Скиталец Планет

Садрик Аминов

Скиталец Планет

ПРОЛОГ

Космос не отвечает, не судит, не прощает, не объясняет.

Он просто существует – равнодушный, неподвластный, далёкий. Когда всё исчезает, остаётся он – тёмный, безграничный, наполненный пустотой.

Внутри него теряются ориентиры. Пространство и время распадаются, превращаясь в нечто зыбкое. Нет ни верха, ни низа, ни «до» и «после».

Есть только ты и путь, который ты выбрал.

ПЛАНЕТА X

Я стою среди тумана, тяжело дыша. Под ногами вязкая, плотная земля, которая прилипает к сапогам, будто цепляется.

Я втягиваю воздух, пропитанный запахом жжёной стали и расплавленного металла. Воздух сухой, резкий, словно с примесью пепла.

Где-то вдали слышатся отголоски боя: крики, удары, глухой грохот. В моей руке мачете – самодельное оружие из неизвестного людям сплава. Я давно перестал ощущать её вес, она стала частью меня. Один из врагов бросается вперёд, а я встречаю его движением, почти машинально. Всё происходит быстро, как отработанный рефлекс. Он падает, издавая короткий, рваный звук. Второй пытается обойти сбоку, но промахивается. Третий тянет руку, ловит лезвие и оседает в пыль.

Я больше не вижу лиц, только силуэты, движения, кровавые следы на земле. Цвета слились в единую серость: только грязь, пепел, кровь и тусклый свет, просачивающийся сквозь дым.

Пальцы мелко дрожат от усталости, дыхание рвётся хриплыми рывками. Я чувствую, как уходит сила, тело тяжелеет, и каждый вдох даётся с трудом. Всё внутри просит остановиться хотя бы на миг.

Я опускаюсь на колени не потому, что сдался, а потому что ноги отказываются держать вес, и дыхание, кажется, стало слишком тяжёлым для груди. Мачете вонзается в землю с глухим стуком. Я упираюсь в рукоять, будто в последний устойчивый фрагмент реальности. Молчание вокруг нарастает, будто планета затаила дыхание вместе со мной.

Я поднимаю голову, глядя в тусклое, пыльное небо, и произношу вслух:

– Как всё дошло до этого?..

ХЭНК

Хэнк родился и вырос в подземном городе, где каждый день начинался с тревожного воя сирен. Стены дрожали от подземных толчков, вызванных бесконечной войной между людьми и взбесившейся природой. Здесь, в этом аду, где каждое растение могло стать смертельным врагом, а любое животное – безжалостным убийцей, он научился выживать.

Высоченные защитные купола, укрепленные силовыми полями, едва сдерживали натиск мутировавших созданий. Люди жили в постоянном напряжении, их дети с малых лет обучались обращению с оружием и защитным системам. Но даже их технологическое превосходство не могло полностью противостоять постоянно эволюционирующей природе.

Его отец не вернулся из патруля – его тело нашли разорванным хищными лианами. Затем пришла очередь братьев, отправившихся на разведку в запретные территории. А его возлюбленная погибла, защищая продовольственные склады от нашествия мутировавших животных. Эти утраты превратили его в человека, одержимого идеей изменить судьбу своего народа.

Хэнк начал собирать вокруг себя тех, кто устал от бесконечной борьбы и хотел большего для своих детей. Тайные встречи проводились в заброшенных туннелях, где каждый шорох мог означать смерть. Постепенно его идеи начали находить отклик в сердцах отчаявшихся, но не сломленных людей.

Тысячи людей, уставших от вечного страха и борьбы за выживание, присоединялись к группе Хэнка. Они работали сверхурочно на заводах, экономили каждый кредит, отказывая себе в необходимом, чтобы собрать средства на покупку космических кораблей. Подготовка к побегу напоминала подготовку к последнему бою – они тайно приобретали припасы, модернизировали корабли, обучались навигации и выживанию в космосе.

Пять огромных грузовых кораблей были готовы принять на борт шесть тысяч человек, мечтающих о новой жизни. Космическое путешествие оказалось долгим и изнурительным. Дни тянулись медленно, ресурсы подходили к концу, но надежда не угасала. После множества неудач и ложных следов они наконец нашли планету Ревус – настоящий райский мир, где могли начать новую жизнь, свободную от вечного страха и борьбы за выживание.

КАРЛ

С самого детства ночное небо было для меня не просто скоплением звёзд.

