Пощади меня

Так что, да… если это лучший пример отцовства, который есть у Хантера, я не виню его за то, что он немного нервничает.

– Готова поспорить, что ваши дети не будут самодовольными, эгоистичными и избалованными. Так что я бы не стала слишком заморачиваться по этому поводу.

– Ой! – отвечает он со смехом.

– Я сказала это вслух? – добавляю я с озорной ухмылкой.

Мы оба все еще хохочем, когда входная дверь вновь открывается.

На этот раз это Гарретт, который, конечно, не стучит.

– Я что-то пропустил? – спрашивает он.

– Да так, ничего, – отмахивается Хантер, явно не желая говорить Гарретту, что мы сейчас перемываем косточки сыну его лучшего друга. Не то чтобы у Гарретта не нашлось бы масла, чтобы подлить в этот огонь.

Он насвистывает, проходя по дому, и осматривает его по пути.

– Милое местечко, Мэгс.

Я пожимаю плечами и пытаюсь изобразить улыбку.

– Спасибо. Тут предстоит еще изрядно потрудиться.

– Ну, если кто-то и может справиться с работой, так это ты.

Но смогу ли я? Все парни, похоже, думают, что я просто обожаю тяжелую работу. Как будто то, что я могу со всем этим справиться, автоматически означает, что я этого хочу.

– Ребята, вам действительно не обязательно это делать. Я могла бы легко нанять грузчиков.

– Тогда в чем же тут прикол? – со смехом отвечает Гарретт. – Кроме того, это учит нас скромности. Особенно поскольку ты считаешь нас всех кучкой высокомерных придурков.

– Я никогда этого не говорила! – заявляю я, хлопая его по плечу.

– Когда Эмерсон Грант в последний раз пачкал руки? – шутит Хантер. – Это пойдет ему только на пользу.

Я качаю головой и тоже смеюсь.

Хантер смотрит на свой телефон, явно читая сообщение.

– Дрейк скоро будет здесь с грузовиком.

И в этот момент дверь снова распахивается. Мы все с удивлением видим, как входит Эмерсон в повседневной одежде. Он выглядит так, как будто собирается помочь разгрузить грузовик с мебелью – но именно это он и намеревается сделать.

– Я даже не знал, что у него есть футболка, – бормочет Хантер.

– Это что… кроссовки? – спрашивает Гарретт.

– Оставьте его в покое, ребята, – говорю я. – Он явно не хотел испачкать свой Armani.

Эмерсон с хмурым видом останавливается у двери.

– Ха-ха-ха. Как смешно.

Наш смех внезапно обрывается при виде другого неожиданного гостя, который вслед за Эмерсоном входит в парадную дверь. Бо. Он с нерешительным и недовольным видом останавливается в прихожей моего нового дома и неуклюже машет нам рукой.

– Я подумал, что нам понадобится помощь, – говорит Эмерсон, указывая на сына.

– И кто-то моложе тридцати, – добавляет Гарретт.

Я стою, лишившись дара речи: прошло не менее пяти лет с тех пор, как я видела сына Эмерсона, и я определенно не помню, чтобы он так выглядел. Широкие плечи, сильные руки и золотистый загар.

В комнате повисает гнетущее молчание, и до меня доходит, что мне, вероятно, следует что-то сказать.

– Ну конечно! – лепечу я. – Спасибо, что пришел, Бо.

– Не за что, – смущенно бормочет он.

– Я не видела тебя сто лет. Едва узнала, – отвечаю я, и он натянуто улыбается мне. Слыша свои слова, я кажусь себе самой жутко старой, но это правда. Я помню Бо нагловатым семнадцатилетним юнцом, а не взрослым мужчиной.

