Ты пахнешь как любовь

Эллин Ти

Ты пахнешь как любовь

Всем, кто все еще верит в настоящую любовь.

Всем, кто только готовится поверить в нее

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

© AlisaRed, Olena Go, kaliyyo / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Иллюстрации на обложке и во внутреннем оформлении LINK

© Ти Э., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Часть 1

Запах нежности

Глава 1

Яна

Miyagi & Эндшпиль – «Восход»

Я ненавижу чертовы шесть утра, но вот уже два года каждый день встаю по будильнику, как настоящий солдат, пытаясь соблюдать режим, который сама себе и придумала. Мелодия слишком противна для того, чтобы я могла игнорировать ее и спать дальше с чистой совестью, поэтому я сажусь на кровати, выключаю чертово исчадие ада, именуемое будильником, и на пару минут выпадаю из реальности, просто пялясь в стену.

Слава богу, сейчас лето и в шесть уже светло, это хоть немного дает надежду на то, что моя кукуха останется со мной еще на каких-то жалких пару месяцев, а не соберет манатки и не свалит к какой-нибудь более адекватной хозяйке, которая будет о ней заботиться явно получше меня.

– Черт, детка, какого хрена ты снова не спишь? – бормочет Марк, накрываясь одеялом с головой. Он мерзнет всегда, и я не понимаю, как он выживает в этом мире зимой, серьезно. Я едва переживаю аномальную жару этим летом, а мой жених так просто кутается в толстое одеяло.

– А то ты не знаешь, – закатываю глаза. Два года каждый чертов день он задает мне один и тот же вопрос. Честности ради я почти уверена, что он реально не знает. Я возвращаюсь с пробежки еще до его пробуждения и, когда он встает, обычно уже готовлю ему завтрак в таком виде, словно никуда и не уходила. А когда рассказываю о том, как на меня кинулась чья-то собака, пристал какой-то пьяница или я банально чуть не упала, наступив в лужу, он обычно пялится в телефон и не то чтобы очень слушает, что я говорю.

Но я все равно рассказываю, наверное, чтобы сохранить хотя бы какое-то подобие семейных отношений. Мы с Марком шестой год вместе, и эти отношения меня угнетают намного больше, чем дарят радость и надежду на светлое будущее. А особенно последние пару лет.

Мы оба из небольшого города в европейской части России и познакомились, когда Марк привел свою младшую сестренку ко мне в группу на бальные танцы. Мы долго просто улыбались друг другу глазами, а после он стал спрашивать, как дела не только у его сестры, но и у меня. Затем позвал на первое свидание, и я почему-то согласилась только с третьего раза. Марк был интересен мне, я никогда этого не скрывала, а спустя пару свиданий, пять комплиментов и один красивый букет цветов бесповоротно влюбилась.

Три года мы встречались, и все, как мне казалось, было просто прекрасно. Мы жили вместе в квартире, которая досталась ему от бабушки, устраивали ужины и много гуляли. Мне казалось, что я уже счастлива: любимая работа, о которой мечтала, парень, рядом с которым я чувствую себя отлично, и перспективы.

А потом он сделал мне предложение. Это было очень внезапно, клянусь, я даже не сделала подходящий маникюр, как делают все девушки, ожидающие замужества. Я не ждала! В один миг с букетом белых роз, которые я не очень-то люблю, кольцом с отвратительным красным камнем и предложением руки, сердца и переезда моя жизнь изменилась полностью.

Как оказалось, Марку предложили хорошую должность в столице, и он сначала согласился, а потом уже решил поставить меня перед фактом. Не то чтобы я собиралась его отговаривать и как-то влиять на будущее, конечно, но мне казалось, что спустя три года отношений я заслужила знать, что происходит в жизни моего парня.

Но, как выяснилось, нет.

Он сделал предложение тогда, когда до переезда оставалось всего лишь четыре дня. И самое обидное в этой ситуации, что сказал он мне о том, что мы уезжаем, уже после того, как я ответила «да» на вопрос о замужестве.

Я не представляла, как могу подставить своего любимого, бросить, не дать ему то, чего он так желает, и… согласилась. Дура. Мне пришлось увольняться и бросать моих деток, я чувствовала себя предательницей, когда они обнимали меня и плакали горькими слезами, обещая дождаться меня, ведь были уверены, что я вернусь.

