Пощади меня

Затем, к моему полному удивлению, она вытаскивает из стола страпон и начинает его пристегивать. Мои глаза лезут на лоб, и я спешу закрыть приложение.

Нет. Только не это.

Оставив телефон на подушке, я быстро встаю с дивана и иду к своему винному бару-холодильнику, чтобы налить бокал охлажденного пино гриджио. При этом я изо всех сил стараюсь игнорировать покалывание между бедрами. Не поверю, что меня заводит подобное.

Просмотр порно во многом сродни открыванию бутылки вина. Как только вы вытащили пробку, то просто обязаны довести процесс до конца и выпить все. Не пропадать же вину зря. Или, по крайней мере, такое оправдание вертится в моей голове, когда я возвращаюсь на свой диван.

Я уже возбуждена… так что, пожалуй, мне лучше закончить работу.

Откинувшись на подушки, я снова открываю сайт и смотрю видео с того места, где остановилась. Он все еще стоит, наклонившись над столом, а она начинает готовиться и лить на него смазку, и я вынуждена все время отворачиваться.

Что со мной не так? В клубе я насмотрелась секса самых разных видов, так почему же мне так трудно на это смотреть? Пеггинг для меня не новость, но внезапно я ставлю себя на ее место, – или, вернее, на каблуки, – и смотрю на все это новым взглядом. Как будто мой мозг говорит, что мне должно быть стыдно из-за того, насколько я возбуждена прямо сейчас.

Женщина входит в него сзади, и я, прикусив нижнюю губу, смотрю, не отрывая глаз. Она выглядит потрясающе, когда толкает страпон ему в зад. Такая сильная и властная, и судя по блаженству, написанному на его лице и по тому, как он стонет, я бы сказала, что он тоже чувствует от этого кайф.

В следующий миг я ловлю себя на том, что запускаю руку в свои свободные шорты, чтобы унять нарастающий там зуд. У меня это не занимает и половины их времени, и я корчусь в оргазме как раз в тот момент, когда они меняют положение. Он распластывается для нее на поверхности стола, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

Это одновременно эротично и возбуждающе, и я беру эту картинку с собой на весь оставшийся день. Раньше я бы никогда не открыла такое видео. Но теперь это приобрело новый смысл. Вместо того, чтобы просто смотреть на нее, я представляю, каково это – быть ею.

И мне это нравится.

* * *

Мистер Тупой: Как продвигается исследование?

Ужасно, отвечаю я. Почти уверена: он не готов к тому, чтобы я сказала ему, что хочу замутить с ним на нашем первом свидании. И кроме видео про ученика и учителя, которое я посмотрела вчера, я не нашла ничего, чем бы мне было комфортно заниматься с ним сегодня вечером.

Если ты хочешь отменить, я пойму.

Ты хочешь отменить?

Нет.

Тогда увидимся вечером.

Я стою посреди гардеробной и пока смотрю на его последнее сообщение, мой ланч так и просится наружу. Я никогда так не нервничала в своей жизни.

Часть меня хочет все отменить и просто вернуться в тихую гавань своей обычной, скучной жизни. Но как только я закрою эту дверь, то больше никогда ее не открою.

А еще есть другая часть меня, голос, который с каждым днем становится все сильней, отчего мне иногда кажется, что он силой толкает меня. Более свирепая, более уверенная версия себя, которую я научилась душить и игнорировать, чтобы играть роль, иметь работу, никого не злить и не создавать никаких конфликтов. Она когтями продирает себе путь сквозь мою психику. Я же слишком заинтригована тем, что обещает это новое чувство, поэтому не могу заставить ее умолкнуть сейчас.

Убрав телефон в карман, я нахожу гладкое черное платье, спрятанное в глубине шкафа. Это одна из тех вещей, которые я купила для случая, который так и не представился. Оно с глубоким вырезом, обтягивает талию и достаточно короткое, так что, если я сегодня что-нибудь уроню на пол, оно останется там лежать, потому что наклоняться я не стану… по крайней мере, по этой причине.

Нет. Нет. Я не собираюсь спать с таинственным мужчиной сегодня вечером. Знаю, вероятно, он рассчитывает на секс, но мне лучше не торопиться. Это просто встреча, чтобы понять, хотим мы этого или нет.

Я хватаю платье и пару черных шпилек, быстро собираю сумку для маскарада и выскакиваю за дверь, чтобы отправиться на помолвку Эмерсона и Чарли.

