Суперновый

Ирма Михайлова

Суперновый

Все персонажи, имена и события вымышлены, любые совпадения случайны.

Пролог

Биг Босс был почти легендарной личностью – из тех, чьи фамилии на слуху. Все, кто хвастались личным знакомством с выдающимся человеком, так и называли его – «Биг Босс», или «Большой Босс». Между собой, разумеется. Никто не помнил, когда и как появилось банальное прозвище, со временем сократившееся до ББ. Сам он при знакомстве представлялся по имени.

В начале своей головокружительной карьеры ББ сочинял музыку, однако без сожаления бросил неприбыльное занятие ради воплощения в жизнь различных масштабных «культурных проектов». Проекты принесли своему инициатору широкую известность, немалые дивиденды, а также создали репутацию человека жесткого и отнюдь непростого – вопреки простоте обращения с окружающими.

И все же у незаурядной личности оставалась мечта: ББ хотелось сделать юным согражданам необычный подарок – новое телевидение. Ни больше ни меньше. Для чего? Чтобы молодое поколение росло в новой атмосфере – атмосфере свободы. Ну и заодно поддержать нечужую ББ музыкальную индустрию. А ему ли, ветерану «культурных проектов», не знать, какая это могучая сила – телевидение? Такой ответ на вопрос, закономерно возникавший у друзей и недругов, давал сам инициатор проекта. Злые языки тем не менее утверждали, что его новое начинание – всего лишь перспективное вложение средств.

Как бы то ни было, подобный человек не мог оставить свою большую мечту – или бизнес-идею? – нереализованной. И в начале нового тысячелетия взорам зрителей предстал телекоктейль под необычным названием Суперновый: смесь самой свежей музыки, самой передовой моды, самых актуальных развлечений, самого экстремального спорта и самого неприкрытого стеба над всем и вся.

Говоря откровенно, концепция такого телевидения не то чтобы являлась абсолютно новой и не то чтобы целиком принадлежала ББ, но именно он реализовал ее наилучшим образом, обойдя всех конкурентов. Держалось предприятие под названием Суперновый на своем создателе. ББ умел многое. Он водил дружбу с очень важными персонами и был вхож в высокие кабинеты. У него имелись прочнейшие связи в шоу-бизнесе, а также некоторые контакты в криминальной среде. Он мог на паях со старым боевым другом-промоутером привезти в столицу звезду мирового масштаба. Он был способен устроить появление в телеэфире любой отечественной знаменитости, включая тех, кому это уже не требовалось для собственной раскрутки. К нему попадали новейшие клипы. Что особенно важно, прислать свой клип мог кто угодно, даже никому не известный начинающий музыкант. Короче говоря, ББ умел многое из того, чего не умеют обычные люди, – в том числе, смотреть на некоторые вещи сквозь пальцы. Рассказывали, что однажды некий посредственный рокер, вернее (ББ требовал точности в определении музыкальных стилей), некий представитель отечественного «рокапопса», по причине похмелья, когда все кругом немило, публично обозвал Суперновый «отстоем» и кое-чем еще из своего обычного лексикона. История, как говорится, попала в газеты, и ее герою тут же начали поступать многочисленные соболезнования в связи с неминуемым окончанием музыкальной карьеры. Однако доброжелатели ошиблись. ББ попросту не заметил выходки отважного музыканта, и тот еще долго сотрясал стены клубов и домов культуры мощным вокалом, пока не угодил в наркологическую клинику – лечиться от алкоголизма.

Между тем, Суперновый обходился своему создателю недешево. Пришлось обращаться к инвесторам. На одном из крупных экономических форумов – то ли в Санкт-Петербурге, то ли в Давосе – ББ подвернулись иностранцы, занимавшиеся инвестициями в перспективные предприятия из области массмедиа. И после многодневных переговоров, проходивших по большей части в московском клубе, принадлежавшем опять же ББ, Суперновый сочли именно таким – перспективным – предприятием.

