс. – Майсента, кажется, может это исправить. Для этого она нужна Вайтари?

– В Маар’анте рождение дочери – особое событие. – В одном Морзу был похож на тысячелетнюю развалину – он часто повторял что-либо много раз. – Это дар, который объединяет два рода. По обычаю первый род, который выдаёт замуж дочь, получает в ответ невесту из второго. Но это по обычаю, которые соблюдают далеко не все. По словам отца, браки между братьями и сёстрами – распространённое явление. Забеременеть женщина-энтер может только в начале цикла, который равен десяти годам с момента созревания. В среднем в течение жизни у неё может быть около десяти таких циклов, но у нас нет времени ждать второй. Что ещё хуже – мы не знаем, как сильно человеческие гены повлияли на Майсенту.

Поиски сестёр уже начинали вызывать у Лоренса головную боль.

– К сожалению, эксперимент, который энтеры провели здесь, не оправдал их ожиданий, – продолжал Морзу. – Ткани этого мира создали больше препятствий для развития магии, чем они рассчитывали, когда начинали его планировать в Маар’анте. Там магия пронизывает буквально всё. Там она опора для саженца, а здесь – умирающая почва для чахлого побега.

Морзу весь был противоречием образу, который накрепко засел в голове Лоренса. Он всё ждал, что в его поведении прорежется намёк на психоз, который оплетает личность в долгой изоляции, но нет. Морзу говорил спокойно, размеренно и здраво. Теперь стало ясно, почему именно он занял место рядом с Вайтари, – на него можно было положиться.

– Когда энтеры начали свой эксперимент? – Задав этот вопрос, Лоренс вооружился вниманием, компенсирующим отсутствие ручки и блокнота.

– Около двух с половиной тысяч лет назад. – Морзу вскинул голову, проходясь взглядом по ряду древних нефритовых статуэток демонов и духов, расставленных над очагом. – Слишком поздно, на мой взгляд. Культура и цивилизация не дали получившим магию проявить себя. Магхи встретили непонимание, сопротивление со стороны людей и были вынуждены скрываться.

– Почему энтеры сделали это?

– Потому что могли, – просто ответил Морзу, и его слова не вызвали у Лоренса сомнений. Что бы человечество ни создавало, им всегда движет стремление покорить новые вершины, продемонстрировать возможности или просто прославиться.

– Даэрхиг’карах, который тебе сегодня предстоит, – продолжал Морзу, – моя идея. Рано или поздно ты будешь нужен здесь, – объяснил он с неожиданной интригой в голосе, которая предательски подпитывала иллюзии. – Мы начнём готовить тебя уже сейчас, чтобы заранее понять, как твоё тело принимает магию.

– С этим могут быть проблемы?

– Церемония скоро состоится, – отозвался Морзу, давая понять, что сейчас ему нечего ответить. – Тогда и узнаем, – добавил он и ловко открыл красную шкатулку, которая всё это время покоилась на столе между ними.

Из-под массивной крышки в воздух между ними взмыла красная магия в виде бабочек с широкими крыльями, отливающими белизной. Они разлетелись в разные стороны, наполняя воздух ароматами мха и мокрых камней. Всё вокруг приглушил шум дождя, пролившийся на ночной хвойный лес, выросший перед глазами. Лоренс не понял, когда мокрые стволы деревьев, окружавшие его, превратились в толпу магов, сквозь которую он шёл к Поющему храму, и когда туман лесной чащи обернулся силовым полем Вайтари, разошедшимся над водоёмом и заставившим каждого склониться перед ним, опускаясь по пояс в воду, но боли от присутствия энтера он не чувствовал.

Сквозь шум дождя Вайтари заговорил на родном языке. Его голос гремел меж стен Поющего храма несколько минут, а когда последний отголосок его слов стих, он вышел из пещеры. Отсветы факелов, горящих в водных беседках, пробежались по его длинным серебряным волосам. На поверхности воды загорелась сеть света. Одежда из красной ткани на нём намокла, и вода начала подниматься по ней всё выше, пока энтер шёл, разрывая ногами дрожащую на поверхности воды перламутровую паутину собственной магии.