Бальные танцы – это все, что у меня было. Я занималась ими с трех лет и мечтала стать тренером, открыть свою школу, найти партнера, с которым мы вместе растили бы чемпионов, и жить этим до конца дней.

Школы у меня не случилось, чемпионов, к сожалению, тоже. Как и партнера. После того как Андрей, который был моим напарником с трех до семнадцати лет, уехал и я осталась одна, с партнерами по танцам у меня особо не складывалось. Мне вообще долгое время казалось, что с его отъездом закончилось и все хорошее в моей жизни.

Но я нашла путь, и пусть не к той самой мечте, но к маленькой ее части. Детишки ходили ко мне на занятия по латине три раза в неделю, я была преподавателем небольшой школы танцев, и в целом для счастья мне, кажется, было достаточно. До того самого предложения руки и сердца.

Конечно, я уехала за Марком, но в одночасье моя жизнь рухнула.

В столице конкуренция несравнима с моей родной Рязанью, и просто по щелчку пальцев найти место работы и стать преподавателем – не так просто. А дело в том, что ничего другого-то я и не умею… Совершенно. Танцы – вся моя жизнь, я была на тренировках намного чаще, чем на уроках. С трудом я окончила колледж, в который ушла после девятого, так и не стала бухгалтером, по понятным причинам закинула куда-то диплом и забыла о нем, как о страшном сне.

Но в Москве мне буквально пришлось выживать, потому что нянчиться со мной никто не собирался, да и это не то, о чем я мечтала.

Марк очень много работает, и пусть он зарабатывает приличные деньги, это совершенно не та жизнь, которую я хотела. В бабушкиной квартире и с тем ощущением, что роллы – это праздничное блюдо, мне жилось намного приятнее, чем сейчас, когда я могу хоть три раза в день есть в чертовых ресторанах.

Около полутора месяцев у меня ушло на нытье и жалость к самой себе, а потом я поняла, что либо я загнусь вот так, либо начну жить. И я начала.

Окончила курсы тренерства, нашла работу в спортзале и веду групповые занятия девчонкам, которые приходят ко мне, чтобы полюбить себя. Это, конечно, не школа танцев, но в целом… Мы танцуем! И бальные, и сексуальные, и, если хотите, можем даже народные. В целом занятия в студии – моя отдушина. Я быстро подружилась там со многими девчонками, и теперь у меня есть еще четыре солнечных лучика, которые освещают мою жизнь в столице.

До тех пор, пока я не возвращаюсь в свою квартиру.

И да, возвращаясь к теме, именно поэтому я хожу каждое утро на пробежку. Во-первых, это дарит ощущение того, что я делаю все правильно. Ощущение ложное, но все-таки. И во‑вторых… это помогает мне на лишних пару часов сбежать из дома, что тоже в общем-то неплохо заряжает энергией.

Марк стал совершенно равнодушен ко мне, когда мы переехали, и я в целом не понимаю, что мы все еще делаем вместе. Наверное, это привычка? Дурацкая такая, которую бросить сложнее, чем курение. И ты умом понимаешь, что ничего хорошего она в твою жизнь не приносит, но избавиться отчего-то не можешь. Есть ощущение, что то сплетение корнями, которое существует, разорвать будет очень болезненно. И наверное, этот страх и останавливает. Не знаю.

Марк вообще говорит, что у нас все хорошо и я все это себе придумала от скуки. «Займись делом, не забивай голову ерундой», – говорит он мне каждый раз, когда я пытаюсь завести разговор о наших отношениях.

Займись делом… Как мило.

Именно после этих слов я нашла себе вторую работу пару недель назад. Объявление подвернулось совершенно случайно, вылезло надоедливой рекламой в интернете, но я почему-то обратила внимание. Там искали преподавателя для парных танцев. Не то чтобы бальные и сильно далеко не профессиональные. Люди приходят туда расслабиться, потанцевать с приятными людьми, познакомиться. Совершенно точно скажу, что на моих глазах парочки после танцев уходили на свидание, а на следующий день возвращались за ручку. Это лучшее, что могло подвернуться мне тут, поэтому в свободные пару вечеров от основных тренировок я взяла себе эту работу.