В те счастливые времена основатель канала перемещался по Москве на байке (во всяком случае, в теплое время года), носил футболки и джинсы, а свободное время проводил в компании моделей, на которых растрачивал свою легендарную харизму и немалые деньги, или, как выражались в его кругах, «бабло» (это словечко еще не стало общеупотребимым). Харизма, а также некоторое количество денег доставались и тем, кто на ББ работал. Согласно утверждениям авторитетных журналистов, под свой новый проект создатель телеканала набрал «целую команду талантливых молодых профессионалов». Не все тогда оправдывали последнюю часть почетного титула, но талантливыми и молодыми они звались заслуженно. С другими делать новое телевидение было бессмысленно.

Но, как известно, все на свете меняется. Шло время. ББ сменил футболки на костюмы, сшитые по индивидуальной мерке в Милане (хотя по-прежнему презирал галстуки), мотоциклы – на лимузины класса люкс, обзавелся роскошной виллой в Италии и пентхаусом в Майами, а также юной супругой по имени Рената, чемпионкой страны по синхронному плаванию: жены-модели уже вышли из моды. Чемпионка мечтала о лаврах поп-дивы – вероятно, ее искушало наличие у супруга собственного телеканала. А еще через какое-то время пошли разговоры о том, что ББ слегка пресытился своим дорогостоящим детищем – не юной супругой, а как раз-таки Суперновым. Первоначальный азарт прошел, совместное хозяйствование с зарубежными инвесторами оказалось делом непростым. Подозревал ли основатель канала об этом с самого начала? Наверняка. Так или иначе, теперь он иногда поговаривал о том, что не мешало бы обсудить с «компаньонами» – так ББ называл совладельцев – актуальную стоимость его доли. На всякий случай, для порядка. В эти слухи не верили, а рассуждения ББ не принимали всерьез. Ну не мог он быть равнодушным к судьбе того, во что когда-то вложил деньги, время, силы и – как бы странно ни звучало в отношении такого человека, как он, – часть своей души.

Глава 1

Первое сентября 2010 г.

Прикрыть за собой тяжелые двери из дуба, бросить взгляд на металлическую табличку с одним-единственным словом, пройти сквозь приемную, где стучит по клавишам нарядная секретарша… Длинный – сегодня особенно – коридор с рядами темно-синих дверей. Синий ковер на полу, яркие стены. До чего все знакомо. Путь, пройденный тысячу раз. Сегодня будет тысяча первый. Последний… Этим утром хозяин просторного кабинета пригласил ее сам, впервые за много месяцев. Едва уловимый акцент стал заметнее. Стандартные фразы, пустые слова: «Я благодарен. Но обстоятельства вынуждают… Финансы… Экономия средств…» На столе – знакомая папка. Возможно, хозяин кабинета ждал от Тани ответных слов, но она промолчала. Выбор сделан обоими. Не сегодня – давно. И Таня не стала ничего отвечать. Кивнув теперь уже бывшему начальнику, направилась к выходу. В последний раз прикрыла за собой двойные двери из дуба. Прошла сквозь приемную, сквозь коридор. Дверь ее кабинета – четвертая справа в ряду узких темно-синих дверей. До чего все знакомо. Стол, кресло, стеллаж с зеркальным стеклом. Аккуратная стопка бумаг. Ни одной лишней вещи. Ни одной фотографии на рабочем столе. Ее фотографии с Александровым М. В памяти телефона Марк Александров значился так, хоть она никогда не звала его по фамилии. По справедливости, к нему полагалось обращаться «любимый», но Таня не обращалась. Не держала на виду фотографий. Однако в списке телефонных номеров, отсортированных по алфавиту, хотела видеть его в начале, поэтому – Александров М.