Посреди водоёма Вайтари остановился, вглядываясь в чёрный небосвод Чертога Ночи, раскинутый над их головами. Сверху донеслись птичьи голоса. Их пение сорвалось вниз, будто стая слетела с веток громадного дерева. Небосвод стал ближе. Лоренс не слышал больше ничего, только встревоженные голоса птиц, круживших вокруг него на сверкающих перламутром крыльях, пока всё не стихло.

Глава 8. Макс

Шах встретил их у «Медной головы». Туда пришли ещё двое ребят. Рыжий представился Крегом. Правда, все то и дело назвали его Сейчасбуду. С ним был парень по кличке Мат. Слишком похожий на Шаха, но смуглее, серьёзнее, с чёрными волосами, туго собранными на затылке.

По пути на тренировочную площадку Шах рассказывал, как в этот раз всем повезло с делом. Предыдущее они готовили несколько месяцев, и, похоже, он до сих пор просыпался посреди ночи, запнувшись во сне на сложном переходе ирландского танца Двух мечей. Шах говорил, что это уже не первое дело в цепочке заказных убийств, а их банду успели прозвать «Безбашенными мечами». Арчи название пришлось по вкусу, и теперь он хотел подкрепить его ещё одной головой, которая слетит с плеч.

Дэн всю дорогу молчал. После того как он нашёл кольцо и перестал использовать контроль сознания, весь его вид превратился в одно угрожающее предупреждение не приближаться.

– Вам не нужно быть профессионалами – для нас это просто невероятное везение, – говорил Арчи, расхаживая из стороны в сторону перед стульями, на которых они расселись в старом тренировочном зале. Чуть поодаль стоял Мат в монашеских тряпках. Он держал двуручный меч остриём вниз, сложив руки на его навершие. Сквозь остекленную часть косой крыши на него светило палящее солнце, от которого кожа горца блестела, как бронза.

– Однако владение холодным оружием – тоже искусство. У вас будет несколько тренировочных дней, чтобы разучить серии приёмов, а Чиэра уже доведёт их до художественного идеала, когда будет создавать ваши проекции. – Движением руки Арчи указал на итальянку, которая сидела на скамье, покачивая вытянутыми вперёд ногами. На ней была длинная чёрная футболка с вырезанным по ткани черепом, которую она носила как платье поверх белой майки.

– С занятиями в фехтовальном кружке всё понятно, – заговорил Макс. – Непонятно, какой у нас план.

– Мы оформляем частную выставку холодного оружия проекциями вооружённых воинов. Разумеется, это только предлог, чтобы в ночь перед мероприятием оказаться во дворце Небес, где оно будет проходить. – Арчи продолжал мерить шагами зал. – В моём идеальном мире, в разгар выставки, владельцу коллекции отрубит голову клинок, который мы и зачаруем.

Макс даже присвистнул.

– Небеса, охраняемый дворец и предмет исторического наследия, который нужно зачаровать, – звучит как раз плюнуть.

– Но мир не идеален, – продолжил Арчи, то ли пропустив его слова мимо ушей, то ли говоря уже только с ним – понять было невозможно. – Именно поэтому мне нужна команда из парней, готовых ко всему. – Он замер и развернулся на металлических каблуках своих ботинок в сторону Чиэры. – Проход во дворец у нас уже в кармане. – Арчи кивнул ей и продолжил: – Вокруг территории дворца барьер, считывающий магические сигнатуры. Каждому придётся через него пройти, чтобы не вызвать подозрений. Попадём в зал, и Мат зачарует меч сразу, как ему представится возможность взять его в руки. От всех остальных требуется впечатляюще работать с оружием и страховать наши задницы в случае, если что-то пойдёт не так. После того как закончим, защитный барьер дворца я беру на себя. Мои лепреконы его снимут. Ещё вопросы, девочки?

Духоту, смешанную с затхлым запахом старого спортивного зала, не тревожил ни один, даже самый лёгкий, поток ветра.