Заметив, что Эмерсон оглядывается по сторонам, я напрягаюсь и молю бога, чтобы он не заметил обшарпанные половицы и капающий кран. Не скажу, что я купила этот дом за миллион долларов, чтобы произвести на него впечатление, но я чувствую презрение к самой себе от того факта, что у меня не такой красивый дом, как у него. Особенно когда мы занимаем одну и ту же должность и получаем одинаковую зарплату.

Мне почти хочется, чтобы он презрительно усмехнулся над мелочами, которые замечаю только я. Но, конечно, он этого не делает. Вместо этого Эмерсон улыбается, подходит ко мне, широко разведя руки, и дружески целует в щеку.

– Прекрасный дом, Мэгги. Поздравляю.

Довольно сложно конкурировать с самим Мистером Совершенство, когда он богат, умен, контролирует ситуацию и, по сути, без всяких усилий заставляет весь мир преклонять перед ним колени. Настоящая вишенка на торте – это тот факт, что за все время нашей совместной работы Эмерсон Грант ни разу не обращался со мной плохо. Но, может, именно поэтому мне так досадно, что он не видит – или, скорее, не признает, – насколько сбалансированы наши отношения.

Мы бежим разные дистанции, чтобы в итоге пересечь одну и ту же финишную черту.

– Спасибо, Эмерсон, – бормочу я с улыбкой, когда он наконец отстраняется от меня.

Снаружи дважды раздается громкий гудок, что означает: Дрейк паркует грузовик, в котором находится все мое имущество.

– Он здесь, – объявляет Хантер и выводит остальных из дома.

Эмерсон задерживается рядом со мной на мгновение и озабоченно смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

Я фальшиво улыбаюсь и утвердительно киваю.

Но при этом думаю: нет. Все не в порядке. Я только что купила дом, который, по большому счету, мне не нужен. Дом, который потребует уйму работы, которая мне определенно не нужна. И я сделала все это лишь затем, чтобы доказать, что так же успешна, как и он, хотя в глубине души я, вероятно, использую этот дом, чтобы скрыть что-то, что еще недостаточно осознала с помощью терапии.

И в довершение всего я толком не занималась сексом вот уже почти два года и вообще отказалась от свиданий. А все потому что, куда бы я ни посмотрела, единственные представители противоположного пола, которые проявляют ко мне интерес, – это скучные разведенные мужчины среднего возраста с огромным эго и крошечным пенисом.

Я не боюсь провести свою жизнь в одиночестве. Более того, мне даже нравится быть одной, но я устала от чувства неудовлетворенности. Меня ужасает то, что лучшие годы моей жизни уже позади, и в отличие от сексуального, богатого мужчины лет сорока с хвостиком, я – тридцатичетырехлетняя женщина-трудоголик, которой никак не светит сыграть главную роль в чьих-либо фантазиях.

Так что вдобавок к тому, что я, вероятно, проживу жизнь одна и умру в одиночестве, я еще и обречена провести свои годы, занимаясь сексом сама с собой.

– Да. Все замечательно, – лгу я с улыбкой, и он, похоже, верит.

Обняв меня за плечи, Эмерсон тащит меня к двери, где помогает мне и еще четырем парням выгрузить все, что у меня есть, в этот гигантский эмоциональный пластырь под названием дом.

Черт, как же хочется ненавидеть его, но он делает это невозможным.

✓ Правило № 3: Вино и друзья – опасное сочетание

Мэгги

Два часа спустя мы все шестеро сидим на моем еще обтянутом пленкой секционном диване, измученные разгрузкой мебели, когда за окном раздается автомобильный гудок.

– Это девушки, – объявляет Хантер, поднося к губам холодное пиво.

– Девушки? – спрашиваю я.

– Да. Они хотели, чтобы мы дали им знать, когда закончим, чтобы они могли сделать тебе сюрприз, – отвечает Гарретт.

– Нет… – осторожно говорю я.

Эмерсон смеется. Может, он единственный, кто понял юмор, но у меня не очень получается с девушками. Я работаю с мужчинами. Всегда работала с мужчинами и привыкла к ним. Так проще, и я люблю девушек, правда люблю, но они выматывают в лучшем смысле этого слова.

