Бой без правил. За любовь

– А где лапы? А мешок? – разочарованно спрашивает Тимофей, складывая на груди руки. Такой ещё маленький, а уже упрямится по-настоящему. Ярослав усмехается, принимая правила игры.

– Не-е-ет, вот тебе условия, близкие к полевым, как в настоящей драке, – он завлекает его, переключает внимание, и у Тимофея загораются глаза. – Давай, бей. Джеб, джеб, кросс. Да нет же, дальней рукой. Ногу вперёд.

Тимоха бьёт жидким кулачком со всей силы.

– Больно, – он потирает ладонь, осматривает кожу, будто ищет на ней следы рассечения.

– Сложи кулак правильно, вот так, – Ярик переставляет ему пальцы. – Да ты, старина, всё забыл.

– Это несерьёзно, – у Тимохи пропадает настроение и он переключается на другое. – Лучше сыграй со мной в баскет, я тебя сделаю, веришь?

Ярослав смеётся, Тимофей, приняв серьёзный, воинственный вид, бросает мяч, но мимо – он отскакивает от щита и летит к распахнутым воротам, грозясь ускакать на улицу. Но мячу не дают убежать на проезжую часть, кто-то третий ловит его у самого выхода. Ярослав оборачивается и видит у сетки девушку, она держит мяч двумя руками и не спешит возвращать его в игру. Она кажется удивлённой, смущённой и растерянной, она смотрит на него во все глаза, и Ярослав чувствует, что у него холодеют ладони, а уши, наоборот вспыхивают огнём.

Ему кажется. Наверное, снова кажется. Он делает два шага вперёд и, вглядевшись в её лицо, узнаёт Алису.

Глава 5

– Привет! – первым неловкую тишину нарушает Тимоха. – Ты вчера приехала, да? – в ответ Алиса выдавливает из себя хриплое «угу», и следом кашляет, пытаясь прочистить горло. – Давай с нами?

Алиса мешкает, мнётся у ворот, и, наконец, решившись, заходит на площадку. Под её кроссовками шуршит пробковое, местами дырявое покрытие – Ярик не смотрит в её сторону, ориентируется лишь на звук. Он слушает, как она резко выдыхает, делая бросок, как бьёт ладонью по мячу, слушает её голос, её тихий смех, то, как она выговаривает слова. Тимофей что-то болтает и что-то спрашивает, и он, и она отвечают ему невпопад и на автомате. Ни один из них двоих ни разу не попадает в кольцо. Тимоха сделал их подчистую, как и обещал.

– Тима, погуляй с собакой, раз уж ты не спишь. Пакеты в гараже.

Мать Тимофея показывается на углу возле мусорных бачков; она тащит два увесистых мешка, в которых звенит стекло бутылок – наверное, разгребает вечеринку старшего сына. Их дом видно с площадки – Ярослав замечает, как оттуда выползают смурные, помятые с похмелья люди, видит среди них бывшую "королеву" класса и ещё пару знакомых лиц. Они все закончили школу в один год.

Раньше Ярослав мало смотрел на то, что происходит вокруг, он смотрел вперёд, чтобы фраза «из него ничего не выйдет», которую говорили про него все, кому не лень, не стала пророчеством. У многих в этом городке жизнь застыла на школьных достижениях, многие не сумели двинуться вперёд, да и сам город теперь казался ему болотом – чем больше дёргаешься, тем сильнее застреваешь. Хотелось ли ему уехать? Может быть, да только куда? Он барахтался на одном месте, стараясь сделать это место лучше, раз уж сменить его не выходит. У него не было перспектив. Ярослав вдруг показался себе таким же жалким, как все эти люди.

– Ла-а-адно, – разочарованно тянет Тимофей, бросая мяч в угол площадки. – Ярик, ты про тренировку не забудь.

Мальчишка убегает домой, оставляя их наедине. Ярослав наблюдает, как мяч прыгает из одного угла площадки в другой, всё ниже и ниже, пока не докатывается до сетки и не замирает. Тишина поглощает всё вокруг, а Ярик никак не решится в её сторону посмотреть, не то что заговорить.

– Неловко себя чувствую. Почему-то, – подаёт голос Алиса.

– Да, согласен.

Странное ощущение, будто знаешь человека всю жизнь, но видишь впервые. Ярослав, наконец, поднимает на неё взгляд. Это та самая Алиса, но она теперь какая-то другая. Держится иначе, смотрит иначе, выглядит по-другому. Нескладная девчонка превратилась в молодую женщину, очень красивую женщину, и это лишь сильнее сбивает с толку. Но это не повод снова становится шестнадцатилетним тупицей. Они нехорошо расстались, и даже спустя двенадцать лет Ярик чувствовал себя неловко и глупо. Потому что с её приездом их совместное прошлое перестало быть полузабытым воспоминанием. Ярослав отдавал себе отчёт, что всё, что когда-то было между ними – всего лишь детская дружба, и к ним взрослым она уже не имеет отношения. Надо оставлять прошлое в прошлом.

– Начнём с простого, – улыбнувшись, он делает шаг вперёд. – Привет.

– Привет, – Алиса будто бы ждала этого его первого шага. Напряжение сходит с её лица, она подходит к нему и, поднявшись на цыпочки, тепло и крепко обнимает. Она вкусно пахнет. Её волосы всё так же беспорядочно вьются, это – единственное, что осталось в ней неизменным. – Я много слышала о тебе. И я очень рада, что у тебя всё получилось.