Одиннадцать цифр улетели в пространство. Через пару минут он стоял на пороге. Было в Марке что-то такое… Между ним и жизнью обычно царило согласие. Вот и сейчас: он улыбался – и все остальное на мгновенье показалось неважным. Но ему надо знать. Все равно он узнает. Пусть узнает сейчас…

– Тань, пожелаешь удачи? Мне пора!

– Да… Удачи… Послушай.

Она старалась собрать слова в предложения.

– Танька, я буду скучать. До самого вечера!

– Послушай. Ты никогда не расспрашивал. И я не рассказывала… Почти ничего. Но сейчас…

Она уперлась взглядом в окно.

– Марк, я ухожу. Прости, я должна была! Мне придется отсюда уйти… Но это не все.

Таня заговорила тише.

– Послушай, так было… С другими. С теми, кто связан, как мы – ты и я… Здесь так уже было. И, наверное, будет с нами. С тобой. Даже с тобой. Через несколько дней… Скорее, недель. Может быть, месяцев… Тебе не дадут здесь остаться. Тебе придется уйти. Вслед за мной.

Она подняла на него глаза. И сразу же опустила снова. Таким она не видела его никогда. Да Марк Александров и не был таким. Конечно, она все это знала. Что здесь не просто его работа. Вообще не работа. Полжизни. Одной половиной платить за другую? Какой половиной он готов заплатить?

– Ты слышал? Ты меня слышишь?

– Да… Нет, я… Подожди…

В его голосе впервые с момента знакомства звучала растерянность.

– Послушай, я не забыла. Ты говорил! Столько раз… Что мечтаешь остаться тут навсегда. Но ведь все изменилось. Тут теперь все по-другому. Почему ты молчишь?.. Скажи мне хоть что-нибудь. Значит, даже теперь?

Все давно шло не так. Все вокруг было плохо – но только не он. А теперь он молчит. Молча смотрит сквозь стену. Значит, это все же случится. Таня сделала вдох. Стиснула подлокотники кресла.

– У тебя будет выбор. Марк, ты можешь остаться. Здесь. Не со мной… Ты останешься здесь… Тут ты нужен. Сейчас ему нужен именно ты. А остальное, что было… что у нас с тобой было… Прости за ошибки, за ненужные сложности. За напрасные обещания. Я прошу – уходи. Все когда-то кончается… Улыбнись на прощание? Марк, иди. Я прошу – уходи.

Она сказала то, что хотела. Так, как хотела – безучастно, как зачитывается приговор. Не обвинительный – приговор оправдательный. А потом наблюдала за приведением в исполнение. За тем, как растерянность на его лице сменяется каким-то другим выражением. Как он встает, задевая стопку бумаг на столе. Делает шаг. Переступает через порог, запнувшись у двери.

Темно-синяя дверь так и осталась распахнутой: закрыть ее недоставало сил. Их хватило только на то, чтобы сдерживать слезы. Не пытаться вернуть его – извинениями, обещаниями, просьбами. Не лишать его права на выбор… И следить, как он устремляется в дальний конец коридора, к кабинету за двойными дверями, возле которых – табличка с выбитым на металле названием. Одним-единственным словом. СУПЕРНОВЫЙ.

Глава 2

Май 2009 г.