Будильник снова звенит, и я быстро его отключаю, пока Марк снова не стал ворчать, но его громкий и недовольный вздох из-под одеяла оповещает о том, что я не успела. Я понимаю, что отложила первый будильник, а не выключила, а еще понимаю, что просидела на кровати, глядя в стену, уже чертовых десять минут.

Встаю, закрываю дверь спальни, чтобы не раздражать Марка, иду быстро в ванную, надеваю спортивные шорты и майку, хватаю воду и спускаюсь по лестнице, специально игнорируя лифт. Завязываю волосы на ходу, потому что, пока терялась в мыслях все утро, не успела нормально собраться. Меня никто не ждет и не подгоняет, это мероприятие исключительно для себя любимой, но, если я решила начинать в шесть тридцать, значит, опаздывать нельзя ни на минуту.

Секунда в секунду я на своем привычном месте: у фонтана в парке около дома. Семь минут на легкую разминку, полминуты на глоток воды и на то, чтобы подключить наушники, и еще полминуты на то, чтобы затянуть повязку на кисть руки. В детстве там была травма, беспокоит.

Две минуты я быстрым шагом иду до большой спортивной площадки, где есть футбольное поле, и с первого шага на него перехожу на бег. Затем шесть кругов я бегу не быстро, потом два круга – ускоряясь до предела и еще семь – постепенно уменьшая темп.

Все эти движения отточены до автоматизма, и это тоже несет в себе некое подобие порядка в моей жизни. Хотя бы в этой части у меня все по полочкам, я гребаный перфекционист, который за двадцать семь лет так и не понял, что не в количестве кругов на утренней пробежке заключается счастье.

Все настолько однообразно, что я знаю, во сколько вернусь домой, вплоть до точного значения на часах, и после еще одной тренировки на спортивной площадке и проработки мышц пресса я ухожу оттуда ровно минута в минуту, как и каждый чертов день.

Единственное, что отличается по утрам, – люди. Но вот тот мужчина с мопсом встречается мне каждый день в последние месяцев семь, поэтому с недавних пор мы не только здороваемся, но и перебрасываемся парой слов о том, как у кого дела. Исключительно из вежливости, но мне не сложно ответить на его вопрос и задать такой же в знак уважения.

Прихожу домой ровно в семь сорок, принимаю душ, завязываю мокрые волосы в высокую гульку и в семь пятьдесят пять уже готовлю завтрак. На первый прием пищи мой жених (два года уже жених, кстати) предпочитает либо блины, либо сырники, и в целом готовка у меня проходит так же однообразно, как и пробежка.

– Доброе утро, – слышу заспанный голос из-за спины. – Ты уже встала?

Что и требовалось доказать. Меня не было дома полтора часа, а он даже не заметил, несмотря на то что просыпался, когда я уходила.

Киваю, не вижу смысла отвечать на один и тот же вопрос каждый день. Если честно, меня уже немного подташнивает от этого, я словно застряла в дне сурка и совершенно не понимаю, как из него выбраться.

Марк уходит в ванную и возвращается, когда уже все готово. Он привычно целует меня в щеку, и я вдруг отмечаю, что от этого жеста у меня появились мурашки. Но не те приятные, которые обычно кооперируются с бабочками и завладевают всем женским телом. А те мурашки, которые как мороз по коже пробегают, и тебя передергивает от отвращения.

Черт… Кажется, нам снова пора поговорить.

Марк садится за стол, я наливаю кофе и сажусь ровно напротив, пытаясь поговорить. Он снова сидит в телефоне, улыбается в экран и уделяет ему времени явно больше, чем мне, но мне нужно хотя бы постараться.

– Марк, – зову его, – может, сходим на свидание? Разнообразим наши будни, а?

– Мгм, – говорит он, пережевывая сырник. Я почти уверена, что он даже не слышал, о чем я говорила.

– А куда? В кино или ресторан? Может, просто погуляем? Выбирай ты.

– Ага, да, давай, – кивает он, снова улыбаясь в экран телефона.

Внезапно, впервые за все мои двадцать семь лет, я срываюсь на эмоции. Это происходит так неожиданно и резко, что я сама приоткрываю рот от удивления.

Но я действительно выхватываю телефон из рук своего жениха и отбрасываю на другую сторону стола, закричав:

– Да поговори со мной, черт возьми!