Оно было живым – дышало, шептало, манило. В его сияющих точках я видел не просто свет, а свободу.

Там, за пределами привычного, начинался другой мир – настоящий.

Пока другие дети гоняли мяч по пыльным улицам, я лежал на крыше дома, вглядываясь в чёрную глубину и представляя, как летаю среди этих далёких огней. Я не мечтал стать космонавтом – я чувствовал, что уже принадлежу этим мирам. Будто где-то там, в невидимых слоях Вселенной, меня уже ждали.

В тот вечер, как и в сотни других, я снова был на крыше, наблюдая, как одна из звёзд моргнула и будто чуть сместилась. И вдруг из дома донёсся голос, сильный и немного взволнованный:

– Карл! Иди сюда, хочу тебе кое-что показать!

Я тут же соскочил с крыши, перескочил через гравийную дорожку и спустился вниз, в мастерскую, спрятанную под нашим домом. Это было не просто помещение – это был настоящий технологический храм, скрытый от мира. Несколько уровней, уходящих под землю, наполненных светом экранов, звуками работающих механизмов и лёгким запахом металла и озона. Здесь не просто создавали вещи – здесь рождались мечты, обретавшие форму.

На стенах висели инструменты будущего: гравиплазменные сварочные рукава, манипуляторы высокой точности, наборы антивибрационных шасси. Слева медленно вращался 3D-голографический принтер, отливая элемент двигателя. Повсюду – экраны с чертежами и, проекции траекторий, формулы, которые можно было понять только с углублённым инженерным образованием. В дальнем отсеке беззвучно трудились роботы сборщики, соединяя внутренние блоки корабля. Здесь не было случайных предметов – каждый болт, каждый модуль был частью чего-то гораздо большего.

Посреди этого технологического чуда стояли шесть человек – команда отца. Все они были разными: пожилой инженер с кибернетическим протезом вместо руки, молодая девушка с короткими волосами, сосредоточенно следящая за дронами манипуляторами, два брата механика, синхронно работающие на обшивке, программист в очках дополненной реальности и высокий, немногословный пилот-испытатель. Они не нуждались в словах – они дышали одним проектом.

А в центре стоял он – мой отец. В комбинезоне, перепачканном мазутом и пылью, с хищной улыбкой на лице и взглядом, в котором горела одержимость мечтой. Он стоял рядом с корпусом корабля. Корабль был великолепен – изящный, стремительный, обтекаемый, как будто вырос не из металла, а из света и ветра. Его гладкая обшивка с графитовыми и серебристыми оттенками сверкала в мягком освещении. По бокам отходили изогнутые крылья, словно парящие перья гигантской птицы. Снизу располагались стабилизаторы, будто хвостовые плавники. Задние двигатели были встроены в корпус так, что их почти не было видно – только тихое гудение и золотистое свечение выдавали их мощь.

– Думаешь, он взлетит? – спросил я, проводя рукой по металлической обшивке и чувствуя, как дрожит под пальцами его энергия.

Отец посмотрел на меня, прищурившись.

– Он не просто взлетит. Он откроет тебе Вселенную. Но это не просто корабль, Карл. Это ключ, и куда он откроет дверь – решать тебе.

Я не стал ничего отвечать. Просто кивнул.

Иногда слова только мешают.

25 января 2054 года.

Аромат ванили наполнял кухню. Мама поставила передо мной торт, украшенный аккуратными цифрами 18, и, улыбнувшись, наклонилась ко мне:

– Папа почти закончил твой подарок…

Планшет на столе завибрировал. Одно уведомление. Я открыл его, не ожидая ничего особенного – и застыл:

Карл Энтони, вы зачислены в Академию элитных путешественников планет.

Мир словно замер на мгновение, а затем взорвался яркими красками – волна радости, облегчения и восторга захлестнула меня. Глубокий, прерывистый выдох вырвался из груди:

– Лучший подарок в мире! Я даже не мечтал о таком…

Однако радость быстро сменилась тревогой. Сперва раздался едва уловимый свист, похожий на ветер, проносящийся сквозь металлические конструкции. Затем последовал глубокий, пульсирующий гул, словно сама Земля начала вибрировать под ногами.

Выбежав во двор, я замер от неожиданности – вокруг была лишь пустота, пронизанная странным светом. В воздухе парил светящийся круг, похожий на выжженное пятно, по краям которого пульсировало едва заметное мерцание, словно дыхание какого-то древнего существа.