– Я тоже.

– Жаль, что мы так ни разу не увиделись за все эти годы, – она доверчиво прижимается к его груди. Ярославу кажется, что у него слишком громко колотится сердце, и ему совсем не хочется, чтобы она это услышала. Странные ощущения – Ярик всё понимает умом, но тело реагирует иначе. Эмоции не поддаются контролю. Его бросает в жар. Он нервничает.

– Рассказывай, как живёшь? – Алиса наконец-то разрывает объятия, отходит подальше. Становится чуточку легче.

– Да нечего рассказывать. Работаю, учусь, сплю.

– Примерно то же самое, – пожав плечами, произносит она.

– Как на личном?

– Нормально. А у тебя?

– Ничего интересного.

Разговор не клеится. Оба смотрят на носки своих кроссовок, желая провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе. Ярик-то точно желает, а судя по тому, что Алиска начинает щёлкает пальцами – странно, но он помнит и такую мелочь – то и она не против исчезнуть. От разговора о личной жизни оба уклоняются, словно эта беседа могла стать неприятна кому-то из них. Глупо, ведь они – не бывшие любовники, чувство собственничества не может и не должно их заесть, но Эван не очень-то хочет хвастаться победами, и о её романах слышать тоже не хочет. Он понятия не имеет, о чём говорить. Не о погоде же?

– Ерунда какая-то, – вслух выдаёт свою досаду Ярослав, и, Алиса, вздохнув, поддерживает его.

– Точно.

Оба по сто раз пожалели, что вообще заговорили друг с другом. Ярик пожалел, что не ушёл домой вслед за Тимохой, сославшись на занятость или выдумав какой-нибудь ерундовый повод. Пожалел что заглянул на площадку, что вообще выбрал это направление для пробежки. Надо как-то выгребаться из положения, и лучше искренности ещё ничего не придумали…

– Ярослав, я…

– Алис…

Они одновременно приходят к этому выводу. Начинают говорить, перебивают друг друга и снова замолкают. Ярик по-джентльменски позволяет ей говорить первой.

– Мы тогда здорово натупили. Многое от нас не зависело, но я хочу, чтобы ты знал, ты был очень важен мне…

– Ты мне тоже, и я чувствую себя виноватым, жутко виноватым, я надеюсь, ты меня простишь…

– Ты не виноват. – Они говорят наперебой, вываливая друг на друга мысли, сомнения, выводы, сделанные уже после, в одиночку. Всё то, что они думали и чувствовали, когда это случилось с ними, ощущая, что постепенно освобождаются от груза прошлого и неловкости. – И всё… всё вроде бы сложилось неплохо, правда?

Неплохо. А может, могло быть и лучше? А что было бы, останься они вместе? Он читает эти же сомнения в её блестящих в рассветном сумраке глазах. А ещё в них горит надежда, что да, всё действительно сложилось неплохо, что жалеть не о чем. Ведь не о чем?

– Неплохо, – и Ярик соглашается. – Давай пройдёмся?

– Конечно.

Алиса радостно кивает головой. Они выходят с площадки на улицу, бредут вдоль дороги, мимо разбитых через один фонарей, мимо спящих домов, таких разных – от милых, аккуратных коттеджей за забором, до хибар, похожих на коробки от холодильника. Она – чуть впереди, он – чуть подальше, словно сойдясь плечом к плечу они, как по волшебству, снова станут парой. Снова вернутся во время подростковых трагедий вселенского масштаба, обнулят уровни, как в компьютерной игре, и вернутся к тому, с чего начинали. Глупость, но отчего-то ничего кроме глупостей Ярику в голову и не приходит.

– Снова тренируешься?

Обратила внимание на его растянутые спортивные шмотки, старые, как пёс Тимофея, – Ярослав надевал их в последний раз лет пять назад, когда ещё выходил по утрам на пробежку, и уже тогда толстовка была узка ему в плечах. Красавец, нечего сказать. Но ведь они не на свидании?

– Нет. Ушёл проветриться. Отец меня доконает.

– Опять чудит? – понимающе улыбнувшись, спрашивает она. Кому, как не ей, знать все перипетии их с отцом отношений. Удивительно, что она всё помнит. Да и чему удивляться? Он ведь тоже всё помнит. Всё, до мелочей. Даже мягкость её тёплой, чуть влажной от волнения ладони, когда он провожал её вечером домой, почти так же, как провожает сейчас…

– Никак не может развязаться с боями. А ты? Тоже не спится?

– Да, приехала вот, и какое-то странное чувство… не знаю, наверное из-за травмы отца нервничаю, – она смотрит на него из-за плеча и чуть притормаживает, равняется с ним. – Как это случилось? Он говорит, ты помог ему.

– Он упал недалеко от почты, я как раз ехал из магазина. Ушиб мягких тканей, перелома нет, но я настаивал на рентгене, чтобы исключить трещину – в таком возрасте развивается остопения, которая потом часто переходит в остеопороз… – Ярослав по привычке изъясняется терминологией, но вовремя тормозит себя. Несмотря на то, что Алиса тоже близка к медицине, умничать не хочется, – ну, то есть, кости становятся хрупкими… но он отказался.