– Повтори, – рычит Марк, сжимая кулаки. Мне становится неловко и страшно, я никогда себя так не вела и понятия не имею, что делать в таких ситуациях.

Пытаюсь вдохнуть воздуха поглубже и вывести все в мирное русло, если это вообще возможно теперь. С другой стороны, я впервые за много месяцев привлекла его внимание этим утром.

– Я… – прокашливаюсь, пытаясь совладать с дрожью, – я только что пригласила тебя на свидание, ты слышал?

– Ты серьезно решила, что я пойду на свидание после этой выходки? – спрашивает он со злостью и тянется за телефоном. – Приди в себя и подумай над поведением, – бросает мне он и утыкается обратно в телефон, словно ничего не случилось и меня вообще тут даже не было.

Приди в себя. Подумай над поведением. Выходка…

Как же достало, а.

– Значит, я пойду на свидание с кем-то другим, – пожимаю плечами и встаю из-за стола, но тут же жалею о своих словах.

Марк взлетает сразу же и прижимает меня к стене. Я больно ударяюсь затылком и всхлипываю от неожиданности. Это… не первый раз, когда он так делает. Но каждый раз он съезжал сразу же, извинялся, и мы просто жили дальше. Потому что… потому что я дура. Вот почему.

– Что ты сказала? – угрожающе он рычит мне в лицо. Мне страшно. Марк выше, сильнее, ему труда не составит удержать меня и не дать вырваться, но какого-то черта шестеренки в моей голове не хотят работать, они стоят и скрипят, заставляя меня продолжать этот диалог.

– Я сказала, что раз мой парень не хочет ходить со мной на свидания, то я пойду туда с кем-то другим, – огрызаюсь на него, внезапно решив, что обладаю бессмертием.

– Слушай, – кривится он, – что тебе надо от меня еще, а? Перевез в столицу, сделал из тебя нормальную девчонку. Бабки есть, бери и покупай что хочешь, только, сука, не выноси мозг!

– А я перевозить меня не просила, – чувствую, как в носу начинает щипать. Я не конфликтный человек, даже если и взрываюсь раз в год, то быстро тухну и начинаю плакать. Как и сейчас. – Я за тобой уехала, потому что любила, а теперь ты ведешь себя со мной так, словно я тебе вообще не нужна. И за столько лет ты так и не понял, да, что деньги – последнее, что мне нужно?

– Ой ли, ой ли, – противно улыбается он, – а вот это откуда? – Он касается кольца на пальце, с которым делал предложение. Я, честно, терпеть его не могу, оно абсолютно безвкусное, но ношу, чтобы не обижать Марка. – А серьги? Браслетики твои, шмотки бесконечные. Это тоже тебе все не надо, да? Или ты думаешь, что проживешь на свои копейки?

– Я устроилась на вторую работу и взяла больше часов на первой, я и правда проживу, только ты меня как собаку на привязи держишь, – всхлипываю, не сдержав слез, и Марк тут же меняется в лице.

Почему-то мои слезы всегда его останавливают, наверное, они несколько раз спасали меня от рукоприкладства. Не знаю на самом деле, мог бы он ударить, но в последнее время думаю, что да…

– Ну все, детка, – говорит он мягко, стирая слезы со щек. – Ну чего ты? Настроение плохое? Возьми карту, купи новое платье и успокойся, м? Все, не разводи сырость, мне пора на работу. Задержусь сегодня, у меня совещание, – говорит он, наклоняется, оставляет на губах быстрый чмок, от которого меня натурально воротит, и убегает на работу, громко хлопнув входной дверью.

Я спускаюсь по стене, к которой он прижимал меня, обнимаю себя за колени и чувствую, как по щекам текут слезы.

Какого черта я могу контролировать каждую секунду утренней пробежки, но совершенно не могу контролировать свою собственную жизнь?..

Безумно хочется громко и натужно поплакать, но звонок телефона не дает мне этого сделать.

Беру гаджет в руки и поспешно стираю слезы. Черт! На экране видеовызов из «чат сучат». Мне точно не до видео сейчас, но этим прелестям не ответить нельзя, они только и держат меня на плаву, кажется.

Мои подружки и клиентки в одном лице. Мы все перезнакомились на моих тренировках и теперь очень тесно дружим. Нас пятеро, и эта пятерка – лучшее, что случалось в моей жизни!