Припарковавшись чуть дальше по улице, я иду к безупречному двухэтажному особняку Эмерсона в скромных туфлях на низком каблуке, юбке до колен и блузке в горошек. Этот наряд совсем не похож на черное мини и шпильки, которые сейчас ждут своей очереди в багажнике моей машины.

– Я выгляжу как девственница, – бормочу я себе под нос, шагая по длинной подъездной дорожке к дворику перед входной дверью.

– Неужели? – раздается низкий голос из-за угла позади меня.

Из моей груди вырывается крик, и я подскакиваю, как мне кажется, фута на три в воздух. Прижав руку к сердцу, я оборачиваюсь и в шоке смотрю на Бо. Похоже, ему весело.

– Извините. Я не хотел вас напугать.

– По-твоему стоять в углу двора, отвечая на вопросы, которые я бормочу себе под нос, это не значит напугать?

Он снова смеется.

– Я не смог сдержаться.

– Ну так постарайся, – отвечаю я, делая вид, что испытываю большее раздражение, чем есть на самом деле. – Что ты вообще здесь делаешь?

Он пожимает плечами.

– Просто не готов войти.

Я поворачиваюсь ко входу и слышу по ту сторону двери музыку и разговоры. И голос сочувствия заглушает мое раздражение.

Для него это непростая ситуация. Конечно, сегодня вечером все будут смотреть в его сторону, следить за его реакцией, ждать, когда он взорвется или выкинет что-нибудь этакое.

Честно говоря, я немного удивлена, что он вообще здесь. Не знаю, смогла бы я это сделать на его месте. Но либо Эмерсон заставил его прийти, либо он просто пытается поддержать отца. В любом случае, мне жаль оставлять его здесь одного.

– Честно говоря, я ненавижу вечеринки, – говорю я, останавливаясь во дворе всего в нескольких футах от него. – Очевидно, я просто не умею одеваться.

Я указываю на свой наряд.

Его лукавая улыбка тревожит в моем животе стаю бабочек. Как он смеет быть таким обаятельным, когда ему явно положено быть эгоистичным придурком?

– Вы и вправду выглядите, как старая дева, – отвечает он, и бабочки тут же улетают.

– Ого, спасибо.

– Вы идете на вечеринку, полную владельцев секс-клубов.

– Я одна из этих владельцев, помнишь? – отвечаю я, нахмурившись.

– Знаю, и я просто прикалываюсь над вами.

С моего языка уже готово сорваться что-то язвительное, как вдруг я останавливаюсь и растерянно смотрю на него. Конечно, он просто пошутил! Тогда почему я вдруг ощетинилась, как будто он и в самом деле оскорбил меня? Внезапно я чувствую себя стервой.

– Не хочешь войти вместе со мной? Тогда тебе не придется идти одному, и, если хочешь, можешь остаться со мной рядом.

Он явно изумлен моим предложением. Бо слегка хмурит брови. По двору проносится теплый летний ветерок и ерошит каштановые локоны, свисающие ему на лоб. Спору нет, в облегающих джинсах и обтягивающей рубашке-поло, подчеркивающей безупречную форму его мускулистых плеч, Бо великолепен. Но он знает, какой красавчик, и именно это гробит его привлекательность. Заверши он образ толикой смирения, то был бы на десятку баллов.

– Да, конечно. Спасибо, – бормочет он, отталкиваясь от стены. – Я все равно не останусь надолго.

«Аналогично», – думаю я, но не говорю этого вслух. Я как бы надеюсь, что смогу просто незаметно выскользнуть.

С сыном Эмерсона справа от меня я открываю дверь на вечеринку и захожу внутрь.

✓ Правило № 9: Попадай в неприятности как можно чаще. Неприятности – это половина прикола

Бо

Разве уже 9:30? Часы дразнят меня, время ползет с черепашьей скоростью. С полупустым стаканом теплого пива в руке я стою в стороне от гостей вечеринки. Время от времени я ловлю на себе взгляды людей, которых я вижу впервые и которые, вероятно, слышали обо мне только из сплетен и слухов. Не удивлюсь, что половина гостей пришли лишь ради того, чтобы занять место в первом ряду на самой большой мыльной опере в Брайар-Пойнт.

Миллионер и владелец клуба увел девушку у собственного сына.

Возможно, со стороны это смотрится именно так. Детали не имеют значения, например, тот факт, что мы с Чарли расстались за несколько месяцев до того, как она начала трахаться с моим отцом. Но народ всегда жадно впитывает скандальные слухи.