Но все равно… это изнурительно.

– Празднуем новоселье! – восклицает Мия, врываясь в дверь со стопкой коробок с пиццей в руках, и как бы мне ни хотелось сказать им, что я слишком потная и измученная для коллективного веселья, – не говоря уже о том, что все мое имущество лежит в коробках, – их энергия слишком заразительна, чтобы ее игнорировать. О, мне бы снова двадцать три года!

Чарли следует за Мией с ящиком вина и упаковкой пластиковых стаканчиков.

За ней вваливается Изабель. Кстати, в этих штанах для йоги она выглядит слишком сексуально, даже со своим пузом. Тем временем я вся потная и в пыли.

– Вы это, ребята, зря. Не нужно было этого делать, – говорю я, вставая, и приветствую девушек объятием. Мы вчетвером направляемся на кухню, оставив мужчин в гостиной, и Мия, не теряя времени, открывает вино.

Пока они заняты светской беседой, раскладыванием на тарелки еды и разливанием напитков, я устраиваюсь в углу кухни и проверяю свою рабочую электронную почту на всякий случай, если вдруг что-то сегодня всплывет. Пока парни сидят в гостиной, девушки ведут разговоры, в основном про Изабель. Та, чтобы снять с ног лишнюю тяжесть, положила руки на кухонный остров и позволила животу свисать.

– О, господи, Изабель, давай я принесу тебе стул! – говорю я, вставая из своего угла.

– Я в порядке, правда, – возражает она, но я отмахиваюсь от нее и вбегаю в столовую.

Та заставлена коробками, а стулья штабелями сложены вдоль стены, так что до них просто не дотянуться. Если я наклонюсь над этой стеной коробок, то, вероятно, смогу вытащить из кучи один из стульев. Но когда я тащу его, чуть не опрокинувшись, чувствую, как мои шорты задираются у меня на спине, и прохладный воздух из кондиционера холодит нижнюю часть моей попки.

– Помощь нужна? – спрашивает низкий голос.

От неожиданности я вскрикиваю, теряю равновесие и лечу головой вперед в кучу коробок. За секунду перед тем, как я почти оказываюсь в вертикальном положении ногами вверх, я упираюсь в твердую стену теплых мышц. Чувствую, как пара крепких рук хватает меня за бедра и тянет вниз.

– Все в порядке? – спрашивает он, и его спокойный и слегка знакомый голос звучит прямо у моего уха. Я поворачиваю голову и смотрю в пронзительные глаза Бо Гранта, и меня захлестывает волна унижения.

Это не Дрейк. И не Хантер или Гарретт. Даже не Эмерсон. Это непременно должен быть Бо.

– Я в порядке. Спасибо, – говорю я, пытаясь вырваться из его хватки, так как его руки все еще сжимают мои бедра. Когда он, наконец, отстраняется, клянусь, моя внутренняя температура подпрыгивает где-то на сто градусов выше нормы.

– Вам помочь что-то достать? – спрашивает он с легкой усмешкой. Я заглядываю за его крупное тело, надеясь, что никто больше не видел сына Эмерсона в столь пикантном положении позади меня. Боюсь, со стороны это очень похоже на то, что он пытается впихнуть меня в кучу коробок.

– Э-э-э, да. Этот стул для Изабель, пожалуйста.

Он кивает.

– Да, мэм.

Я наблюдаю, как он ловко наклоняется через коробки и вытаскивает стул. Его рубашка задирается достаточно высоко, обнажая мышцы пресса, я даже замечаю полоску темных волос.

«Какого черта, Мэгги?» – мысленно ругаю я себя и заставляю отвести взгляд.

Крепко сжимая большой рукой ножку стула, он проносит его над моей головой и ставит на пол.

