Чёрное сердце одержимого

Рина Рамм

Чёрное сердце одержимого

Глава 1

Опускались сумерки. Я подняла уставшие глаза к розово-фиолетовому небу и заметила молодой полупрозрачный месяц. Теплый воздух остывал и свежел, лаская мою кожу приятным ветерком. А я еще не знала, как круто изменится моя жизнь в конце этого вечера.

Моя внешность ничем не примечательна, а одевалась я скромно, как и полагается неярким девушкам. Всего лишь обычный работник небольшой городской библиотеки, а запах страниц и кофе – это то, что всегда мне доставляло удовольствие, как и тихая размеренная жизнь.

Но сегодня мое тело облегало изысканное черное платье в пол. Моя подруга, Мейвета, училась на фотографа, и ей требовалось создать портфолио для дипломной работы. Так я и согласилась на эту съемку.

Однажды на прогулке около стадиона, недалеко от своего дома, я обратила внимание на нежилое здание из красного кирпича. Эта заброшенная постройка казалась явно старинной и имела два этажа. Я сильно не рассматривала и не подходила близко, потому что этот дом вызывал какое-то отдаленное неприятное чувство. Но когда Мейвета спросила, нет ли поблизости интересных мест для фотосъемки, я повела ее именно сюда. Подруга обладала необычным видением творческого человека, и красные стены ей показались отличным фоном, рядом с которым я сейчас и стояла. И чем дольше я здесь находилась, тем ярче разгоралось во мне то странное чувство. Чувство опасности? Дом казался весьма жутким. К тому же, непривычное платье доставляло неудобство. Одно благо – здесь, за стеной, огрождающей от стадиона, было абсолютно безлюдно.

Я вздохнула, сетуя на свою участь, и поправила длинную черную ткань, путавшуюся в ногах.

– Эбери, – позвала меня подруга, отвлекая от мыслей. – Улыбнись.

– Ты слишком много требуешь от меня, – недовольно отозвалась я.

Однако, уголки моих губ слегка дрогнули, послушно имитируя подобие улыбки. Давалось мне это сложно, потому что на самом деле я давно по-настоящему не улыбалась.

– Отлично, теперь поднимись на этот парапет, шлейф будет красиво струиться по ветру, – опять аккуратно закомандовала подруга.

Я оглянулась. Парапет прилегал к тому самому старинному зданию с заколоченными изнутри окнами с помощью деревяшек. Что-то было в нем явно отталкивающее.

– Жуткий дом, – проворчала я.

– Брось, какие красивые состаренные кирпичные стены, – всплеснула руками подруга, умевшая видеть красоту в простых вещах.

Я приподняла низ юбки и взобралась наверх, распрямляя ткань.

И тут в самом ближайшем окне что-то вспыхнуло. Я подняла голову и столкнулась взглядом с чем-то похожим на человека. Он был в отражении, он сам был отражением, полупрозрачным и смотрел прямо на меня.

Инстинктивно от испуга, сделав резкий шаг назад, я наступила на шлейф юбки, нога подвернулась, и я полетела с парапета вниз. Однако произошло чудо – за плечи меня обхватили чьи-то руки, и тогда под ногами я аккуратно почувствовала твердь асфальта, так и не долетев до него.

Мне перехватило дыхание, пальцы стали ледяными, я снова уставилась на окно, но там уже никого не было.

– Все нормально? – услышала я рядом чей-то голос.

Взглянув на человека, который меня спас от падения, я кротко кивнула. Это были всего лишь секунды близости с абсолютно незнакомым юношей, но я никогда не забуду это невероятное ощущение, которое охватило меня именно в тот момент – внутри меня произошел какой-то атомный взрыв в области груди, распространив по телу небывалое тепло. Из-за охвативших внутренних ощущений я не могла даже как следует запомнить черты лица незнакомца, хотя я смотрела прямо на него.

Тем временем силуэт юноши отдалялся от меня. Он прошел в сторону Мейветы и скрылся за углом.

«Все нормально?» – звучал его голос, словно надоедливая песня по радио. Он не то чтобы звучал, он необъяснимым образом поселился у меня в голове, как в собственной жилплощади, и не собирался покидать захваченную территорию, вытеснив все остальные мысли.

Тем не менее, я так и не могла вспомнить внешность его обладателя. Юноша был встревожен или спокоен? Может быть, он улыбнулся тогда? Что он вообще там делал? Особенно меня почему-то волновало какого цвета его глаза. Но я не помнила деталей.