Вы слышали, что Бо изменил ей, и она, чтобы отомстить ему, переспала с его отцом?

Вы в курсе, что у Бо с тех пор не было серьезных отношений?

Никто не хочет встречаться с бледной тенью Эмерсона Гранта.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Мэгги, и я отрываю взгляд от точки в полу, в которую тупо пялился, чтобы избежать зрительного контакта.

– Нет. Эта вечеринка – скука смертная.

– Никто не заставляет тебя быть здесь, – отвечает она своим слегка сладким, властным тоном.

Странно, как такая милая на вид женщина может быть такой суровой и даже чуточку стервозной. Не то чтобы Мэгги мне не нравилась. На мой взгляд, она даже очаровательна, в несексуальном, не пугающем смысле. Держу пари, перестань она одеваться как старая дева и раскрой свою крутую сторону, она была бы той еще штучкой!

Меня так и подмывает уйти пораньше, но еще только восемь, и я предпочитаю просто убить время здесь, потому что уверен, что не пойду домой, где, как я знаю, мать только и ждет, чтобы наговорить кучу дерьма об отце и всей этой помолвке.

– Я это знаю.

Внезапно мы попадаем в засаду к какому-то типу в обтягивающем синем костюме. С нескрываемым любопытством в глазах он подходит к нам. Я застигнут врасплох и тупо смотрю, как он улыбается Мэгги.

– Фиц, я не знала, что ты здесь, – говорит она деловым тоном, который сильно отличается от того, каким она только что разговаривала со мной.

Она протягивает ему руку, и он пожимает ее. Я же ловлю себя на том, что мои глаза скользят к тому месту, где соприкасаются их ладони. Это формальное приветствие, но при виде его во мне шевелится нечто территориальное.

Они разжимают рукопожатие, и он протягивает руку мне.

– Это твой парень?

– Что? – резко отвечаю я, вздрагивая. – Нет.

Она крепкой хваткой сжимает мою руку, и ее пальцы напоминают когти, но ответ звучит гораздо вежливее, чем мой.

– Вообще-то, это сын Эмерсона, Бо Грант.

Он впивается в меня взглядом, и его брови удивленно взмывают вверх. Его глаза скользят по моей повседневной рубашке-поло и джинсам, и я невольно стискиваю зубы.

– Бо, это Ксандер Фицджеральд, адвокат клуба.

– Пожалуйста, зовите меня Фиц, – его рука все еще протянута. Он явно ждет, когда я ее пожму, но есть в этом чуваке нечто неприятное. Я понимаю, почему он работает с моим отцом. Он выглядит точь-в-точь как он, но с бо́льшим чувством стиля и более богатым вкусом. Еще один чувак с гипертрофированным самомнением и развязностью, который хочет выставить меня идиотом.

Ногти Мэгги впиваются мне в кожу, и я быстро протягиваю ему руку.

– Приятно познакомиться, – цежу я сквозь стиснутые зубы.

Он гордо улыбается, как будто находит это забавным.

– Смотрю, ты весь в отца, – отвечает он.

Я прищуриваюсь, демонстрируя полное безразличие к его мнению.

– О да? Хотите сказать, что я выгляжу как самодовольный мудак?

– Бо, – одергивает меня Мэгги.

Фиц издает лающий смех.

– Именно.

Он отпускает руку, и мои губы растягиваются в вежливой улыбке, но мертвая хватка Мэгги на моем трицепсе нисколько не ослабевает.

– Я знаю твоего отца давно, достаточно долго, чтобы знать, что он вряд ли станет менее самодовольным.

Ладно, может, этот чувак не так уж и плох.

– Но у него никогда не было такого острого языка, как у тебя. Держись. Из-за него ты можешь угодить в неприятности, но неприятности – это еще половина веселья.

– Говорит адвокат, который обожает неприятности, – гордо возражает Мэгги.

Фиц отвечает еще одним смешком. Затем смотрит на меня и говорит:

– Они пытаются лишить меня работы уже больше десятка лет. Неприятности – это мой заработок, Мэгс.

Она игриво закатывает глаза.

– Да, я знаю, но это также отнимает годы моей жизни каждый раз, когда ты появляешься.

– Ну, в клубе, похоже, все идет гладко, так что, надеюсь, я вам не понадоблюсь какое-то время.

Она тяжело вздыхает.

– Не зарекайся. Эти протестующие вернулись. Они опубликовали какую-то чушь в интернете, и «Брайар Пойнт Джорнэл» ее подхватил.