Если бы кто-нибудь – гадалка или гороскоп – напророчил Татьяне Алексеевой, где ей в один прекрасный летний день предначертано оказаться, она бы от души посмеялась. Где-где? На Суперновом?.. К слову, в гороскопы Таня не верила, к гадалкам не обращалась. Нет, слышать о телеканале под громким названием Суперновый она слышала – а кто не слышал? Но работать? Там?! Суперновый Таня даже не включала. Во времена ее юности подобных телевизионных каналов не существовало – откуда же взяться привычке такое смотреть? Да и вообще, с самого рождения – за год до московской Олимпиады – Татьяна Алексеева вращалась в совершенно иных кругах. Занималась фигурным катанием, училась играть на скрипке, ходила в школу «с углубленным изучением английского языка». В старших классах по настоянию родителей посещала полезные курсы – кулинарные и интерьерного дизайна. После окончания школы сразу же поступила в известный столичный вуз на факультет международных экономических отношений. Диплом экономиста вчерашнюю школьницу не прельщал, однако, сдавая вступительные экзамены, она об этом почти не думала. Таня по детской привычке подчинялась родителям, мечтавшим видеть дочь, по меньшей мере, заместителем министра финансов. Поступление прошло гладко: не столько благодаря способностям и знаниям абитуриентки, сколько из-за того, что дед ее, занимавший весьма ответственный пост, лично дважды звонил в ректорат. «Иначе на экзаменах девочку «завалят»!» – убеждала Танина мама своего несговорчивого отца. «Опять случай так называемого блата», – отвечал ей дед, обожавший Булгакова[1]. Таню, как и ее любимого деда, чрезвычайно смущал этот «случай», и она дала себе слово, что подобное не повторится. Как и то, что ее жизнью распорядились другие, пусть даже родители. Через год дед скоропостижно умер, а родители неожиданно развелись. Таня, так и не разобравшись в причинах развода, осталась с мамой. Отец сменил место работы и переехал в Санкт-Петербург.

В те времена Татьяна Алексеева все еще оставалась скромной и даже застенчивой девочкой, однако сочетание светлых кос и синих глаз неизменно привлекало к ней внимание студентов и преподавателей помоложе. Не ответив взаимностью перспективному аспиранту с кафедры мировой экономики, на втором году обучения Таня все же не устояла: угодила замуж за ровесника с факультета международного права. Кое-что в способном супруге мешало ей с начала совместной жизни: к примеру, досаждала его привычка зачитывать вслух собственные статьи на темы правового характера. Обилие юридических терминов вызывало головокружение. Однако Таня добросовестно слушала: предпочитала доказывать чувства не словом, а делом. Кроме того, ей льстил новый статус: придавал взрослости в собственных глазах. Но фамилию мужа Татьяна Алексеева не взяла.

Той же осенью она отрезала свои косы и нашла работу. Не совсем по специальности. В России пооткрывали представительства международных рекламных агентств, а реклама, взметавшая продажи одним-единственным чудо-слоганом (подобные случаи освещались в зарубежной литературе), казалась занятием интересным. К тому же работа давала независимость – моральную и материальную. Почти наобум разослав свою короткую биографию (искусством составлять CV[2] тогда владели немногие), Таня принялась ждать и… Ура, ее взяли! Рекламщиков в то время еще не готовили, и незаконченного высшего экономического образования в комбинации со «свободным владением» английским хватило для зачисления в штат рекламной сети на полставки – какие были времена! Однако сочинять чудо-слоганы новой сотруднице не доверили – в реальности они и вовсе оказались явлением редким. Тане поручили нечто более прозаическое: планирование и размещение рекламных кампаний в средствах массовой информации. Разумеется, Таня почти ничего не умела – и не только она. Обучение проводилось на ходу: по учебным пособиям, присланным из штаб-квартиры агентства, по книгам, изданным в Лондоне и Нью-Йорке, в процессе brainstormings[3] под руководством CEO[4], немолодого американца. Русский язык главе агентства никак не давался, зато рекламное дело американец знал от «а» до «я» – вернее сказать, от «a» до «z». И вдобавок был лично знаком с Джорджем Гэллапом[5], а также Дэвидом Огилви[6]. Таня внимательно слушала и быстро училась, попутно совершенствуя свой английский. А вскоре после того, как ее «линейный руководитель» перебежал к конкурентам, получила от шефа предложение возглавить отдел, куда меньше двух лет назад пришла рядовым сотрудником. Быстрый взлет, но, если подумать, объяснимый: Таня стремилась брать ответственность на себя, а это качество считалось чрезвычайно ценным. Еще через несколько месяцев, пообщавшись с коллегами из прочих офисов, новоиспеченная начальница решила, что вверенный ей отдел нуждается в реорганизации. Чужой опыт и собственный здравый смысл не подвели: обновленная структура работала эффективнее. Клиенты агентства остались довольны. Организаторские способности оценили. Танина «компенсация» (на обычном языке зарплата) выросла за пару лет почти в шесть раз – невиданный случай. Зато семейная жизнь катилась по наклонной. Работа и учеба отнимали почти все время, помехи брали верх, в итоге чувства ушли, и Таня вместе с ними. Осталась лишь уверенность в том, что любовь, о которой столько написано, спето и снято, существует исключительно в художественных произведениях. А то, что имеет место в реальности, не стоит сопутствующих сложностей… Нет, семья, конечно, нужна. Но ее созданием можно заняться и позже. Без пресловутой любви.