«Все нормально?» – будто кто-то специально крутил пластинку снова и снова.

Я зажмурилась и обняла крепче теплую подушку под щекой, стараясь заснуть, однако внутренний порыв заставил меня резко сесть на кровати. Я глубоко вздохнула, все еще ощущая это нестерпимое пламя внутри. Подошла к окну и распахнула его. Ночной воздух, такой свежий и ласкающий, ворвался в комнату.

Сейчас кое-где мерцали звезды, будто давая позывные через пространство на каком-то незнакомом языке, недоступном человечеству.

Окно выходило в сторону того самого стадиона, но близлежащие дома и высокие деревья скрывали видимость заброшенного здания из красного кирпича.

Странное тепло, поселившееся с сегодняшнего вечера внутри моего тела, делало меня живой, будто пробудив от длительного сна. Будто я и не жила по-настоящему вовсе, будто я только сейчас начинаю жить, благодаря ему. Все новые ощущения захватывали мою сущность водоворотом, мистически манящим за собой вглубь. Я стояла на пороге чего-то неизведанного, опасного, волнительного, но такого ожидаемого. Все мои прошлые переживания, разочарования и боль померкли, оставшись где-то позади.

Я закрыла глаза и коснулась ладонью в области солнечного сплетения. Не знаю что это, но я не хочу, чтобы это исчезло. Не хочу, чтобы опять стало холодно. Нужно запомнить, чтобы никогда не потерять. Как же оно появилось? Вместе с тем видением в заброшенном доме? Кто это был в окне? Что это за дом?

Тебе нужно туда.

Затянув волосы высоко в пучок, я накинула легкое худи, обула наспех кеды, схватила телефон со стола и вышла на улицу. Ноги сами несли меня по улочке к заброшенному зданию, мне просто нужно было быть там, вот и все.

Дойдя до стадиона, я резко остановилась на верхней трибуне, потому что внизу кто-то занимался на турниках. Пройти к дому из красного кирпича можно было только через эти турники, а мне не особо хотелось в такое позднее время ночи без души вокруг сталкиваться с незнакомцами. Поэтому я тихонечко спустилась ниже и села на скамейку болельщиков в черной тени от фонарей, спрятав телефон в задний карман. Скоро ночной спортсмен уйдет, и тогда я смогу спокойно пройти к дому без всяких приключений.

Прохладный воздух освежал, и я обхватила голые ноги руками, в шортах было неуютно. Так как смотреть в темноте особо не на что, я перевела взгляд на силуэт человека, и меня охватило смутное чувство. Я даже выпрямила спину, будто могла так лучше видеть на расстоянии.

Наконец, парень спрыгнул на землю и повернулся ко мне лицом, глядя вниз. Да, это был мой сегодняшний герой. Свет от фонаря подсвечивал его стройный силуэт, выделяя тенями сухие мускулы. Он не был накаченным, его тело имело спортивную жилистую комплекцию. Размашистыми движениями парень размял руки и стянул с перекладины футболку.

Внезапно я стыдливо закрыла лицо руками. Эбери, что ты тут делаешь? Ты следишь за каким-то полуголым незнакомцем? Для чего ты вообще сюда пришла?

Но когда я опустила ладони, парня уже и след простыл. С меня будто упал тяжкий груз подавленных эмоций, и я облегченно вздохнула. Теперь можно свободно идти.

Минуя турники, я бесшумно прошла вдоль теннисной стены и завернула за нее. Вот и здание из красного кирпича. Несомненно, старое, с высокими потолками, наполовину поросшее плющом и какими-то высокими кустарниками. За ним никто не ухаживал уже много лет. Интересно, почему?

Окно около парапета ничем не отличалось от остальных. Я медленно приблизилась к нему. Изнутри помещения забиты деревяшками, а значит, никто не мог там стоять и смотреть на меня днем. Как же могло произойти то, что я здесь видела?

Внезапно послышался какой-то тихий звук позади меня. Сначала я даже не поняла, что это было, будто легкий шорох или чье-то дыхание. Но этого уже было достаточно, чтобы сковать мои ноги страхом. Я медленно повернула голову, ожидая увидеть призрака. Но вместо него увидела маленький красный огонек, а вслед за ним и более чем живого парня, по совместительству моего спасителя. Он сидел на бордюре под густыми деревьями, я просто не заметила его в полнейшей темноте.