– Спасибо, – бормочу я, взяв у него стул и отношу его на кухню. Чувствую на себе взгляд Бо, пока не исчезаю из вида в дверном проеме.

– Послушай, Мэгги, мы должны знать, – с энтузиазмом говорит Чарли, когда я возвращаюсь на кухню и ставлю для Изабель стул.

Останавливаюсь и скептически гляжу на нее.

– Что ты должна знать?

– Когда мы увидим тебя с твоим личным красавчиком! – заканчивает за нее Миа.

– А, вы вот о чем, – качаю головой и наливаю себе в пластиковый стаканчик красного вина. – Я в полном порядке. Зачем мне кто-то, если мне хорошо и так.

– Мы не говорим о том, что ты должна обзавестись мужем, – отвечает Чарли, понижая голос. – Мы говорим о том, что тебе не помешало бы немного секса, Мэгги.

Я кашляю, чуть не поперхнувшись своим мерло.

– Повторяю… Мне и так неплохо.

– Лгунья, – бормочет Изабель в бутылку с водой.

– Предательница, – усмехаюсь я в ответ на ее слова.

– Но это правда, – продолжает она. – Я знаю тебя много лет и никогда не видела тебя с кем-то. Что происходит? У тебя есть тайный любовник?

– О! – восклицает Мия, придвигаясь ближе.

Я отвечаю им смешком.

– Единственный мой любовник – карманный, и ему все равно, накрашена ли я, или побрита.

– Нам нужно с кем-то тебя познакомить, – отвечает Чарли. – Кто тебе по вкусу?

– Повторяю… карманный, – отвечаю я, делая еще один глоток.

Мия щурит глаза, глядя на мое лицо, и у меня возникает зловещее чувство, что она замышляет что-то такое, что мне явно не понравится.

– Что?

– Что показал твой тест на извращенность?

В моем животе поселяется ужас. Этот дурацкий тест на извращенность. Я не проходила его семь лет назад, когда Хантер разработал его для приложения, и не намерена проходить сейчас. Мне не нужен какой-то дурацкий тест на личность от «Cosmo», чтобы узнать, что мне понравится в спальне. И он никоим образом не приведет ко мне на порог некоего идеального мужчину.

С меня достаточно того, что я решилась быть совладельцем секс-клуба. Никто, похоже, не понимал, насколько я чувствовала себя не в своей тарелке в клубе, когда он только открылся. Я не привыкла видеть так свободно столько секса. Да что там! Мне было тяжело просто слышать, как парни постоянно говорят о нем. Так что пока они втроем развлекались в Клубе Распутных Игроков, я провела последний год в смятении и ужасе.

Неужели я солгу и притворюсь, что на меня ничто не повлияло за время моей работы в Клубе? Нет, очевидно, некоторые вещи были более увлекательны, чем другие. Наблюдать, как Мадам Кинк властвует в комнатах для вуайеристов. Давать волю воображению, закупая разные штучки в комнату для забав с бондажем. Слышать, что доносится из помещения для наказаний.

Но каждый раз, когда меня даже на мгновение ловили на том, что я пялилась или проводила слишком много времени в коридоре для вуайеристов, ко мне подкрадывался стыд, и я не могла найти в себе смелости вернуться.

Я могу владеть секс-клубом. Но просто не в силах там находиться.

– Э-э-э… – заикаюсь я.

– Ты ведь прошла тест, не так ли? – уточняет Чарли.

– А что, если я абсолютно обыкновенная и горжусь этим? – отвечаю я.

Миа фыркает.

– Не поверю.

– Есть только один способ узнать, – Чарли протягивает руку, как будто ждет, что я что-то ей передам, но я смотрю в замешательстве. – Твой телефон, пожалуйста.

– Ни за что, – отвечаю я.

