Дело 01040

Чëрт. Что могло быть хуже, чем встретить этого ребëнка? Встретить еë маму. У меня много вопросов к Рейвен, но встречаться с ней лично пока не хотелось. И тем не менее она стояла в трëх шагах от меня. Такая же, как на фото, даже тот кулон-глаз виднелся из-под расстëгнутой джинсовой куртки. Только хмурая. Сложила руки на груди, постукивала пальцами. А рядом, приобняв еë за плечи, стоял мужчина. Альбинос явно азиатского происхождения, как необычно. Он сверкал глазами из-под белого капюшона, но не говорил ни слова. Если подумать, я не сталкивался ни с одним упоминанием этого парня при проверке документов. Интересно. Но объяснимо.

– Нет, мам. Но мы знакомы!

– Простите? – Рейвен нахмурилась ещë больше, сделала шаг вперëд, будто собиралась потянуть дочь к себе, но этот неизвестный удержал еë. – В каком смысле «знакомы»?

– Пришлось проводить еë до дома, когда свернула в один неприятный район неподалëку, – пожал плечами. Здесь нечего скрывать. – А до этого одна маленькая мисс стояла среди ночи у окна и рассматривала прохожих… Привычка не менее жуткая, чем хождение по тëмным-тëмным улицам.

Девочка… Мэнди засмеялась – громко и звонко, прямо как один особенный колокольчик, когда-то висевший на рождественской ëлке, – и наконец-то разжала пальцы. Свобода, боже…

– Конфета, пойдëм-ка в магазин и посмотрим, что из необходимого там есть, – тот странный тип подхватил улыбавшуюся Мэнди на руки. – Ты же сохранила рецепт?

Мы с Рейвен остались наедине. Какое странное ощущение. Она рядом, стояла и не сводила с меня взгляда, будто всë ещë в чëм-то подозревая. Даже если ей далеко до взгляда Мэнди.

Я поднялся на ноги, надеясь хотя бы так не чувствовать себя в несколько раз меньше. Рейвен шагнула ближе… Это же ненормально, что от еë взгляда лëд на коже растаял, обратился в полыхающее пламя, готовое в любой момент сжечь до кучки пепла на дороге? Даже когда кофе вылился на свитер и обжог кожу, не было так жарко. А теперь ещë и голова кружилась, замечательно. Эти глупые игры тела… Когда-нибудь они вытрясут и разум.

– Думаю, моя дочь доставила вам неприятности. Могу я хотя бы купить кофе взамен этого? – она кивнула на стакан с кофе. – В качестве извинения.

– Нет, всë хорошо, серьëзно. Я…

Ровный слой асфальта вращался под ногами. Уменьшался, растягивался. «Эй, эй, приятель, ты как?» – слова доносились издалека, как будто через слой толстой ткани. И вдруг исчезли даже они. Стало темно и тихо.

Имя

– ЭМка… Пожалуйста, помоги.

Белоснеж обнимал меня так крепко, будто просто пытался удержаться, не упасть, как в первые разы. Он дрожал, дыхание едва ощущалось на шее, жëсткие волосы щекотали кожу. Эх, ему бы бальзам какой…

– Давай, мой хороший, присядем. Держись как следует.

Мы проходили это не раз. Белоснеж знал, что мог положиться на меня, как и я – на него. И сейчас он закинул руку на плечо, прошаркал по полу к дивану. Схватил за руку, когда попыталась подняться, чтобы сходить за лекарствами. Что ж… Хотя бы в этот раз приступ случился осенью, и мне не придëтся страдать в кофтах с длинными рукавами, скрывая следы на запястье.

– Не уходи, пожалуйста. Только не ты.

Шëпот Белоснежа впился в кожу, как бывало с разбитым стеклом. Я снова видела ребëнка, бледного нервного мальчишку, рыдавшего на моей груди и молившего не отпускать расцарапаную руку. Мы были едва знакомы в те дни… Сейчас ребëнок вырос, а проблемы остались. И привычки тоже.