Мирослава, ей двадцать три, и эта огненно-рыжая красотка довольно успешный дизайнер. Она обожает раздавать команды и руководить всеми процессами, но в целом никто не против, потому что благодаря Мире у нас есть куча воспоминаний с разных сумасшествий.

Катя – двадцатишестилетняя красотка, которая является примером для подражания. Она успевает заботиться обо всех и о себе в том числе, и именно это делает ее семью, состоящую из нее и мужа, счастливой.

Юля и Аля – сестры. Юля старше на два года, ей двадцать четыре, но они вылитые близняшки, первое время мне было очень сложно их различать. Эти две красотки ведут свой блог, делают обзоры косметики и всяких красивых макияжей, а еще часто зовут меня к себе моделью, тоже помогая не подохнуть от ужасов жизни.

И именно эти четыре любопытные моськи смотрят на меня через экран смартфона и пытаются понять, что у меня стряслось и отчего я снова реву.

– Я его убью, – резюмирует Мира, сразу догадываясь, кто виноват в моем состоянии.

– Не надо, – отвечаю, шмыгая носом, – я сама полезла и…

– Он тронул тебя? – спрашивают хором Юля и Аля.

– Мы немного повздорили, но меня никто не бил, честно, – пытаюсь их убедить. Но, судя по лицам, доверия у них нет совершенно, и я закатываю глаза. – Честное слово, клянусь нашей дружбой.

Это самая страшная клятва, которую нельзя нарушать. Обычно такое выдумывают лет в шесть, но мы в целом не особо отличаемся от компании школьниц. Разве что, когда ходим в клуб, можем вести себя как взрослые.

Походы в клуб, к слову, Марк тоже почти не замечает. Неудивительно, не правда ли?

– Ладно, – щурится Катя, – но, если он что-то сделал, скажи мне, я попрошу Давида набить ему морду.

– Боюсь, если Давид набьет ему морду, от него и следа не останется, – смеется Мира, и я позволяю себе выпустить легкий смешок тоже. Давид и правда выглядит именно так. Он огромный, как чертова гора, и даже несмотря на то, что Марк – не мелкий и в целом не хлипкий, против Давида у него никаких шансов.

– Он мой жених, помните? – пытаюсь докричаться до совести, но скорее до своей.

– Вел бы он себя нормально, мы бы помнили, – кривляется Мира. – А я что звоню-то! У нас с вами сегодня развлекательная программа вечером, – улыбается она, показывая в камеру пять…

– Что это? Билеты? – спрашивает Катя.

– Ага! – восклицает она довольно. – На хоккей! Мы с вами идем пялиться на красивых мужиков, и, если хоть одна из вас сейчас скажет, что ей это неинтересно, я буду таскать ее на хоккей каждые выходные.

Мы дружно хихикаем и все тут же соглашаемся, потому что противостоять ей просто невозможно. Да и в целом хоккей – не так уж плохо.

– Кто играет-то хоть? – спрашиваю, поднимаясь с пола.

– «Феникс», за них болеем! В шесть сорок всех жду у ледовой арены, не опаздывать! Чмокнула!

И сбрасывает звонок, завершая сразу всю видеовстречу.

Дурдом…

Глава 2

Яна

Ровно в шесть сорок, как по будильнику, но только вечером, я стою у ледовой арены с Алей и Юлей и жду остальных вечно опаздывающих подруг. Мира просто постоянно чем-то занята, она, как пчелка, всегда в работе и в последнюю секунду врывается в компанию с ноги. А Катя просто о-о-о-очень долго собирается, и ждать ее вовремя почти никогда нет смысла.

– Как-то удивительно немного людей, – говорю я, осматриваясь.

– Потому что матч товарищеский, ты чего! – врывается к нам Мира. Я даже не поняла, откуда она подошла! Что за суперспособность у этой бестии? Она, как обычно, что-то кому-то пишет в телефоне, под мышкой у нее блокнот, в руках открытая сумка, из которой торчит целая «Нарния», а на запястье постоянно нарисована куча крестиков, и я почти уверена, она даже не помнит, зачем их ставила. – Сезон закончился весной, следующий аж в сентябре, а это так, межсезонье, – машет она рукой, и мы наконец-то замечаем машину, на которой Давид привозит Катю.