Корабль снижался с грацией хищной птицы, уверенный и целеустремлённый. Посадочные опоры плавно выдвинулись и мягко коснулись земли, почти не нарушив ночную тишину.

Когда шлюз открылся, из корабля один за другим вышли люди. Впереди, с гордым видом, шагал отец, за ним следовала его команда.

– Посадка прошла успешно! – прогремел его голос, эхом отразившийся от стен домов и достигший каждого уголка двора.

– Я сделал это, Карл! – его голос дрожал от волнения. – Всего двадцать минут – и мы преодолели границы Солнечной системы… и вернулись обратно.

– Сын мой… – его голос стал тише, но в нём звучала непоколебимая вера. – Я не смогу изменить этот мир, или сделать его лучше, поскольку уже стар. но верю – у тебя всё получится.

Мы поднялись на борт и оказались в просторной кабине. Шлюз закрылся за нами с мягким шипением, погружая нас в атмосферу космического корабля.

Внутри всё было гладким и продуманным: свет панелей мягко освещал кабину, а сенсоры оживали, реагируя на каждое наше движение. Из центрального ядра возникла голограмма – женское лицо с едва уловимыми эмоциями, и я затаил дыхание, наблюдая за её появлением.

– Чем могу помочь, капитан? – раздался её голос, наполняя пространство кабины.

Отец улыбнулся, его взгляд был уверенным и спокойным.

– Передай управление Карлу Энтони, – произнёс он, и я заметил, как его пальцы слегка дрогнули на поручне.

– Приказ принят. – Разрешите провести сканирование сетчатки? – прозвучал нежный женский голос.

– Разрешаю, – ответил отец.

– Сканирование успешно завершено.

Добро пожаловать на борт, капитан Карл.

– Когда я рассказал отцу про письмо из Академии.

Его глаза засветились теплотой, а морщинки в уголках стали глубже от искренней радости.

В этот момент, между нами, словно протянулась невидимая нить понимания и близости. Я почувствовал, как его гордость за меня наполняет пространство вокруг нас особым светом.

Этот простой жест – улыбка отца – оказался важнее любых слов. В ней читалось всё: и признание моих достижений, и вера в моё будущее, и та особая связь, которая существует между родителем и ребёнком.

Я увидел в его взгляде то, что давно не замечал – искреннюю поддержку и надежду на моё светлое будущее.

АКАДЕМИЯ

Ночь прошла почти без сна. Я ворочался на кровати, уставившись в потолок, будто в нём можно было найти ответы. В голове крутились всё те же мысли – письмо, академия, корабль, отец и я сам, стоящий перед чем-то слишком большим, чтобы сразу осознать.

Поднялся я задолго до будильника. Подошёл к окну – на небе мерцали звёзды, такие же, как в детстве. Но теперь они не казались далёкими, а казались возможными.

Утро было ясным, но внутри меня бурлило. Я стиснул ремешки рюкзака и шагнул в шаттл, который увозил меня в первый день новой жизни. Академия элитных путешественников планет.

Когда мы приземлились, и я вышел на платформу, сердце замерло. Передо мной раскинулась целая космическая цитадель: стеклянные башни, платформы для кораблей, тренажёры, ангарные отсеки, люди в форме – всё казалось нереальным.

Но это было здесь, это было моим.

Я поднялся по широкой лестнице ко входу в главный корпус. Двери, сделанные из плотного полупрозрачного материала, были украшены золотыми буквами: «Лишь мечтатель сможет покорить своё сердце успехом».

– Томас Кларк… – прошептал я вслух, словно произнёс молитву. – Единственный, кто выжил на Марсе, пятьсот двадцать Солов в одиночку…

– Ты про его бортовой журнал? – спросил кто-то рядом.

Я обернулся. Парень лет семнадцати, восемнадцати, с уверенной осанкой и слегка ироничным взглядом. В форме, как и я.

– Да. «Я Карл»,

– Эдди, – ответил он, пожимая руку. – Не каждый вспоминает такие детали. Значит, ты не просто пришёл посмотреть на красивые корабли?

– Скорее… жить внутри них.

Он развернулся и пошёл дальше. Ни фамильярности, ни насмешки – просто честный интерес и дистанция. Мне это понравилось.