– Они что-то напечатали? – удивляется он.

– Пока нет. Но они дважды звонили. Так что лучше прихвати ручку. Она нам понадобится.

Мое внимание приковано к их разговору, но я предпочитаю молчать про инцидент с краской, дабы не привлекать еще больше внимания.

– Я готов. Законность превыше всего, Мэгги. Самое главное, чтобы мы не вступали с ними в прямой контакт. Но вы, ребята, это знаете, так что не волнуйтесь.

Она шумно вздыхает и кивает головой, как будто пытаясь обрести уверенность в себе.

– Я стараюсь, Фиц. Я стараюсь.

Он ободряюще подмигивает ей и треплет по плечу, но, заметив, что я переминаюсь с ноги на ногу и не вмешиваюсь в их разговор, поворачивается ко мне.

– А как насчет вас, мистер Грант? Когда вы присоединитесь к семейному бизнесу?

Я морщусь от отвращения.

– Фу, только не это.

Он снова смеется.

– Ладно, беру свои слова обратно. Ты совсем не похож на своего отца.

– И слава богу.

Я отвожу взгляд от Фица, но чувствую на своем лице взгляд Мэгги, и мне не нравится тревога в ее глазах. Как будто я разочаровал ее, устыдившись бизнеса отца.

Разочарование впивается в меня, как нож. И мне это не нравится.

Совсем не нравится.

* * *

Когда я в сотый раз за сегодняшнюю ночь смотрю на свой телефон и вижу, что уже девять тридцать, я произношу тихую молитву благодарности. Гости в любом случае начинают пьянеть, а это значит, что все становятся развязными и надоедливыми, и для довольно официальной вечеринки это не так уж и весело, как можно подумать. Я потерял Мэгги из виду минут пятнадцать назад, и в одиночестве чувствую себя неуютно.

Как только я начинаю пробираться к двери, то слышу звон чайной ложки о стекло. Все умолкают, что делает мой уход слишком очевидным. Я замираю на полпути, оборачиваюсь и вижу: моей отец и Чарли стоят в передней части комнаты, у входа в его кабинет. С довольной, сияющей улыбкой на лице она прильнула к нему.

– Мы с Шарлоттой хотели бы поблагодарить вас всех за то, что вы пришли отпраздновать нашу помолвку.

Я молча пробираюсь к краю толпы гостей и пытаюсь спрятаться за большим растением в горшке у окна. Я снова окидываю взглядом гостей, ища глазами знакомую женщину с каштановыми волосами, которая весь вечер стояла рядом со мной. Странно, что Мэгги внезапно стала моим страховочным покрывалом, но было бы гораздо менее неловко, будь она сейчас рядом со мной.

– Я не из тех мужчин, которые привыкли хвастать своей личной жизнью, но я чувствую постоянную потребность говорить о том, как мне повезло быть вместе с этой женщиной.

Ну-ну, кто бы говорил! Закатываю глаза. Я могу держать язык за зубами и следить за тем, что говорю, но не в силах отвечать за то, что происходит с моим лицом.

– О боже, Эмерсон, прекрати, – отвечает Чарли, пряча улыбку у него на груди.

Затем приподнимает левую руку, чтобы прикрыть лицо и показать огромный бриллиант на безымянном пальце. Я делаю глубокий вдох. Давайте, закругляйтесь с этим делом, чтобы я мог уйти.

Выход свободен, но он на другом конце комнаты, так что всякая надежда выбраться отсюда сейчас потеряна.

– Я ни разу не встречал женщины столь храброй, доброй, забавной и идеальной.

Затем он смотрит на нее сверху вниз. Они впиваются друг в друга взглядом, слишком интимным, как мне кажется, для этого публичного мероприятия, и он шепчет:

– Ты идеальна.

Я боюсь, что меня сейчас вырвет.

Она улыбается ему в ответ. Я отвожу глаза и вижу, как все остальные в комнате с нежностью смотрят на них, как будто наблюдают за величайшим событием, какое когда-либо видели.

Почти все здесь – парочки, и все цепляются друг за друга, как будто глазея на моего отца и его двадцатидвухлетнюю невесту, они неким образом подпитывают их любовную жизнь.

– Извините, что я такой слащавый, – говорит он со смехом, и толпа отвечает смешками. – Но этим вечером я невероятно счастлив, потому что рядом со мной женщина, которую я люблю, и все мои друзья. Не знаю, как мне так повезло найти тебя.