– Ну-ну, я от тебя не уйду, мой волшебник. Только принесу лекарство и приду назад. Ты веришь мне, ТЛ?

Взгляд. Этот полностью расфокусированный неотрывный взгляд. И дрожащие губы – как и всë его тело, что уж там. Я до сих пор не знала, что произошло с парнишкой в детстве, если боязнь быть оставленным терзала его до невротических приступов даже теперь, когда он предположительно совсем взрослый.

– Верю… ЭМка.

Лекарство хранилось на кухне. Лекарство, ха… Не было медикаментов для его лечения, которые, не консультируясь с врачом, можно принимать в таком состоянии без опасения сделать всë в несколько раз хуже. К врачам Белоснеж не ходил принципиально и с детства. Однажды вцепился в дверной косяк с такой силой, что мы с Лэйном едва оттащили на пáру, и всë кричал, что помрëт лучше. После такого шоу мы, как очень плохие воспитатели, махнули на эту часть становления растущего организма руками и позволили заниматься зализыванием ран. Может, поступи мы тогда иначе, сейчас не пришлось бы размешивать сахар в стакане. Фальшивка, плацебо, глупая ложь во благо. Или даже не совсем. Белоснеж наверняка догадывался сам, что я не стану рисковать его здоровьем, а если оба знали правду, считались ли слова по-прежнему лживыми?

– Снеже плохо, да?

Стакан едва не выпал из рук – удержала, обошлась только парой пятен на кофте и взбесившимся сердцебиением. Мэнди! Боже правый, я совсем забыла, что отправила еë на кухню. А она здесь. Забралась с ногами на табурет, облокотилась на стол и сейчас смотрела на меня своим самым особым – изучающим – взглядом. Это как будто… Как будто она знала всë сама и просто ждала, гадала, скажут ей правду или нет.

– Милая, почему ты так решила?

– Он тяжело дышал… Я же ещë не такая тяжëлая?

– Нет, моя фея, что ты. Ты не при чём. Наш Белоснеж просто, ну… У него напряжëнная работа, это иногда…

– Он не хочет, чтобы я знала, да? Я подожду здесь и притворюсь, что всë хорошо.

И улыбнулась, рассматривая короткие ноготки.

Я могла только кивнуть. Мэнди, боже… В кого она такая идеальная? Я неосторожная дура, еë отца нельзя даже свиньëй назвать, не обидев бедных животных. А получился тихий умный проницательный ребëнок. Настолько проницательный, что порой даже у меня мурашки по коже бежали. Мэнди шесть лет. И порой она была обычным ребëнком – как всего пару часов назад – но иногда казалась взрослее меня. «Ей досталась душа старого монаха, – в голове зазвучали слова моей матери, заставившие забрать дочь к себе. – Малышка ещë проявит себя». Пусть проявляет. Только подальше от этого мракобесия.

Белоснеж схватил стакан обеими руками и опустошил в пару жадных глотков, вытер губы ладонью и откинулся на спинку дивана. Немного посидел так – с закрытыми глазами, медленно глубоко дыша и не шевелясь. Я – рядом. Просто сидела там, поглаживая, взлохмачивая кое-как остриженные волосы. Кого-то с ножницами он тоже к себе не подпускал, пусть даже не устраивал таких представлений, как в случае с врачами. Только мне – и иногда Лэйну – было позволено приближаться к мелкому урагану.

– Спасибо, ЭМ… Ты даже не обязана.

– Да ладно. Мы столько вместе прошли, что почти семья. Семью не бросают, правда?

– Не бросают… Наверное.

Я прикусила кончик языка. Единственное, что Снеж рассказывал о своëм прошлом – факт, что его первое воспоминание – вагончики бродячего цирка. Как будто он жил там с рождения и день за днëм слышал, что всего лишь подкидыш. С ним ли говорить о семье?

– Ну, я в любом случае до конца с моим Мерлином!