Первые часы прошли в регистрации, получении формы и распределении по секциям. Всё было чётко, организованно и немного подавляюще. Я будто попал в мир, где каждый знал, что делает, кроме меня.

Позже нас собрали в зале и провели вводную лекцию. Говорили о миссии академии, об истории человечества в космосе, о границах, которые сдвигались с каждым годом. И где-то в этом всём я понял: я – часть этого движения вперёд.

После обеда был первый технический осмотр кораблей. На площадке стояли тренировочные модели – не новейшие, но внушающие уважение. Я подошёл к одному из них, провёл рукой по корпусу. Он был тяжёлым, холодным и знакомым. Чуть позади послышался голос Эдди:

– Ты на него серьёзно засмотрелся. – Напоминает наш старый проект с отцом, – ответил я, не оборачиваясь.

– А ты сразу на технаря тянешь. Надеюсь, ты умеешь летать, а не просто любоваться?

Я посмотрел на него с лёгкой улыбкой:

– Увидим.

Во второй половине дня началась базовая тренировка. Все курсанты должны были пройти симуляцию полёта – без реальных запусков, просто на тренажёрах. Когда подошла моя очередь, я занял место в капсуле. Панель управления была интуитивной – я узнал её сразу, почти на ощупь. У отца были похожие принципы в разработке.

Я начал: взлёт, стабилизация, манёвр… Пальцы двигались сами, голова была холодной.

Всё получалось – не идеально, но уверенно. Когда тренировка закончилась, инструктор посмотрел на меня с интересом: – Энтони? Ты откуда? – С Земли, штат Юта.

Он кивнул, оставляя это в уме.

– Хорошее начало. Сосредоточенность есть.

Посмотрим, как проявишь себя дальше.

Не похвала. Но и не обмахивания.

После занятий мы с Эдди пересеклись в столовой. Он уже сидел за столом, жевал что-то без особого энтузиазма.

– Как тебе первый день? – спросил он, когда я сел напротив.

– Как будто всё слишком быстро, – честно признался я. – Хочется успеть, но не провалиться.

– Типичная ошибка новичков – думать, что нужно сразу стать лучшим. А здесь всё наоборот. Те, кто быстро загораются, обычно быстро сгорают.

Я кивнул. Он прав. Я уже понял, что здесь никто не разбрасывается похвалой. Здесь надо доказывать.

– Ты неплохо справился на симуляторе, – добавил он. – Я видел. Ты не обычный курсант.

– Спасибо. Я старался не наделать глупостей.

Он усмехнулся:

– Не переживай. Глупости – это часть обучения.

Вечером я задержался в ангаре. Все уже ушли, но я остался – просто чтобы побыть рядом с кораблями. Подошёл к одной из моделей, сел у её опоры и посмотрел на небо. Звёзды были всё теми же. Но теперь я был ближе к ним, чем когда-либо.

Так начался мой путь.

НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

– Я дома! – крикнул я, врываясь в мастерскую.

Отец оторвался от чертежей. Его глаза, обычно сосредоточенные и серьёзные, на мгновение потеплели. Я начал сбивчиво рассказывать о первых днях в академии: о лекциях, симуляторах, кораблях, знакомстве с ребятами, особенно с Эдди, и, конечно, о площадке для тренировок.

Он выслушал молча, с тем самым вниманием, которым когда-то чинил самые тонкие детали.

Потом поднял руку, прервав поток моих слов:

– Карл, я рад за тебя. Ты уже внутри системы. Но помни одну вещь: этот корабль… – он кивнул в сторону заднего ангара, – он не игрушка. Если о нём узнают не те люди, последствия могут быть серьёзными. Не говори никому. Даже друзьям. – Понял, – ответил я тихо.

И поднялся в комнату, спать.

День выжал из меня всё до последней капли энергии.

Следующие дни в академии проходили как во сне, только без возможности проснуться. Занятия сменялись тренировками, знакомыми коридорами, шумом голосов, светом голограмм. Всё было новым, но внутри росло чувство, что я вписываюсь.

Первый урок в тот день был по безопасности полётов. Эдди, сидевший через ряд, спал, положив голову на руки. Легко и уверенно, будто делал это на занятиях с самого детства.

Следующим шло выживание в сложных условиях. Тут он проснулся. Не просто проснулся – его глаза загорелись, как у фаната на премьере. Он впитывал каждое слово преподавателя. Я не удивился – в Эдди было что-то дикое, практичное, как у тех, кто не боится оказаться в неизвестном.