Я наблюдала, как он спокойно подносит сигарету к губам, не сводя с меня внимательного изучающего взгляда. Вновь выдохнув дым, он бесцветно спросил уже знакомым голосом:

– Что ты здесь делаешь?

Повернувшись к нему все еще на ватных ногах, я пыталась срочно сгенерировать какой-нибудь остроумный ответ, но ничего не получалось. Я никак не ожидала здесь встретить кого-либо в столь поздний час, и это выбило меня из колеи.

Он потушил сигарету об асфальт, неспеша поднялся и встал напротив меня, глядя сверху вниз.

Мои глаза, уже привыкшие к темноте, легко рассмотрели его правильные строгие черты лица в монохромных оттенках ночи. Он был по-мужски красив, а может быть, все дело было в харизме, от него исходил неистовый жар и внутренняя сила. Короткие черные волосы, ровный нос, сосредоточенный взгляд. Мое внимание вдруг вновь перешло внутрь себя на тепло в груди, с новой мощностью разлившееся по всему телу, словно откликаясь на его присутствие. Его глаза скрывала тень, но я вдруг поняла, что внешность для него не особо имеет значения. Ни моя, ни его, ни кого-либо еще. Он был за пределами внешнего.

– А ты что здесь делаешь? – аккуратно произнесла, наконец, я, придя в себя.

Парень наклонил коротко стриженную голову в бок, не отрывая от меня сосредоточенного взгляда.

– Я заметил тебя еще на стадионе. Следишь за мной?

– Нет! – возмутилась я, и это придало мне смелости. – Я просто проходила мимо.

– Ты заглядываешь ночью в окна моего дома, – так же ровно произнес он, – и это немного странно.

– Да, это странно, что, – забормотала я, – это твой дом?

– Мой.

– Ты здесь живешь?

– А ты хочешь в гости? – его глаза сощурились в усмешке, придав строгому лицу озорной вид.

– Мне надо идти, – вдруг выпалила я и двинулась мимо парня обратно к стадиону.

– Постой, – настойчиво сказал он.

Я обернулась, поджав губы кривой улыбкой, думая, зачем я это делаю. Я хочу уйти, но не могу противостоять его голосу.

И тут произошла вспышка. Улыбка медленно сходила с моего лица, я смотрела в окно над плечом парня, а оттуда на меня смотрел тот же призрак. Однако, следует заметить, на этот раз меня не охватил страх.

Незнакомец обернулся в сторону, куда смотрела я, и спросил:

– Что там?

– Ты не видишь? – удивилась я тоном не похожим на свой.

– Что там? – нетерпеливо повторил он.

– Там светлый юноша, – тихо произносила я, будто боясь спугнуть видение. – Он очень молод.

Парень аккуратно взял меня за плечи, будто я могу испариться вместе с призраком, и потребовал:

– Какой он, опиши его.

– Не могу, – пролепетала я, – он полупрозрачный. Растрепанные волосы.

Еще раз оглянувшись на окно, парень заглянул мне в глаза, будто пытался увидеть в них отражение увиденного, а я не могла отвести взгляда от окна.

– Спроси, чего он хочет.

– Он улыбнулся, – сказала я, и мои губы тоже тронула легкая улыбка. – Он кивнул головой, – были последними моими словами, после чего я потеряла сознание от бессилия.

Стены дрогнули. Они казались совсем не твердыми, будто не из камня. Будто все здесь стало не настоящим. Особенно пол, потому что он потерял краски, стал прозрачным и тягучим одновременно. Я обернулась и увидела его.

Он в черных одеждах величественно поднимался снизу. Вместо когда-то целостных мощных крыльев за его спиной торчали лишь обгоревшие обломки, словно клеймо. Клеймо о том, что он потерял, чего с позором лишился. За ним следовали еще силуэты, но я никого не видела кроме него, охваченная неведомой силой, исходящей от этого темного юноши. Я никогда такого не видела. Он настолько жаждал свободы, справедливости, что от него исходила какая-то совершенная природная дикость, божественная ярость, сметавшая все на своем пути, буквально парализовавшая мои мышцы своим могуществом. Он был страшно прекрасен.