– Да ладно. Мы все его прошли, – настаивает она. – И ничто в этом списке не может быть безумнее того, что мы делали. Изабель имеют сразу два парня. Меня в одном только нижнем белье продали на аукционе в Клубе Распутных Игроков, а Мия… Ну, у Мии явно никакого стыда.

– Никакого, – гордо подтверждает Мия, и я смеюсь. Для девушки, которая в буквальном смысле использует мастурбацию как представление, она последний человек, перед кем я когда-либо буду стесняться.

Очевидно, они не собираются сдаваться, поэтому я со вздохом передаю свой телефон Чарли.

Она быстро открывает приложение Клуба, к которому я годами практически не прикасалась. Я скачала его, когда мы открыли наш бизнес, но так ни разу им и не воспользовалась. Цель приложения – помочь найти пользователю пару на основе особой формы совместимости… их извращенных желаний. Например, вуайеристу – эксгибициониста. Дому – саба. Садисту – мазохиста. Но абсолютно ничто из этого меня не интересует, и я так и не удосужилась проверить.

– Хорошо, вопрос номер один, – начинает Чарли, но я поднимаю руку.

– Подожди. Мне нужно еще вина.

– Давайте превратим это в игру с выпивкой! Каждый раз, когда она отвечает «нет», мы пьем, – добавляет Мия с озорной улыбкой.

– Вы умрете от алкогольного отравления, – отвечаю я.

Девчонки смеются, а я открываю носик коробки с вином и наполняю свой стаканчик больше, чем наполовину.

– Ладно, поехали.

– Ты считаешь себя спонтанной?

– Нет, – отвечаю я, и мы выпиваем.

– Тебе нравится проверять свои пределы и границы?

– Нет.

Выпиваем по новой.

– Ты нарушаешь правила?

– Нет.

Выпиваем еще раз.

– Видишь. Я же говорила.

– Тебя возбуждает мысль о причинении боли другим?

Мой рот готовится произнести слово «нет», но я колеблюсь на мгновение дольше, чем нужно.

– О… – шутит Мия, заметив, что я замешкалась с ответом.

– Мне отметить «может быть»? – спрашивает Чарли.

От вина у меня в голове туман, но чем больше я об этом думаю, тем больше мысль о том, чтобы поставить кому-то метку, просто чтобы увидеть, как он страдает… меня пьянит. Это то же самое, что и возбуждение?

– Э-э-э… да… Поставь «может быть».

Мия смотрит на меня, задумчиво закусив нижнюю губу, как будто знает что-то такое, чего не знаю я.

Чарли дальше задает кучу вопросов, в ответ на которые получает очень жесткое «нет». Дала бы я кому-нибудь лизать мои ступни? Хотела бы я быть чьим-то домашним питомцем? Готова ли я передать партнеру полный контроль над моей жизнью?

Нет. Нет. Абсолютно нет.

Уверена, мы трое уже изрядно пьяны. Мы, хихикая, идем по списку вопросов, пока, наконец, читать их вынуждена Изабель, потому что к этому моменту Чарли уже вдрызг пьяна.

– Тебя возбуждает мысль о том, чтобы лишать партнера удовольствия?

– Что это на фиг значит? – отвечаю я с пьяным смешком.

– Это значит не давать ему кончить! – отвечает Мия немного громче, чем следовало.

– Тсссс, – говорю я, глядя в сторону гостиной, где мужчины в основном игнорируют нас и ведут свой разговор.

Маленькая часть меня умирает от желания узнать, о чем они говорят. Неужели обсуждают работу Клуба без меня? Может, мне стоит пойти туда и узнать, что я упускаю, но, когда в мою сторону с игривой ухмылкой на лице смотрит пара голубых глаз, я засовываю голову снова на кухню, чтобы избежать его обезоруживающего взгляда. Боже, надеюсь, он не слышит, о чем мы тут говорим.

– Мэгги… отвечай на вопрос.

– Э-э-э… не давать ему кончить? Это действительно так весело? – спрашиваю я.