– Наши проекции, – проговорил Макс, вытирая пот со лба, – что будет с ними, когда все поймут, что обезглавивший лорда клинок зачаровали мы?

– Мои лепреконы, – довольно отвечал Арчи с видом человека, который продумал всё, – поставят над дворцом мощную нейтрализующую сеть. Она рассеет все следы магии.

Максу хотелось подловить этого засранца хоть на чём-то.

– Что, если кто-то запомнит наши лица?

– На этот случай у Чиэры в арсенале есть косметический приёмчик, – ответил Арчи, выждав паузу, в которой оставил время для новых вопросов, но, когда их не последовало, он закончил: – Раз с туалетами на бал разобрались, предлагаю разучить пару вальсовых позиций.

Мат начал их тренировку с исходных боевых стоек с выставленной вперёд ногой и корпусом, повёрнутым к воображаемому противнику. Удары наносились из защитных точек гранью меча под углом, который совпадал с положением клинка, а контрудары проводили его плоскостью.

На скорости владения оружием заостряли внимание ещё в Ордене хранителей, и здесь ничего не изменилось. К середине тренировки Макс заметил, как легко Дэну давались перемещения, хотя брат, в отличие от него самого, не проходил обучение в корпусе и, кроме как махать кулаками, ничего не умел. Он уверенно двигался вперёд, назад, вправо и влево, уклонялся вбок и вниз; на зависть Максу быстро отвечал на выпады и сразу уловил, как делать всевозможные финты, чтобы сбить противника с толку.

Когда к концу дня они, усталые до костей, не раз прогнали поставленные серии приёмов и развалились на полу, истекая по́том, Мат позвал Чиэру, всё это время наблюдавшую за ними. Закинув меч на плечо, он уступил ей место.

– Мне нужны не просто воины, – заговорила она, показывая, что пока ничему не удивлена. – Вы должны превратиться в их пугающие, жуткие тени, готовые биться насмерть. Я хочу, чтобы вас не просто боялись, вы должны своим бесстрашием и яростью вселять истинный, первобытный ужас. Если для этого вам потребуется контроль настроения, я не против.

Из груди Дэна вырвался тихий хрип, и Шах привлёк его внимание тычком локтя.

– Тоже думаешь, что её нетрудно напугать? – не шевеля губами, тихо проговорил он и бесстыже встретил недовольный взгляд итальянки.

Дождавшись, когда они снова начнут её слушать, Чиэра продолжила на два тона громче:

– Мне нужна ваша жёсткая, угрожающая природа. Сила, вселяющая страх. Я хочу увидеть демонов, а не чертят.

Свинцовый стук тяжёлых ботинок Арчи отвлёк испепеляющий взгляд итальянки, которым она наградила каждого.

– Сейчасбуду, спустись еду забрать, будь котиком, – попросил он Крега.

Тот буркнул себе что-то под нос, но громкий смех Шаха встал стеной, и Макс не расслышал слов.

– Как успехи у наших карапузов? – спросил Арчи.

– Способные, – кивнул Мат. – За пару дней отточим серии, но, хорошие мои, – он обратился к троим, включая собственного брата, – не берите в руки острые предметы, если меня нет поблизости.

Арчи перевёл внимательный взгляд на Чиэру, ожидая ответ на тот же вопрос.

– Движения красивые, но выражения лиц тупые, – ответила художница, её губы сильнее изогнулись уголками вниз.

– Какая разница, какие у нас рожи, – не понял Макс. – Ты же сама будешь создавать проекции? Сделаешь их такими, какими нужно.

– Пять ярких и точных копий – это предел моих сил, а магия должна рассеяться только через сутки. – Чиэра сделала два шага вперёд и наклонилась к нему. – Поэтому делай что говорят.

Взгляд Арчи весело походил по сторонам.

– Кто покажет нам силу, вселяющую страх? Скоро Сейчасбуду вернётся с обедом, после которого даже я урчу, как котёнок.

Инициатива залегла на дно.