Я наблюдала не одна. Кто-то стоял рядом со мной. Тот, чью грудь этот поднявшийся без тени сомнения молниеносно пронзил клинком насквозь. Когда он оттолкнул ослабевшее тело в сторону, то повернулся ко мне. Я не ощущала собственного тела, но ощущала душевную боль. Охваченная его туманным повелевающим дурманом, я могла лишь смотреть в его инородные глаза, бездонные, словно сам ад. Но внезапно его безразличное выражение лица изменилось. Он сосредоточено сдвинул ровные брови, а хмурый взгляд внезапно стал рассеянным. Он пытался понять что с ним произошло.

Я хотела заговорить с ним, но не могла произнести ни звука, не могла сдвинуться с места. Он просто смотрел на меня, будто не зная, что делать, но способен он был лишь на одно. И внезапно в груди я ощутила пронзивший насквозь обжигающий жар клинка.

Жар в груди был первым, что я почувствовала, проснувшись. Сон оказался очень реалистичным и вызвал во мне настоящие эмоции вместе с учащенным дыханием.

Меня разбудила веселая мелодия телефонного звонка. Не открывая глаз, я наощупь нашла трубку около подушки и сонно сказала «Да», даже не глядя, кто звонит.

– Эбери, – послышался голос Мей. – Как дела? Голос, будто я тебя разбудила. Сегодня в 20 часов жду тебя в пиццерии «723». Будет Сторк и еще кое-кто, – тоном заядлого заговорщика добавила подруга. – Ну, до встречи!

Опустив трубку, я, наконец, слегка приоткрыла глаза, ожидая, что солнце из окон ослепит своей яркостью, но меня окружал лишь полумрак. Сев на кровати, я огляделась и не сразу поняла, где нахожусь. Просторная комната абсолютно без окон похожая на студию, высокие потолки, темные стены, одна из которых была до пола закрыта дорогими черными плотными шторами, а рядом располагалась кухня в серых тонах. Единственным освещением сейчас в этой комнате была подсветка у изголовья кровати.

Я вспомнила, как таинственный парень, приснившийся мне этой ночью в виде падшего ангела с обрубками крыльев, держал меня за плечи, как я видела призрака в окне, и как слабело мое тело, а в итоге упало без чувств. И сейчас я находилась в этом доме. В доме из красного кирпича снаружи и духами внутри.

В комнате царил идеальный порядок. Она вообще не выглядела такой, в какой должны блуждать призраки. Я аккуратно поднялась, по привычке спрятав телефон в задний карман. Голова не кружилась, тепло в груди недавно приобретенное присутствовало, и мне стало спокойней.

Кухня блестела чистотой и новейшей техникой, тарелки были выставлены по размеру. А эти шторы, должно быть, закрывают заколоченные окна, подумала я и слегка отодвинула плотную ткань. За ней оказалась черная забитая стена с непонятным мне символом, нанесенным белым мелом. Отодвинув штору дальше, стало заметно, что от символа расходились прямые линии, которые вели к другим знакам, а над ними были выведены слова «6.Filorgus», «7.Bgronda».

– Бгро-нда, – пыталась я прочитать подчерк.

– Не надо, – раздался голос парня позади, и я подпрыгнула от неожиданности, выпустив из пальцев плотную штору. – Не произноси вслух.

– Ладно, – сразу же согласилась я.

Парень в темно-сером поло с длинными рукавами и черных брюках прошел в комнату с книгой в руках и невозмутимым выражением на лице. Однако это напускное безразличие было лишь первым впечатлением о нем.

– Что это значит? – осторожно спросила я, слегка кивнув на стену.

– Просто список, – кинул он, даже не глядя на меня.

– Похоже на то, как в фильмах социопаты пишут имена своих жертв, – заметила я, но такая шутка не понравилась даже мне самой.

– Может, и так, – устало откликнулся он.

– Бгронда? Что это за имя такое?

– Если не прекратишь это произносить, я напишу рядом имя твое, – его тон был ровный и безэмоциональный.

– Но ты не знаешь, как меня зовут, – просто улыбнулась я, поджав губы.

Он неспеша отложил книгу на стол и внимательно посмотрел на меня. И сейчас я заметила, что его глаза были не черные, как во сне, а светло голубого цвета, словно само утреннее небо, ясное и безмятежное. Небо спокойное и лишенное всякой радости.

Мне стало неловко под его проницательным серьезным взглядом. Я задумалась, что его имя тоже оставалось для меня тайной, однако я сегодня провела ночь в его кровати. Как же все это было странно, не похоже на меня, словно в ровной линии моей степенной жизни произошел сбой. И как раньше уже не будет.