Наконец-то по комнате расползся смех – ещë совсем тихий дребезжащий. Значит, понемногу отпускало.

– Тогда ты Артур? А что, похожа, – Белоснеж улыбнулся. – Королева Артурина, отважная воительница, защитница с древним мечом. Знаешь что?! – вскочил на ноги. Ну что за гиперактивный парень! Чуть отошëл и снова активничал. – Я вдруг подумал, что скучаю по твоим красным волосам.

По волосам он скучал… Странная фраза. Но суть всë ещë понятна

– Что поделать, чем-то всегда надо жертвовать. Слушай… Если тебе лучше, пойдëм на кухню – чай с Мэнди пить.

Мэнди по-прежнему сидела, облокотившись на стол и мурлыкала себе под нос тихую мелодию – на этот раз я даже не могла понять какую. Рядом светился электрический чайник.

– Снежечка, а угадай что!

Мэнди соскочила со стула, в первое мгновение запутавшись в ногах, и бросилась в объятия пошатнувшегося Белоснежа.

Она и правда делала вид, что ничего не заметила. Вела себя ровно так, как обычно – с Белоснежем, не со мной. Может, дело в меньшей разнице в возрасте или в том, что он буквально растил мою дочь, пока я скакала по турникам и проходила через заплывы на время, но эти двое были гораздо более близки, чем мы. Без того разговора я вовсе бы не догадалась, что она знала о чëм-то. Да уж. Ребëнок, способный одурачить человека моей профессии… Боже. Как?

– Сейчас включу третий глаз, Конфета! Вжух! Вижу, ви-ижу… Ты наконец уговорила ЭМку провести с тобой время!

– Но как ты-

– Я же волшебник, Конфета! Забыла?!

И Белоснеж снова подхватил Мэнди на руки, закружил так, что один из розовых тапок-зайцев соскользнул и отлетел в сторону окна. Я могла бы вечно наблюдать за тем, как они игрались под заливистый смех, наполнявший полупустую кухню, но в доме должен быть хоть один взрослый.

– Завязывайте, пока синяки не заработали, и идите пить чай.

Как будто в подтверждение моих слов щëлкнул выключатель закипевшего чайника.

– Хорошо, – Белоснеж опустил еë на пол. – Мэнди, Конфета, сейчас мы с мамой станем скучными взрослыми и немного поговорим о работе, идëт?

Дети немного успокоились. Наконец-то. Мэнди снова принесла свой альбом, но пока держала его закрытым – вместо этого обхватила обеими ладонями яркую чашку и теперь опустошала еë крошечными глотками, то и дело бросая взгляды на нас с Белоснежем. Что она надеялась увидеть? Мы и правда всего лишь говорили о работе.

Оказалось, мой старший ребëнок пришëл сюда не просто так: он вызвался лично доставить отправленные шефом дасквудской полиции файлы, и сейчас на обеденном столе – по соседству со сколотыми белыми кружками – поселилось целое досье на искомую мисс Донфорт и таинственную леди Эми Белл Льюис. Как следовало из описания, это девушка, прежде известная мне и дасквудской группе под кодовым именем «тело из леса». Бедняга… Кто ж еë так? И за что? А, вот… Отравилась? И пустые упаковки от препаратов найдены в еë квартире?.. Но тогда какого чëрта тело было найдено в лесу? Кто-то специально перенëс еë туда, чтобы что? Имитировать убийство? Обычно преступники стремились достичь прямо противоположного положения дел.

– Что-то здесь не то… – пробормотала я, подчëркивая маркером строчки в распечатках. – Даже если девушка покончила с собой, был ещë кто-то, кто зачем-то перетащил еë в лес. Но я не вижу в этом никакого смысла, ТЛ.

– Если ты так прониклась расследованием, я могу подсмотреть записи с камер, где-то рядом с еë домом должна быть хоть одна.

– А можешь покопаться в прошлом этих двоих? Ну не верю я, что две жертвы за короткое время в этом Дасквуде – совпадение. Ты видел их статистику преступлений?