– Да, черт возьми. Я делала это несколько раз. Это весело, – отвечает Мия, пожимая плечами, мол, подумаешь. – Используй его, чтобы кончить сама, а потом просто мучай его, пока он не начнет умолять тебя позволить ему кончить.

Я досадливо морщусь. Если честно, мне малоприятен образ ее и Гарретта вместе, но я не собираюсь лгать… Идея заманчива.

– Я имею в виду… сколько раз они кончают, не давая кончить нам? – говорю я и тут же закрываю рот. Я не хотела произносить это вслух.

– Нам действительно нужно найти тебе мужчин получше, чем те, с которыми ты была, – отвечает Изабель с выражением жалости на лице.

– Что мы и делаем. Давай, Мэгги. Отвечай на вопрос! – рявкает Чарли.

– Да! Ладно… да. Это вроде бы как… заводит меня.

Все трое радостно хихикают, а мои щеки вспыхивают до такой степени, что как будто вот-вот обгорят. Не могу поверить, что я только что призналась в этом.

Внезапно отвечать на вопросы становится немного легче, особенно когда я недостаточно трезва, чтобы слишком много над ними думать.

Ответы просто слетают с моих губ без колебаний.

Вы готовы делиться своим партнером с другими? Нет.

Хотели бы вы обращаться со своим партнером как с рабом? Может быть.

Предпочитаете ли вы все контролировать и знать, что происходит в спальне? Да.

Хотите ли вы, чтобы во время секса к вам обращались по титулу? Может быть.

Вы бы предпочли, чтобы партнер был моложе или старше вас?

Это действительно вопрос?

Моложе.

К тому времени, как Изабель доходит до конца опроса и начинают появляться результаты, вино уже заканчивается. Мы, затаив дыхание, ждем результатов. Видя, как ее брови удивленно ползут вверх, я почти срываюсь на крик.

– Что такое?

– Мэгги… ты…

– Что вы, девочки, здесь делаете? – спрашивает Эмерсон, заходя на кухню.

Я выхватываю свой телефон из рук Изабель так быстро, что это выглядит почти агрессивно.

– О, ничего… – отвечает Чарли с натянутой улыбкой и подходит к своему мужчине. Он приподнимает бровь и смотрит на нее сверху вниз.

– Ты пьяна? – спрашивает он.

Ее щеки розовеют.

– Может быть.

Он быстро шлепает ее по попе, и она вскрикивает и со смехом зарывается лицом в его грудь. Он целует ее в макушку, и я предпочитаю отвести взгляд. Их постоянные публичные проявления нежности неизменно смущают меня. Имею в виду, они симпатичная пара и до смешного без ума друг от друга, но я чувствую, что вторгаюсь в их личную жизнь всякий раз, когда они прикасаются друг к другу в нашем присутствии.

Я быстро отвожу глаза от их объятий и обнаруживаю, что он снова смотрит на меня. Бо наблюдает из гостиной, но вместо того, чтобы сосредоточить взгляд на отце и своей бывшей девушке, он смотрит на меня. Прежде чем я отворачиваюсь, наши взгляды встречаются всего на мгновение, но это заставляет меня задуматься: вдруг ему еще неприятнее видеть их нежности?

Один за другим все начинают разбиваться на пары и направляются к двери. Изабель устраивается под мышкой Хантера, и они оба шагают следом за Дрейком. Мия цепляется за Гарретта, который шепчет ей на ухо что-то, чего я на самом деле не хочу знать, судя по кокетливой улыбке на ее лице. А Эмерсон ведет Чарли к двери, ласково положив ей на спину ладонь.

– Получай удовольствие от своих результатов, – говорит она мне, прежде чем исчезнуть за дверью.

– Каких таких результатов? – спрашивает Эмерсон, но я лишь качаю головой и отталкиваю его.

– Не твое дело, – бормочу я.