– Понятно. Давай ты. – Арчи указал на Дэна. – У тебя как раз такой вид, что удавиться хочется…

Едва ирландец договорил, брат вскочил на ноги и рванулся вперёд. Низкий грудной хрип, подходящий в рёв, вырвался у него из глотки. Скорость и уверенность, с которыми он двигался, заставили Чиэру быстро отступать. Взмах мечом, замерший в сантиметре от её груди, зажёг на ней розовый доспех. Со сверкающим блеском металла замелькала заученная серия приёмов. Около минуты Дэн вихрем крутился вокруг Чиэры, а потом она сделала шаг назад и споткнулась. Всё закончилось, когда итальянка упала на пол, а острие коснулось её горла.

Дэн крутанул меч и развернулся. Его остановила собственная копия, из ниоткуда ринувшаяся навстречу. Он уклонился и с удивлением посмотрел на себя со стороны. Глаза Чиэры были затянуты розовой дымкой. Вытянув скрещённые ноги, она вместе с ним наблюдала за проекцией, которую сама и создала.

– Прекрасно, – произнесла итальянка, разгоняя искрящуюся пудру в глазах. – Постарайся удержать эти эмоции.

Сквозь скривившиеся тонкие губы Дэн с усилием выпустил воздух и вразвалку пошёл прочь. Макс заметил, как брат резко зажмурился, а потом пытался проморгаться. Оставив меч в подставке, он вышел за дверь.

Чиэра же впервые за всё время тренировки улыбнулась, но вид у неё был слегка рассеянный, будто перед её глазами стояла картина, которую никто из окружающих видеть не мог.

– Да где он там… – недовольно проговорил Арчи, а потом посмотрел на Шаха. – Сходи за ним.

– Вот так каждый раз. Сначала куда-нибудь отправляешь Сейчасбуду, а потом Сходизаним идёт за ним, – показывая на себя, проворчал Шах. – Клянусь Двумя Древними, я иногда не понимаю, как тебе вообще удаётся что-то организовывать.

– Я схожу, – вызвался Макс.

Он нашёл Дэна на освещённой ярким солнцем лестнице. Брат повис рукой на открытой оконной раме, делая вид, что его внимание похитила жизнь лениво изгибающейся улицы, но застывший взгляд выдавал отстранённость. Из окна тянуло липким зноем и сигаретным дымом. Курившая в рваной тени единственного дерева старуха продавала неподалёку талисманы. Переливистый звон колокольчиков с красными кисточками над её головой тонул в оживлённом течении улицы. Всё, что Макс видел внизу, представляло собой хаос сплетённых толстыми проводами козырьков, вывесок и фонарей.

– В чём дело? – спросил он, наклоняя голову, чтобы увидеть лицо брата.

– Глюки, – коротко ответил Дэн, словно готовый сбежать от этого разговора через форточку, в которую и выставился.

– Переборщил с контролем. Обычное дело. Отпустит.

– Я знаю, как это работает, – прохрипел брат, ожившим взглядом показывая, что ему не нужно ничего объяснять. – Раньше я это сразу отличал, но здесь иначе: не понимаю, что мне кажется, а что нет.

– Из-за меня мы в Асуре, – проговорил Макс, проверяя вид за окном. – Я подбил тебя на дело. Не знаю, что хуже этого тебе может мерещиться.

– С тобой точно что-то не так, – вдруг заключил брат.

– В смысле?

– Ты всё ещё собираешься вернуться? – спросил Дэн, отпустив форточку, и, сложив руки, сел на подоконник с серьёзным видом.

– Без денег на обратную дорогу? – в ответ усмехнулся Макс. – С кем из нас двоих ещё что-то не так?

– Зачем тебе вообще возвращаться? Ты потерял крылья, помог мне сбежать, а потом скрывался в Асуре. Как думаешь, насколько тепло тебя встретят?

– А что мне делать здесь? Устроиться вышибалой или попроситься лепреконом на полставки? Это не моя жизнь. Я здесь только потому, что хочу выяснить, что случилось с Ярой, а когда это произойдёт, вернусь домой.

– Тебя посадят.

– Пусть попробуют. У всех должен быть шанс, – отшутился Макс и сменил тему: – Где Крег?