– О да! Мне даже стало интересно, рееально ли им нужна полиция. Пара мелких событий за год в самом интересном случае… Ску-ука! – Белоснеж уронил голову на стол, высунул кончик языка. Сидевшая напротив Мэнди хихикнула и вернулась к рисованию

– И ещë надо спросить Лэйна… У него могут быть идеи.

– Ага. Кст, Лэйн ничего не говорил по поводу того чела?

– Он предложил одну вещь… – я могла только вздохнуть. – Что-то вроде использовать как преимущество факт, что я симпатичная, – брови Мэнди чуть поднялись. Она никогда не задавала вопросов, если разговоры касались работы, никогда не прерывала. Но почти наверняка запоминала и после искала сама. Об этом ей пока рано знать. – Не бери в голову, милая.

Мэнди кивнула, а Белоснеж вскочил со стула. Его пылавшие глаза казались алыми.

– Конфета, это из раздела запрещëнки, так что расскажу, когда мама уйдëт. А ты! – теперь он смотрел на меня, и от этого по спине ползли мурашки. И кто здесь старше и вообще воспитатель? – Повтори! Лэйн предложил тебе ЧТО?! – он метался по комнате, театрально заламывая руки. От старых привычек не избавишься просто так, конечно… Что ж. Хотя бы праведный гнев поддерживал мальчишку в тонусе. – Да я за это каждой его подружке другую солью и…

– Без диверсий, молодой человек, – я покачала головой. – Лэйн – часть нашей команды, хоть иногда и та ещё заноза…

– Ты слишком правильная, ЭМка! Свихнуться можно!

Жизнь кипела в маленькой кухне. Вместе с чайником и Белоснежем. У меня хватало сил только поправить яркий шарф на нывшей шее, а Мэнди хихикала над нами и делала наброски в альбоме. Прекрасная повседневность, я по ней скучала. Нам редко удавалось наслаждаться такими мирными деньками – профессия не та. Ещë реже появлялся шанс провести такие дни вместе, в кругу нашей условной семьи, хотя бы еë части. Лэйн… Предпочитал отдыхать по-другому. Ещë и поэтому он переживал, когда был вынужден защищать нас. Когда я ещë не могла.

– Если я сейчас не проветрю голову, она просто лопнет! – Белоснеж хлопнул ладонями по столу, который от такого обращения пошатнулся. Я вздрогнула, а Мэнди даже не шевельнулась, проявив чудеса спокойствия. – Ну что, команда ЭМ и ЭМ, возьмëте с собой за покупками?

– Тогда Снежа несëт пакеты, – улыбнулась Мэнди. Вот! Это уже моя девочка.

– Пакеты? Вы сколько там покупать собрались, Зефирки?!

– Нам нужно много ингредиентов, чтобы хватило на одного сладкоежку, правда, моя фея?

– Ага! – закивала Мэнди и спрыгнула со стула. – Я собираться!

Она выбежала из кухни, прижимая к себе альбом. Я проследила за ней до первых ступеней и вернулась к Белоснежу. Когда Мэнди исчезала из поля зрения он становился серьëзным, даже если не болел. Вот и сейчас… Практически белая холодная ладонь поймала мою, сжала пальцы почти до хруста – пришлось хлопнуть его по плечу, чтобы контролировал силу. Белоснеж уже не маленький мальчик, и от такого жеста привязанности мог пострадать один из моих главных рабочих инструментов. А мне всë ещë нужно заботиться о Мэнди.

– Прости, ЭМка. Но ты сама помнишь, да? Что бы ни случилось… Ты всегда можешь обратиться ко мне.

– Спасибо, снежинка. Но теперь я могу защититься сама.

– Ты всегда могла. Поэтому и предлагаю помощь.

– Я, кажется, потеряла звено в логической цепочке.

Белоснеж склонил голову набок, уголки губ дрогнули, чуть поднялись. Этот хитрый песец наверняка что-то задумал, только вот я уже несколько лет не могла прочитать его мысли за натянутой улыбкой. Может, у меня и раньше получалось, потому что он этого хотел?