Защитив на отлично работу по теме «Система бюджетирования рекламной деятельности предприятия», Таня одновременно получила диплом о высшем образовании и свидетельство о разводе (к счастью, паспорт менять не пришлось) – а также возможность работать наконец в полную силу. И, разумеется, немедленно этим воспользовалась. Чьих только рекламных кампаний не пришлось ей проводить в следующие несколько лет! От «отечественных производителей», запрещавших называть их «клиентами» («Мы тут не в парикмахерской и не в борделе!») до казначейства США, пожелавшего ознакомить россиян с изменениями в дизайне американской валюты. Шоколад, холодильники, мыло, жевательная резинка, шампуни, стиральные порошки, автомобили, кофе, бритвы, презервативы, кроссовки, машинное масло, прокладки, авиакомпании, газированная вода, шины, зубная паста, сигареты, памперсы, пиво, джинсы, корм для животных, косметика – ко всему этому Тане довелось приложить руку. Конкурирующие агентства охотились за успешным рекламным менеджером, как футбольные клубы – за звездным форвардом. Подрастала зарплата, приближаясь к намеченной Таней цифре. Рос рынок, множились рекламные ролики в телевизионном эфире – похожие, как репродукции одной и той же скучноватой картины. Фрукты в струе молока, орехи в струе шоколада. Энергичные котики, милые детки. Отмыть одним движением ванну, встряхнуть блестящими волосами, отпить, откусить… «Впечатляй, наслаждайся», «дразни, наслаждайся», «пробуй и наслаждайся». М-м-м.

Вероятно, так бы и шло – долго, целую жизнь. Все так бы и шло – если бы одним майским утром с Таней не связалось очередное кадровое агентство. И она бы не познакомилась с гражданином Великобритании по имени Николай Николс. Сначала с ней долго беседовал вальяжный молодой рекрутер. Как водится, скрытничая и напуская туману, он пространно поведал о том, что занят поиском кандидатов «со значительным опытом работы в рекламной индустрии».

– Куда, для кого? – без особого энтузиазма поинтересовалась Таня.

– В одно любопытное место. На одну любопытную позицию. Такое развитие карьеры может показаться вам любопытным, – отозвался довольный собой рекрутер.

После подобного вступления Тане стало-таки любопытно – и уж чего, чего, а опыта работы в рекламном бизнесе ей было не занимать. Тогда-то она и узнала о том, что «любопытное место» – не что иное, как небезызвестный телеканал под странноватым названием Суперновый. А также впервые услышала о Николае Николсе, британце с русскими корнями, уже второй год занимавшем там должность заместителя генерального директора. И в данный момент рассматривающем кандидатов на вакансию «директор по развитию, зоны ответственности – реклама, продажи». Внимательно выслушав рекрутера, Таня проявила сдержанный встречный интерес.