Дэн, недолго просверлив его подозрительным взглядом, всё-таки прошёл вниз.

– Он под окнами треплется с парнем из доставки о том, как тому сломали позвоночник, когда он спустился в Яму.

Они недолго шли в тишине, а Макс раздумывал, стоит ли продолжить разговор о галлюцинациях брата, и всё-таки спросил, решив, что ситуация, в которой они оказались, слишком опасная, чтобы оставлять состояние Дэна без внимания:

– Не расскажешь, что у тебя за глюки?

Когда, будучи подростками, они ещё общались, беспокойство, проявленное друг о друге, по меньшей мере было бы поднято на смех, но сейчас, к его удивлению, брат просто ответил:

– Сначала резь в глазах настолько сильная, что хочется их не открывать, а потом всё темнеет: не вижу ни черта, сплошные тёмные пятна.

– Ты Артёму показывался? Больше похоже на симптомы.

– Кирсанов сказал, что психи не его профиль, а в остальном я здоров. Через два дня без контроля должно отпускать, но вместо этого я слепну. Чёрт! – Дэна вдруг повело на стену. – Да сколько можно! – выкрикнул он, и глаза, широко распахнувшись, вцепились в пустоту.

Снизу, из темноты лестницы, шагнул Крег. Красный от уличной духоты, он поднимался наверх с пакетами еды в руках и не сразу их заметил:

– Вы чего тут потеряли?

– Обед, – ответил Макс, косо посматривая на брата, который быстро приходил в себя или хорошо делал вид, что приходит.

– С курьером разговорился. Парень из Ямы выбрался. Редкий случай.

– Там же бои Красной Сакуры проводят? – двумя пальцами потирая глаза, спросил его Дэн.

– Никогда не слышал ни о чём подобном, – отмахнулся от него Крег и заторопился наверх.

Проморгавшись, брат пошёл следом.

– Да брось заливать…

– Спустись в Яму, сам и узнаешь. – Крег колоться не собирался. – Там тебе всё расскажут, когда будут ломать позвоночник.

Они вернулись в зал, и Макс спросил брата чуть громче, чем рассчитывал:

– Что за Красная Сакура?

– Подпольный чемпионат по боям насмерть, – добавляя громкости голосу, ответил Дэн, а потом внимательно наблюдал за реакцией их фехтовального кружка.

Шах быстро высунулся из пакета, который успел отобрать у Крега, и неодобрительно покачал головой:

– Кто тебя только за язык-то тянул? Мало тебе приключений на свой красивый зад, ты решил и брата подставить?

– Тот, кто знает о Метели Красной Сакуры, хранит молчание. – Поднимаясь со скамейки, Мат вынул нож. – Если он услышит о ней, то должен будет отрезать говорящему язык.

Макс рефлекторно сделал шаг вперёд, и на них с братом вспыхнули доспехи.

– Есть только один способ избежать этого, – продолжал Мат, смотря прямо в глаза Дэну и подкидывая нож в руке, который каждый раз безошибочно ложился в ладонь. – Тот, кто узнал о Красной Сакуре, должен согласиться на Кровавый поединок с тем, кто знал и хранил молчание, чтобы доказать, что достоин знать.

– Если можно тебе просто навалять, так я достоин, – повеселел Макс.

Пугающая улыбка показалась на смуглом лице Мата.

– У тебя будет шанс попробовать, – ответил он и отдал нож Дэну. Самый обычный, охотничий. – Этот нож связан со мной. До поединка он будет с тобой. Если я его больше не увижу, то найду тебя и убью.

Когда первый тренировочный день закончился и все разошлись, из опустевшего зала стало уходить и солнце. Свет, который проникал внутрь через остеклённый откос крыши, постепенно скользил по полу, оставляя растущую тень.

– Кажется, наконец отпустило, – проговорил Дэн, с облегчением потирая висок, когда они с Максом уже шли к выходу.

Дверь зала вдруг распахнулась. Показавшаяся на пороге Чиэра, увидев их, ненадолго замерла, а потом захлопнула дверь ногой.

– Какие планы на вечер? – спросил её Макс.