– Если не понимаешь, значит, пока тебе это не нужно, – сказал и полностью выпустил пальцы из хватки. – Тебе тоже нужно переодеться?

Какая поразительно неловкая смена темы! А ведь, казалось, Белоснеж хорош во всëм. Но даже так он прав: на улицу лучше выходить в чëм-то приличнее.

Первым делом при входе в комнату я схватилась за смартфон, оставленный здесь безопасности ради.

Я мало знала про Икс, но в одном почти не сомневалась: этот парень упорный. Во время моего отсутствия он и правда искал новые факты. А главное – находил! Так странно, что сначала он просил поболтать с Поуком и найти пароль от компьютера доктора, а потом сделал всë сам и сбросил результат. Изучать все детали времени, конечно, не было… Но даже так результат впечатлял. И что это за странный вопрос о Дасквуде? Ладно, спрошу, когда смогу внимательно изучить отчëт. А пока и похвалы продуктивности хватит.

??? | онлайн

Рейвен:

Кстати, теперь мне придëтся подменять тебя в расследовании?

[10:36]

???:

В жтлм не т необхожимлсти.

Простоо продолжай.

[10:36]

От одного взгляда на такие сообщения в животе начинал шевелиться весь холодный клубок змей. Икс писал очень грамотно, с точками и без эмодзи. И вдруг шесть опечаток в шести словах? Что должно было случиться? Перетрудился?

Он печатал медленно, так что в перерыве между сообщениями я успела надеть вязаное осеннее платье и натянуть колготки. Говорил, что отчего-то странно себя чувствовал, что ему холодно и дышать сложно. Хах… Сегодня что, неофициальный день больных хакеров? Мне пришлось и сейчас повязать платок на шею из-за боли в мышцах, у Белоснежа был приступ, теперь ещë и этот… Если что-то случится, играть в расследование может быть немного труднее. Но тут я уже ничего не могла поделать. Взрослый мальчик наверняка мог позаботиться о себе. Да и поиск этой девчонки – не основная цель.

В любом случае. Позже проверю файлы, которые он отправил, а пока оставалось надеть джинсовую куртку и выскочить из комнаты. Наверняка Мэнди и Белоснеж уже ждали на кухне.

Мы могли бы взять машину и поехать куда-нибудь в центр – плутать среди небоскрëбов – но на общем голосовании решили, что лучше прогуляться на своих двоих до ближайшего минимаркета. Он не так давно открылся в десяти минутах ходьбы от нашего нового дома. Самое необходимое там найти вполне реально.

Мы шли рядом. Я слева, Белоснеж справа и сжимавшая распечатанный рецепт Мэнди – между нами. Первые минуты две.

– Я быстрее!

– Мэнди, смотри под ноги!

Она всегда чрезмерно активна, когда довольна. Вот и сейчас она вырвалась вперëд, побежала прямо ко входу в магазин. Это относительно безопасное место: на дорогу выбежать не так просто, подозрительных тëмных переулков, куда можно затянуть ребëнка, почти нет. Казалось, самая серьëзная опасность – упасть и сбить коленки. Так что и отпускать еë не страшно. И даже если что-то случится, мы с Белоснежем успеем отреагировать и вытащить из лап неведомого чудовища.

Так я думала, пока не случилась небольшая неприятность.

Всë случилось у самого входа. Мэнди не успела вовремя остановиться и врезалась точно в худощавого мужчину. От столкновения у него из рук выскользнул бумажный стаканчик – часть кофе вылилась на асфальт, часть – на тëмно-серый свитер. Мужчина сказал что-то. Он не казался злым, скорее из-за изогнутых бровей и опущеных уголков губ казалось, что на лице отразилась вся мировая печаль.

«Простите, мистер друг».