– Ха!

Я единственный, кто смеется над этим. Громко.

Внезапно все взгляды в конце комнаты обращены на меня. Я кусаю нижнюю губу, пытаясь еще больше раствориться в стене. А еще мне страшно поднять глаза на Чарли или на моего отца, поэтому я застываю в своей неловкости, пока они, наконец, не отводят взгляд в сторону.

Пропади все пропадом!

– Ладно, на сегодня больше никаких речей. Спасибо вам всем еще раз за то, что пришли.

После этих слов зал взрывается аплодисментами, и я воспринимаю это как знак того, что мне пора уносить мою задницу с вечеринки. Если кто-то попытается увязаться за мной, к тому времени я буду уже далеко, и им меня не поймать.

✓ Правило № 10: Некоторые тайны должны оставаться тайнами

Мэгги

Незаметно проскользнув через черный ход клуба, я направилась прямиком в наш общий офис, где, как я знаю, никто из моих коллег меня не будет ждать.

Это, безусловно, самый безумный поступок за всю мою жизнь.

Дрожащими руками я открываю сумку и начинаю доставать одежду, которую принесла, включая белую маскарадную маску с перьями.

Боже, что, если кто-то из работающих здесь узнает меня?

Ну и пусть. Они не посмеют сказать ни слова, иначе я уволю их в два счета.

Ладно, это немного безжалостно, но я все равно уверена: они ничего не скажут, так что я в полной безопасности. Между нами есть негласное взаимное соглашение, что сексуальная жизнь каждого является личным делом, и благоразумие – на вес золота.

Сбросив дурацкую юбку и блузку старой девы, я остаюсь в тонких кружевных стрингах и атласном бюстгальтере и быстро натягиваю на тело черное платье. Мой бюст тут же вылезает из декольте, но вместо того, чтобы заправить его обратно, как делала бы то раньше, я, наоборот, еще сильнее его выпячиваю.

Используя камеру своего телефона как зеркало, я наношу красную помаду и жирно подвожу глаза. Затем зачесываю назад челку, закалываю ее и собираю волосы в сексуальный тугой хвост.

Надев на лицо белую маску, я как будто превращаюсь в совершенно другого человека. В мое доминирующее альтер эго. Потому что в данный момент я определенно не чувствую себя собой.

И мне это нравится.

Я высовываю голову за дверь, чтобы убедиться, что никто не видит, как я в таком виде выхожу из офиса. Когда коридор пустеет, я выскальзываю и, закрыв за собой дверь, бросаюсь к служебному входу, ведущему в главный зал.

Стоило мне шагнуть в безумие маскарадной вечеринки, как я останавливаюсь. Зал забит до отказа, свет тусклее обычного, а толпу освещают слепящие стробоскопы. На сцене за пультом царит диджей, и по большей части это скорее похоже на обычный ночной клуб, чем на секс-клуб. Единственное отличие в том, что сегодня все здесь в масках.

Мои ноги буквально прирастают к полу. Я восхищенно любуюсь клубом с этого ракурса. Нет, я, конечно, не раз стояла в этом самом месте и бывала на наших мероприятиях раньше, но никогда в качестве участника. Я никогда не стояла в этом зале, нервничая из-за того, что скоро встречу кого-то с обещанием чего-то интимного и волнующего.

Это пугает. И как только люди все время это делают? Ставят себя в такое уязвимое положение? Открывают себя, чтобы быть отверженными и оказаться с разбитым сердцем? Не проще ли просто не ввязываться во все это? Оставаться дома. Оставаться одной.

Чувствуя на себе пристальные взгляды окружающих, я медленно пробираюсь сквозь толпу, оглядываюсь на каждого, выискивая ту светящуюся зеленую букву S, которая должна быть написана на его маске.

Народу так много, что я вынуждена протискиваться сквозь массу тел, немного расстроенная от того, насколько это кажется невозможным. Путь мне перегораживает немолодой мужчина с сединой в короткой бородке, и я быстро пытаюсь обойти его.

– Угостить вас стаканчиком? – кричит он мне в ухо, перекрывая звуки музыки.

Я быстро качаю головой.

– Я встречаюсь тут кое с кем. Спасибо!