Юноша отчужденно спросил:

– Помнишь, что произошло?

– Конечно.

– Как себя сейчас чувствуешь?

– Неплохо. Спасибо, – еще больше смутившись, добавила я.

Он немного помолчал, прежде чем снова начать задавать вопросы:

– И часто ты это видишь?

– Это? – глупо переспросила я.

На утро произошедшее ночью казалось абсолютным абсурдом. Я даже стала сомневаться, а было ли все по-настоящему? Но я находилась в этом странном доме, что доказывало реальность событий.

– Впервые, – призналась я. – Знаешь кто это был? И почему ты не видел его?

Задумчиво проведя пальцами по легкой темной щетине, юноша снова поднял на меня светлый спокойный взгляд. В нем было какое-то давно подавленное отчаяние, присущее людям, пережившим трагедию. В нем была глубоко скрытая личная боль. Но сейчас он смотрел на меня с возникшим неким интересом и вдруг спросил:

– Тебе не страшно?

– А должно быть? Со мной может случиться что-то плохое?

– С тобой ничего не должно случиться, поэтому…

Выжидающе я смотрела снизу вверх ему в глаза.

Нет, кажется, мне не было страшно. Я смутно начинала осознавать и не понимала, в какой именно момент успела попасть под его необъяснимое влияние, в котором еще не до конца призналась себе самой. Возможно, с той самой первой секунды, как он оказался рядом, я оказалась заинтересована чем-то невидимым находящемся в нем. Что-то цепляло. Притягивало и влекло к себе абсолютно, загадочно, вопреки логике и всему на свете. Почему?

Вот только сейчас, после этого внезапного осознания, я и почувствовала настоящий страх, медленно сковывающий мои мышцы. Спина покрылась мурашками, мне хотелось отойти от парня подальше и одновременно прикоснуться к нему. Он побуждал во мне противоречивые чувства, одинаково сильные.

Юноша внимательно наблюдал за мной, как и я за ним, словно мы пытались познать друг друга на каком-то тонком уровне. Он был настолько необычным для меня, что я, не сдержавшись, тихо пробормотала, будто самой себе:

– Что в тебе такого?

Он, кротко качнув головой, с сожалением опустил глаза, словно я могла по ним определить ответ.

Внезапно юноша протянул мне свой телефон с открытым фотоснимком, и я взяла его в свои руки, чтобы рассмотреть поближе. На фото была запечатлена компания молодых людей в блестящем авто с открытым верхом: три девушки и два парня, одним из которых, за рулем, был лично хозяин этого дома. Он выглядел там совсем другим. И дело было не в его взъерошенных волосах от ветра. В прошлом он казался беззаботным, веселым, в нем была легкость, игривость, какой-то вызов и задор. Все пятеро друзей светились радостью, смеялись открыто, наслаждаясь жизнью.

– Это он, – указала я пальцем на второго юношу. – Его я видела в окне.

– Понятно, – пробормотал парень и отвернулся, заходив по комнате.

Пока он о чем-то раздумывал, я не отрывала взгляда от снимка, уставившись на миловидную блондинку, обнимающую моего спасителя со спины, скрестив руки на его груди. Такая красивая и яркая. Кажется, полная противоположность мне.

– Так, – вернулся парень ко мне и забрал телефон. – Послушай, – он поднял на меня серьезные глаза цвета ясного неба, – тебе не следует больше приближаться к этому дому.

Я смотрела на него искренним открытым взглядом, и кажется, это смутило его.

– Избегай этого места, – нехотя, но строго добавил он, – даже если обстоятельства так сложатся, что ты снова окажешься здесь. Тебе не нужно в эту грязную историю.

– Ладно, – кивнула я, не понимая ровным счетом ничего. – Это твоя девушка?

Он не ожидал такого вопроса, но так же ровно ответил:

– Ее больше нет. Они все погибли, я один выжил.

Мои глаза распахнулись от изумления, и одновременно меня охватила тоска. Я совсем не знаю, что ему пришлось пережить. От чего взгляд его светлых глаз стал таким мрачным и глубоким?

Я спросила с печалью в голосе:

– Это произошло недавно?

– Два года назад.

Он бросил на меня осторожный взгляд и продолжил:

– Знаешь, люди все забывают. Проходит ночь, люди просыпаются и уже не помнят, будто ничего и не было. Что бы ни произошло, люди живут спокойно дальше.