Я почти подбежала к ним, повезло, что Белоснеж удержал за куртку, и поэтому, стоя на расстоянии в несколько шагов могла слышать их разговор. Мэнди извинилась, этот тип поинтересовался сначала, не обожглась ли она, потом присел на корточки и стал расспрашивать о… Обо мне? Какого?.. Они что знакомы? Учитывая, что я очень просила Мэнди не заводить знакомств со странными личностями. Это всë ещë могло быть опасно, даже если казалось, что Дэвид наконец-то успокоился. Пальцы сжались в кулаки – до болезненных следов на ладонях. Я готова была броситься прямо туда, схватить Мэнди, оттащить еë от подозрительного типа. Но Белоснеж всë ещë держал меня за куртку.

– Тише, львица, – шепнул он. – Не мешай львëнку социализироваться.

В этот момент показалось, что вдоль позвоночника скользнула молния.

– Но…

– Если что-то случится, вмешаемся. А пока давай наблюдать. Больше доверия Конфете, Рейвен!

В этот раз молния не промахнулась, ударила прямиком в голову. Белоснеж прав, прав на сотню процентов! Я боялась, что Мэнди могла оказаться в опасности… Но кем она вырастет, если я буду оберегать еë от общества вообще? Если буду как…

– Что о тебе люди скажут, если выйдешь так? – мать хватает за руку у самой двери. – Решила всю семью под монастырь подвести, выйдя на улицу с этим… – взгляд сочится презрением, как и каждый раз когда она видит мои «ведьмовские красные патлы». – Ты не можешь поступить так, ____, просто не можешь!

– Люди говорят, что я не виновата, что родилась рыжей, – голос всегда дрожит, когда я обращаюсь к ней. – Говорят, что это не проклятие, а биология. Что я могу!..

Каждая попытка неповиновения оборачивается звонкой оплеухой, от которой щека краснеет, а глаза наполняются слезами.

– Заплети косу, надень платок и можешь на несколько минут сходить к часовне. Но даже не думай разговаривать с людьми!

У нас всегда было разное понимание природы вещей, разное отношение ко всему живому, разные цели, но схожесть методов чертовски пугала. Мне стоило больше поработать над этим.

Раздражение, готовность рваться вперëд утихли, растворились в спокойствии Белоснежа. Что ж. Наблюдать так наблюдать.

«Мистер, вы выглядите больным», – заметила Мэнди и схватила мужчину за свитер. Боже мой, что за поведение! Нам всë же придëтся это обсудить.

И что она имела в виду под «больным»? Он очень бледный и с синяками под глазами, но это вроде бы всë. Мелочи. Я в таком виде большую часть жизни проходила! Если только Мэнди видела этого типа раньше, в другом состоянии, и еë цепкий художественный взгляд смог поймать отличия. Но с чего бы им быть знакомыми?

«Я просто от природы крайне непривлекателен. Не волнуйся и отпусти, пожалуйста, девочка из окна».

Если сделать ещë шажок… Да! Чëрт возьми!

– Это тип с рисунков Мэнди. Они как-то…

– Тогда давай подойдëм. Только не бросайся на него сразу, ладно?

Я бы, может, и бросилась – ради Мэнди. Потому что никто без одобрения кошки не смел подходить к котëнку. Но рядом всë ещë был Белоснеж, терпеливо державший меня за руку. И кто тут старше и вообще воспитатель?

Мы сделали ещë несколько шагов вперëд – так, чтобы отчëтливо видеть и слышать этих двоих. Надо просто немного напомнить о правилах безопасности, чтобы не напугать еë. Белоснеж, как будто чувствуя, что я на грани, приобнял меня за плечи. Да, так надëжнее.

– Мэнди. Ты не забыла правило незнакомцев?

Мэнди не испугалась. Наоборот, она выглядела ужасно воодушевлëнной, разве что в ладоши не хлопала, когда обернулась. И то только потому, что до сих пор сжимала в руках свитер незнакомца.

– Нет, мам. Но мы знакомы!

Я могла только ещë сильнее нахмуриться – объятие Белоснежа стало чуть сильнее. Что это он?..