Пообещав «профоллоапить»[7], сотрудник кадрового агентства тепло распрощался. И через несколько дней соискательница уже безнадежно опаздывала (да, неловко, но в рекламном бизнесе твое время принадлежит клиентам!) на встречу с потенциальным работодателем. Влетев в небольшой ресторан, где должны были состояться смотрины, Таня поймала на себе пристальный взгляд мужчины лет тридцати пяти. Среднего роста, заурядной наружности. Но держится прямо. Серый костюм, голубая сорочка… Незнакомец сочувственно улыбнулся запыхавшейся Тане и мгновенно словно помолодел на несколько лет. Это и был Николай Николс.

Собеседование проходило по большей части на русском. Начали, как полагается, с биографии претендентки, подробно обсудили Танины профессиональный опыт и skills[8]. Затем вероятный начальник кратко рассказал о себе: «Русский выучил дома, совершенствовал в Оксфорде. Сказались русские корни. Отсюда и редкое имя…» И наконец замаячила тема, ради которой состоялось знакомство. По словам Николая Николса, на Суперновом регулярно возникали проблемы с важнейшей стороной деятельности всякого коммерческого предприятия – доходностью. «Дело в том, что канал был основан… – и заместитель генерального директора упомянул фамилию, известную Тане по деловым новостям и светской хронике. – Безусловно, человеком незаурядным… Кстати, он требует называть его просто по имени. Так вот, основатель канала смотрит на вещи… э-э… по-своему. Инвесторы… э-э… слегка озабочены. Им ближе… э-э… иные подходы. More civilized[9]. Ты понимаешь?» Таня все понимала: собеседник изъяснялся на ее родном языке бегло и практически без акцента. Но дело было не только в его владении русским. Другого подхода, помимо «цивилизованного», соискательница не знала и знать не хотела, пусть даже в ущерб собственному финансовому благополучию или карьере, – и в этом они с Николаем Николсом оказались похожи. Поэтому Таня не удивилась, получив через пару дней конверт с логотипом Супернового – стилизованной буквой «S» – снаружи и подробным job offer[10] внутри. К позиции «директор по развитию» прилагался достойный «компенсационный пакет»: оклад плюс бонусы за достижение разнообразных KPI[11], медицинская страховка, компенсация за использование мобильной связи. Все именно так, как и обещал Николай. Для порядка выслушав советы кое-кого из знакомых – в разбросе от «Да ты с ума сошла!» до «Везет же!», – Таня подумала-подумала и решила рискнуть. Вот так и случилось, что накануне своего тридцатилетия Татьяна Алексеева нежданно-негаданно очутилась на телеканале под названием Суперновый.

Глава 3

Первое июня 2009 г.

Подрулив на своем белоснежном автомобиле к мрачноватому грязно-белому кирпичному зданию, не похожему на привычные бизнес-центры из стекла и бетона, она на всякий случай сверила адрес. Никакой ошибки: те самые дом и улица, предусмотрительно внесенные в память мобильного телефона. Припарковав машину недалеко от подъезда, Таня направилась к входу. У крыльца томилась кучка подростков лет пятнадцати-шестнадцати, по большей части девчонок. Прогуливают школьные занятия в ожидании звезд эфира? Либо учатся во вторую смену. Ловя на себе завистливые взгляды, Таня вошла в грязноватый подъезд. Предъявила документы немолодому охраннику, экипированному, кажется, помповым ружьем. Дребезжащий лифт медленно поднял ее на третий этаж. И вот он – знаменитый телеканал под названием Суперновый. За стойкой ресепшн, украшенной стилизованной буквой «S», расположилась девушка в белой футболке с телефонной трубкой в руке. Не прерывая разговора, секретарша достала из ящика ключ, небрежно махнула рукой куда-то вправо. Взяв протянутый ключ, Таня молча проследовала в указанном направлении. За поворотом обнаружился длинный коридор с рядами узких дверей-близнецов, выкрашенных в темно-серый цвет. Возле одной из них – табличка, привинченная в спешке, судя по брошенной тут же дрели. «Директор по развитию». Помедлив, Таня отперла свой новый кабинет. Что ж, выглядит мило: письменный стол, пара удобных кресел, деревянный стеллаж с зеркальным стеклом, компьютер, телефонный аппарат, телевизор в углу. Транслирует, разумеется, Суперновый. В ящиках письменного стола – степлер, ластик, сломанный карандаш, огрызок чьей-то помады, пара скрепок и список внутренних номеров телефона. Заметив в списке знакомое “Н. Николс”, Таня потянулась к телефонному аппарату. Достала из сумки пачку влажных салфеток. Аккуратно протерев трубку, набрала короткий внутренний номер и сразу же получила приглашение «заглянуть».