– Видишь рыжеволосую у окна? – наклонился он ко мне. – Она на тебя смотрит.

Я посмотрел. Да, действительно. Она наблюдала, и когда наши взгляды пересеклись, тут же отвернулась.

Я не стал медлить, подошёл и сел рядом.

– Можно с тобой познакомиться?

– да только не шуми. А то выгоню, – произнесла она с суровым видом, но в глазах блеснуло что-то ироничное.

– Как тебя зовут? – спросил я, уже улыбаясь.

– Секрет, – ответила она и тут же что-то набрала на планшете.

Через секунду Эдди дёрнулся от сигнала.

Он хмыкнул, прочитал сообщение, потом начал печатать в ответ.

Я заглянул в его экран: увидел надпись

«Мистер – Я управляю симулятором, как настоящий пилот».

Меня посетила мысль, что Эдди написал про меня, но мои мысли оборвались, когда я заметил как она взглянула на меня – долго и внимательно, словно что-то в голове складывалось.

– Ладно, пилот, – сказала она. – После урока покажешь мне пару трюков.

– Только если ты тоже покажешь, на что способна, – ответил я и вернулся на место.

Эдди едва сдерживал смех:

– Ты быстрый, парень. Осторожнее с такими – у них свой график жизни, и ты уже в нём.

– А как её зовут? – прошептал я.

– Она просила не говорить, – пожал плечами он.

– Она с другого потока.

После урока я открыл список учащихся.

Просмотрел фотографии. Номер 21.

Анна.

Я достал планшет и набрал сообщение:

– Привет, Анна.

Ответ пришёл почти сразу:

– Это был секрет!

Я тоже не стал медлить:

– Мне не будет сложно разгадать все твои секреты.

Она не ответила, но я чувствовал: она читала. И улыбалась.

На большой перемене я спустился к автомату. Взял энергетик и, не думая, протянул руку к одной из редких шоколадок.

– папина привычка передалась мне.

Когда я вышел на открытую площадку, она уже была там. Стояла у борта «Орион-5» и что-то тихо шептала себе под нос, рассматривая линии корпуса. Когда она отошла от «Ориона-5», я собрался с мыслями и подошёл к ней.

– Вот, – протянул я шоколадку. – За твою загадочность.

Она взяла её и посмотрела на меня без удивления, прищурив глаза.

Недолго думая, я спросил: – Может, потренируемся на корабле «Орион-5»? Он же тебе по душе?

– Как ты узнал, что именно он мне нравится? – Секрет! – с ухмылкой произнёс я.

– Вот как… Ну ладно, тогда начнём тренировку?

С этого началась наша первая сессия у тренажёров. Мы не соревновались – скорее учились друг у друга. Анна управляла мягко, точно, с интуицией. Я больше рисковал, бросал корабль в сложные манёвры, и она то хмурилась, то смеялась.

После тренировки мы вышли из центра. Я предложил проводить её до выхода из комплекса. Мы говорили о полётах, о миссиях, о любимых звёздных картах. В какой-то момент я перестал слышать, что говорю сам – я просто смотрел, как она говорит.

Всё в её лице казалось законченным. Чётким. Но при этом – будто с тайной, которую хотелось раскрыть.

Вечером я вернулся домой, поужинали поднялся в комнату. Лёг в темноте, глядя в потолок, и прошептал:

– Анна…

Я взял планшет, открыл её профиль. Несколько фотографий – с учёными, но в них была жизнь.

И тут пришло сообщение:

– Сладких снов, детектив Карл.

Я улыбнулся.

– И тебе, загадочная леди.

Начало пути

Зал сбора Академии всегда казался просторным, но в то утро что-то в нём изменилось.

Не стены, не свет, не расстановка скамеек – воздух стал плотнее. Курсанты заходили один за другим, кто-то хмурый, кто-то зевающий, переглядывались, будто знали, что будет сказано, но надеялись, что ошибаются.

Я стоял с Эдди и Анной – молча, без шуток, без привычных подколов. Даже Эдди не пытался взломать напряжение очередной остротой. Анна смотрела вперёд, сосредоточенно, как будто что-то считала в уме.

Она не любила сюрпризов.

Командир поднялся на платформу. Его шаг был точным, голос – ровным, будто вырезанным из металла.