Я поворачиваюсь и вижу, что Бо замешкался в одиночестве. Я вежливо улыбаюсь ему.

– Еще раз спасибо за помощь.

– Никаких проблем. Обращайтесь.

Бросив неловкий взгляд в мою сторону, он следует за отцом, и я осторожно закрываю за ним дверь. Как только мой дом пустеет и я остаюсь одна, бегу обратно на кухню, где на столешнице экраном вниз лежит мой телефон. Я хватаю его и открываю приложение, чтобы увидеть результаты теста.

Смотрю на экран, и с моих губ слетает смех.

Доминант, Господин/Домина, Укротительница дерзких сопляков.

Я захожусь смехом, прочитав последнюю строчку. Боже мой, этот опросник – шутка! Вот что мы продаем нашим клиентам? Какая нелепость.

Во-первых, я не Домина. Может кто-нибудь представить меня в черном латексе с хлыстом в руке, как будто я безумная Мадам Кинк? Даже близко нет.

А Укротительница дерзких сопляков – просто бред. Как будто меня недостаточно называют нянькой, так теперь нянькой меня хотят сделать даже мои извращения.

Не задумываясь, я закрываю приложение, быстро убираюсь на кухне и смотрю на разгром и раздрай в моем новом доме. О чем я думаю? Последнее, что мне сейчас нужно, – это связываться с кем-то через приложение.

У меня с этим домом дел выше крыши.

И я определенно не горю желанием укрощать дерзкого сопляка.

✓ Правило № 4: Самовлюбленным придуркам не светит счастливый конец

Бо

– Куда ты идешь?

Мамин голос останавливает меня, когда я уже выставил одну ногу за порог.

– На обед с отцом, – медленно отвечаю я, ожидая услышать неизбежное шипение или насмешку при упоминании Эмерсона. Она никогда не упускает возможности выразить свое презрение.

– Что ему от тебя нужно? – интересуется она с раздражением.

Как и ожидалось…

– Просто потусоваться вместе, я думаю.

Она смеется, пролистывая сообщения на телефоне, и даже не поднимает взгляда, когда разговаривает со мной.

– Только не твой отец. Эмерсон вечно чего-то хочет от других.

Я закатываю глаза и прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Встать между родителями заманчиво, но, по-моему, лучше пройтись лицом по бетону. Вернее, не совсем между ними. Отец иногда спрашивает, как там мама, но на этом все. С другой стороны, она постоянно говорит о нем гадости, как будто выступает на каком-нибудь телевизионном ток-шоу, а я в основном киваю, как будто соглашаюсь. Я не клюю на ее ложь так сильно, как раньше.

Неужели ей так трудно поднять на меня глаза, сказать, чтобы я ехал осторожно, пожелать мне хорошего дня или спросить, как я себя чувствую? Наверное, потому что все, что я слышу, когда кладу ключи в карман и открываю входную дверь, это:

– Передай ему от меня привет.

Что, очевидно, шутка. Мать носит свою злость на моего отца как броню… хотя ему, честно говоря, все равно. А когда она узнала о нем и Чарли, резервуар ее злобы внезапно наполнился до краев.

Я просто стараюсь не задерживаться слишком долго, чтобы это услышать. Чем скорее я смогу накопить на собственное жилье, тем лучше. Меня как будто медленно отравляют в этом доме, и я не знаю, сколько еще смогу дышать этими ядовитыми испарениями, пока тоже не стану мелочным и озлобленным.

Конечно, копить было бы намного проще, будь у меня постоянная работа, но, очевидно, если слишком много ночей отсутствовать, чтобы отвезти свою псевдо-младшую сестру (или как ее там, сводную тетю?) на ее вечернюю игру «Подземелья и драконы», это неизбежно закончится тем, что работодатель попросит вас больше не приходить на работу.

В любом случае, я не создан для работы на кухне. Или в ландшафтном дизайне. Или в кофейне.