Темно-серая дверь, помеченная табличкой «Заместитель генерального директора», отыскалась в длинном коридоре не сразу. Постучавшись, Таня вошла. Про себя слегка удивилась тому, что заместитель главы Супернового обходится без секретарши. И тесноватый кабинет обставлен непритязательно: стол, несколько полок, три жестких на вид стула и неизбежный телевизор, подвешенный под потолком. Скромность, достойная уважения.

Знакомство с телеканалом начальник посоветовал начать с короткой экскурсии. Как оказалось, Суперновый занимал лишь часть мрачноватого кирпичного здания – четыре этажа из шести. На верхних – шестом и пятом – располагались студии и технические службы, на четвертом – «творческом» этаже, как назвал его Николай, – находился программный отдел. Третий считался «административным»: руководство канала, юристы, бухгалтерия, отделы продаж и рекламы. Второй этаж делили посторонние фирмы, первый в настоящий момент пустовал. Николай предложил для начала подняться этажом выше. «My dear[12], там интересно, – расплылся в улыбке начальник, снова как будто бы сбросив лет пять. – Creative people[13]! Они необычные… Кстати, зови меня Ником».

На четвертом этаже и правда нашлось на что посмотреть. Тане еще не доводилось видеть такое количество дредов и афрокосичек, фиолетовых и розовых прядей, пирсинга и татуировок, линялых футболок и драных джинсов одновременно. Разумеется, решившись сменить место работы, она почти месяц добросовестно смотрела Суперновый и еще тогда заключила, что делают подобное телевидение люди неординарные. Но не настолько же? Окончательно ее сразил программный директор канала, представленный Николаем напоследок. Творческий состав Супернового возглавлял долговязый субъект лет тридцати пяти в черных потертых джинсах и выцветшей синей футболке, с темными волосами до плеч, небрежно собранными в хвост. При знакомстве он отрекомендовался Валерием Ильичом Алексеенко, но окружающие, в том числе Николай, звали его просто Алексом – что программного директора отнюдь не смущало. Зато поначалу слегка обескуражило директора по развитию. Заместитель Алекса, назвавшийся Олегом Шмидтом, не уступал своему начальнику по части внешнего вида: Олег красовался в мешковатых штанах камуфляжной расцветки и темно-зеленой футболке, в левом ухе – колечко-серьга. Прежде Тане не встречались топ-менеджеры, выглядящие подобным образом, – даже в креативных подразделениях рекламных агентств. Короче говоря, после посещения «творческого» этажа Татьяна Алексеева, наряженная в светлый брючный костюм и бежевые туфли-лодочки, ощутила себя белой вороной. Кажется, кроме нее, делового стиля тут придерживался только ее непосредственный руководитель. Придется срочно купить себе что-то новое. Суперновое… Непременно побольше разных футболок. И, наверное, кеды – пару синих и пару нарядных. А те странноватого кроя брюки, привезенные когда-то из Лондона? Наконец и они пригодятся. И черные ассиметричные тряпки из Амстердама будут здесь к месту. А лиловый топ из миланского бутика, висевший среди белья, но оказавшийся вечерним нарядом? Если носить его с темно-синими джинсами… Покачав головой, Таня поправила лацканы своего строгого пиджака. Похоже, вслед за сменой места работы ее ожидало масштабное обновление гардероба. А с другой стороны, заманчивая – и даже волнующая! – перспектива.