– А мы что тогда делаем тут, не расскажешь? – посмеиваюсь.

– Мы? Я же сказала, Яночка, солнышко, ты не простудилась? Мы пришли пялиться на красивых мужиков! – говорит она достаточно громко для того, чтобы ее услышали и Катя, и Давид. Я на секунду думаю: не будет ли скандала? С Марком точно был бы… Но Давид – его полная противоположность, поэтому он только посмеивается и говорит:

– Могли бы сходить на мужской стриптиз, – целует Катю и уходит к машине.

– А это идея! – восклицает Мира и вдруг достает блокнот, записывая. Серьезно? – Заказать билеты на стриптиз, – диктует она себе, чтобы, видимо, не забыть.

– Мира, какой стриптиз? – смеется Катя.

– В смысле, «какой»? Девочки, вам солнце всем припекло сегодня, не пойму? Красивый! Сексуальный, горячий, страстный и…

– И кажется, кому-то пора позвонить бывшему, – смеются Юля с Алей. О, это давняя история любви, над которой мы смеемся уже больше года.

– И кажется, кто-то сейчас получит в нос, – кривится Мира. – Все, бегом на хоккей, быстро!

Мы и правда быстро проходим на арену, в целом не особо понимая, зачем нам это нужно, но с другой стороны, прикольно же? Мира постоянно придумывает что-то новое, я совершенно не удивлюсь, если в какой-то момент она скажет, что послезавтра мы летим в космос, она договорилась, нужно только кровь сдать.

– У нас ВИП-места, – говорит Мира, проводя нас на нужные трибуны.

– Откуда? – спрашивает Катя. На стадионе еще ничего не происходит, мы удивительно вовремя, только девчонки танцуют на ковре, что лежит на льду.

– Ой, да клиент у нас был один, заказ делал на логотип хоккейной команды. Но у них игр нет, он всем нам билеты на ближайший матч вручил, – закатывает она глаза. – А я что, отказывать буду? Тем более мы с вами давно никуда не выбирались.

– Да, удивительно давно! – хохочет Аля. – С субботы!

– Вас что-то не устраивает, я понять не могу? – Она одним пальчиком опускает очки, которые носит исключительно для имиджа, и спрашивает деловито. Мы отмалчиваемся и хихикаем: всем все нравится. – Вот и отлично! А теперь, Яна, рассказывай, что натворил твой мудак.

Все сразу поворачиваются ко мне. В целом у нас так всегда происходит. Окружающее нас место – антураж для наших сплетен. Не то чтобы мы очень любили хоккей или с удовольствием ходили смотреть на звезды в планетарий. Меняем место, чтобы жизнь казалась ярче, а по факту просто болтаем о своем, так сказать, о женском.

– Он мой жених, – напоминаю я. Это делаю уже больше на автомате, чем его защищаю.

– Это не мешает ему быть мудаком, – закатывает Катя глаза. – Вообще не понимаю, что ему не нравится. С ним рядом такая красотка, а он… Боже, у него же всегда красное лицо, на что он надеется вообще?

– Красное лицо? – начинаю я хихикать, едва сдерживая смех. Отчего-то мне становится так забавно от этой фразы, что искренний хохот рвется из груди, заставляя под веками собираться слезы. – Серьезно?

– А ты не замечала? – удивляются Юля с Алей. – Он же буквально рак!

И я перестаю сдерживать хохот, потому что по гороскопу он и правда Рак. Это забавляет меня настолько, что я забываю и про хоккей, и даже про то, что вообще-то пришла сюда без настроения.

– Я сейчас умру, – говорю, задыхаясь от смеха и стирая слезы с уголков глаз. Спасибо, я не додумалась рисовать стрелки сегодня. – Не самый большой его недостаток, конечно.

– Согласна, – кивает Мира, откуда-то уже выудившая блеск для губ и зеркало и поправляющая макияж, – помимо красного лица у него смешно короткие пальцы. Как он вообще пальцами-то этими справляется…

– Не то чтобы у него все пальцы такие, – хихикаю все еще и по привычке таки отстаиваю жениха перед подругами. – Меня все устраивает.

Хотя глупо говорить такие слова, когда у нас уже пару месяцев совершенно нет секса. Глупее всего то, что девочки об этом знают.