– Но не ты?

– Не я. Я помню все. И я совершил слишком много ошибок. Поэтому, хоть ты будь человеком – забудь обо всем, что видела, и живи, как раньше, хорошо?

– У меня не получится, – сорвалось у меня с губ, ведь то тепло, которое я постоянно ощущала после встречи с ним, подсказывало мне об этом.

И я не знала, что с этим делать.

– Получится. Так будет лучше. Видение вряд ли будет тебя преследовать. Он может быть там, где есть я.

Мы спустились на первый этаж, и юноша открыл передо мной железные двери, словно выпуская на волю в обычный мир. Вдруг я обернулась и спросила:

– Как тебя зовут?

– Клойдзар, – после паузы все же ответил он.

– А меня…

Но тут он меня прервал:

– Не говори.

– …Эбери, – улыбнулась я ему.

Юноша обреченно смотрел мне вслед. Я еще не знала, увидимся ли мы когда-то, но почему-то была уверена, что он с трудом распрощался со мной. Он тоже чувствовал эту невидимую, пока еще необъяснимую связь, которая образовалась между нами не просто так.

Глава 2

Я опоздала в кафе, собираясь слишком долго. По правде говоря, мне просто не хотелось туда идти. Я всегда чувствовала себя одиноко, даже в окружении друзей, а сейчас это чувство усилилось. Анхель де Куатье писал, что нашедший самого себя не может быть одинок. Что ж, возможно, все дело было в этом. Мне не с кем было поделиться своими переживаниями, потому что их не понял бы ни один человек. Я и сама еще не понимала, что со мной происходит.

Вдохновленная красивой фотографией из архива Клойдзара, сегодня я решила не быть серой мышкой и накрасилась, как полагается тушью, тональным кремом и помадой. Зайдя в «723», я машинально поправила короткую юбку, без азарта осматривая зал. Мей увидела меня и радостно помахала рукой. Рядом с ней сидел ее неизменный парень – Сторк, а напротив некто…

– Это Арсон, – представила его Мей. – Друг Сторка, они вместе работают, – добавила она и незаметно для всех подмигнула мне.

Я холодно улыбнулась под восторженным взглядом нового знакомого. Видимо, подруга решила меня с кем-то свести, зная, что я два года как рассталась со своей, так называемой любовью, и с тех пор никого к себе не подпускаю.

Имя моей былой любви – Прард. Ну как, любви. Когда мы начинали встречаться, он мне даже не особо нравился. Просто круглосуточное чувство одиночества меня так тяготило, что я надеялась это исправить отношениями. И хотя с отношениями чувство одиночества никуда не делось, все же к нему добавилась некоторая иллюзия счастья. Наверное, мне тогда так сильно хотелось любви, что я ее себе придумала.

Как и полагается девушке, ослепленной призрачными чувствами, я была готова на все ради Прарда. Ждала с армии, не общаясь ни с кем, кроме подруги Мей, чтобы у него не было повода для ревности, ездила к нему через всю страну ради того, чтобы увидеть на полчаса, отправляла посылки, ущемляя себя во всем, а подарки дарила дороже, чем могла себе позволить. Мне ничего не было жалко для него. Даже себя. Я не могла даже представить, чтоб чьи-то чужие мужские руки могли бы ко мне прикасаться.

Шли годы после его возвращения. Когда у нас все было прекрасно, и я была уверена, что рано или поздно у нас состоится крепкая семья, Прард внезапно стал подолгу пропадать, игнорируя мои звонки. А на День влюбленных он объяснил это странное поведение – ему голос в голове сказал, что мне нельзя доверять, что я предам, и теперь будущего со мной он не видит, как впрочем, не хочет видеть и меня лично.

Два года после того я не специально не заводила отношений, по-прежнему было ужасно одиноко, просто мне никто не нравился. И вот Мей нашла кого-то, кто по ее мнению мог меня избавить от одиночества. Очень мило.

Арсон был очень ухоженным, с мягкими ужимками чересчур как для парня, особенно по сравнению с мужественным Клойдзаром, образ которого внезапно всплыл в моей голове. Более того, Арсон при первой же возможности смотрел на себя везде, где мог словить отражение, приглаживал и без того прилизанные волосы назад, с прищуром оценивая свои выбритые виски в зеркалах. Меня все это сразу же стало раздражать. Арсон походил на самовлюбленного нарцисса.