Пожав плечами, он отходит в сторонку, явно высматривая позади меня свою следующую жертву. Мне не следует здесь находиться, и от одной этой мысли мой ужин просится наружу. Я одна из владельцев. Чувствую, что эксплуатирую свою компанию в личных целях, и, хотя это не так, я ощущаю легкий дискомфорт. Я знаю, что не должна так себя чувствовать. Мои партнеры постоянно пользуются клубом, так с какой стати мне ощущать себя виноватой?

Проходят минуты, а его нет.

Взглянув на часы во время второго обхода зала, я вижу, что уже почти десять двадцать, и его все еще нет, что означает, что он не придет. Чего, собственно, и следовало ожидать. Похоже, все это время он просто прикалывался надо мной. Без всякого намерения довести это до конца. Он просто молодой парень из телефонного приложения, решивший немного развлечься с безбашенной дамочкой на десять лет его старше.

Мне бы не помешало выпить, но я слишком нервничаю и не осмеливаюсь пойти в бар и заказать напиток, потому что сегодня за стойкой дежурить будет Гео, и я не могу поручиться, что он не узнает меня в этой маскировке. Поэтому я стою в одиночестве в дальнем углу и как ястреб наблюдаю за входом в зал. Когда второй мужчина за вечер предлагает купить мне выпивку, я снова качаю головой, хотя, если честно, это то, что мне сейчас нужно.

Я уже собираюсь отказаться от всей этой глупой затеи и засунуть все разговоры про Домину в большой чемодан и похоронить навсегда, но, когда поднимаю глаза, вижу, как сквозь занавес входит очень высокий мужчина во всем черном и делает шаг в толпу.

Сердце бешено бьется в груди. Заметив на внешнем углу его маски блестящую букву, я нервно сглатываю. Он и впрямь хорош собой – загорелый и стройный, каштановые волосы зачесаны назад. А еще он сжимает руки, как будто нервничает. Встав у края толпы, он окидывает глазами зал, я же молча жду, когда же наконец его взгляд упадет на меня.

Его руки замирают, когда он взглядом скользит по моему телу, сначала вниз, затем снова вверх. Он сглатывает, и его кадык подпрыгивает. Затем облизывает губы и осторожно, бочком приближается ко мне.

О боже, это происходит. О боже, это происходит.

Теперь пути назад нет.

Я поднимаю руку и неуклюже машу рукой, а в следующий миг он уже оказывается всего в нескольких дюймах от меня. Здесь так шумно, что, когда он открывает свои полные губы, чтобы поздороваться со мной, я даже не слышу его голоса, но различаю слово «привет».

Я смотрю на его глаза, вернее, на то немногое, что могу разглядеть под маской. Сама маска черная, с замысловатыми металлическими узорами. Она достигает его лба и закрывает почти все лицо, так что мне видна только нижняя половина его рта.

Он протягивает руку и мягко касается края моей белой маски с высокими перьями, закрывающей верхнюю половину моего лица. Осторожно обводит пальцами букву D, которую я в офисе нарисовала сбоку черной краской, и по моей спине пробегает дрожь. А ведь он еще даже не прикоснулся ко мне.

Он наклоняется, прижимаясь лицом к моему уху, и я забываю дышать.

– Извини, что опоздал, – говорит он достаточно громко, чтобы я услышала, но и достаточно нежно, чтобы не кричать мне в ухо.

– Не думала, что ты придешь, – отвечаю я и, чтобы не упасть, цепляюсь за его высокое тело.

– Я бы не пропустил эту возможность. Я ждал всю неделю и теперь, когда вижу тебя, так рад, что здесь.

Во рту у меня все пересохло. Затем его рука обхватывает мою талию, и большая ладонь ложится мне на поясницу. Его пальцы скользят по моим мягким выпуклостям, и я напрягаюсь. Но вместо того, чтобы отстраниться, он сжимает пальцы, и я всем телом прижимаюсь к нему.

– Ты нервничаешь? – спрашивает он.

– Да, – честно признаюсь я.

– Не волнуйся. Сегодня ночью я твой, помнишь?

Я забываю, как дышать.

– Не знаю, готова ли я к этому, – бормочу я, смутно вспоминая, что сегодня вечером я собиралась отказаться от секса, но эта мысль утекает, словно песок сквозь пальцы.

– Я готов ко всему, на что готова ты.

Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз, и я изо всех сил стараюсь успокоить дыхание, но он такой идеальный, такой красивый. И хотя я не вижу большую часть его лица, именно эта его аура опьяняет, и я сгораю от желания сделать его своим. Заставить его делать все, что я хочу. Использовать, заявлять на него права, выставлять напоказ, держать рядом с собой.