– Простите? В каком смысле «знакомы»?

Я не могла отвести взгляд от бледного, даже с какой-то синевой – и правда болезненного – лица в поисках хоть слабого следа притворства. Но ничего! Ни один мускул не дрогнул. И этот тип просто пожал плечами, только после принялся рассказывать.

– Пришлось проводить еë до дома, когда свернула в один неприятный район неподалëку. А до этого одна маленькая мисс стояла среди ночи у окна и рассматривала прохожих… Привычка не менее жуткая, чем хождение по тëмным-тëмным улицам.

Свернула в неприятный район? Это что, когда Мэнди сказала, что уроки закончились чуть раньше, поэтому она доехала на школьном автобусе? Вот же…

Мэнди рассмеялась, хотя наверняка чувствовала на себе недовольный взгляд, и наконец-то убрала руки от свитера. Белоснеж тут же отпустил меня, подхватил Мэнди на руки и утащил в минимаркет, о чëм-то переговариваясь. Что это он?.. Хотел, чтобы мы немного обсудили ситуацию наедине? Знал, что необъяснимое никакой логикой желание броситься на незнакомого человека с кулаками быстро ослабнет, когда Мэнди исчезнет из поля зрения?

Этот парень казался довольно медленным. Даже на ноги поднялся не сразу – только после нескольких долгих секунд под пристальным взглядом. Он странный, с этим не поспоришь… Но пока не казалось, что он хотел навредить Мэнди. Я всë ещë не видела ни одного признака. Да и моя фея от всех этих «хороших знакомых папы» обычно убегала, а тут сама тянулась к незнакомцу. Обычно еë интуиция не подводила.

– Думаю, моя дочь доставила вам неприятности. Могу я хотя бы купить кофе взамен этого? В качестве извинения.

Как бы подозрительно ни выглядел этот тип в моих глазах, я должна доверять Мэнди. Ну и она правда причина этого столкновения, пролитого кофе и пятна на свитере. Но хотя бы – судя по поведению – он не обжëгся.

– Нет, всë хорошо, серьëзно. Я…

Он наконец-то поднялся – я успела понять, что он немного выше – но тут же замер в нелепой позе, как зависший робот, потом пошатнулся и вовсе начал падать. Головой на чëртовы ступеньки!

– Эй, эй, приятель, ты как? – спросила, успев схватить за ворот свитера и хоть немного смягчить падение. Чëрт… Ну вот что за день сегодня такой? Почувствуй себя магнитом для больных!

Для работы пришлось изучить основы первой помощи, но я всë ещë не была врачом и теперь не представляла, что делать сейчас. Дыхание и пульс немного учащëнные, кожа горячая, ни одного внешнего признака отравления или похожей гадости. Скорая не приедет ради такой мелочи – да и есть ли в том смысл, в самом деле? Лучше просто…

– Снежинка, – я сжала мобильник, – покупки продолжите позже. Пожалуйста, подгони машину, тут проблема.

Белоснеж знал, что такое «действовать оперативно». Не прошло и пары минут, когда они с Мэнди вышли из магазина. Он бросил взгляд на меня, на валявшегося на земле коматозника и, не сказав ни слова, схватил ключи с ладони. В следующие секунды я видела только его спину.

Мэнди сделала шажок к нам.

– Мам, а что…

– Не знаю, моя фея. Сейчас съездим в больницу и узнаем.

– Нет! – она скользнула ещë ближе, сложила руки в молитвенном жесте. – Не надо в больницу!

– Мэнди, милая, врачи лучше помогут твоему… Знакомому.

– Нет-нет-нет! В больнице будет только хуже!

Я могла только сглотнуть. Мэнди кричала так, что даже редкие сражающие наповал своей флегматичностью прохожие оборачивались. На моей памяти это второй раз, когда она вела себя так. Первый – почти четыре года назад, когда нанятые этим уродом отморозки пытались затолкать еë в машину. Если бы не Лэйн…