– Академия элитных путешественников – это лишь начало, – сказал он, глядя прямо в зал. – Отсюда вы уходите не выпускниками, а заготовками. Настоящие пилоты, бойцы, исследователи рождаются там, где нет флагов и почётных речей.

Он замолчал, и в зале повисла тишина. Я чувствовал, как Эдди рядом напрягся, а у Анны что-то дрогнуло в уголке глаза.

– На Марсе, – произнёс командир.

Реакция была не громкой, но ощутимой. Шорох, перешёптывание, непроизнесённые вопросы. Командир не дал им оформиться.

– Год обучения. Новый уровень. Новые условия. Новые риски. Вы будете тренироваться в условиях, приближённых к полевым. Тактическое маневрирование, пилотирование, ближний бой, стрельба. Марс – не симулятор. Он не прощает беспечность. Если кто-то считал, что академия – это романтика, у вас есть два часа, чтобы передумать. Полёт назначен на сегодня.

Он сошёл с платформы, оставив зал в плотном молчании.

Корабль был уже на старте. В ангаре царила суета, но чёткая, выверенная – ни одного лишнего движения. Техники работали быстро, чётко, будто мы улетали на войну. Эдди, Анна и я прошли досмотр, получили предрейсовую инструкцию, проверили допуски. Скафандры подогнаны, ремни зафиксированы, груз закреплён. Всё как по учебнику, но быстрее. Внутри – полутёмные отсеки, матовые панели, серые кресла, приглушённый свет. Мы заняли места. Я оказался между ними. Эдди откинулся назад и, наконец, заговорил:

– Ну что, – сказал он, чуть усмехнувшись, – если сейчас кто-то скажет, что всё это розыгрыш – я поверю.

Анна не повернулась, только застегнула ремень и спокойно произнесла:

– Тогда попроси, чтобы розыгрыш закончился уже на Марсе.

Я улыбнулся.

– Это не розыгрыш. Это глава вторая.

Двигатели включились. Кабина затряслась, но не резко – гравитационная амортизация работала чётко. Рывок. Внутренности чуть сжало, звук прошёл по корпусу – длинный, вибрационный, как будто весь корабль выдохнул.

– Всё идёт по плану, – раздался голос пилота из кабины. Спокойный, собранный, но внутри этого спокойствия чувствовалось: он знает, куда летим.

Путь занял несколько часов. Марс приближался – сначала просто как точка, потом как диск, затем как ландшафт. Красная поверхность раскинулась внизу: песок, камни, купола, тоннели. Никаких иллюзий – всё жёсткое, функциональное. Мы сели мягко, почти незаметно. Корабль приглушённо вздохнул, сбрасывая давление.

– Добро пожаловать в Академию, – коротко сказал встречающий офицер, едва мы вышли.

Никаких слов «добро пожаловать».

Никаких улыбок.

Академия Марса выглядела как сеть множество куполов, соединённых жёсткими герметичными коридорами.

Воздух здесь был стабилизирован, но чувствовался иначе – сухой, жёсткий, с лёгким металлическим привкусом напряжения.

Внутри – только необходимое. Узкие коридоры, гладкие стены, везде металл, резкий прямой свет.

Офицеры встречали нас короткими командами, не улыбались и не задавали вопросов.

– Следуйте за мной, – сказал один из них. Его властный голос не нуждался в повторе. Нас провели в модуль, где каждому выдали инструкции, назначили отсек и обозначили зону ответственности. Всё это происходило с тем же деловым ритмом, как будто мы были не людьми, а деталями механизма.

Общее собрание провёл тот же командир. – Здесь нет места слабости, – сказал он. – На орбите вы не защищены, ваша репутация ничего не значит. Всё, чему вы научились раньше, будет проверено на прочность. Не справитесь – вас заменят.

Здесь всё просто.

Он не кричал, а лишь говорил правду. И все это прекрасно поняли.

РЕВУС

Посадка прошла безупречно. Корабль мягко коснулся поверхности планеты, и шум двигателей стих, оставив после себя лишь гул генераторов. Когда шлюз открылся, Хэнк первым шагнул наружу. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять: эта планета отличается от всех, что он видел раньше. Высокие деревья окружали лагерь плотной стеной, их листья переливались разными цветами, будто дышали в такт с ветром. В воздухе чувствовалась влага, свежесть, пахло дождём. Вдалеке слышался равномерный, приглушённый шум водопада. Всё выглядело слишком идеально, чтобы быть настоящим.